§ 2. Ино! 1ригодн0сть человека

235

живаемых повсюду в истории, хотя чаще всего они не осознают­ся таковыми.

Человек едва ли не единственное на свете создание, которое уничтожает себе подобных. Олень, вступивший в схватку с со­перником, отступает, признавая npiaBo сильнейшего. Два оленя сшибаются рогами. Но если один повернется боком к другому, тот никогда не ударит его, а дождется, когда соперник опять станет к нему лоб в лоб. Волк, признав свое поражение, подстав­ляет победителю жизненно важную артерию: губи, мол, твоя взяла. Однако природный инстинкт подсказывает разгоряченно­му триумфатору: остановись, не посягай на жизнь. И только люди способны стрелять в тех, кто поднял белый флаг или руки, опустился на колени, стрелять в спину, бить лежачего.

В древней архаической истории известны этнографические иллюстрации так называемых ритуальных войн. Враждующие племена вставали друг против друга, выкрикивали воинственные лозунги, потрясали оружием. Однако кровопролития не было. Но постепенно этот обычай исчез. В истории одни народы не­однократно пытались уничтожить другие народы, другие — целые страны. Они демонстрировали национальный, религиоз­ный фанатизм. Обнаруживали парадоксальную жестокость. Фи­лософы полагали, что этот синдром жестокости в человеке можно изжить, если цивилизация будет развиваться. Однако история постоянно развеивала эти иллюзии.

Живительные силы истории

Фрейд еще верил в живительную силу истории: возможно, она создаст более человеческие условия жизни. Потеснится и жесто­кость. Ученый еще не оценивал разрушительное как тайну, кото­рая прикует внимание исследователей в XX в. Фрейд склонялся к мысли, что деструктивное (разрушительное) в человеке — это результат плохо, неудачно прожитой им жизни. Иначе говоря, те тенденции, которые могли бы осуществиться в реальности, ос­тавшись без воплощения, рождают огромную энергию уничто­жения. Человечество в принципе может спастись от гибели. Но, возможно, пройдет тысяча лет, прежде чем человек перерастет дочеловеческую историю.

Итак, необходимо преодолеть животность человека, заложен­ные в нем разрушительные природные инстинкты. Однако пос­ледователь Фрейда Э. Фроллм сделал поразительное открытие. Оказывается, человеку вовсе нет нужды преодолевать дочелове-ческую историю. По самой своей природе он ни в коей мере не является разрушителем. Присущая ему жестокость — это благоприобретенное качество. Именно история совратила че­ловека, породив в нем погибельные страсти. Комплекс разруши­тельности не выражает суть человеческой природы. Кому-то такая точка зрения покажется мрачной. Ясно, что говорить о человеке только как о разрушителе нелепо. Если бы это было именно так, люди давно истребили бы друг друга. Но ведь история полна не только войн, но и огромного созидания. На Земле появляются величественные сооружения. Преображается ее облик. Люди не только мечтают о том, как улучшить жизнь человечества, но во многом им это удается. Они способны под­няться на такие высоты человеческого духа, которые позволяют рассуждать о величии человека. Философы постоянно думают о том, как направить историю к воплощенным идеалам гуманиз­ма. Мы постоянно ощущаем живительные силы истории. Но все-таки важно не забывать и о грозных проявлениях человечес­кой природы...

Когда ученые сравнивают психику человека и животного, они приходят к выводу: человек в некотором роде аномальное суще­ство. С первого взгляда видно — в нем нарушен какой-то ба­ланс. Трудно представить себе природную особь, которая испы­тывала бы блаженство от того, что ее терзают, мучают. Конечно, можно полагать, что в природном мире есть нечто близкое «человеческому» поведению. Как тут не вспомнить бессмертного Н.А. Некрасова:

Люди холопского звания — Суьцие псы иногда: Чем ни сильней наказания, Тем им милей господа.

Однако такого рода чувства обычны для некоторых людей. Мало ли было в истории раболепия, сознательной униженности. Философские антропологи с тревогой говорят о роковой черте, к которой, возможно, подошел человек как биологическое сущест­во. Дальше его может постигнуть печальный жребий. Природа беспощадна. Она выбрасывает в небытие неудачные проекты. Не исключено, что и человек, это, по определению Э. Фромма, едва ди не самое эксцентричное творение универсума, обречен на гибель... Но ведь у человека есть все возможности избежать этой участи. Природа «отписала» ему срок на более чем столетнюю жизнь, но он может умереть еще в зародыше, может пройти часть отмеренного ему пути, а может и одолеть путь целиком.