23. Городская проза в рус. Лит.

Особенности «городской прозы» 60–70Eх годов ХХ столетия. Для нее характерны внимание к проблемам общественной морали, чуткость к философским проблемам времени, углубленный психологизм.

Герой «городской прозы» — это, как правило, «средний интеллигент», изображенный в обстановке серой будничности, борющийся за то, чтобы не утонуть в «трясине повседневности». Авторы «городской прозы» умеют показать особую цепкость мещанства в формирующемся (пусть и со срывами) советском городском «обществе потребления» брежневских времен. Таковы в полной мере черты «московских повестей» ярчайшего представителя жанра «городской» литературы Юрия Трифонова.

Противоположный полюс относительно деревенской прозы – это проза городская. Подобно тому как не всякий, писавший о деревне, – деревенщик, так не всякий, писавший о городе, был представителем городской прозы. К ней относят авторов, освещавших жизнь с позиций нонконформизма. Характерные фигуры – Трифонов, Битов, Маканин, Ким, Киреев, Орлов и некоторые другие. Неформальным лидером городской прозы считался Юрий Трифонов (1925-1981). Он родился в Москве в семье видного военачальника, репрессированного в годы культа личности (биографическая книга «Отблеск костра»). Заодно как жена врага народа была репрессирована и мать Трифонова. В детстве и отрочестве мальчик рос и воспитывался в непростой обстановке. По окончании школы работал на авиазаводе. Сумел поступить в Литературный институт, где занимался (1945-49) в семинаре Федина. Роман «Студенты» (1950) был удостоен Сталинской премии. В дальнейшем Трифонов страшно стыдился этого своего раннего романа, потому что тогда ещё верил пропаганде и создал книгу в духе официоза, отразив в ней эпизоды так называемой борьбы с космополитами. У него наступает творческий кризис, но он скоро проникается настроениями шестидесятников, его мировоззрение меняется. Трифонов обратил на себя внимание как серьёзный, вдумчивый художник циклом «Московских повестей»: «Обмен» (1969), «Предварительные итоги» (1970), «Долгое прощание» (1971), «Другая жизнь» (1975), «Дом на набережной». Здесь Трифонов, художественно исследуя воздействие на человека будничного потока жизни (в отличие от представителей военной прозы), как бы изнутри, глазами самих героев рассматривает причины и обстоятельства, способствующие перерождению интеллигента в обывател?– типичная тенденция брежневского периода. Характерные приметы авторского почерка Трифонова нашли отражение в его первой повести «Обмен».

Тема города, занявшая ведущее место в отечественной словесности XVI - XVII веков, в XIX столетии стала основой формирования городского текста — совокупности столичных («петербургского» и «московского») и провинциальных локальных текстов. «Петербургский текст», знаково-символьное поле и принципы кодификации которого первичны в парадигме локальных текстов русской литературы, в XX столетии уступил ведущие позиции «московскому тексту».

Московский текст» сформировался как локальный текст русской литературы в первой половине XX века. Критериями выделения «московского текста» служат художественный код прочтения (московские топонимы, иконописная цветопись, мотив кривизны как характеристика московского ландшафта, слова, называющие предметы и понятия православной культуры); мифопоэтическая основа произведений (мифологемы «Москва — град Божий», «Москва - город на крови», «Москва — сердце России», «Москва - Феникс», возрождающийся после гибели в огне пожаров, Москва - город-лес и город-женщина; и топологические параллели «Москва - третий Рим», «Москва - град Китеж», «Москва — новый Иерусалим», «Москва - новый Вавилон»); тип героя - праведника в миру (в «московском тексте» литературы русского зарубежья) или духовного странника (в «московском тексте» советской литературы); образ толпы (в литературе русского зарубежья — толпа паломников, рыночная толпа; в советской литературе — очередь, толпа посетителей увеселительных заведений, пассажиров, прохожих); поэтика урбанизма, представленная антитезой «старая Москва/многоэтажные новостройки».

Творческое наследие Ю.В. Трифонова представляет собой художественную систему, в которой все элементы — жанры и жанровые разновидности, сюжеты, композиционные приемы, система персонажей, субъекты речи, изобразительно-выразительные средства, мотивы и образы, хронотоп и философская парадигма — взаимно соотнесены, гармонично согласованы, прочно соединены авторским «я», внутренне интегрирующим произведения в единый сверхтекст. Целостность художественного мира прозы Ю.В. Трифонова не исключает, а, напротив, предполагает эволюцию творческой манеры писателя: на каждом этапе происходит усложнение уже известных художественных элементов и осуществляется выход на новый уровень осмысления ране поднимавшихся проблем. Свойственная Трифонову повторяемость тем, идей, образов и мотивов обусловлена «экстенсивностью творчества, потребностью дочерпать до дна характеры "знакомых незнакомцев", дойти до скрытых глубин однажды поразивших жизненных явлений»

В «московских» повестях происходит становление урбанистической поэтики Трифонова. Своеобразие художественной структуры повестей обусловлено антитезой «Дом (Москва)/Антидом (отдельный московский локус -квартира, комната, дом на набережной)»: Москва является идейным и топографическим центром художественного пространства, местом, где возможна полнота самореализации, достижимо личное счастье, осуществимы творческие планы, тогда как московское микропространство - опрокинутый дом, место разлада, непонимания, вынужденного совместного проживания духовно чужих друг другу героев. Выход героя за пределы частного московского локуса («убег») расценивается писателем как попытка разрыва связи с Домом (Москвой), обреченная на неудачу. Геопоэтические образы, формирующие художественное пространство «московских» повестей, выступают и как свидетели переломных моментов истории (дом на набережной), и как жертвы процесса урбанизации (дача Дмитриевых, дом Телепневых). Москва - центральный образ-топос всех повестей 1960-70-х годов, на периферии которого существует топос «дача», способствующий формированию сюжетообразую-щей оппозиции «мир города/дачный мир». В соотношении городских и дачных пейзажей явственно ощущается недоверие Трифонова не к процессу урбанизации и городской культуре как таковым, а к формирующейся в новых условиях системе ценностей с «квартирным вопросом» во главе, сомнение писателя в моральной состоятельности человека, порвавшего с природной средой.

Повести «московского цикла» представляют собой художественное исследование человеческой жизни в аспекте повседневности. Опираясь на поэтику «мелочей жизни», Трифонов реконструирует повседневность 60-х — 70-х годов XX века как бытийно-бытовую среду обитания, в которой сосуществуют сакральное и пошлое, высокое и низкое, талантливое и бездарное. Таким же амбивалентным, как среда обитания, является герой Трифонова -представитель постоттепельной интеллигенции, «счастливый неудачник». Художественное исследование феномена постоттепельной интеллигенции в социокультурном и этико-философском измерениях, осуществленное в «московских» повестях, позволило писателю выявить типологические особенности интеллигентского мировосприятия данной эпохи, вписывающиеся в парадигму «двойного сознания» (В. Кормер): сочетание конформистского поведения и нонконформистского характера, болезненного самолюбия и комплекса вины, идеализации революционных идей досталинской эпохи и обличения сталинизма, стремления к творческой реализации и создания конъюнктурных произведений, внутреннего неприятия власти при внешнем послушании и демонстрации лояльности к советскому политическому режиму.