5. «Мелкий бес».

С начинал как романист романом «Тяжёлые сны». На протяжении 10-ти лет он писал роман «Мелкий бес». Трилогия «Творимая легенда». Романы С наряду с романами Мережковского («Христос и Антихрист» - трилогия), Брюсова («Огненный ангел»), Андрея Белого («Петербург») составляют корпус символистских романов. Феномен символистского романа связан с уникальной концепцией мира, представлением о человеке, различными поэтическими аспектами.

Связь с традицией русской классики (и не только).

Как выразился В. Ерофеев («В лабиринте проклятых вопросов. На гране разрыва»), феномен символистского романа начинается на гране разрыва с традицией русского романа 19 века, они остаются недоразорванными. Они обнаруживаются на уровне проблематики, социально-исторического хронотопа. Роман мБ о жизни русской провинции на рубеже веков. Там наличествуют все приметы государственной и частной жизни. второй аспект связи с классикой – прямые отсылки к конкретным именам и текстам (аллюзии, реминисценции). С демонстрирует в романе прямые связи с «Бесами» Пушкина и Достоевского, прочему их творчеству. Отсылки к гоголевской демонологии, толстовский синтаксис и интонации, задана тема неправедности. Чеховские тексты. П – учитель словесности. Кроме русской классики ещё отсылки к фольклору, мировой мифологии: античная, дионисийские ритуалы, Диана.

Социально-исторический сюжет романа и система персонажей.

Разрушение классической триады: истина, добро, красота. Мир романа как безобразие, хаос, зло и безумие. Образ недотыкомки.

Эстетический противовес миру Передоновщины (Людмила Рутилова, Саша Пыльников).

Картина мира в символистском романе являет собой реализацию таких свойств, как безобразие, тотальное царство зла и безумия. Связь символистского романа с классикой видна в поиске идеала, оппозиции и противовеса, который мог бы скорректировать мир Передоновщины. Такой идеал заявлен в сюжетной линии и коллизиях двух героев (Людмила (языческая античная иелесность) (Платоновна – платоновское учение о душе, слитой с идеалом) Рутилова, Саша Пыльников), их любовь воплощает дионисийские ритуалы. Они – эстетический идеал. Они несут чувственность в восприятии мира. Этот идеал не одолевает Передоновщину, не становится противовесом: мир Передоновщины их преследует; телесность и дионоисийство в контексте христианской церкви язычество оказывается сомнительным и уязвимым. Любовь Л и С несёт опасную составляющую. Эстетический идеал оказывается нереализуемым, пространство города замкнуто на самом себе, нет перспективы. Княгиня Волчанская остается фантомом. МБ похож на социально-психологический роман.

6. Трилогия д. Мережковского «Христос и Антихрист».

Иной тип символистского романа. Проза М и русского и эмигрантского периода укладывается в определение неомифологической прозы. Романы М связаны с традицией исторической прозы. Трилогия: 1. Смерть богов. Юлиан Отступник (330-е гг.) (император, пытавшийся вернуть культ олимпийских богов); 2. Воскресшие боги. Леонардо да Винчи (судьба Леонардо, терзания между язычеством и христианством); 3. Христос и Антихрист. Петр и Алексей (1710-е гг.)(отец и сын, столкновение сил языческих и христианских). Дедуктивные авторские представления об общности человеческой истории. Историософские романы. М важны силовые линии, объединяющие всех его героев. Трилогия имеет общий облик. Вся история движима конфликтом, столкновением духа и плоти, христианства и язычества, аскетизма и гедонизма. М в русле индивидуального мифа творит миф о мире. М видит трагизм человеческой истории. Трагедия лежит в плоскости борьбы язычества и христианства: Юлиан пытается воскресить культ олимпийских богов, т.к видит в них красоту, естественное человеческое развитие, но это невозможно, т.к христианство явило миру свою духовную красоту, эти конфликты неразрешимы. Во втором романе осложнение тем, что ЛдВ художник – искусство имеет демоническую природу, страсть, наслаждение красотой. ЛдВ воскрешает культ тела. Искусство не подлежит моральной оценке. Художник – соперник бога. Л мучается и испытывает внутреннее противоречие, он богопокорен, как человек, в финале он склоняется на сторону христианства, покорности. В третьем романе М приходит к необходимости утверждения христианства. М тенденциозен в истолковании Петра, как Антихриста. Алексей мечтает возродить христианство. То, что не вписывается в его мифологическую логику М не привносит (статуя Венеры – белая дьяволица, человеческое искушение, возвращение язычества). Вербное воскресенье. Важна категория народа. П поднял Россию на дыбу, исказил подленный облик русской души и нации. Алексей мечтает устроить царство Христа, объединить народ на основах любви спасительной, одухотворить народное тело. А видит в отце оборотня, оказывается жертвой отца-палача. В романе есть сцены, которые эту логику взрывают, М выдерживает и не выдерживает логику. Сцены ощущения любви отца и сына друг к другу. Сцена наводнения (П спасает людей), оказывается отцом нации, который мог спасти и себя. В трилогии реализуется излюбленная идея М: объединение народа, церкви, религии в первоначальном, объединительном смысле. В доме М и Гиппиус с 1901 – 3 гг. проходили религиозно-философские собрания, дискуссии о судьбе христианства, какового его будущее: современная церковь исказила подлинный облик христианской религии. Суть искажения – акцент на аскезу, самоограничение, разведение плоти и духа. Варианты спасения: религия третьего завета, эротическая утопия: объединение плоти и духа, любви мужчины и женщины, любви к богу. В социальной плоскости воссоединение народа, интеллигенции и церкви. В 1906 г. М пишет текст, эссе, «Грядущий Хам»: если интеллигенция не озабодится идеей возрождения церкви, воссоединения народа, тогда всем грозит приход хама, мещанство – безликая воинственная война, хулиганство и босячество – коллективный антихрист, царство посредственности, духовное и социальное рабство. Если этому не воспротивиться, тогда человечество ждут войны, межнациональные конфликты, тогда грядущий Хам вбросит мир в язычество, дробящее человечество, опирается на низменные инстинкты.