4.3. Критика функционализма

Функционализм критикуется не как ориентация на «целую» модель языка, а как реализация общего подхода:

1. Понятие функции противоречит (в частности, в концепции Ш. Балли, о чем см. Vossler 1923, 100-101) самому понятию о развитии языка. Если есть нормальное функционирование, то зачем от него отклоняться? Функционалист же, тем не менее, ссылается на неточность и огрубленность научного метода, чтобы не жертвовать понятием развития. Итак, «функция» дает только приближенное представление о языке, чрезмерно абстрактное, и не может охватить прогресс и жизнь. Функциональное объяснение устраняет из жизни все конкретное, полное и подвижное: «Понятие жизни тянет за собой понятие своей функции, как свой собственный труп» (Bally 1913, 101).

2. Методологически функционализм зыбок: туманны определения равновесия системы, неясен инвентарь элементов системы. Кроме того, указывают: замаскированность функциональной телеологии, порочные круги в объяснениях post factum, псевдоэмпирические нормативные критерии функциональности; статичность, неясность статуса и степени точности модели; априорность в констатации функций; генерализация «пустых формул» (редукция сложности) и т.п. Все это – упреки, предъявляемые функционализму как методологии, в частности, в социологии (Pfau, Schönert 1988, 20).

3. Не только свойства языка бывают следствиями свойств языковых механизмов обработки речи, но и наоборот, эти механизмы могут быть результатом свойств языка. Язык – вопреки неявному предположению функционалиста – может заставлять человека модифицировать свои процедуры интерпретации и продуцирования речи (Frazier 1985, 130-131). Так, для объяснения того или иного грамматического свойства на основании систем языкового исполнения (performance), необходимо, по (Chomsky, Lasnic 1977), принять эволюционистский взгляд: по ходу эволюции таких систем нужды обработки речи могут привести к победе одних грамматических принципов над другими. Это сказывается на общих механизмах человеческой языковой способности. Однако объяснение, основанное только на утверждении, что некоторая конкретная грамматическая закономерность облегчает обработку предложения, всегда подозрительно без учета всего бесконечного контекста описываемого языка.

4. Недоразумения в нормальном общении гораздо более часты, чем представляют функционалисты. Особенно часты недоразумения в области фонологического и синтаксического варьирования, морфонологических чередований (Labow 1987, 311).

5. Понятия «стимул», «подкрепление», «депривация», взятые на вооружение в скиннеровском «функциональном анализе» и столь наглядные в поведении животных, создают чрезмерно упрощенное представление о поведении человека. Наблюдение над физическим окружением говорящего и манипулирование этим окружением, в отвлечении от внутреннего мира, от ментальности человека – научная фикция (Chomsky 1959, 547). Биологическое понятие функции как роли физически наблюдаемого фактора в человеческом речевом поведении непригодно для объяснения механизмов языка.

6. Вопреки общим декларациям, функционалистские исследования обычно не выходят за рамки предложения (Hopper 1987, 140).

ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ

1. Почему В.З. Демьянков считает функционализм доминирующей лингвистической теорией ХХ в.?

2. Каковы корни западноевропейского функционализма?

3. Что В.З. Демьянков понимает под формальным и коммуникативным функционализмом?

4. Назовите признаки современного функционализма.

5. Каковы сильные и слабые стороны имеет современное функциональное направление в лингвистике ХХ в.?