Часть I

ищут в своих собеседниках внимания, понимания и сочувствия. Вступая в дружеские разговоры с людьми такого же социального статуса — неважно, мужчиной или женщиной, — адресанты-мужчины часто выражают недовольство отношением и конкретными действиями своего «начальства» и обращаются к адресату-партнеру за согласием, солидарностью и поддержкой.

(ж) Коммуникативный настрой женщины в большей мере социальный (социально ориентированный) и в меньшей степени индивидуальный.

Возможно, этот стереотип, существующий не только в среде европейцев, вызван более низким социальным статусом женщины в большинстве районов земного шара, а у более угнетаемых людей любого пола, как известно, выше социальные мотивации, такие как, например, стремление подняться наверх и занять достойное и материально обеспеченное место в обществе. Отсюда более высокая заинтересованность женщин в понимании тонкостей коммуникации — ведь это помогает их общественной адаптации (ср. в связи с этим поведение секретарши перед начальником или поведение женщин на официальных приемах, светских раутах и презентациях).

(з) Меньшая, чем у мужчин, коммуникативная агрессивность и большая терпимость женщин.

Мужчины более настойчивы, что проявляется в их поведении. Женщины более уступчивы, они чаще, чем мужчины, склонны видеть хорошее и в самих диалогических партнерах, и в их актуальном поведении. Однако мониторинг собственного поведения другими женщинами, как правило, им не по душе, а потому и в лабораторных условиях, и в реальной жизни они часто, так сказать, «прячутся» (отсюда, например, в среднем большая скованность и закрытость русских молодых женщин в позах и взглядах).

(и) Эмпатия.

Женщины более чувствительны, чем мужчины, к невербальным проявлениям, и это происходит потому, что они проявляют больше эмпатии (солидарности, сочувствия, занятия сто-

Невербальные гендерные стереотипы

35

роны) с партнерами по коммуникации. Ср.: Я больше нервничаю (переживаю, тревожусь), если рядом нервничают, Я так чувствительна к настроению других, что... — эти и аналогичные по характеру суждения являются скорее женскими, чем мужскими. Знание того, что и как чувствуют другие, облегчает женщине декодирование невербальных ключей.

(к) Тематика бесед.

У женщин много разговоров о семье, о детях, о болезнях (более выражено внимание к здоровью), о покупках и пр., а у мужчин это беседы о работе, спорте, политике, армии, технике, автомобилях и др. Отсюда проистекают также различия и в невербальном знаковом поведении, например в иконических жестах⁸.

(л) Состояние подавленности, угнетенности и депрессии у женщин зарегистрировано как более частое, чем у мужчин.

Это состояние отражается в невербальном коммуникативном поведении. Выражение страха, подозрительности, а также жалобы у женщин ярко представлены в четырнадцати из

⁸ Мы выделяем коммуникативные иконические жесты, у которых связь со своими референтами непосредственная, которые, так сказать, напрямую отображают мир, — такое явление можно назвать прямой иконичностью (ср., например, ситуацию, когда человек объясняет руками объекты: рисует руками круг, прямоугольник или некоторую кривую либо изображает движения, например движение молотка при забивании гвоздя; в последнем случае сжатая в кулак рука имитирует движение находящегося в ней молотка в направлении другой, статичной, руки, тоже сжатой в кулак и как бы держащей невидимый гвоздь) — и коммуникативные иконические жесты, которые похожи не на свои референты — объекты и события, а на какие-то другие, лишь косвенным образом связанные с первыми. Это косвенная иконичность, которая проявляется, например, когда референция к предмету или событию происходит при помощи изобразительной метафоры (ср., например, ситуацию, когда указательный и средний пальцы жестикулирующего располагаются у рта, демонстрируя курение или сигарету, или движение-выстрел, ср. жест «пистолет у виска»). Иконические жесты обозначают (прямо или косвенно) также количество при счете, размер, объем.

