4. Загальний інтелектуальний фактор g. Психогенетичні дослідження фактора g: основні результати

Ч. Спирмен, подвергнув факторному анализу различные тесты интеллекта, пришел к выводу, что в основе корреляций между частными оценками по субтестам лежит общий фактор g – некая «умственная энергия». Он является статистической характеристикой. Фактор g, по мнению Ч. Спирмена, создает основу для возникновения индивидуальных различий между людьми по уровню умственных способностей, а роль этого фактора максимальна в сложных математических и абстрактных тестах и минимальна в сенсомоторных действиях.

Природа этого общего фактора всегда была предметом споров. Некоторые считали фактор g эпифеноменом, порожденным связью общих когнитивных задач с лингвистическими навыками и культур­ными знаниями. Другие исследователи объясняли фактор g тем, что тесты зависят от вовлечения общих мозговых ресурсов, представля­емых либо просто как структуры мозга, либо как некие когнитивные модули.

В последние годы выдвигаются предположения, что за этим фактором стоят индивидуальные различия по скорости передачи информации в нервной системе. В частности, Айзенк и Дженсен полагают, что фактор g отражает скорость и эффек­тивность нейрональной переработки информации. Пломин (Plomin, 1999) отстаивает положение, согласно которому именно этот общий фактор отражает врожденные способности, связанные с гене­тически обусловленными задатками. Иными словами, имеется не­кий набор генов, определяющий свойства общего фактора g. Эти трактовки не исключают друг друга. Они могут быть приняты обе, если представить се­бе, что генетически обусловленные задатки касаются как раз скоро­сти и эффективности работы нейрональных сетей.

Вопрос о том, насколько фактор g может быть предопреде­лен генетическими причинами, был предметом многих исследова­ний, проведенных с использованием всех методов психогенетики, в том числе близнецового. Все они приводят к выводу, что генети­ческие факторы играют большую роль в определении g.

Одно из первых таких обобщений появилось в 1963 г. В нем были обобщены результаты 52 работ, включавших 30 000 пар – 99 групп людей разных степеней родства (рис. 8).

Рис. 8. Сходство по когнитивным характеристикам у людей разной степени родства и средовой общности [Erlenmeyer-Kimling L., Jarvik L.F. Genetics and Intelligence: A Review//Science. 1963. N142. P. 1477-1479].

Горизонтальные линии – порядок величии коэффициентов корреляций. Точки – отдельные коэффициенты. Вертикальные штрихи – медианы.

В обобщение были включены только те исследования, которые имели достаточно большие выборки, не вызывавшие сомнений психодиагностические методики, в близнецовой части – надежную диагностику зиготности. Более двух третей всех корреляций относится к баллам IQ, остальные – к специальным тестам. На рис. 8, отражающем эти общие результаты, отчетливо виден параллелизм степени родства, т.е. количества общих генов, и сходства по интеллекту: чем выше первое, тем выше и второе.

Даже врозь воспитанные МЗ близнецы имеют более высокое в среднем сходство, чем ДЗ и сиблинги, выросшие вместе, Это позволило авторам сделать вывод о генетической обусловленности вариативности оценок интеллекта: средние значения корреляций близки к тем, которые могут быть получены теоретически, с учетом только меры генетической общности.

Следующее обобщение содержится в работе Р. Пломина и Ф. де Фриза (1980). Она интересна и тем, что в ней сопоставляются результаты, усредненные дважды – по работам, произведенным до 1963 г. и с 1976 по 1980 г. Это позволяет оценить воспроизводимость результатов – очень важный показатель их надежности (табл. 1). Обе колонки корреляций, независимо от колебаний величины коэффициентов, обнаруживают одну и ту же закономерность: одинаковые гены дают высокое сходство по интеллекту даже в том случае, если среда была разной; одна и та же среда, при отсутствии общих генов, дает несопоставимо меньшее сходство по баллам IQ. В самом деле: сходство вместе выросших МЗ близнецов равно надежности теста, т.е. результатам повторного тестирования одних и тех же людей (r = 0,86 и r = 0,87 соответственно); у разлученных МЗ близнецов сходство несколько ниже, однако оно все же выше, чем у родственников, живущих вместе, но имеющих только 50% общих генов (у первых оно равно 0,75, у вторых корреляции колеблются от 0,34 до 0,62); наконец, у последней группы людей, воспитанных в одной семье, но не являющихся родственниками, т.е. не имеющих общих генов, сходство по интеллекту самое низкое (0,15–0,25). Исключение составляет сходство супругов между собой, но это – особый феномен ассортативности, т.е. избирательного подбора супружеских пар, а не результат совместной среды.

Результаты третьего, более детального обобщения, опубликованного Бушаром и М. Макги (1981), можно для наглядности представить так, как это сделано на рис. 9. Генетико-математический анализ этого материала, осуществленный методом подбора моделей, показал, что генетические влияния определяют 45 % вариативности по интеллекту, а влияния общей среды имеют разный вес в разных группах: больше всего ее вклад – в выборке близнецов (37 %), затем – сиблингов (24 %), родителей и детей (20 %), двоюродных родственников (11 %) [Bouchard Т., McGue M. Familial Studies of Intelligence: A Review // Science. 1981. N212. P. 1055-1059].

Популяционная вариативность признака формируется во взаимодействии генотипов и сред, поэтому можно предположить, что существенные социальные, экономические и другие изменения в жизни общества могут повлечь за собой и изменения в соотношении генетических и средовых детерминант в изменчивости интеллекта.

