1. Вопрос о происхождении арианства.

Этот вопрос неоднократно поднимался при исследовании истории арианской ереси. Здесь речь идет не столько о том, кто был зачинщиком спора, а по большей части о философских предпосылках, тех взглядах, которые привели к его возникновению, и если мы считаем Ария основателем ереси, то следует ответить на вопрос, какие философские идеи и брожения привели к тому, что потом было названо арианством. Изучая данный вопрос, исследователь при этом так же становится перед дилеммой: а какая именно из богословских школ того времени могла стать фундаментом философско-богословского мировоззрения Ария, ведь он имеет прямое отношение к двум самым ярким и, при этом, противоположным в своих философских взглядах и экзегетических методах богословским школам: Антиохийской – следовавшей более аристотелевской философии и придерживавшейся буквального толкования Священного Писания для уяснения точного смысла Писания; и Александрийской, в которой более преобладало влияние философии Платона и при изъяснении Священного Писания руководствующейся аллегорическим методом, основываясь на том утверждении, что Писание, написанное по действию Духа Святого, духовно нужно и понимать.

Предположительно, богословский фундамент, на котором была построена вся его богословская доктрина, он получил в Антиохии, учась у пресв. Лукиана, и только перебравшись во время Диоклетиановского гонения в Александрию, он вплотную столкнулся с александрийским богословием, и в особенности с воззрениями Оригена.

Смог ли избежать оригеновского влияния богослов, который был учеником учителя, находившегося «под воздействием Оригена»¹¹² и учение которого было противоположным тому экзегетическому методу, который Арий встретил в Александрии? Так же не менее интересен вопрос: а каким методом экзегетики пользовался сам Арий, будучи наставником в Александрийском училище, и неужели он отрекся от тех основ, которые были заложены в Антиохии?

Более того, в церковной науке поднимался вопрос о том, не является ли сам Лукиан «Арием до Ария», как писал А. Гарнак¹¹³, или, может, арианство уже существовало, как в зародыше, в адопционистских тенденциях Павла Самосатского, как считают свящ. Д. А. Лебедев¹¹⁴, прот. Мейендорф¹¹⁵, а за ними и А. Л. Дворкин¹¹⁶.

Так же есть и другая сторона. Вопрос о тварности или рождении Сына-Логоса, Его единосущии с Отцом или абсолютной разности их природ, до Ария поднимался еще ранее в споре между двумя Дионисиями Александрийским и Римским¹¹⁷. Тогда все объяснилось простым недоразумением и решилось объяснительной грамотой Александрийского предстоятеля. Но само это недоразумение не отвечает на вопрос о происхождении арианства. Так может оно показывает нам направление, откуда ересь может брать свое начало? Ведь сам св. Дионисий Александрийский считал себя последователем Оригена, и в его творениях явно сильное оригеновское влияние. Может именно учение Оригена и есть основа, на которой возникло арианское учение? Какое имеет отношение к арианству его учение?

Вот те основные вопросы, которые ставят ученые при изучении арианства. И в виду того, что поле изучаемого предмета очень широко, соответственно и мнения по этому вопросу так же не однозначны. Например, еп. Аксайский Иоанн пишет, что «Основательное знакомство с предметом прямо приводит к тому заключению, что никакого ближайшего внешнего источника, из которого могли бы генетически проистекать воззрения ариан, указать нельзя. Главным и единственным источником всех этих лжеучений нужно признать собственный оригинальный образ мыслей Ария»¹¹⁸. Конечно, он не отрицает возможного влияния на богословие Ария со стороны предшественников, и говорит, что «Влияния на Ария с различных сторон, конечно, быть могли: были влияния монархианские, могли быть даже влияния со стороны школы Александрийской, и именно со стороны Оригена (только не в том смысле, что Арий усвоил себе подлинный образ мыслей этого учителя, а скорее в том, что Арий многими выражениями Оригена злоупотребил); но ни одному из сих влияний Арий не поддавался страдательно и все их переработал по свойству и характеру воззрений своих»¹¹⁹. Причиной необычайных успехов, согласно его мнению, была именно новизна и оригинальность учения для тех, кто жаждал нового, но так и не приобрел навыков в различении истинного от ложного¹²⁰. Греческий гений, увлекаясь эллинской мудростью, конечно, всегда был в поисках оригинальных идей и мыслей, и как пишет проф. А. П. Лебедев, и арианствующие, чуждаясь прямой, сердечной веры «хотели вопросы веры подвергать такому же рассудочному исследованию, как и всякие другие вопросы. Веру хотели подчинить знанию»¹²¹, и даже называли простецами и «невеждами»¹²² тех, кто чуждались нововведений в вере, преданной издревле¹²³. Однако, тот факт, что Арий в своей Q=leia пишет, что «От избранных Божиих по вере, богоразумных, святых чад, правомерных, приявших Святаго Божия Духа, причастников премудрости, мужей образованных, богоучимых и во всем премудрых научился я сему. По их единомысленно шествуя следам, пришел я…»¹²⁴, где говорит не о своем личном авторитете в деле веры, а о том, что он верит, как и все, и до него¹²⁵, наталкивает на мысль, что, во-первых, еретические мысли касательно умаления Божества Логоса были в то время довольно распространенным явлением, а во-вторых, своим учением он обязан все же своим предшественникам, и он, по сути, только оформил в более доступную пониманию форму, упростил и сублимировал в арианстве¹²⁶. При этом и само «Apиaнскoe движение не было однородным. И нужно различать вопрос о происхождении учения самого Ария от вопроса о причинах того богословского сочувствия, которое он встретил с разных сторон»¹²⁷. Поэтому вопрос об источниках пока остается открытым. Ведь те болезни, которые беспокоили общество того времени, непременно имели свои причины в более раннее время, и как неправильное питание приводит к различным заболеваниям, так и определенные ошибки в богословии могли стать причиной возникновения такой ереси, как арианство¹²⁸.