36 Часть I

пятнадцати обследованных культур. Мужчины чаще жалуются на неприятности, имевшие место на работе, но реже, например, на здоровье и семейные ссоры. Одновременно у них больше напористости, им присуща более высокая самооценка (то, что по-английски называется «assertiveness»), они более склонны к флирту (см. ниже), поискам приключений и к смене занятий.

(м) Женщины менее склонны, чем мужчины, объяснять свои действия отсутствием знаний или способностей, а объясняют их гораздо чаще невезением, неудачей, предопределением, злым роком.

Отсюда отмечаемое в литературе появление «слез жалости» в женской речи, особых голосов и тонов, наличие характерных фонетических, интонационных и просодических параметров звучания и других параязыковых средств (см. о них Крейдлин 2002; Николаева 1973; Пойатос 1993).

* * *

Существуют стереотипные представления и о характере коммуникации однополых пар. Например, когда в диалоге взаимодействуют друг с другом мужчины, в особенности незнакомые или мало знакомые, то, согласно существующим в нашей культуре тендерным ожиданиям, у каждого из них сильная мотивация не потерять контроль, не уступить общественной, ролевой или иной иерархической позиции.

Это один из тех редких тендерных стереотипов, который реально претендует на универсальность. Воинственное невербальное поведение мужчины по отношению к другому незнакомому мужчине нередко проявляется с самых первых минут встречи. Типичные невербальные манифестации здесь, свойственные русской культуре, — это параязыковые единицы. К ним относятся, прежде всего, «агрессивный», грубый, металлический голос и такие голосовые и тональные признаки, как особые тембр, сила и фонации. Это также прямые напряженные позы, сжатые в кулак руки, сильные («кто сильнее») мужские рукопожатия, прямой взгляд в глаза собеседнику и разного рода удары. С первых фраз, например с вопросов или со

Невербальные гендерные стереотипы 37

слов оскорблений, может начаться необъявленное сражение мужчин за доминацию, за инициативу, и не только в настоящей беседе, но и во всех возможных последующих.

Особенно жестокой здесь является переадресованная агрессия, хорошо известная по поведению животных. Это агрессия группы (стаи, банды), накопившаяся в страхе перед ее лидером (вожаком, главарем). Она переносится «сверху вниз» на того, кто слабее: стоит только лидеру проявить агрессию к другому человеку или начать его травлю, как остальные из группы тоже, как правило, проявляют агрессию к этому человеку, причем действуют обычно изощреннее, жестче и злее лидера. Это проявляется по-разному. Например, вожак угрожает прохожему словами, а «подчиненные» хватают его или ее, наносят ему/ей удар и начинают бить, причем делают это, как правило, исподтишка или, как мы говорим, за спиной (а англичане в этих случаях говорят под рукой, ср. англ. underhand). Или главарь наносит человеку удар рукой, а рядовые члены или те, кто на дне банды, подонки, избивают «жертву» ногами или какими-то твердыми предметами.

Невербальное поведение «жертвы» агрессии тоже имеет свои особенности, но они чаще бывают индивидуальными и зависят во многом от личных качеств человека, от осознанного или подсознательного выбора тактики поведения и особенностей актуального контекста. В ситуациях, когда жертва оказывает сопротивление, т. е. в ситуациях, которые можно условно обозначить как ситуации «наперекор» или «не боюсь», они одни, а в ситуациях, когда сопротивление слабое или его нет вовсе, т. е. в ситуациях «послушание», «покорность» или «страх», они совсем другие. Более подробно о невербальной агрессии и ее типичных свойствах и средствах см. в следующем разделе книги.

