2. О понятии парадигмы научного знания

Примечательной особенностью современной теоретической лингвистики является ее ярко выраженный интерес к металингвистическим понятиям и, в частности, к созданию такого аппарата терминов и понятий, которые помогли бы адекватно отразить ее собственную историю и ситуацию, сложившуюся к сегодняшнему дню. <…>

Введенное впервые в начале 60-х гг. Т. Куном понятие парадигмы было связано с его стремлением подчеркнуть важность коренной ломки бытующих в науке и устаревающих представлений, продемонстрировать причины и условия подобных изменений, охарактеризовать грандиозные последствия таких изменений, происходящих в виде научной революции и связанных в конечном счете с резким непризнанием прежнего набора знаний и решений – прежней научной парадигмы. Изучая структуру научных революций, Т. Кун как бы отказывался от идеи простого одномоментного скачка в системе взглядов и подошел к анализу сложных факторов, приводящих к научной революции как сменяющей плавное и постепенное накопление данных, а, главное, преобразующей исходные допущения науки. В намерении Т. Куна входило также описать черты «нормальной» или «зрелой» науки, формированию которой предшествует некий предпарадигмальный период развития, нарушаемый именно научной революцией, выдвигающей новую парадигму знания, которая по протяжении определенного периода будет революционно преобразована в новую. <…>

«Под парадигмами, – писал Т. Кун, – я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений» (Кун 1977, 11). <…>

«Парадигма, определяемая в расширительном смысле, трактуется … как доминирующий исследовательский подход к языку, познавательная перспектива, методологическая ориентация, широкое научное течение (модель), даже научный «климат мнения» (Руденко 1990, 19). Но чтобы быть всем этим, парадигма должна удовлетворять более строгим требованиям: эти требования относятся прежде всего к ее собственной архитектонике.

Чтобы отвечать представлению об упорядоченном объединении составляющих, понятие парадигмы должно, на наш взгляд, включать три следующих звена:

• установочно-предпосылочное;

• предметно-познавательное;

• процедурное, или «техническое».

<…> В определении установок лингвистического исследования могут наблюдаться расхождения в: а) признании (+/–) связи лингвистики с другими науками (т.е. другими науками, ее рассмотрение в качестве автономной / неавтономной науки); б) в случае признания определенной связи – выборе той «высокой» науки, под эгидой которой она должна изучаться (ср. например, выбор между семиотикой, когнитивной психологией или же когнитивной наукой в целом); в) ограничении (+/–) сферы интересов лингвистики внешней или внутренней лингвистикой, а, следовательно, установки на такое изучение языковых единиц, при котором приветствуется или же запрещается выход в контекстные условия употребления единиц или же вовлечение в лингвистический анализ интенций говорящего / слушающего. <…>

Это звено (предметно-пользовательская часть) определяется более конкретно тем, что считается областью лингвистического анализа: единицы или правила, функции или отношения зависимости, особые категории или параметры языковых систем и т.п. В эту часть парадигмы мы также включаем сведения о круге вовлекаемых в анализ языков, а также о преимущественно синхронном или же диахроническом подходе к языковым явлениям, а, возможно, и сведения о принимаемом направлении анализа – от формы к содержанию ее или же, напротив, от заданного содержания – к выражающим его формам. Небесполезно отметить, что выбираемая область исследования может быть как жестко ограниченной, так и областью с размытыми границами.

«Техническое», оперативное звено парадигмы должно было бы назвать также областью выбираемых методик и конкретных процедур анализа; в нее мы включаем используемые в данной парадигме знания приемы и способы постижения данных, излюбленные модели, отношение к формализации этих данных, формы их записи и т.п.; о важности этого звена парадигмы можно судить уже по тому, что многие школы получали названия по развивавшимся здесь анализа – ср. школы дистрибутивного анализа, анализа по непосредственно составляющим, трансформационное направление. <…>

Заключая настоящий раздел, мы хотели бы в этой связи завершить его некоторыми соображениями о том, как можно классифицировать научные парадигмы знания. Из того, что мы утверждали о трехчастной структурации парадигмы, ясно следует, что и принципы классификации могут зависеть прежде всего от того, какую из рассматриваемых частей следует считать наиболее существенной для характеристики парадигмы в целом. Очевидно и то, что опыт предыдущих классификаций научных парадигм указывает на ориентацию на какой-либо из аспектов ее бытия: например на лидера или создателя соответствующего направления или же на ключевое для всего направления понятие. Так, в спец. литературе нередко говорят о соссюрианской или неогумбольдтианской парадигмах, с одной стороны, или же о парадигмах структурализма и генеративизма, с другой. В этих последних случаях прослеживается ориентация на установочную часть парадигмы.

Возможно, однако, классифицировать парадигмы, признавая главенствующую роль ее предметной области. По удачной формулировке Ю.С. Степанова «язык как бы незаметно направляет теоретическую мысль … поочередно по одной из своих осей – сначала семантики, затем синтактики и, наконец, прагматики» (Степанов 1985, 5). Соответственно, при выборе одного из этих измерений языка в качестве находящихся в фокусе внимания, исследование всего многомерного пространства языка происходит в рамках либо семантической, либо синтаксической, либо прагматической парадигмы. Данный опыт применения этих философских парадигм мы находим в работах Д.И. Руденко.

Вполне возможно выделение таких лингвистических парадигм знания, которое обусловлено признанием вхождения лингвистики в более высокую по рангу науку. Так, со времен де Соссюра, когда язык рассматривался как знаковая система особого рода, естественным представлялось рассмотрение явлений языка с точки зрения семиотики и множество лингвистических исследований можно было бы по праву считать выполненными в русле семиотической парадигмы. В 60-е и 70-е достаточно распространенной была точка зрения, высказанная Н. Хомским, о языке как о явлении ментальном, психическом, благодаря чему американской лингвистике был присущ какое-то время сильный крен в когнитивную психологию, сменившийся затем когнитивной ориентацией. Соответственно, психологическая парадигма знаний о языке сменилась когнитивной.

В историографических работах мы считаем самым целесообразным признавать доминирующую роль первой, установочной части парадигмы, что в значительной степени совпадает и с тем, на познание каких свойств языка направлена данная парадигма, и с тем, какие объяснения этим свойствам считаются наиболее убедительными (генетические, функциональные, когнитивные и т.п.). Историю языкознания двух веков можно тогда условно представить, как смену сравнительно-исторической парадигмы знания структуральной и далее – генеративной. Параллельно этим «большим» парадигмам можно было бы выделять и «малые».