Другие государства нусантары. Матарам, аче, макассар и калимантан в первой четверти XVII в.

В 1601 г., не завершив «собирание» Явы, Сенапати умер. Хотя угроза вторжения со стороны северо-восточной конфедерации портовых городов во главе с Сурабаей усиливалась, феодальные усобицы почти десятилетие потрясали Матарам (карта № 13), и только в 1610 г. сын объединителя Седа Инг Крапьяк смог собрать достаточно мощное войско, чтобы в 1613 г. осадить Сурабаю, впрочем, без успеха. При Седе (1601—1613) голландцы открыли факторию в одном из уделов Матарама — Джепаре. Но вскоре Седа погиб, и после серии придворных инт­риг на престоле оказался принц Рангсанг, вошедший в историю Индо­незии как Великий Султан — Султан Агунг (1613—1645). Он унасле­довал дипломатический и полководческий талант деда, Сенапати, и продолжал его объединительную политику. Прервав осаду Сурабаи, в 1614 г. он внезапно совершил дальний поход по ее вассальной террито­рии — крайнему востоку Явы. Ошеломленные противники, князья Су­рабаи и Мадуры, настигли его лишь на берегу р. Брантас, но понесли жестокое поражение. Второе последовало, когда они попытались всту­питься за взбунтовавшегося вассала Агуата — паджангского князя. Паджанг был разгромлен, а жители угнаны в рабство в Матарам. За­тем последовала серия победоносных походов Агунга против Пасема (1616 г.), Пасуруана (1617 г.), Тубана (1619 г.), причем последний, главный порт Пасисира того времени был полностью разрушен и поте­рял всякое значение. Но оставалась Сурабая, а первые походы против этого города-порта (1620 и 1621 гг.) окончились неудачно: ей оказывал поддержку флот ОИК.

Отношения Матарама с Компанией складывались непросто. Агунг первым из матарамских правителей принял голландское посольство и даровал ОИК право беспошлинной торговли в его владениях. Но в 1617—1618 гг. наглое поведение голландцев привело к конфликту. Агунг захватил в порядке репрессалий голландскую факторию и, на­против, позволил открыть английскую. В ответ Кун дважды бомбарди­ровал Джепару. ОИК принялась еще активнее крепить связи с князьями Сурабаи и Бали — врагами Агунга. Султану пришлось возобновить переговоры. Он освободил голландских пленных и предложил Компа­нии совместный поход на Бантен^. Но ОИК не торопилась принять предложение. Хотя Агунг, сокрушая северояванские мусульманские княжества, расправлялся с ее торговыми соперниками, Компанию тревожила растущая мощь самого Матарама. Тем не менее отношения были возобновлены. Агунг обязался регулярно снабжать разросшуюся Батавию рисом, а ОИК отказалась от поддержки Сурабаи и Мадуры. Воспользовавшись открывшимися возможностями, в 1622 г. Агунг разрушил форпост Сурабаи — порт Гресик. Военная стратегия султана была непредсказуемой. Следующим объектом его экспансионизма стали княжества Чиребон (буферное государство, граничащее с Бантеном), Палембанг и Джамби на Южной Суматре. Все три признали се­бя вассалами Матарама. А в 1624 г. войска Агунга обрушились на ост­ров Мадуру. Победа была полной. Реальная власть на острове пере­шла к матарамскому губернатору. Кроме того, Агунг распорядился пе­реселить около 40 тыс. мадурдев на Восточную Яву, чтобы сократить возможность появления очагов сопротивления на Мадуре.