* * *

Перечисленные выше мужские и женские качества, закономерности и нормы поведения, образующие социальные стереотипы русской тендерной культуры, выступают также как Цель воспитания и формирования характера мужчины и жен-

38 Часть I

щины. Воспитанность и просвещенность в русской культуре всегда шли бок о бок с умением вести беседу и с хорошими манерами, образуя в совокупности некое единое свойство, которое русский поэт К. Батюшков называл «людскостью». Неудивительно, что в русском языке многие из таких стереотипов выявляются, помимо прочего, при стандартной смысловой интерпретации фраз — наставлений или порицаний типа Будь мужчиной! или Не будь бабой!, т. е. при интерпретации высказываний, которые обращены к лицам мужского пола и которые управляют их поведением, ориентируя на проявление соответствующих мужских качеств. Например, мальчиков учат не плакать, быть мужественным, держаться молодцом, stiff upper lip, как говорят англичане, букв, 'закусить верхнюю губу', т. е. не плакать, сохраняя мужество и достоинство. А к девочкам взрослые могут обратиться со словами: Ты же девочка, ты не должна... Когда молодой человек проявляет слабость, например, по мнению окружающих, вкладывает во что-либо слишком много эмоций, т. е. ведет себя чересчур эмоционально, что считается свойственным женщинам, такое поведение расценивается людьми как немужское и, как мы видим, осуждается. И осуждение это обусловлено тем, что нарушаются существующие общественные стереотипы.

Интересна языковая и жестовая несимметричность, вызванная различиями в стереотипных представлениях о тендерных ролях в русской культуре. Девочке или женщине редко говорят Будь женщиной! или Не будь мужиком! Если мальчика или юношу направляют на то, как он должен себя вести, т. е. ориентируют на активные действия, наставляя его: Ты должен то-то и то-то, то девочке или девушке чаще говорят, как она не должна себя вести: Ты не должна поступать так-то и так-то. Тем самым ее учат адаптироваться к незнакомой или изменившейся ситуации. Девочки в силу своих физиологических особенностей, в частности более скорого взросления, и из-за отводимых женщине обществом ролей обычно раньше мальчиков начинают осознавать, какими хотят их видеть взрослые и как они должны себя для этого вести. И они начинают демонстрировать вербальным и невербальным

Невербальные гендерные стереотипы 39

способами свою готовность следовать установленным нормам и правилам поведения.

Что касается жестового поведения, то было отмечено, что на разных этапах своего развития девочки и мальчики пользуются разными жестами. Девочки гораздо чаще, чем мальчики, поправляют платье и прическу, рассматривают себя в зеркале, поворачиваются перед ним и смотрят на себя сбоку. Они хлопают в ладоши и дрожат, дергаются или трясутся от радости, часто прикладывают ладонь к голове, изображая задумчивость (все это я неоднократно наблюдал у моих учениц младших классов), любят стоять в позе руки в боки, замахиваться на «мальчишек». Девочки постарше ходят, покачивая бедрами, медленно скрещивают и выпрямляют ноги перед глазами у мальчиков, поглаживают себя по икрам, голеням и бедрам, прихорашиваясь. Мальчики-старшеклассники тоже пользуются жестами прихорашивания: поправляют пиджаки, рубашки, галстуки, выпрямляют тело, двигают вверх-вниз подбородком, желая лучше себя подать.

Мальчики младшего и среднего школьного возраста, выражая, по-видимому, этим свою силу, независимость и «взрослость», держат руки в карманах, высоко поднимают голову в гордой позе. Они выказывают пренебрежение и отсутствие интереса к «девчонкам», демонстративно от них отворачиваясь или становясь вполоборота, когда те к ним подходят, но вместе с тем мальчики сами тоже часто пристают к знакомым девочкам, причем большей частью воинственно и агрессивно. Делают это они, как правило, невербально: в школе во время перемены или на улице толкают девочек, задевают, ставят подножки, ударяют рукой или книжкой. С незнакомыми девочками в школе они так себя обычно не ведут. Это происходит, видимо, потому, что на самом деле их агрессия имеет целью не нанесение ущерба, а привлечение внимания девочек и другие «благородные» цели (все это я сам неоднократно наблюдал у моих учениц младших классов на протяжении более чем 20 лет преподавания в школах и лицеях) ⁹.

См. также замечания по поводу подростковой агрессии в Час ти III.

40 Часть I