Глава X. Человек как главная философская проблема

В чем проявляется биологическая специфика человека? Как осмысливалась в истории философии целостность человека? Каким было отношение к телеснос­ти в разных культурах? Что такое человеческая природа? Почему можно говорить об иноприродности человека, т.е. об ослабленности его природных инстинктов? Как преодолеть разрушительность в человеке? В чем проявляется уникальность человека? Почему мы говорим об открытости человеческой при­роды, о ее незавершенности? Можно ли считать личностью каждого человека? В чем проявляется богатство внутреннего мира человека?

Однажды Сократ гулял со своим учеником Федром. Они очутились за воротами Афин. Сократ пришел в восторг от красоты местности, восхищался пейзажем и превозносил его. Но Федр прервал Сократа, пораженный, что тот ведет себя как чужестранец, которому проводник показывает окрестности. «Что же, спросил он Сократа, — ты не выходишь даже за городскую стену?» Сократ придал своему ответу символическое значение: «Извини меня, добрый мой друг, я ведь любознателен, а местности и деревья ничему не хотят меня научить, не то, что люди в городе». Смысл сказанного таков: на свете много диковинного, но любознательность философа в наибольшей степени способен удовлетворить только человек.

§ 1. Биологическая природа человека Специфически человеческое

Действительно, думать о человеке философы начали давно, и не только философы. Из глубины веков дошли до нас весьма инте­ресные соображения о человеке, его поведении и внутреннем мире. Например, трагедии великих древнегреческих драматургов (V—IV вв. до н.э.) Еврипида, Эсхила и Софокла блестяще пока­зали нам, что разум, воля и чувства человека растаскивают его в разные стороны, точно демоны.

В трагедии Софокла «Царь Эдип» рассказано о судьбе че­ловека, которому еще при рождении было предсказано, что он убьет своего отца и женится на собственной матери. Разум подсказывает Эдипу: он должен сделать все, чтобы избежать пророчества. Однако, вернувшись на родину после долгого из­гнания и случайно встретив на дороге старика, который огрел его бичом, он не сумел сдержать своих чувств и убил этого человека. А тот оказался его отцом, от которого он скрывался в изгнании. Затем Эдип женился на своей матери, не зная

0 том, что они родные люди. После этого Эдип, страдая от того, что совершил преступление, проявил огромную волю и ослепил себя. Но одно дело — разрозненные наблюдения, и другое — целостное представление, знание, которое молено назвать философией человека. Крайне трудно вычленить в комплексе философского знания те сюжеты, которые относят­ся именно к человеку. Этот спектр оказывается практически неисчерпаемым. Какую бы проблему мы ни взяли, она в ко­нечном счете неизбежно приводит нас к теме человека. До­пустим, мы рассуждаем о Боге... Но ведь такие рассуждения есть не что иное, как отношение человека, его попытка по­нять божественные тайны мироздания. Или, скажем, мы хотим постичь секреты сознания... Во-первых, сознание при­суще человеку. Во-вторых, это он, человек, рассуждает о своем даре. Восхищаемся ли гармонией природы, сосредоточившись лишь на натурфилософской мысли, но опять же пронизывает мысль: кто, как не человек, изменяет эту гармонию? Выходит, что все философские сюжеты — о человеке... В известной мере это действительно так. Однако, как уже известно, внут­ри философии сложились специализированные области зна­ния — история философии, натурфилософия, логика, этика, )стетика, социальная философия. А возможна ли философия человека как автономная сфера исследований? На первый изгляд кажется, безусловно возможна, стоит лишь отнести к философии человека те размышления, которые касаются чело­века впрямую и непосредственно.

1 \елостность человека

Можно, конечно, собрать воедино все высказывания философов " человеке, но тут возникает понятная трудность: как это еде­лать? Можно рассуждать о том, чего больше в человеке — жадл ности или щедрости, эгоизма или альтруизма, ума или неразу­мия. Однако желание ограничить сферу философского осмысле* ния человека только проблемой специфически человеческого на­талкивается на другие трудности. В этом случае человек не ухва­тывается в его целостности. Можно, разумеется, рассуждать о телесности, духовности, разумности человека. Но все это будут отдельные, разрозненные темы, которые сложить не так-то легко...

Сократ, о котором рке упоминалось, дал детальный и скру­пулезный анализ индивидуальных человеческих качеств. Таковы­ми он считал стремление к благу, справедливость, умеренность, добродетель. Философ пытался выявить их природу и определить их, но не отважился дать полное определение самого человека, т.е. выразить сущность человека. Можно сколько угодно пере­числять его качества, но вряд ли при этом окажется ясным «специфически человеческое» обозначение самого необычного су­щества на Земле.

