Часть I

Сопутствующий жест снятие головного убора в качестве этикетного был распространен главным образом в Европе у православных; мусульмане и иудеи, например, голову специально не обнажали. Что же касается «женского стандарта», то еще в прошлом веке «сохранялся устойчивый запрет выходить женщине из дому с непокрытой головой. Причем этот запрет существовал и там, где мужчины обнажали голову, и там, где не обнажали» (Байбурин, Топорков 1990, с. 86).

В истории культуры головной убор вообще наделен особыми символическими свойствами. В частности, отсутствие на голове у мужчины шапки являлось признаком социальной неполноценности или некоторого особого состояния человека, а снять шапку означало проявить уважение или сделать себя ниже того человека, которому адресуется этот жест. Сегодняшние правила этикета, касающиеся снятия головных уборов при поклоне, не являются столь строгими, как раньше: например, мужчине при исполнении поклона снимать шляпу не считается обязательным. А женщины головного убора или платка при поклонах и раньше обычно не снимали и сейчас не снимают (возможно, это связано с тем, что в целом ряде культур, в частности славянских, непокрытые женские волосы связываются с неприличным поведением и грехом). Не случайно в православной церкви мужчина должен обязательно находиться с непокрытой головой, а женщина, наоборот, должна быть всегда с покрытой головой (Крейдлин, Морозова 2004, с. 45).

Не меньше мужских жестов и в других культурах и странах. Один из самых известных мужских обсценных жестов в Греции — это moutza, англ. hand push — выдвижение вперед открытой в сторону адресата ладони подобно русскому жесту «стоп». Эта кинема восходит к временам античности, когда грязь и фекалии бросали в лицо военнопленным в знак оскорбления. Между тем в Западной Африке мужской жест такой же формы означает буквально 'ты мог бы иметь любого из пяти отцов' и тоже является оскорбительным — фактически он выражает идею 'ты ублюдок'. В Индонезии и Австралии манят пальцем только мужчины, и только обращаясь к «женщинам ночи». В США мужчина, имитирующий рукой движение совка или экскаватора, символически показывает, что говорящий

Невербальные гендерные стереотипы 65

сейчас говорит чепуху, за ним, так сказать, «приходится убирать много навоза». У евреев, если мужчина указывает пальцем на (свою) ладонь, то этим он метафорически говорит собеседнику примерно следующее: «Скорее на моей руке вырастет трава, чем то, что я слышу от тебя, окажется или является правдой». Что касается походок, то мужской является, например, особая походка монгольских стариков — идти, держась за крестец, идти руки за спиной (по данным книги Жуковская 1990 это разные варианты номинаций одного жеста, распространенные в разных частях Монголии). Взрослый мужчина приобретал право на такую походку только после смерти родителей, когда становился главой и опорой семьи; таким образом, эта походка у монголов является невербальным показателем социальной зрелости мужчины. У жителей Нидерландов сугубо мужской была поза стоять руки в боки. Она допускалась только среди военных, а гражданским лицам ее следовало избегать.

В Древней Греции мужчины должны были особое внимание уделять осанке. Им полагалось ходить с высоко поднятой головой и смотреть собеседнику прямо в глаза, в противном случае мужчину могли принять за гомосексуалиста (попутно отмечу, что женщинам и детям смотреть собеседникам в глаза не рекомендовалось, потому что этот взгляд считался нескромным и даже бесстыдным).

Существуют и гендерные различия в способах воспроизведения жестов. Так, по данным статьи «Язык жестов в Испании», опубликованной в газете «Эспаньола», печатающейся на русском языке в Испании (номер 4 (31), май-июнь 1999), испанские мужчины в отличие от испанских женщин всегда жестикулируют одной рукой, приберегая вторую для нападения или защиты. «Знатоки испанской натуры, — процитирую одно место из этой статьи, — указывают, что испанец постоянно боится стать жертвой обиды или насмешки, — отсюда его легендарная вспыльчивость. Это заставляет испанца проявлять крайнюю осторожность и бдительность в жестах в те моменты, когда он не хочет ссориться».

Резкое противопоставление полов, по мнению М. Гране (Гране 2004), было главной чертой организации китайского

3 — 5075

66