Лекция №5. Мебель второй половины XVIII в. Рассматриваемые вопросы:

5.1. МЕБЕЛЬ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII В.

5.2. ОСНОВНЫЕ СВЕДЕНИЯ О РЕМЕСЛАХ И АРХИТЕКТУРЕ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 19 В.

В первой четверти XVIII в. интерьеры каменных дворцовых построек обставляли высокохудожественной мебелью русской работы конца XVII и начала XVIII вв. и привозной мебелью.

Широкий размах строительства в Петербурге и в его пригородах, а также отчасти в Москве вызвал острую необходимость в меблировке большого числа помещений. Но Россия в это время не располагала достаточным количеством мебельных мастерских и предприятий, по­этому возникший спрос на мебель не мог быть удовлетворен отечественным производством. Приходилось заказывать мебель в Голлан­дии, Англии, Германии и во Франции '.

Первый заказ на краснодеревную мебель во Францию был послан в 1715 г. королевскому архитектору Куртону. Примерно в это же время русский посол приобретает для Петра I в Вене письменное бюро из оре­хового дерева французской работы. В архивных источниках говорится:

«куплена про государев обиход скрыня большая писарская ореховая», а австрийскому столяру заказан специальный ящик с оковкой железом для отправки бюро в Россию.

В начале XVIII в. прибывает большая партия французской и голланд­ской мебели для строившегося Большого дворца в Ораниенбауме. Иногда заграничная мебель попадала в Россию в связи с приездами иностранных дипломатов, привозивших с собой мебель и выгодно сбывавших ее рус­ским помещикам.

В Россию ввозилась различная мебель: стулья, кресла, шкафы одно­ярусные и двухъярусные, шкафы-поставцы, шкафчики, столы различных размеров, реже ввозились кровати, зеркала и диваны.

Ввозимая из Германии мебель этого времени отличалась крупными и тяжеловесными формами; резные и токарные детали, карнизы и дру­гие профили имели большой запас материала, инкрустация и наборное дерево совершенно отсутствовали.

Голландская мебель по сравнению с немецкой была более облегчен­ной и изящной по форме. Характерным признаком являлись витые круг­лые стержни и другие токарные детали, выполнявшиеся с большим искусством. Получаемая Голландией из колоний декоративная древе­сина (палисандр, розовое дерево, амарантовое, черное и др.) позволяла обогатить отделку мебели наборными деталями.

Французская мебель входила в обстановку петровских дворцов, выполненная королевскими мебельными мастерами, отличалась великолепием чием форм и перегруженностью орнаментами. Она была украшена пер­ламутром, черепахой ', серебром и золоченой бронзой. Если мебель Голландии и Германии, изготовленная из массива дуба, обычно тони­ровалась в темный цвет или имела натуральный вид, с отделкой под воск, то во Франции широко применяли окраску и золочение.

С лучших образцов ввозимой из-за границы мебели русские столяры часто делали копии; их работа поражала точностью и высоким мастер­ством исполнения. Вместе с тем русские мастера стремились к актив­ному и осознанному восприятию художественных достоинств воспроиз­водимых ими образцов мебели, изучая конструктивные и декоративные их особенности. В этих случаях формы заграничной мебели под руками русских умельцев приобретали новые, самостоятельные черты, связанные с национальным пониманием форм мебели и личной творческой ини­циативой мастера.

Мебель, изготовленная в начале XVIII в. в России, получает новые

черты в связи с изменением форм архитектуры и общего убранства ин­терьера. Усложняясь в конструкции, она приобретает большую архитек-тоничность и благородство пропорций. Но вместе с тем русская мебель петровской эпохи еще связана с формами мебели XVII в., о чем говорят ее крупные размеры и большой запас материала, делающий ее громозд­кой и несколько тяжеловатой. Это объясняется не только преемствен­ностью национальных традиций, но и переходным периодом от форм древне-русской мебели к наиболее совершенным образцам ее (к середине

XVIII в.).

Очертания форм мебели в основном прямые, с ярко выраженными

горизонтальными и вертикальными членениями. Мебель украшали, осо­бенно шкафы, сложными тяжеловатыми профилированными карнизами, раскладками, штапиками и пр. Резные детали, чаще всего встречаю­щиеся на стульях и креслах, выполнялись на массиве. Характер форм орнамента и техника резьбы были близки резьбе XVII в., особенно по­следней четверти этого столетия. В конце первой четверти XVIII в. рус­ские мастера стали делать отдельные вставки из наборного дерева и вы­полняли их способом интарсии.

