Глава 3. Итоги русско-японской войны 1904-1905 гг.

Успехи Японии в вооруженной борьбе на сухопутном и морском театрах были достигнуты в результате огромного напряжения ее материальных и моральных ре­сурсов. Ее экономика и финансы были ис­тощены. Росло недовольство войной сре­ди широких слоев населения. Это отража­лось и на состоянии действующей армии. Несмотря на одержанные победы, боевой дух японских войск постепенно ослабевал. Не было прежней активности в ведении вооруженной борьбы, что особенно отчет­ливо проявилось во время стояния на Сыпингайских позициях. «Целые шесть меся­цев, — писал А. Н. Куропаткин, — японцы дают время нам укрепляться и усиливать­ся без попытки атаковать нас, прижать к реке Сунгари, нанести решительное пора­жение»¹⁰.

Ухудшилось международное положение страны. Соединенные Штаты Америки, иг­равшие большую роль в развязывании войны, были обеспокоены успехами Япо­нии. Ее усиление не отвечало их интере­сам. Поэтому они хотели, чтобы обе враж­дующие стороны возможно скорее прими­рились. Аналогичную позицию заняла и Англия. Таким образом, Япония попала в чрезвычайно трудное положение. Даль­нейшее продолжение войны оказалось невозможным. Оставалось одно — искать путь к заключению мира с Россией. Сразу же после Цусимского сражения японско­му послу в США было дано -поручение обратиться к президенту Теодору Рузвель­ту с просьбой о посредничестве. Рузвельт ответил согласием. Американский посол в Петербурге получил указание склонить Россию к переговорам.

Россия находилась в ином положении, чем Япония. Она имела достаточно сил и средств, чтобы выиграть войну даже после цусимской катастрофы, располагая гро­мадными военными ресурсами. Однако и российское правительство было заинтересова­но в скорейшем заключении мира. Реша­ющей причиной являлось его стремление развязать руки для борьбы с начавшейся в январе 1905 года первой русской рево­люцией. 24 мая (6 июня) 1905 года особое совещание в Царском Селе высказалось за немедленное прекращение войны. На следующий день Николай II сообщил пос­лу США, что Россия готова начать с Япо­нией переговоры.

Русской делегации приш­лось удовлетворить претензии японской стороны: отказаться в пользу Японии от аренды Ляодунского полуострова и усту­пить ей южную часть Сахалина до 50-й параллели. Россия признала Корею сферой японского влияния, передала Японии аренд­ные права на южную ветку Китайской Восточной железной дороги¹¹.

Несмотря на то что война, как выразил­ся глава русской делегации С. Ю. Витте, окончилась «благопристойным» миром, это не могло заслонить факт поражения в ней России. Повинно в этом было российское пра­вительство. Япония сумела вовремя окончить войну. «Если бы переговоры сорвались и военные дейст­вия возобновились, — пишет американ­ский историк X. Бартон, — то для дости­жения скорой победы у Японии не было бы войск». Война тяжелым бременем легла на плечи трудящихся масс. Она сто­ила народам обоих государств больших жертв. Россия потеряла в ней около 270 тыс. человек, в том числе свыше 50 тыс. убитыми. Потери Японии исчислялись в 270 тыс. человек, включая более 86 тыс. убитыми¹².

Русско-японская война 1904—1905 гг. представляет большой интерес и с точки зрения изучения опыта вооруженной борь­бы на суше и на море. Начало и ход рус­ско-японской войны 1904—1905 гг. свиде­тельствуют, что план отражения агрессии, утвержденный российским правительством, был неудачным. Характерной чертой его являлось пренебрежительное отношение к противнику, недооценка его сил и воз­можностей. Это во многом предопредели­ло поражение русской армии. Что касается японского плана войны, то он был состав­лен с учетом правильной оценки состоя­ния вооруженных сил России на Дальнем Востоке. Однако расчет японского коман­дования на военную победу в короткие сроки и использование внезапности пер­вого удара не оправдал себя¹³.

