5. Воспоминания юности

Потом мне посоветовали обратиться к заведующему кафедрой проблем механики Ленинградского университета Н.Н. Полехову. Встреча состоялась в Петровском зале старого здания университета на Васильевском острове.

С большим волнением я поднялся на второй этаж и зашел в длинный коридор, на стенах которого висели портреты великих ученых. Странное чувство охватило меня. Последний раз я ходил по этому коридору целый учебный год почти тридцать лет назад, учась на физическом факультете.

Тогда я боялся ходить по этому коридору, так сильно давил меня таинственный авторитет портретов великих ученых. Думалось, я из заброшенной и забытой богом Кубанской станицы, кто я? Никто. А тут - тут светила науки. Есть ли у меня совесть претендовать на близость к их уровню? Я чувствовал себя ничтожеством, проходя по этому длинному коридору под пристальными взглядами этих портретов. Нет, думаю, это не моя среда, не мое окружение, никогда я не смогу хоть как-то приблизиться к их уровню, а по сему учиться здесь - значит претендовать на то, чего у тебя нет и никогда не будет.

Я ненавидел лекции, которые читались в зале в конце этого коридора. Другое дело другие здания университета, там мне было легко и непринужденно, там не было "самозваных" контролеров моей совести.

Помню лекцию по физике, на которой лектор с величайшей гордостью сообщал нам о необыкновенных следствиях, вытекающих из преобразований Лоренца. Он с наслаждением доказывал, показывая на преобразования Лоренца, как с увеличением скорости движения уменьшается темп течения времени. Все мы воспринимали это как чудо. И, тем не менее, чётко помню, как у меня зародились сомнения в логичности этого доказательства. Подумалось: это непостижимо для моего разума. Чувствовалось, что здесь что-то не так. Слишком абсурдным казалось следствие об изменении темпа течения времени.

Конечно, тогда я и не предполагал, что судьба готовила меня к разгадке этой абсурдной таинственности. Тут уместно привести точку зрения одного из моих читателей, который через 52 года после этого понял мое элементарное доказательство нереальности, следствий, вытекающих из преобразований Лоренца.

  Здравствуйте, Уважаемый Филипп Михайлович!  По мере возможности, посещаю Ваш сайт и знакомлюсь с публикациями. Возникает много вопросов, хотелось бы их задать Вам, но даже не знаю, удобно ли будет отвлекать Вас своими письмами с вопросами. Часто ловлю себя на мысли, что часто, порой непроизвольно, оцениваю многие спорные моменты, с позиции Аксиомы Единства. И это приносит свои положительные плоды. На сегодняшний момент это пока самый ясный для меня факт. И главное, как красиво и на удивление просто разрешена головоломка с преобразованиями Лоренца. С уважением, М. В.

Совокупность необычного для меня явилось главной причиной моего ухода из университета по собственному желанию. При отсутствии троек в зачетной книжке я покинул университет, закончив первый курс физического факультета. До сих пор не могу толком понять до конца, какие силы увели меня из этого университета. Но в целом я благодарю судьбу за это. Ибо, окончив физический факультет университета, я получил бы такой заряд стереотипа научного мышления, который навсегда закрыл бы для меня тот путь поиска, по которому я иду сейчас.

И вот теперь я вновь вхожу в этот коридор. Еще на лестнице сознание отметило невзрачность стен, потолков и сводов, а когда вошел в зал, то был поражен всеобщей серостью стен. Видимо, давно не ремонтировали этот загадочный для меня коридор. Портреты висели, наверное, те же, но вид у них был серый, никаких красок, никакой яркости, как раньше, не было заметно. Все тускло, тускло и неприглядно. У окон группами стояли студентки и студенты, и тут же курили, о чем раньше и подумать нельзя было. Невзрачность длинного коридора меня поразила. Куда делся прежний блеск, загадочный и таинственный вид портретов, которые, можно сказать, выгнали меня из университета после успешного окончания первого курса в 1956?