Теперь пришел черед Сурабаи. Плотно блокированный в конце 1624 г. город отчаянно сопротивлялся, пока в начале следующего года султан не повелел отвести реку, питавшую город питьевой водой. Су­рабая капитулировала. Лишив правившую династию власти, Агунг на всякий случай закрепил победу еще и династическим союзом. С захва­том в 1627 г. последнего независимого княжества Пати процесс собира­ния земель Центральной и Восточной Явы был почти завершен. Агунг принял титул сусухунана («тот, кому все подвластны»). Под управле­нием Агунга начала постепенно складываться феодальная деспотия. Сепаратистские поползновения аристократии жестоко пресекались. Те­перь только Батавия, Бантен и индуистское княжество Баламбанган на крайнем востоке Явы оставались вне его власти. Принятые меры оказались действенными: центробежные тенденции в Матараме по­шли на убыль. Как писал Э. О. Берзин, «Государство Агунга во II по­ловине 20-х гг. XVII в. стало мощной державой, и сусухунан начал планировать создание общеиндонезийской империи в границах средне­векового Маджапахита. На пути к этой цели у него был только один серьезный противник — голландская ОИК...»

Долгие объединительные войны Сенопати и особенно Агунга имели два побочных негативных последствия. Они истощали воевавшие стороны, их людские и экономические ресурсы. Кроме того, разгром порто­вых княжеств Пасисира привел к массовому бегству купечества в более спокойные пристанища на торговом пути: Макассар, Банджармасин и др. Пасисир утрачивал значение торгового центра архипелага.

Ситуация в Аче (карта № 15) отчасти уже затрагивалась выше. В прошлом вассал княжества Педир, в 1520 г. этот султанат добился независимости при энергичном правителе Али Мугхаят-шахе. С паде­нием Малакки его положение упрочилось. Али покорил соседние Педир и Пасэй, придав войне форму джихада: ведь Педир находился в союз­нических отношениях с португальской Малаккой, подвергавшейся не­престанным нападениям Аче. Сын Али, Алауддин Риаят-шах (правил до 1586 г.) еще более раздвинул пределы Аче, опираясь на мощный флот. В борьбе с соседним княжеством Минангкабау ачехское войско захватывало все новые порты западного побережья Северной и Цент­ральной Суматры. Аче становился монополистом по производству перца на севере Суматры, тогда как на юге эту культуру монополизировали княжества-вассалы Бантена. Однако после смерти Алауддина государство погружается в династическую смуту. Боспользованшись ситуацией, наместники обретают практически независимый статус. В 80-е гг. пределы княжсстна резко сокращаются.

Расцвет Аче приходится на время правления султана Искандера Муда (1607—1635). При нем в Аче усилилась центральная власть. Сул­тан укрепил и расширил армию и флот, насчитывавший 19 тыс. матро­сов, куда входили и наемные пушкари из Турции. Искандер не только отвоевал отложившиеся было территории, но к 1625 г. сумел покорить также султанаты Дели и Индрагири (северо-восточная Суматра), Джо­хор, Перак, Кедах и Паханг на Малаккском полуострове, а также ост­рова Ниас и остров Бинтан. Богатые перцем кромки побережья запада и востока Суматры были завоеваны до южной части острова. Однако в хинтерланде батакские и минангкабауские княжества отстояли свою независимость. Плантации перца в завоеванных княжествах Малаккского полуострова Искандер повелел уничтожить, чтобы исключить конку­ренцию с суматранским перцем. В Аче была установлена жесткая тор­говая монополия. Экспорт перца и золота допускался только из столи­цы Банда-Аче (Кутараджа). Пошлинные сборы текли в султанскую казну. 15% произведенного перца провинции направляли в домен сул­тана безвозмездно, остальное наместники продавали по установленным свыше ценам. Облагая крестьян рентой-налогом, наживаясь на торгов­ле, они до поры до времени сохраняли верность султану. Искандер, не особенно полагаясь на это, заботился о частой смене наместников. Не доверяя «неверным» (европейцам), Искандер предпочел свести обмен Аче к торговле с гуджаратскими купцами, доставлявшими ткани Ин­дии, да с китайцами, ввозившими шелк, фарфор. Попытки европейцев нарушить монополию султана, закупая перец непосредственно у на­местников, оканчивались неизменным провалом: наместники страши­лись гнева Искандера, чьи эскадры постоянно патрулировали подвласт­ные ему лобережья. Голландская ОИК была настолько обескуражена ходом закупок перца в Аче, что перенесла свою факторию в Бантен (1615г.).