Таблица 1

Рис. 9. Сходство по интеллекту в биологических семьях, у близнецов и в приемных семьях

С этой точки зрения интересно норвежское исследование близнецов-мужчин, служащих в норвежской армии. У 757 пар МЗ и 1093 пар ДЗ близнецов, которые были разделены на когорты по годам рождения с 1930 по 1960, оценивался широкий спектр интеллектуальных способностей. За это время, особенно после Второй мировой войны, в Норвегии произошли большие перемены и социальной и общеобразовательной политике в сторону расширения гражданских прав и возможностей для учебы. Результаты генетического анализа таковы. В целом по выборке внутрипарные корреляции МЗ и ДЗ близнецов составляют соответственно 0,83 и 0,51. Среди родившихся в 1931–1935 гг., перед войной, эти величины равны 0,84 и 0,51. Для родившихся после войны и, следовательно, росших в существенно иных условиях корреляции почти такие же: 0,83 и 0,51.

В результате оценки наследуемости оказались несколько выше тех, которые получают обычно: h² = 2 (rМЗ – rДЗ) = 0,64 (как правило, они колеблются вокруг 0,50). Возможно, это отражает действие каких-то факторов, специфичных для Норвегии, но важно обратить внимание на то, что изменения (даже существенные) социальной среды воспитания, находящиеся в пределах экологической адекватности для человека, не меняют зависимость вариативности интеллекта от вариативности генотипов в данной популяции.

Одним из наиболее надежных экспериментальных (точнее, квазиэкспериментальных) приемов психогенетики является исследование разлученных МЗ близнецов, поскольку в этом случае исследователь имеет близкую к критическому эксперименту ситуацию: два человека с идентичной наследственностью воспитаны в разных условиях, и, следовательно, обнаруживаемое между ними сходство не может быть объяснено общей средой.

Сводка результатов, имеющихся сегодня по разлученным МЗ близнецам, приведена в работе Т. Бушара (1997). Всего было проведено пять таких исследований, они охватывают от 12 до 45 пар разлученных МЗ близнецов. Интеллект диагностировался разнообразными тестами IQ. Результат: усредненная корреляция составила от 0,69 до 0,78.

Однако в данных исследованиях неизбежно возникают два взаимосвязанных вопроса: во-первых, что реально означает «разлучение» близнецов вообще и, во-вторых, насколько различными были средовые условия, релевантные исследуемой психологической черте.

Еще в 1958 г. А. Анастази детально проанализировала первую работу по разлученным МЗ близнецам, имевшую довольно большую выборку – 19 пар. Оказалось, что внутрипарная разность баллов IQ тем больше, чем больше разница в полученном близнецами образовании: в парах с большой разницей (от 4 до 14 лет) в образовании средняя разность IQ составила 16 пунктов (в пользу лучше образованного близнеца); в подгруппе с одинаковой продолжительностью образования эта разность существенно ниже – 4,5 пункта. Если разница в социальных условиях, оцененных экспериментаторами по 50-балльной шкале, больше 25 баллов, то средние различия по IQ равны 12,5 пункта; при небольшой разнице условий (в 7–15 баллов) интеллект различается меньше – на 6,2 пункта. В целом по группе различия в баллах IQ коррелируют: с различиями в образовании r = 0,79 (р<0,01); с различиями в социальных условиях r = 0,51(р < 0,05); с разницей в физических характеристиках среды r = 0,30 (незначимо).

В целом А. Анастази заключает, что различий по IQ, порожденных случайными факторами, в этой группе разлученных МБ нет, но отчетливо прослеживается положительное влияние образования. Иными словами, разлучение само по себе не приводит к возникновению различий; «психологически разлучение – не география».

Исследования приемных детей. Первая работа, проведенная по полной схеме метода, принадлежит М. Скодак и Г. Скилзу (1949). Они прослеживали развитие 100 детей, усыновленных в возрасте до 6 мес. жизни; интеллект диагностировался в 2; 4; 7 и 13 лет. Результаты наблюдений отражены в табл. 2. Более поздняя и полная сводка содержится в работе Т. Бушара и М. Макги. Ее данные приведены в табл. 1, объединившей все исследования приемных детей до 1980 г.

Генетические родственники (родные родители и их отданные в другие семьи дети, а также разлученные сиблинги) даже при отсутствии общей среды имеют корреляции по баллам IQ, равные 0,22 и 0,24 соответственно. Они несколько ниже, чем в работе М. Скодак и Г. Скилза, но все же говорят о некотором сходстве. Таким образом, интеллект приемных детей выше 100 баллов, т.е. выше среднего, и есть не очень высокие, но надежные корреляции с IQ родных матерей.

Таблица 2

Однако наиболее надежные результаты получены в двух хорошо спланированных проектах исследования приемных детей – Техасском и Колорадском. Техасский проект начался в 60-х годах с обследования 300 семей, усыновивших одного или более ребенка вскоре после его рождения. Большинство семей-усыновительниц и семей, к которым принадлежали биологические матери, были представителями среднего класса, белой расы.

Интеллект диагностировали у биологических матерей и приемных родителей, у родных и приемных детей в семьях-усыновительницах. Приемные тестировались: тестами Стенфорд-Бине – в 3 или 4 года, WISC – с 5 до 15 лет, WAIS – с 16 лет и старше. Средний возраст приемных детей в начале работы – 8 лет. Через 10 лет после первичного тестирования оно было повторено, в нем участвовала 181 семья, тестированию подвергались только дети. Использовались тесты Векслера и тест Бета; были оценены и некоторые личностные характеристики. Главное заключается в том, что корреляции по интеллекту усыновленных детей значительно выше с биологическими матерями, чем с приемными родителями (сравните два первых и самый правый столбцы), причем это сходство сохраняется в ряду лет, когда дети вырастают (см. результаты второго тестирования). А ведь эти матери имели контакты со своими детьми только в первые дни их жизни!