Итак, при определении «специфически человеческого» фило­софы пользуются двумя понятиями — «человеческая природа» и, «сущность человека». Уже в античности стало складываться убеждение, что это разные понятия. Человеческая природа — это совокупность разных человеческих свойств, а сущноапьц человека — определяющее, основное его качество. Чаще всего'''' говорят о том, что природа человека — биологическая, а сущ­ность — социальная.

Если мы говорим о человеческой природе, то должны при?<;_; знать, что человек такое же живое существо, как все другие]!,, живые существа — он ощущает боль, ест, спит, переживает!)! j страх, в нем действует инстинкт самосохранения. Но у человек^!! I все эти природные отправления формируются обществом, опоС^Щ редованы обществом. Человек не рвет на куски сырое, енде;,|! трепетное тело животного. Он соблюдает принятые в культур<Й!Й способы поглощения пищи. Он хранит традиции, следует общем!), значимым правилам. Кроме того, общество может «исправить» "| биологическую природу: хилому помочь стать сильным, слепо-1 му — зрячим и т. п. Общество способно и ухудшить биологичес-!! ! кую природу конкретного человека. Например, при задатках;! какого-то человека стать рослым и сильным он окажется рахи»!¹ тичным и тщедушным, если не будет иметь необходимых соци­альных условий для своего развития.

Изучая биологическую природу человека, философские антро­пологи натолкнулись на множество неожиданных открытий, ко­торые определяют философское сознание нашего столетия. Ска­жем прямо: новейший материал о человеке, накопленный миро­вой философской мыслью, потрясает. Что ни сообщение, то сенсация или, чуть скромнее, неожиданный взгляд на живое, мыслящее создание, каким является человек. Генетически чело­век мало чем отличается о приматов, но в этот скроллный зазор «уместились» искусство, культура, цивилизация.

Телесность

Выступая на XVIII Всемирном философском конгрессе, швейцар­ский философ Эвандро Агацци поставил вопрос: «Можно ли считать, что человек — это тело?» Кое-кто усмехнется: «А какие могут быть сомнения? Я прежде всего есть мой стан, мои руки, мое природное естество. Сначала, конечно лее, надо говорить о моем теле...»

Дано мне тело — что мне делать с ним, Таким единым и таким моим?

Это строчки Осипа Мандельштама. Человек не молеет произ­вольно менять телесные оболочки. Молено изменить свою внеш­ность, но тело — это рок, судьба человека. В разном возрасте человеческое тело воспринимается по-разному. Тело ребенка кажется нам беспомощным, хрупким. Потом в его теле начина­ется мощная работа гормонов, в нем происходят поразительные перемены. Мы видим, как быстро выросший человек едва успе­вает осознать их, почувствовать удивительные телесные токи... Но молодая сила изнашивается вместе с телом. В старости мы совершенно иначе воспринимаем свой организм.

Отношение к телесности в разные века было неодинаковым. Эллины были зачарованы человеческой плотью. В средние века восторженное отношение к телесности утратилось, но в эпоху Возрождения вновь стали любоваться красотой человеческого тела. Конечно лее, во все века подразумевалось, что человек принадлежит природе. Но человек, как считалось, интересен все-таки не своим телом.

Плоть сближает человека с другими созданиями. Возможно^;! я невысокий или, наоборот, рослый. Курчавый или лысыЙ! Обрюзгший или стройный. Главное во мне совсем не это.,»_м Ведь я человек... Над природным г^арством человека возвышав ет мысль. Человек наделен разумом, стало быть, начинаете^-с мысли. Тем он и интересен. Тело же нечто иное. ЭтЩ сосуд, оболочка, как бы приложение к разуму или вместилиЩ ще его. %

Многое зависит от того, как человек сам относится к своеЩ, му телу. Осознает ли он собственные индивидуальные телес* j. ные черты. Обращает ли на них внимание. Пытается ли как» • то соотнести эти особенности с общим поведением, чтобы не выглядеть нелепо в той или иной ситуации. Но тело, которое ему дано, обладает поразительной пластикой — его молено мег нять, преображать. Древние учили развивать собственные телес­ные возмолености. Что это означало? Накачивание мускулов, культуризм? Отнюдь нет. Красота человеческого тела незримо связана с внутренним миром человека. Вот почему риллляне говорили: «В здоровом теле — здоровый дух».

Индивид является на свет с полным набором биологически обусловленных потребностей, которые должны быть удовле­творены. Для того чтобы их реализовать, человек вступает в отношения с другими членами общества. Здесь, возмолено, и проступает сущность человека. Связь меледу человеком и обще­ством не является неизменной. Нельзя представлять дело таким образом, будто, с одной стороны, мы имеем индивида с опреде­ленным набором естественных потребностей, а с другой — от­дельно и независимо от него существующее общество, которое эти потребности удовлетворяет или подавляет.