Отличительной чертой русской стратегии на протяжении всей войны были нереши­тельность и пассивность. Основным спосо­бом стратегических действий признава­лась оборона. Это объяснялось не только особенностями характера лиц, стоявших у руководства армией и флотом, но и объ­ективными условиями. Среди них немало­важную роль сыграла неразвитость комму­никаций, их огромная протяженность. Не­хватка транспортных средств, плохое сос­тояние дорог сильно затрудняли снабже­ние русской армии в Маньчжурии и воен­но-морских баз на побережье Желтого моря. Это накладывало свой отпечаток на стратегические решения русского коман­дования.

Стратегическая инициатива постоянно находилась в руках противника. Однако и его стратегия отличалась большой осто­рожностью. Главное внимание обращалось не на разгром живой силы русских, а на захват территории. Стратегическое нас­тупление велось от рубежа к рубежу. Это позволяло Маньчжурской армии постепен­но отходить к северу, сохраняя боеспо­собность и численный перевес над про­тивником.

Необычно возросший масштаб боевых столкновений обусловил ряд новых явле­ний в области военного искусства. Так, в ходе военных действий под Ляояном и на реке Шахэ проявились многие черты ар­мейской, а под Мукденом — фронтовой операции. Это выдвинуло задачу разра­ботки теории их подготовки и ведения. Но приобретенный опыт был пока недос­таточен. Только советская военная наука на основе критического осмысливания опыта русско-японской и особенно первой мировой и гражданской войн сумела соз­дать стройную теорию оперативного ис­кусства как новой области военного ис­кусства, лежащей на стыке стратегии и тактики.

Японские войска широко применяли та­кие формы оперативного маневра, как ох­ват и обход. Для противодействия им рус­ские войска вынуждены были создавать оперативные резервы. К числу недостат­ков следует отнести слабое маневрирова­ние ими. Кроме того, зачастую в резерв выделялось слишком много сил, что вело к ослаблению боевого эшелона¹⁴. Напри­мер, накануне сражения под Ляояном А. Н. Куропаткин указывал: «По моему мне­нию, лучшим средством для достижения успеха является оставление более полови­ны всех сил в резерве, чтобы иметь воз­можность встретить каждую атаку, откуда бы она ни происходила»¹⁵.

В ходе войны зародилась позиционная форма борьбы. Оборонительные позиции оборудовались окопами, блиндажами, про­волочными заграждениями. Большое внима­ние уделялось организации системы огня. Крупный вклад в теорию и практику веде­ния обороны внесла защита русскими вой­сками Порт-Артура. Созданная там система обороны представляла собой укреплен­ный район. Он был разбит на секторы и участки. Впервые были применены про­жекторы, ручные гранаты и минометы. Во всей полноте выявилось возросшее зна­чение взаимодействия сухопутных войск с военно-морским флотом¹⁶.

Значительные изменения произошли и в области тактики. Возросшая сила обороны потребовала от наступающей пехоты са­моокапывания, применения к местности. Стрелковые цепи стали более разреженны­ми. Достижение успеха в бою стало воз­можно при тесном взаимодействии всех родов войск. Возросла роль артиллерии. Впервые русские артиллеристы примени­ли огонь с закрытых позиций. Повысилось значение инженерных войск.

Русско-японская война оказала большое влияние на совершенствование военной техники. В войне использовались магазин­ные винтовки, скорострельная артиллерия и минометы.

В целом русско-японская война 1904 — 1905 гг. стала крупной вехой в эволюции военного искусства. Опыт русско-японской войны 1904 — 1905 гг. вызвал необходимость пересмот­ре взглядов на характер будущей войны, мобилизацию, сосредоточение и стратеги­ческое развертывание вооруженных сил, формы и способы ведения вооруженной борьбы. Многое делалось и в области прак­тической реализации уроков русско-япон­ской войны 1904—1905 гг. Весь период между нею и первой мировой войной был характерен выполнением различного рода военных и военно-морских программ. Боль­шие перемены произошли в высших орга­нах военного управления, структуре воо­руженных сил, их техническом оснащении, боевой подготовке. Они способствовали повышению боеспособности армии и фло­та, укреплению обороны государства. Но осуществление этих мероприятий сдержи­валось недостаточными экономическими возможностями страны.