Бантен в начале XVII в. Попытки голландцев закрепиться на западной яве. Основание батавии

В середине и конце XVI в. Бантен (карта № 13) переживал период расцвета. Он стал крупным торговым и перевалочным центром на вели­ком морском пути из Европы и Индии в Китай. Султаны Хасануддин и Юсуф, наследники Фатахиллаха, добились существенного расширения производства перца — до 3 млн фунтов. Эту экспортную культуру по­ставляли и вассальные Лампунг и Бенгкулен (Бангкахулу) на Южной Суматре. Перцем распоряжался в основном сам султан и его ближай­шее окружение. Расширение сельскохозяйственных работ, создание но­вых ирригационных систем увеличивали потребность султаната в рабочей силе. Военнопленные и увязшие в долгах крестьяне обращались рабство.

Помимо торговли заморскими товарами и перцем на экспорт, Бан теи вел широкий обмен также товарами самой Нусантары: рисом центральной Явы, железом с острова Каримата, хлопком и красками с Бали и Ломбока, оловом из Перака и Кедаха, солью с востока Явы. В порту и городе существовали целые кварталы китайских, персидских, сиамских купцов, владевших роскошными домами, кораблями, склада­ми, рабами. Слабым местом Бантена было отсутствие значительного собственного флота.

В начале XVII в. в Бантене располагались и постоянные фактории голландцев (под управлением Я. П. Куна) и англичан, чьи интересы непрестанно сталкивались к выгоде и удовольствию Ранамангталы, проницательного регента малолетнего султана Абдул Кадира. Никакие заверения и посулы обеих ОИК не убедили регента разрешить возве­дение крепостей европейцев на земле Бантена. Форт был голландцам необходим, и тогда Ян Питерсзоон Кун решил сделать ставку на вас­сальное Бантену княжество Джаякерта (ранее — Сунда Калапа). Иг­рая на честолюбивых амбициях правителя Джаякерты Виджая Крамы, его противоречиях с Бантеном, Куну удалось добиться у князя исключительных торговых привилегий для ОИК и выстроить, пренебрегая запретами, две крепости под видом факторий. Концепция Куна отводила Джаякерте место, аналогичное тому, которое занимала Малакка в португальской колониальной империи, но с опорой на собственную сельскохозяйственную периферию.

Когда умер генерал-губер­натор Г. Рейнст (1615 г.), Кун стал фактическим главой ОИК в Нусантаре. Он расстроил торговую сделку французской ОИК с местными князьями на вывоз перца, угрожал союзникам Нидерландов англичанам расправой, если те подпишут с молукканцами торговый дого­вор. Он явно превышал свои полномочия, жалобы европейских купцов градом сыпались в Амстердам, но ни разу «Господа семнадцать» не подвергли его ни малейшему взыска­нию; новый генерал-губернатор Л. Реэл также во всем поддержал Куна, тем более что напротив голландской «фактории» немедленно выросла английская.

Кун упорно готовил гол­ландскую факторию в Бантене к переводу в Джаякерту, где условия для торговли были более выгодными. Одновременно он запросил у Со­вета директоров крупных подкреплений^, тем более, что и на Молукках положение голландцев стало угрожающим. В конце 1617 г. подняли оружие жители о. Тернате, едва не захватившие голландский форт. Голландский запрет на торговлю с неевропейскими купцами поставил и Северные Молукки на грань голодной смерти. Ропот беспокойства начался уже и среди пайщиков ОИК в Голландии. Но Кун стоял на своем. Бедствия молукканцев он изображал как божью кару за нару­шение голландской монополии. Он был убежден, что туземцы рожде­ны для рабства. Если они вымрут с голода, то пряности, как он счи­тал, смогут выращивать голландские колонисты с помощью рабов, ко­торых в Ост-Индии заполучить нетрудно.

В октябре 1618 г. Кун приступил к строительству более крупной крепости в Джаякерте и перевел туда бантенскую факторию. Протес­ты Виджая Крамы и Ранаманггалы он игнорировал, а когда англичане

Попытались в противовес ему укрепить сбственную факторию в Джаякерте, он атаковал ее и разрушил. Виджая Крама, осознав, что утрачивает власть в собственном княжестве, осадил крепость с суши, а его союзники-англичане — с моря. Кольцо осады сжималось все теснее, ряды защитников редели, запасы боеприпасов и продовольствия таяли. В январе 1619 г. Кун увел всю голландскую эскадру на Молукки, уберегая ее от неминуемого разгрома приближающейся мощной английской флотилии, и в надежде собрать там силы отпора. В осажденной крепости оставалось лишь 460 солдат, часть из них наемники, как японские, так и из индонезийских народностей. Дело уже шло к капитуляции форта, когда 2 февраля к нему с большой армией подошел Ранаманггала, в чьи расчеты не входило уступать крепость англичанам или непокорному вассалу Виджая Краме. Последний подвергся изгнанию, а Джаякерта была присоединена к Бантену. Но разногласия с англичанами привели к снятию морской блокады. Воспрянувшие духом голландцы совершили успешную вылазку, пополнившую их припасы. 11 марта 1619 г. они окрестили свою крепость Батавией^.

28 мая подоспевший мощный флот Куна высадил десант и наголову разгромил осаждавших. Все княжество Джаякерта Кун объявил отныне принадлежащим Нидерландской ОИК. Подобно Албукерки в Малакке, Кун немедленно приступил к возведению мощной каменной крепости, в 9 раз превышавшей площадь прежней. Параллельно строился и новый город Батавия. Кун заселял его прежде всего голландскими и китайскими купцами, ремесленниками, огородниками, появились также кварталы банджаров, макассаров, бугов. Яванцев и сунданцев в город почти не допускали. Город обслуживало множество рабов с Суматры, Калимантана и других островов. Рабы составляли до половины населения. Так завершился первый крупный территориальный захват Нидерландов на Яве.

Сразу после победы флот Куна двинулся к Бантену. Ультиматум о выдаче пленных был беспрекословно выполнен. Ранаманггале пришлось признать и права голландцев на Джаякерту. Вместе с тем требование исключительных привилегий для голландцев в самом Бантене было регентом отвергнуто. В отместку флот Куна подверг порт Бантен многолетней систематической блокаде, которая практически направила проходивший через Зондский пролив поток судов в единственный удобный и безопасный порт поблизости — Батавию.