С Николаем Николаевичем Полеховым состоялась теплая беседа, он взял переплетенный, по-моему, шестой или седьмой вариант рукописи и обещал дать отзыв. Через некоторое время я узнал, что его не стало.

Знакомство с сотрудниками экологической лаборатории в Москве оказалось для меня плодотворным. Один из них, Злобин В.Н., дал мне книгу А.А. Логунова "Лекции по теории относительности и гравитации". Беглое знакомство с этой книгой привело меня в немалое возбуждение и, даже, смятение.

Раньше я читал немало книг по теории относительности, но так и не мог понять связи этой теории с реальностью или убедиться в ее ошибочности. Меня сильно волновал вопрос: как связана разрабатываемая мною теория с теорией относительности? Ответа у меня на этот вопрос не было, и я не знал, где его искать. И тут, после прочтения нескольких страниц зародилась уверенность в том, что теперь-то я разберусь с этим вопросом. И не ошибся. Он не давал мне покоя в момент отдыха на море и в горах. В голове крутились идеи Логунова, Минковского, их математические модели. И, вдруг, в горах пришла ясность по очень важному вопросу: физическому смыслу математических символов преобразований Лоренца. Здесь же, за бревенчатым столом, на крутом берегу горной речки Киша, при свидетельстве величавой растительности Кавказского Государственного заповедника и бодрящей свежести горного воздуха я написал статью под названием "Единство относительности", которую и опубликовал через несколько месяцев. В ней показал невероятный результат: вывод преобразований Лоренца из преобразований Галилея. До этого такая операция считалась немыслимой, она противоречила многим устоявшимся взглядам.

Доказать несостоятельность этого вывода невозможно, и все физики, которых я потом знакомил с этим выводом, воспринимали его как непонятный курьез, но в суть никто из них не желал вникать.

Поскольку самым крупным авторитетом в интерпретации преобразований Лоренца был ректор МГУ академик А.А. Логунов, то я и отправил ему этот весьма необычный результат, который был неприемлем для тех, кто заражен вирусом стереотипного мышления. Этот вирус легко поражает не только бездумную толпу демонстрантов, но и маститых мужей науки. Странно было видеть нежелание разобраться с явными неясностями, тесно связанными с любимой областью исследований человека, к которому я обращался. Однако оказалось, что глубина поражения мышления этого человека вирусом стереотипного мышления настолько велика, что выйти из этого состояния он, как и абсолютное большинство других физиков, был не в состоянии. Он так и не изъявил желания встретиться со мной.

Подготовил статью по интерпретации преобразований Лоренца и отправил ее в журнал экспериментальной и теоретической физики и скоро получил ответ.

Глубокоуважаемый товарищ Канарёв! Сообщаю Вам, что редколлегия журнала вынуждена отклонить статью, так как ее содержание не соответствует современному состоянию науки".

Зав. редакцией Н.И. Янкелевич.

Аналогичные ответы получил из редакций журналов "Природа", "Наука и жизнь", "Знание сила", куда направлял статьи обзорного характера по результатам своих исследований.

Отважился, прошел дебри бюрократии, и отправил статью в Американский журнал "FOUNDATIONS OF PHYSICS" Ответили: "Сожалеем, но в любом случае публикуем статьи, написанные только на английском языке".

Перевел на английский. Ответ пришел такой:

"Я очень сожалею, но Вашу статью "Единство относительности" мы можем только обсудить... Она не имеет значимую фундаментальную важность и не преследует важные цели нашего журнала....

Мы благодарим Вас за Ваш интерес к фундаментальной физике и желаем Вам успеха в поиске подходящего форума для обсуждения Ваших интересных идей...

Так как копии Вашей статьи пересняты, то нужно ли вернуть ее? Правила нашей работы - экономия во всем, где только возможно.

Благодарю Вас за Ваше сотрудничество. В.Г. Гринвэлл».