Основным видом украшений на мебели являлись токарные детали. Токарные детали были различной формы, особенно часто встречались круглые, витые, волнистые и в виде балясин. По сравнению с XVII в-в это время в токарных изделиях наблюдается объединение мелких де­талей в одну общую форму, отчего значительно увеличивается вырази­тельность силуэта изделия. Сочность и богатство светотени достигают

своего предела.

Токарному делу в это время отводилось большое место. Петр I в це­лях расширения производства токарных изделий открывает царскую то­карню в Преображенском дворце. После окончания строительства Лет­него дворца царские токарные мастерские переводятся на его террито­рию. В Москве, в бывш. Сухаревой башне, также была открыта большая токарная мастерская, где и произошло первое знакомство Петра I с мо­лодым токарем Андреем Нартовым.

Андрей Нартов изобрел новые по своему устройству токарные станки, приспособленные для художественной обработки древесины. Он спроек­тировал первый в мире суппорт, сконструировал овальный, копироваль­ный и граверный станки. На станках А. Нартова можно было произво­дить различные операции: шлифование шкуркой, сверление и др., а также изготовлять детали любой формы: круглые, овальные, витые, волнистые, круглые с косой профилировкой и профильно-прямоугольные.

В токарне Летнего дворца, которая являлась мастерской и хорошей школой, вместе с А. Нартовым работали и другие мастера токарного дела Юрий Курносый, Филипп Максимов и Варлам Федоров. Любимому делу Нартов выучил и многих других работавших в это время мастеров:

Ивана Леонтьева, Степана Яковлева, Александра Журиковского и Се­мена Матвеева.

Мебель этого времени украшали также масляной живописью. В этно­графическом музее в Ленинграде находится стол петровского времени. Крышка этого стола расписана масляной живописью, изображающей деревья и птиц. В Оружейной палате хранится погребец, внутренняя. сторона крышки которого расписана масляной краской.

Реже для украшения мебели употребляли такие материалы, как ме­талл, камень, перламутр, стекло. Для обивки мебели применяли гладкую и тисненую кожу, гладкое красного цвета сукно и реже парчу. Обивку прикрепляли гвоздями, расположенными близко друг к другу, круглые крупные шляпки которых составляли сплошную полоску и играли роль украшения.

Русскую мебель в первой четверти XVIII в. в основном изготовляли из массива дуба. Поверхность изделий часто тонировали в темный цвет и путем вощения придавали поверхности блеск.

Столы. Столы (см. рис. 48) в это время изготовляют различной величины и назначения. Форма крышек их чаще всего прямоугольная или квадратная. Подстолье массивное с ящиками или квадратными ши­ринками на точеных ножках. У больших столов впервые появляется раз­движная доска, дающая возможность увеличить площадь крышки.

Стулья, кресла. Стулья и кресла (см. рис. 48) имели довольно высокую прямоугольную спинку, глухую или с фигурной профилировкой, состоящей из горизонтально расположенных частей. Обвязь сидения обычно широкая. Ножки прямые и гладкие или с уширением вверху и с каблучком внизу. Подлокотники кресел изогнутой формы с удачно найденным размером наклона. Большим своеобразием отличались стулья и кресла из точеных деталей, которые составляли рамку спинки, ножки, проножки и подлокотники. Иногда в рамку спинки вставляли резную доску или доску, обитую кожей.

Шкафы. Наиболее распространенным предметом мебели продол­жает оставаться шкаф конца XVII в. В первой четверти XVIII в. ему придают более красивые очертания и отделку. Такой шкаф состоит как бы из двух частей — невысокого, но широкого низа с ящиками, и вы­сокого, несколько отступающего верха, с двумя створками. Продолжает бытовать и большой двустворчатый шкаф, украшавший когда-то хоромы XVII в., с крупной профилировкой карниза и плинтуса. В нижней части его помещались два выдвижных ящика. Прямолинейные формы шкафл украшались главным образом профилированными тягами. В конце пер­вой четверти XVIII в. на филенках шкафа появились вставки из набор­ного дерева.

5.2. ОСНОВНЫЕ СВЕДЕНИЯ О РЕМЕСЛАХ И АРХИТЕКТУРЕ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 19 В.

Начало XIX в. в России не было благоприятным для мирного сози­дательного труда. Внешнеполитические события первых лет были связаны с борьбой против Наполеона и войнами, которые Россия вела с Турцией (1806—1812) и Персией (1804—1813).