Ситуация коренным образом меняется лишь в 1629 г.: Искандер терпит сокрушительное поражение при очередной попытке взять Малакку. Лишь тогда в обмен на военный союз султан предоставляет гол­ландцам на 4 года вожделенное право свободной и беспошлинной тор­говли во всех провинциях султаната, а наместники, пользуясь ослабле­нием центральной власти, начинают под разными предлогами урезать поставки в столицу. Кроме того, голландцы приобщаются к импорту олова из вассального Аче княжества Перах.

Западный и Южный Калимантан и Южный Сулавеси также вы­росли в рассматриваемый период в значительные торговые центры. Они тоже находились на оживленных морских путях, и неудивительно, что после установления португальского господства в Малакке неевропей­ские, особенно мусульманские, купцы стали переселяться сюда в поис­ках более безопасного места. Этот приток усилился в начале XVII в. с Пасисира за счет яванских купцов и судовладельцев вследствие бес­престанных войн «портовых княжеств» с голландцами и Матарамом. Растущим спросом пользовались и местные товары: камфора, золото, алмазы и перец^ Калимантана (карта № 16); что касается Южного Сулавеси, то княжество Гова (Макассар) стало перевалочным пунк­том в торговле тонкими молуккскими пряностями и дешевым рисом.

Отношения с ОИК развивались схоже на обоих островах. Сначала голландцам было позволено открыть свои фактории в западнокалиман-таиских раннефеодальных княжествах Сукадана (1604) и Самбас (1609); затем — на юге острова в султанате Банджармасин (1610). С запозданием на 4—6 лет во всех этих портах открылись и английские фак­тории. Вскоре своеволие голландских купцов привело к вооруженным конфликтам. Последовали репрессии со стороны местных князей. В от­местку голландская эскадра бомбардировала Самбас и Банджармасин; торговля ОИК продолжалась лишь с Сукаданой. Но в 1626 г. это кня­жество, вассал Сурабаи, было покорено Агунгом во время его Запад­ного похода. При этом сгорела фактория ОИК. Поневоле голландцам пришлось возобновить торговлю с Банджармасином,

Среди наиболее расширившихся и окрепших в начале XVII в. был султанат Гова (карта № 11) со столицей в городе-порте Макассар. И в XVI в. сюда заходили иноземные корабли для починки, пополнения за­пасов продовольствия и воды. В первой четверти XVII столетия Макас­сар фактически стал преемником Пасисира. Посредническая торговля оказалась в руках аристократии: султан располагал преимуществен­ным правом закупок товаров на экспорт. Крупные партии риса можно было приобрести только на султанских складах. Султанат содержал специальных торговых агентов в Бантене и на островах Банда и вел через них взаимовыгодный торговый обмен. С ростом богатства княже­ства развивалась и его территориальная экспансия: к концу 50-х гг. XVII в. вся южная часть о. Сулавеси оказалась под властью макассарских султанов вместе с такими островами, как Бутунг и Сумбава, а также центральной частью восточного побережья Калимантана (кар­та № 11). Первое голландское посольство прибыло к султану Алауддину в 1603 г., после чего была открыта фактория ОИК. Но постепенно по­зиции голландцев на Молукках крепли и их заинтересованность в Ма­кассаре как резервном рынке тонких пряностей отходила в прошлое. Они все более видели в султанате конкурента и врага, подрывающего их монополию на пряности. Напротив, англичане, вытесняемые ими с Молукк, теперь могли получить тонкие пряности (пусть по более доро­гой цене) только в Макассаре, где они и открыли свою факторию (1613). В 1615 г. подошедшая эскадра Куна внезапно эвакуировала гол­ландскую факторию, предательски захватив при этом заложниками не­сколько местных аристократов. В отместку султан захватил в следую­щем году голландский корабль и перебил всю его команду. Макассар и ОИК. вступили в войну, которая прекратилась без видимых результа­тов в начале 20-х гг.