40. Договор транспортной экспедиции. Соотношение с договором перевозки.

В ст. 801 ГК договор транспортной экспедиции определен как обязательство, по которому одна сторона (экспедитор) обязуется за вознаграждение и за счет другой стороны (клиента - грузоотправителя или грузополучателя) выполнить или организовать выполнение определенных договором экспедиции услуг, связанных с перевозкой. К числу экспедиторских услуг законодатель, в частности, относит организацию перевозки груза транспортом и по маршруту, избранными экспедитором или клиентом, заключение от имени клиента или экспедитора договора(договоров) перевозки груза, обеспечение отправки и получения груза, получение требующихся для экспорта или импорта документов, выполнение таможенных и иных формальностей, проверку количества и состояния груза, его погрузку и выгрузку, уплату пошлин, сборов и других расходов, возлагаемых на клиента, хранение груза, его получение в пункте назначения. Перечень экспедиторских услуг, содержащийся в ст. 801 ГК, не является исчерпывающим. Договору транспортной экспедиции посвящена гл. 41 ГК. Определяя место транспортной экспедиции в системе гражданских договоров, необходимо учитывать следующее. Во-первых, в рамках транспортной экспедиции могут выполняться обязательства различной направленности (возмездного оказания услуг, поручения и т.д.). Причем данный договор не предусматривает обязательств какой-либо иной направленности, нежели та, которая отличает тот или иной тип договора, выделенный в ГК по признаку направленности. Это дает основания для вывода о том, что договор транспортной экспедиции сформулирован законодателем не по самостоятельному признаку направленности, а по вторичному системному признаку, служащему основой для выработки нормативной базы, лишь уточняющей правовое регулирование того типа обязательства, которое в нем присутствует. Поскольку направленность является основным системным признаком и квалификация любого договора должна начинаться с установления его направленности, следует отметить, что направленность договора транспортной экспедиции определяется направленностью того обязательства, которое выполняет экспедитор. Так, если экспедитор оказывает фактические услуги, транспортная экспедиция имеет направленность возмездного оказания услуг. Если экспедитор оказывает юридические услуги - направленность договора поручения. И так далее. Если в рамках одного договора транспортной экспедиции выполняются обязательства различной направленности, то, соответственно, этот договор имеет смешанную направленность. Установление направленности конкретного договора транспортной экспедиции имеет нормообразующее значение. Направленность служит основой для применения к услуге, оказываемой в рамках транспортной экспедиции, родовых норм, отражающих направленность этой услуги. Например, если на экспедитора возложена обязанность по оказанию от своего имени юридических услуг, связанных с перевозкой, к таким правоотношениям должны применяться нормы института комиссии.

К сожалению, ГК не предусматривает возможности применения к транспортной экспедиции положений соответствующих договорных институтов, в то время как законодательная реализация данного системного принципа сделала бы регламентацию транспортной экспедиции более полной и четкой. В этом отношении Основы гражданского законодательства 1991 г., предусматривавшие в ст. 105 возможность применения к транспортной экспедиции норм о поручении и комиссии, на наш взгляд, в большей степени учитывали место транспортной экспедиции в системе гражданских договоров. Транспортная экспедиция представляет собой "перевозочный" вид каждого из договорных типов, который ею конкретизируется. Например, если по договору транспортной экспедиции оказываются комиссионные услуги, то можно сказать, что он является "перевозочным" видом договора комиссии, и т.д. Поскольку институт транспортной экспедиции является специальным по отношению к содержащимся в нем основным обязательствам (поручению, комиссии и т.д.), нормы об этих обязательствах могут применяться к отношениям транспортной экспедиции лишь в части, не противоречащей ее специфике. В связи с этим значительный интерес представляет анализ того, какие правила об основных обязательствах, присутствующих в договоре транспортной экспедиции, могут применяться к ней несмотря на ее особенности. Специальное и, стало быть, преимущественное значение норм о транспортной экспедиции по сравнению с родовыми правилами об услугах необходимо учитывать при разрешении коллизий между ними. К примеру, при рассмотрении конкретного судебного спора возник вопрос о соотношении ст. 717 и 806 ГК, регламентирующих порядок возмещения убытков при одностороннем расторжении договора. Согласно абз. 2 ст. 806 ГК в случае одностороннего отказа от исполнения договора транспортной экспедиции сторона, заявившая об отказе, возмещает другой стороне убытки, вызванные расторжением договора. В соответствии со ст. 717 ГК заказчик, отказавшийся от исполнения договора подряда, обязан возместить подрядчику убытки, причиненные прекращением договора, в пределах разницы между ценой, определенной за всю работу, и частью цены, выплаченной за выполненную работу. Какая норма должна быть применена при рассмотрении иска экспедитора о взыскании убытков, причиненных односторонним расторжением договора, предусматривавшего выполнение погрузочно-разгрузочных работ? Суд первой инстанции исходил из того, что норма о подряде является специальной по отношению к правилу транспортной экспедиции. Статья 806 ГК, сказано в решении, сформулирована в общем виде, она предусматривает обязанность возместить убытки. А в каком размере они должны возмещаться - об этом в данной статье не говорится. Поэтому размер убытков должен определяться по тем правилам, которые предусмотрены для каждого из входящих в транспортную экспедицию типов договора. Для комиссии и поручения предусмотрена обязанность полного возмещения убытков. Для подряда - взыскание убытков в ограниченном размере.