Годы Отечественной войны 1812 г. легли тяжелым бременем на все народное хозяйство крепостной России. Многие предприятия и ремес­ленные производства были разрушены или находились в запустении и бездействовали. Пожарами и погромами в городах и дворянских име­ниях было уничтожено большое количество жилых строений и ценного имущества, и в том числе художественной мебели. В одной только Мо­скве в результате грандиозного пожара из девяти с лишним тысяч зда­ний города сгорело со всем имуществом полностью или частично более 6 500.

После победного завершения войны 1812 г. происходит общий подъем экономической и политической жизни, культуры и искус­ства.

Параллельно с этим под влиянием усиления классовой борьбы (мас­совые выступления крестьян в 1818—1820 гг., восстание декабристов) и распространения революционных идей В. Г. Белинкого (1811—1848) и А. И. Герцена (1812—1870), под натиском новых, прогрессивных в то время капиталистических отношений во второй четверти века наступает общий кризис крепостнической системы.

Этот дореформенный период характеризуется дальнейшим разложе­нием крепостничества и ростом капиталистических т ношений в России. Увеличивается число промышленных мануфактур, растет использование вольнонаемного труда. Помещики усиливают барщину за счет новых зе­мельных запашек под хлеб (хлеб идет на продажу) резко увеличивается сумма денежного оброка, шире идет процесс обезземеливания крестьян и уход их в город на «отхожие промыслы», на производство, которое переживает значительный подъем.

В 1810 г. был введен запретительный таможенный тариф, который воспрещал ввоз заграничных товаров в Россию. По таможенному тари­фу, введенному в 1822 г., был разрешен их ввоз, но с очень высокой пошлиной.

Эти мероприятия также благоприятствовали развитию отечествен­ного производства, в том числе мебельного.

Россия еще никогда не стояла так высоко по количеству выпускае­мой столярной продукции, как в первой половине XIX в. Технология и конструктивные особенности мебели получают дальнейшее совершенство­вание, а художественные достоинства—наиболее ярко выраженную форму.

Основными центрами столярно-мебельного производства по-преж­нему остаются Петербург, Москва и их пригороды.

Столярно-мебельное дело существует в форме фабричного и кустар­ного производства, а также мастерских при усадьбах помещиков.

Первая деревообрабатывающая фабрика была открыта в Москве в 1797 г., вторая—в Петербурге в 1801 г. Они изготовляли мебель, щитовой паркет, двери и оконные переплеты.

По существовавшему тогда положению столяр, имевший до 16 чело­век подсобной силы, числился ремесленником и считался мещанином, а если у него работало более 16—17 человек, то он назывался заводчи­ком или фабрикантом. К 1845 г. в Москве и пригородах насчитывалось 42 мебельных и музыкально-инструментальных фабрики '.

Многие мебельные фабрики принадлежали иностранцам, но работали на них русские мастера. Были и мастера-иностранцы и среди них такие. которые имели высокую квалификацию и большой производственный опыт. Они оказали благотворное влияние на развитие русского произ­водства художественной мебели. Значительное количество великолеп­ной мебели создал для дворцов приехавший в Россию в 1810г. мастер Андрей Тур. Но особой известностью пользовалась мебель красноде­ревца Генриха Гамбса, поселившегося в Петербурге в 1790 г. На его художественную работу сразу же обратили внимание, и с 1809 г. он вы­полнял заказы царского двора, имея звание «придворного мебельщика». После его смерти, с 1849 г., мастерской руководил его сын Петр Гамбс. ставший уже русским гражданином, который также создавал мебель для залов Зимнего дворца.

Многие из предметов мебели работы Генриха и Петра Гамбсов нахо­дятся в настоящее время в залах Эрмитажа, как музейные 'произведения искусства.

В середине XIX в. под влиянием революционных событий в Запад­ной Европе царское правительство, опасаясь проникновения «вредных идей», запретило въезд в Россию иностранным мастерам, подмастерьям и другим работникам.

Небывалый спрос на мебель со стороны населения Москвы после войны 1812 г. привел к дальнейшему росту кустарного столярно-мебель­ного производства Подмосковья. Крестьяне-столяры даже не ввозили своих изделий в Москву, всю мебель раскупали у них прямо с возов, у городской заставы. Цены на нее выросли сначала вдвое, а затем еще выше.