Человеческая природа

Когда философы рассуждали о человеке, они не всегда разделяли понятия «человеческая природа» и «сущность человека». По мнению Вольтера, человек вовсе не является загадкой. Он зани­мает свое строго определенное место в природе — более высо­кое, чем леивотное. Так Вольтер полемизировал с Паскалем, который, как отмечалось, сокрушался по поводу хрупкой биоло­гической природы человека — «мыслящий тростник».

Вольтер называл и другие свойства человека: он причастен к добру и злу, удовольствию или страданию; человек наделен страстями, чтобы действовать, и разумом, чтобы управлять своими поступками. А это, как мы знаем, уже социальное. Здесь философ говорит не столько о биологической природе человека, сколько о влиянии на него социальных факторов, которое заметно сказывается и на его природе, его природных признаках.

Да, размышлял далее Вольтер, человек — не идеальное созда­ние. Наверное, если бы человек был совершенным, то он был бы Богом... «Зачем нам приходить в ркас от нашего существа? Существование наше вовсе не так злосчастно, как нас хотят заставить поверить. Смотреть на Вселенную как на карцер и считать всех людей преступниками, живущими в ожидании казни, — это идея фанатика; а полагать, что мир — это место услад, где люди должны получать удовольствия, — это химери­ческая¹ мечта сибарита². Мудрому человеку, по-моему, свойст­венно думать, что люди и звери являются именно тем, чем надлежит быть в порядке, созданном провидением»Предметом философии человека должна быть, по Вольтеру, человеческая природа. Важно понять, что за создание человек как биологическое существо. Тогда станут прозрачными, ясны­ми и те процессы, которые происходят в обществе. Иначе го­воря, быстрее можно усвоить, что представляет собой сущ­ность человека. Между тем взглядов на то, что такое человек, огромное множество. По признанию Вольтера, «мало кто из людей воображает, будто имеет подлинное понятие относи­тельно того, что представляет собой человек»³

⁴ У каждого — свой образ человека: у короля, молодой парижанки, юного турка, священника...

¹ Химера — фантазия, неосуществимая мечта.

² Сибарит — праздный, избалованный роскошью человек.

³ Человек: мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. M., 1991. С. 304.

⁴ Вольтер. Метафизический трактат // Мир философии: Книга для чтения. М., 1991. Ч. 2. С 20.

Так в постижение природы человека вошли мысли и о его сущности, т.е. его социальной природе. Внешний мир и социаль­ная среда — основные факторы формирования человека как биологического вида. Французский просветитель П. Гольбах раз­вивал теорию социальной среды и влияния ее на природу чело­века. Человек таков, каким его делает общество. В этих рассуж­дениях биологическая природа человека стала как бы исчезать. Получалось, будто именно социальное окружение делает челове­ка самим собой. Люди, мол, обладают пластичной человеческой природой, которую можно изменять, формировать по любому социальному заказу.

Если африканскому ребенку, писал Гольбах, дать европей­ское образование и воспитание, то он будет отличаться от своих собратьев только цветом кожи... Сейчас любой школь­ник мог бы возразить Гольбаху. Конечно, ребенок унаследовал бы, например, черные кудрявые волосы, характерные нос и губы, черные, как смоль глаза... Но разве только это. Ведь есть особенности этноса, которые передаются генетически. При европейском воспитании ребенок мог бы обнаружить нечто такое, что не свойственно этой социальной среде — повышенную эмоциональность, страстность натуры, ритмичес­кую подвижность...

Разумеется, социальная среда, общество оказывают огромное воздействие на человека. Они могут помочь человеку, например, поменять цвет кожи, как это произошло с Майклом Джексо­ном. Общество способно привить индивиду определенные прави­ла поведения, образ мыслей. Но далеко не все в человеке про­граммируется обществом. Просветители, в частности Гольбах, были склонны вообще забыть о том, что дает человеку природа и что проявляется в нем как нечто уникальное, не стираемое никакой социальностью.

Человек не является простым 07пражением социального ок­ружения. Если бы это было так, то все люди одной культуры мало чем отличались бы друг от друга. Социальная среда ле­пила бы одинаковых индивидов. Но в том-то и дело, что каж­дый человек индивидуален. Его своеобразие проявляется в пси­хологии, в мышлении, в присущем ему внутреннем мире. Об­щество во многом формирует человека, но он при этом не оказывается сырым и податливым материалом, вроде глины или пластилина. Напротив, можно предположить, как чело­век во всем богатстве присущих ему качеств и сам оказы­вает воздействие на характер общества, в котором он живет. Вот почему при определении человека важно обращать