Суд кассационной инстанции руководствовался принципиально иным подходом. В гл. 41 ГК собраны те нормы права, которые отражают перевозочную специфику "основных" обязательств независимо от особенностей каждого из них. Поэтому положения транспортной экспедиции являются специальными по сравнению с правовой базой основных обязательств и, следовательно, в данном случае необходимо применять ст. 806 ГК. При ином толковании правило ч. 2 ст. 806 ГК становится сугубо декларативным, не несущим никакой смысловой нагрузки, поскольку лишь повторяет общее положение гражданского права о возмещении убытков. Аналогичные вопросы возникают при разрешении коллизии между ст. 806 ГК, наделяющей обе стороны правом в любое время отказаться от договора транспортной экспедиции, и подрядными правилами, не предоставляющими подрядчику такого права. Во-вторых, отношения транспортной экспедиции имеют особенности, обусловившие специфическое правовое регулирование. Эти особенности выражаются в том, что услуги транспортной экспедиции непосредственно связаны с перевозкой. Именно связь с перевозочным процессом придает родовым обязательствам оказания фактических и юридических услуг специфический отпечаток. Данный признак послужил основой для формирования унифицированных норм, применимых к "перевозочным" видам обязательств различной направленности. Эти унифицированные положения собраны в гл. 41 ГК. Наиболее характерна в этом отношении, на наш взгляд, ст. 803 ГК, предусматривающая, что ответственность экспедитора перед клиентом определяется по тем же правилам, по которым перед экспедитором отвечает соответствующий перевозчик, если экспедитор докажет, что нарушение экспедиторского обязательства вызвано ненадлежащим исполнением договора перевозки. В то же время следует отметить, что перевозочная специфика оказывает более разнообразное влияние на регулирование фактических и юридических услуг, оказываемых по договору транспортной экспедиции. Оно не исчерпывается формированием унифицированных правовых норм. В частности, перевозочная специфика фактических услуг отличается от перевозочной специфики юридических услуг, а "перевозочное поручение" отличается от "перевозочной комиссии". Поэтому закон должен предусматривать, наряду с унифицированными нормами, также специальное регулирование, отражающее индивидуальную связь с перевозкой конкретного типа (вида) обязательства. Данные правила могли бы быть размещены в главах, посвященных этим обязательствам. К сожалению, ГК не предусматривает такой регламентации. Влияние перевозочного фактора ограничено созданием унифицированных норм. Это свидетельствует о том, что связь конкретных фактических и юридических услуг с перевозкой является проблемой, заслуживающей углубленного анализа.