Особенно возросло значение «Подмосковного мебельного района» к 60-м годам XIX в. Территориально этот район занимал 2000 км², захватывая четыре большие волости Московского уезда и четыре Звени­городского уезда. Начинаясь недалеко от Москвы, он тянулся на запад до Звенигорода и на север до Воскресенска.

По выпуску мебели район разделялся «а несколько округов с рядом деревень в каждом.

В деревнях округа «крупной мебели» делали столы (обеденные, письменные, туалетные); шкафы книжные, которые назывались на ме­стном наречии «библией», или «славянским»; буфеты; гардеробы; ши­фоньеры; комоды и др. В деревнях округа «кривья» изготовляли только диваны, кресла и стулья (кривье—это местное народное название ме­бели, очертания которой изобиловали кривыми линиями). В деревнях округа «белых стульев» делали простые березовые стулья, табуреты и кухонные столы.

Мастеров, изготовлявших стулья, независимо белодеревной или крас­нодеревной работы, называли «стульниками», делавших комоды — «ко-модчиками», а столяров, изготовлявших рамы для зеркал-трюмо, назы­вали «трюмщиками».

В каждом округе выделялась та или иная деревня, приобретающая значение центра по изготовлению одного какого-либо предмета столярно-мебельного производства. Из деревень «Подмосковного мебельного рай­она» приобрели особое значение деревни Лигачево, Князеве, Юр-лово, Марьино, Пузино, Козине и др. как центры изготовления крас­нодеревной художественной мебели и как центры обучения этому ре­меслу.

Развитию столярного краснодеревного производства в Лигачеве поло­жил начало крепостной крестьянин Петр Семенович Зенин. В 1810 г. 14-летним мальчиком он был отдан на обучение столярному делу и через 5—6 лет, будучи уже хорошим мастером, познакомил с основами крас­нодеревного ремесла своих трех братьев, с которыми в 1823 г. организовал небольшую мастерскую по изготовлению простых березовых стуль­ев. Вскоре с помощью Бологова (московского мебельного торговца) Зенины перешли к изготовлению более сложных краснодеревных из­делий.

Болотов как-то поручил Зениным сделать 6 кресел, дав для этого об­разец — «моделку» и древесину красного дерева. Зенины работали над этим заказом «до крайнего напряжения мышц» и выполнили его очень быстро и с таким искусством, что среди выставленных семи кресел Болотов не смог отличить свою «моделку». Молва о Зениных как об искусных столярах-краснодеревцах быстро распространилась, появилось много заказов. Это заставило Зениных расширить мастерскую и они стали работать совместно с другими столярами.

Предвидя барыши, помещик—владелец крепостных столяров Зени­ных стал покровительствовать новому промыслу, расхваливая Зениных своим знакомым. Он доставал заказы и вступал в связи с торговцами для обеспечения сбыта изготовляемой продукции. Кроме того, он стал отдавать в мастерскую на обучение своих «дворовых» мальчиков.

Облицовочную фанеру для изготовления художественной мебели все столяры, и в том числе лигачевские, приобретали в Москве, где привози­мое из заграницы в брусьях красное дерево пилилось на единственном в Москве пильном заводе Штудера и в виде готовой фанеры продавалось втридорога. Зенины задумали освободиться от необходимости покупать фанеру у Штудера. Свое намерение они осуществили в 1845 г. Собственными силами, с помощью младшего брата, механика-самоучки, они первыми из кустарей организовали на реке завод по распилу фанеры.

С момента организации завода стала разгораться своего рода борьба между небольшим крестьянским заводиком и довольно крупным предприятием Штудера. На штудеровском заводе из бруска толщиной 2,5 см выпиливали 8 фанерок. Чтобы привлечь ксебе больше покупателей, Зенины старались удешевить производство и добились получения из того же бруска 9 фанерок. Продолжая соревнование, Зенины добились получения из такого же бруска 13 фанерок (тогда как Штудер остановился на 12) и могли снабжать более дешевой фанерой не только близлежащие мебельные производства, но и весь мебельный Подмосковный а ион.

По мере развития своего предприятия (в 1850 г. в мастерской насчи­талось до 70 столяров и учеников), Зенины стали переходить на выработку только крупной мебели шкафов, буфетов, шифоньеров, комодов, которые они облицовывали фанерой красного или орехового дерева.

Мастерская Зеннных привлекала многих учеников. За время ее существования было подготовлено много высококвалифицированных мастеров. Некоторые из них организовали у себя на дому мастерские, вырабатывая крупную художественную мебель, и эта специализация стала традицией для мебельщиков Лигачева и окрестных селений.

Сам П. С. Зенин умер в возрасте 85 лет и до последних дней своей жизни работал за верстаком.

В деревне Брехово, расположенной около Звенигорода, в 1840 г. возникло краснодеревное производство мастера Князева, имевшее затем такую же популярность, как мастерская Зениных в Лигачеве. По слом современников, фамилия Князев возникла как прозвище от того, что среди многих других столяров этот мастер считался наиболее выдающимся.

Первоначально в мастерской Князева изготовляли только рамы для зеркал, а затем «кривье», требовавшее более ловких и умелых рук. Переход к более сложным работам произошел и у ряда других столяров, результате чего краснодеревное мебельное производство стало быстро распространяться.

Особенно изящную гостиную мебель начали изготовлять в селе Козино. Здесь своим искусством и умением прославился мастер Уточкин, который, кроме того, с особой охотой и терпением обучал ремеслу учеников.

Из мастерской Уточкина вышли такие талантливые мастера, как братья Нестеровы из Козина и Аксенов из села Ангелово, для которых изготовление самой дорогой мебели по любому затейливому рисунку не составляло затруднений, и они выполняли многие заказы по меблировке дворцов и особняков.

Из помещичьих мастерских выделяется своей великолепной красно-ревной мебелью мастерская в имении Гончаровых под Калугой, многие образцы ее в настоящее время находятся в областном Краеведче­ском музее города Калуги.

В 1825 г., в имении Марьино, Новгородской губернии, в 70 километ­рах от Петербурга, была организована первая в России частная художе­ственно-ремесленная школа (графа Строганова). Целью школы было «приготовление детей крепостного звания в ремесленники по употребительнейшим и нужнейшим ремеслам». В школе обучалось до 150 чело­век. Школа имела три различных профиля или «главных разряда». Выс­ший—готовил приказчиков для управления частными имениями и бух­галтеров, средний — столяров и столяров-краснодеревцев и низший раз­ряд грамотных и «сведущих» хлебопашцев. Курс обучения был четырех­летний. Кроме практических навыков по специальности, изучали рус­ский язык, алгебру, геометрию, физику, химию, черчение моделей и рисо­вание.

Школа была закрыта в 1844 г. и за 20 лет существования из ее стен вышло большее количество прекрасных специалистов по мебели, эки­пажам, резчиков, инкрустаторов и токарей по дереву.

С 20-х годов XIX в. подготовка художников и мастеров по обработке различных материалов и созданию предметов декоративно-прикладного искусства начала получать более организованный характер'.

Огромное значение для развития декоративно-прикладного искусства и художественной промышленности имело то обстоятельство, что .многие из выдающихся архитекторов первой трети XIX в. оказали непосред­ственное влияние на возникновение изделий столярно-краснодеревного производства, которые сближались с архитектурно-декоративным обли­ком всего интерьера.

Архитекторы, как правило, разрабатывали свои проекты до мельчай­ших подробностей, решая интерьер в целом. Отдельные предметы обста­новки давались ими в чертежах.

Подавляющее большинство предприятий, связанных с художествен­ной обработкой дерева, совершенно не имело машин (за исключением двух мастерских по изготовлению роялей). Все операции выполнялись

вручную.

Среди мастеров встречались люди исключительно одаренные, пора­жающие универсальностью своих способностей. К ним в первую оче­редь следует отнести Кирилла Васильевича Соболева, талантливого ма­стера-краснодеревца, выдающегося изобретателя, биография которого говорит о его уме, настойчивости, смелости и является типичной для по­добных ему умельцев крепостной России.

Кирилл Соболев был крепостным помещика Макарова из села Таракунино Чухломского уезда Костромской губернии. Уже знакомый со столярно-мебельным ремеслом, он был отправлен помещиком для со­вершенствования в Санкт-Петербург. Первый год Соболев учился у сто­ляра, приятеля своего отца, но вскоре перешел к немцу Киммелю, кото­рый в это время работал на отделке Зимнего дворца. Кириллу Соболеву поручают ответственную работу по реставрации дворцовой мебели, кото­рую он проводил с большим .искусством. В минуты досуга юноша учится читать, писать и даже составлять рисунки мебели. Однако помещик вскоре требует его к себе, и в течение нескольких лет К. Соболев был вы­нужден работать в его имении. Обставив великолепной мебелью поме­щичий дом, К. Соболев вернулся в Петербург, где был принят придвор­ным мастером, который стал давать ему уже самостоятельные задания по изготовлению мебели для царских и княжеских дворцов. Такая практика позволила К. Соболеву брать на себя выполнение специаль­ных заказов.