Соотношение договора транспортной экспедиции и договора перевозки может изменяться в зависимости от того, как сконструирован договор транспортной экспедиции и каким содержанием стороны наполнили обязательства, вытекающие из этого договора. Здесь возможны самые различные варианты. Начнем с того, что договор транспортной экспедиции может вообще не предусматривать каких-либо обязанностей экспедитора по перевозке груза или доставке его на станцию железной дороги, в порт, аэропорт. Услуги, оказываемые клиенту экспедитором, могут ограничиться приемкой груза от грузоотправителя на хранение, его сортировкой, упаковкой, погрузкой на транспортное средство, поданное на основе договора перевозки, который сам клиент заключил с перевозчиком. Данные услуги, безусловно, связаны с перевозкой, но представляют собой фактические действия экспедитора, не участвующего в договоре перевозки. Ситуация изменится, если помимо названных услуг обязательства экспедитора включают в себя обязанность заключить договор перевозки от имени клиента по доверенности последнего (в этом случае в отношениях с перевозчиком роль экспедитора ограничивается представительскими функциями) или от собственного имени. В последнем случае экспедитор становится непосредственным участником договорных отношений по перевозке груза в качестве грузоотправителя. Если по договору транспортной экспедиции клиентом является грузополучатель, экспедитор при получении груза от транспортной организации, доставившей этот груз в пункт назначения, может действовать лишь в качестве представителя клиента по доверенности (если только он не указан в транспортной накладной как грузополучатель). Соотношение договоров транспортной экспедиции и перевозки изменяется, если обязательства экспедитора включают в себя доставку груза на железнодорожную станцию, в морской (речной) порт или аэропорт. И здесь возможны четыре различные ситуации. Во-первых, в обязанности экспедитора могут входить приемка грузов от клиента, погрузка их в собственный автомобиль, доставка на станцию, в порт, аэропорт и передача соответствующему органу транспорта (от своего имени или от имени клиента). В этом случае между экспедитором и клиентом не возникают самостоятельные правоотношения по поводу перевозки груза до станции, порта, аэропорта, поскольку они поглощаются предметом договора транспортной экспедиции. Во-вторых, договором транспортной экспедиции может быть предусмотрена обязанность клиента сдать груз экспедитору и погрузить его на автомобиль, принадлежащий последнему. При этих условиях между экспедитором и клиентом возникают правоотношения по перевозке груза автомобильным транспортом, а состоявшийся договор автомобильной перевозки должен быть оформлен товарно-транспортной накладной. В-третьих, обязанность экспедитора по вывозу груза от клиента на железнодорожную станцию, в морской (речной) порт, аэропорт не исключает возможность использования транспортных средств третьего лица, с которым экспедитор должен будет заключить самостоятельный договор автомобильной перевозки в качестве грузоотправителя, а клиент выступит в роли фактического отправителя груза. В-четвертых, обязанности экспедитора могут сводиться лишь к организации выполнения услуги по вывозу груза с территории клиента на станцию железной дороги, в порт или аэропорт, которая, в свою очередь, может состоять лишь в поиске транспортной организации, готовой направить транспортные средства для вывоза груза клиента. При таких условиях клиент должен будет выступить в роли грузоотправителя и заключить договор перевозки груза с соответствующей транспортной организацией. И, наконец, договор транспортной экспедиции может полностью поглотить перевозку груза, что имеет место в ситуации, когда экспедитор принимает на себя обязательство доставить своими силами и средствами груз в пункт назначения и выдать его грузополучателям. Особым образом решается вопрос о соотношении договоров транспортной экспедиции и перевозки в том случае, когда обязательство по экспедированию груза принимает на себя его перевозчик. Согласно п. 2 ст. 801 ГК правила главы 41 ГК о транспортной экспедиции распространяются и на случаи, когда в соответствии с договором обязанности экспедитора исполняются перевозчиком. Комментируя это правило, В.Т. Смирнов и Д.А. Медведев утверждают: "В этом случае перевозчик не вправе заключать договор перевозки от собственного имени, но может выступать в качестве коммерческого представителя иной стороны (п. 3 ст. 182 ГК). Кроме того, при использовании в качестве экспедитора самого перевозчика могут сложиться две ситуации. В одной из них перевозчик выступает экспедитором по отношению к другому лицу (например, другому перевозчику) и правила об экспедиции применяются без каких-либо изъятий. В другой - перевозчик становится экспедитором по отношению к собственной перевозке. В последнем случае экспедиция накладывается на перевозку, имея одинаковый субъектный состав в двух обязательствах. Это сказывается на ответственности сторон, сроках давности и других условиях исполнения обоих договоров" <*>. Приведенные рассуждения не поддаются какому-либо логическому объяснению. В частности, непонятно, почему перевозчик (скажем, автотранспортное предприятие, доставляющее груз на станцию железной дороги), взявший на себя обязательства по транспортно-экспедиционному обслуживанию грузоотправителя, действуя в качестве экспедитора, не может заключить договор перевозки груза с железной дорогой, если такое условие предусмотрено договором, заключенным с грузоотправителем? И