Известно, что когда граф Самойлов давал бал для шведского короля, то понадобились особые кресла для царской фамилии. Мастера-ино­странцы, которым предлагали эту работу, отказались, и только Собо­лев, взяв на себя «сие предприятие, исполнил оное в совершенное удо­вольствие графа».

Однажды Павел I приказал сделать для себя складной механический табурет. Все иностранные мастера, зная, что в гневе Павел I бывал же­сток, беспощаден и сурово наказывал тех, кто ему не угождал, наотрез отказались принять такую работу. В этот раз Соболев также взялся за этот заказ и «сделал его в большую угодность», как позже и заказ на мебель для коронации Александра I.

Изобрегательские способности у Кирилла Соболева проявились до­вольно в раннем возрасте и по своей тематике относились к близкому и родному ему столярному производству.

Он изобрел очень эффективную «пильную машину, устроенную на манер движения часов». Затем сконструировал оригинальную «ручную пильную машину, действующую 4-мя пилами».

Для столярного краснодеревного производства этого периода боль­шое значение имело крашение древесины. Для этой цели пользовались естественными, растительными красителями, добываемыми, в частности, из древесины бразильского или фернамбукового деревьев, красящее ве­щество которых у нас называли «красным сандалом». Для получения его затрачивали много сил, времени, труда, так как древесину строгали вручную ножом, а полученные стружки толкли в ступах до порошка. Соболев долгое время работал над облегчением этой трудоемкой опера­ции и в результате изобрел и лично сконструировал машину — «сандалотерню», которая в очень короткое время могла переработать в порошок 160 кг древесины фернамбука.

Ему же принадлежит изобретение первой русской сушильной машины для древесины, имеющей огромное значение не только для краснодерев­ного производства, но и для всех других видов деревообрабатывающих производств. Машина Соболева во многом превосходила считавшиеся в то время лучшими английские машины. Кроме того, Соболев решил механизировать такой сложный процесс столярно-мебельного дела, как полирование краснодеревных изделий и сконструировал для этой цели «полировальную машину».

Изобретения Соболева стали находить применение лишь во второй половине XIX в. на предприятиях капиталистического типа. В первую половину века они были не под силу ремесленникам, а государство и помещики не были заинтересованы в облегчении труда крепостных. В деле пропаганды отечественных изделий русских мануфактур, фабрик, заводов, изделий декоративно-прикладного искусства кустарей и ар­телей ремесленников огромную роль сыграли «Всероссийские публичные выставки отечественных мануфактурных изделий». Первая публичная выставка была в 1829 г. в Петербурге, вторая в 1831 г. в Москве. С 1829 по 1861 гг. состоялось 12 выставок, организованных поочередно в Петербурге, Москве и Варшаве. Кроме того, выставки начали организо­вывать, приурочивая их к ярмаркам Нижегородской' и Ирбитской², которые переходили из рамок узкого значения торговли одной губернии в общероссийские.

Популяризация отечественных изделий усиливается еще и потому, что общее число ярмарок в 60-х годах XIX в. доходило до 6,5 тысяч в год. На путь широкого показа своих изделий Россия вступила первой. Ви­димо, результаты выставок были столь плодотворны, что и другие страны, в первую очередь Англия, последовали ее примеру и так же, как у русских; выставки стали расцениваться как народные празднества. Первая английская выставка 1851 г. (Лондон) приобрела значение все­мирной. В ней участвовали многие страны мира, в том числе Россия, изделия которой сразу же привлекли всеобщее внимание.

Па всех отечественных и последующих всемирных выставках среди разнообразных изделий (ткани, обои, посуда и др.) были широко пред­ставлены изделия по художественной обработке дерева, особенно ме­бель. Краснодеревные изделия неоднократно удостаивались высших на­град и приобретались различными странами Европы. На заграничных выставках торговали русские фабриканты; они и принимали заказы, за­ключая на них договоры. Русские мастера, получив известность, стали приглашаться на работу в другие страны.

Лекция № 6. ОБРАБОТКА ДЕРЕВА И ПРИМЕНЕНИЕ В ИНТЕРЬЕРЕ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX В.