почему в этом случае перевозчик-экспедитор должен выступать в качестве коммерческого представителя иной (какой?) стороны? Возникают вопросы и относительно двух ситуаций, якобы складывающихся "при использовании в качестве экспедитора самого перевозчика". Например, как может перевозчик, выполняющий транспортно-экспедиционные услуги, выступать экспедитором по отношению к другому перевозчику либо иному лицу или, тем паче, "по отношению к собственной перевозке", если экспедитором он является только в отношении клиента, с которым заключен договор экспедиции? На самом деле законодатель, предусмотрев правило о распространении норм о транспортной экспедиции на случаи, когда в соответствии с договором обязанности экспедитора исполняются перевозчиком, имел в виду, что перевозчик, заключая с грузоотправителем договор перевозки груза, может принимать на себя дополнительные обязательства по транспортно-экспедиционному обслуживанию отправителя груза, выходящие за рамки обязательств, вытекающих из договора перевозки. При этом учитывалась реальная практика, складывающаяся в последние (перед принятием Гражданского кодекса) десятилетия, когда автотранспортные предприятия, а также транспортно-экспедиционные конторы, действующие при железнодорожных станциях, морских и речных портах, действительно принимали на себя такие обязательства по транспортно-экспедиционному обслуживанию грузоотправителей и грузополучателей. Распространив на эти правоотношения правила о договоре транспортной экспедиции, законодатель тем самым предопределил правовую природу договоров перевозки груза, по которым перевозчик одновременно исполняет обязанности экспедитора. Как известно, прямое применение норм о каком-либо договоре к правоотношениям, вытекающим из иного договора, свидетельствует о том, что этот последний договор содержит элементы первого договора. Иными словами, если перевозчик одновременно исполняет обязанности экспедитора, речь идет уже не о договоре перевозки, а о смешанном договоре (п. 3 ст. 421 ГК), включающем в себя обязательства как по перевозке груза, так и по транспортной экспедиции. Выполняя обязательства по транспортной экспедиции, перевозчик и действует в качестве экспедитора, располагая правом на заключение договоров перевозки либо от имени клиента (грузоотправителя), либо от собственного имени в зависимости от условий договора. Транспортно-экспедиционное обслуживание грузоотправителя (грузополучателя) может осуществляться самим перевозчиком и при перевозке груза в прямом сообщении. Например, при автомобильной перевозке груза автотранспортная организация может принять на себя такого рода обязательства (принятие груза на складе третьего лица, погрузка его в автомобиль, охрана груза в пути следования, выдача его в пункте назначения получателю с проверкой веса и состояния груза и т.п.), которые указанная автотранспортная организация будет выполнять в качестве экспедитора. Для всех подобных случаев, когда перевозчик груза принимает на себя также исполнение обязанностей экспедитора, в принципе были возможны два варианта правового регулирования правоотношений, складывающихся между перевозчиком груза и грузоотправителем. Первый вариант правового регулирования мог состоять в том, чтобы исходить из имманентной принадлежности дополнительных экспедиционных обязанностей перевозчика содержанию сложного договора перевозки и в связи с этим ограничиться регламентацией соответствующего правоотношения нормами о договоре перевозки, а в части, ими не урегулированной, - общими положениями о гражданско-правовом договоре и обязательствах. Второй путь правового регулирования соответствующих правоотношений состоит в том, чтобы строить схему такого регулирования исходя из того, что договор перевозки, включающий в себя обязанности перевозчика по экспедиционному обслуживанию грузоотправителя, должен квалифицироваться как смешанный договор, вследствие чего к отношениям сторон подлежат применению в соответствующих частях правила об обоих договорах (перевозки и транспортной экспедиции), элементы которых содержатся в смешанном договоре. Законодатель, как известно, остановился на втором варианте правового регулирования, распространив действие норм о транспортной экспедиции на случаи, когда в соответствии с договором обязанности экспедитора исполняются перевозчиком, и тем самым внес определенность в правовое регулирование соответствующих правоотношений. Практическое значение указанного подхода к правовому регулированию отношений, возникающих из договора перевозки, включающего в себя обязательства перевозчика по транспортно-экспедиционному обслуживанию грузоотправителя (грузополучателя), состоит не только в том, что соответствующие правоотношения должны регулироваться нормами о транспортной экспедиции (число таких норм, во всяком случае до принятия закона о транспортно-экспедиционной деятельности, весьма незначительно), а скорее в том, что к указанным правоотношениям не могут применяться правила о договоре перевозки, многие из которых отличаются значительной спецификой, например: нормы об ограниченной ответственности перевозчика за неисполнение обязательств, об обязательном претензионном порядке, о сокращенном сроке исковой давности и т.п. В подобных случаях правоотношения, складывающиеся между перевозчиком и грузоотправителем (в части обязательств по транспортно-экспедиционному обслуживанию последнего), за неимением специальных правил в главе 41 ГК ("Транспортная экспедиция"), должны регулироваться общими положениями о гражданско-правовых обязательствах.