6. Литературный сценарий

Автор: Ю.Горшков

Литературный сценарий короткометражного художественного фильма

«Короткое лето «Богини»

Часть1

ВСТРЕЧА В ПАРКЕ

Синим июньским утром, в начале восьмидесятых, я сидел в «Парке дружбы» и трескал из горла пиво. Настроение было дрянь. Час назад позвонила бывшая жена и радостно блея, сообщила, что «расписалась» со своим лысым дураком. Надежда на примирение рухнула, как чемодан с полки. На работе было еще хуже.

Вчера на парткоме оформительского комбината, где я работал художником, мне устроили разнос за идейное панно, которым я расписал вестибюль нового Райкома КПСС. Балерина вышла грудастей доярки, а Ленин, почему то получился с бандитским прищуром. И хотя это панно дописывал мой пьяный напарник Семеныч, но партком «накостылял мне», лишив и премий, и хороших заказов. Карьере была хана.

А солнце, как из корыта, поливало мою тоску жаркими лучами. Золотым водопадом они превращали пруд передо мной, в сверкающее зеркало с черными силуэтами лебедей и уток. Но карнавал тепла не мог растопить ледника тоски. Иногда, что б отвлечься, я отламывал от батона, лежавшего на газете, кусочки хлеба, и бросал их воробьиной шпане, снующей у моих ног.

Ее вторжение взбесило меня - возникнув с «плачущей» детской коляской, она заслонила весь пейзаж. У малыша, видно, случилась «авария», что и заставило ее остановиться - Подержите, пожалуйста - протянула она одеяльце

- С удовольствием - промычал я, беря, не глядя байковый квадрат, думая при этом –

Какого черта ты приперлась?

Быстро перепеленав младенца, она забрала одеяло.

- Спасибо! - Ребенок в коляске снова запищал

Баю баюшки-баю, не ложись ты на краю - начала она укачивать малютку.

Голос у нее был, довольно, приятный. Продолжая покачивать, она присела рядом

- Мы, Вам, не помешаем? - Я раздраженно молчал - Мы ненадолго: успокоимся, и уйдем.

Почему - то это «Мы» меня развеселило.

-Да сидите - «оттаяв», пробурчал я - Пусть заснет. Сон детям на пользу!

Продолжая качать, она спросила

- А у, Вас, есть дети?

- Есть - промычал я - сын... в армии служит...- Неожиданно чуть просветлевший настрой вновь почернел, и в мозгу прогремело

- Ну что ты врешь? Нет у тебя сына. Твой сын под Гератом сгорел в БТРе.

-А сколько ему лет? - не унималась незнакомка.

-Двадцать один... было бы - выдохнул я.

Видимо не расслышав последней фразы, она удивленно подытожила

- Надо же, старше меня!-

И тут, неведомая сила заставила меня посмотреть на нее … эффект был нулевой.

В цветном балахоне, и в тапочках на босую ногу, она походила на дворовую девку из пьес Островского. Крепостного колорита добавляли русая коса, толщиной с руку, и легкий

румянец на щеках. Единственное, что меня в ней поразило, это ее глаза: голубые с васильковым отливом. Такие глаза были только у одной женщины. И хотя она осталась в прошлом, взгляд молодой незнакомки зажег во мне какое то позабытое чувство - далекой и бесшабашной юности. Видимо оно и заставило меня «ляпнуть»

- Хотите, я нарисую Ваш портрет?

- А, Вы, что художник? - Она удивленно вздернула брови.

- Да, в некотором роде...- промямлил я, уже сожалея о сказанном.

Я, действительно, был художником. Отслужив на флоте, и окончив Строгановское училище, вот уже десять лет работал в художественно - оформительском комбинате, занимаясь росписью бань, клубов и других идеологических объектов.

- Наверное, интересно быть художником! - задумчиво произнесла Она

-…художник, это властелин мгновений. Что захотел, то и остановил: Переливы туч, танец волн, полет птицы в небе. Это так прекрасно!

- Ну, началось - раздраженно подумал я.

Но малыш снова запищал.

- Мы, пожалуй, пойдем - Как бы читая мою злость, засуетилась Она.

- Счастливого пути - с облегчением промычал я.

Но радовался я рано. Немного отойдя, она, вдруг, остановилась.

- А про портрет, Вы, пошутили, да?

-Ах! Если б у меня была граната…- подумал я.

Но вместо этого на куске газеты я «нацарапал» свой номер телефона.

- Зовут меня Игорь. Живу я вон в той «башне». Звоните с утра.

- А лучше вообще не звоните - Подумал, направляясь к скамейке. Затылком я чувствовал ее взгляд, и старался сдерживать бешенство.

Когда же Она, покачивая бедрами, скрылась за поворотом, я схватил остаток батона, и на радость уткам, зашвырнул его далеко в пруд.

-Ну, чего ей от меня надо? - кипело внутри. - Молодая здоровая баба. Муж есть, (кольцо на руке) ребенок тоже, и на вид - не голодает. Так нет, липнет к старому мужику, который ей в отцы годится. Портрет подавай! Да какой, к черту портрет - дураку ясно, что ей нужно.

Но постепенно вулкан злости угас, и внутренний голос прошептал.

- Ну что ты бесишься? Она, что соблазняла тебя, на колени прыгала, обнимала? Из чего ты взял, что Она позвонит? Может твоя «писулька» давно лежит в урне. В чем виновата эта молодуха? В том, что ты, до сих пор любишь свою жену? Опомнись, мужик! На том, и порешили.

На следующий день, в понедельник, вышла нечаянная радость.

Мой престарелый «корешь» Сашка Заморенов – художник - станковист получил премию на выставке молодых художников. Картина называлась «Радость плавки» хотя, по- моему, на ней был изображен пожар в котельной. В общем, работа была дрянь, но премию дали... по идеологическим соображениям.

Поздно вечером, прихватив с собой дюжину коллег, Сашка завалился ко мне на огонек. Гуляли творчески: пели, плясали, били посуду. Немного подрались. Были, и бабы - три дуры из педучилища. Но их быстро прогнали - они удумали читать свои стихи, и чуть не испортили весь праздник.

В эту ночь я был счастлив, как никогда. Моя истерзанная душа, забыв обо всем, летала в табачных клубах огромной пьяной птицей. Особенно, когда я, танцевал «Лезгинку» завывая, и прыгая на столе между закусок.

К утру веселье угасло, и гости расползлись по домам.

Ее звонок застал меня в постели, точнее поверх ее, где я спал в джинсах и тенниске.

- Здравствуйте! - сказала Она - Это Лена!

-Голова гудела, трансформатором. Мысли, цепляясь одна за одну, пытались выстроиться в ряд. Но у них ничего не получалось.

- Ну, Лена... из парка... помните?-'

- Ах! Леночка… из парка... как - же, как - же... помню - Ничего не соображая, прохрипел я.

- Я звоню по поводу портрета…- Лился из трубки ее мелодичный голос - Вы, не забыли? -Наконец выстроив мысли по ранжиру, я вспомнил эту кулему из парка.

-Портрета?- обречено выдохнул я - Будет портрет... будет.

- А когда к, Вам, придти - Сейчас можно? - бубенцом звенел ее голос, отзываясь набатом в мозгах.

-Сейчас!!? - Поперхнулся я, с ужасом оглядывая свою комнату,истерзанную махновским погромом.

- Сейчас...- Как бы размышляя, повторил я - Ну, что же... можно и сейчас.

- В конце концов…- подумал я - … чем раньше Она все это увидит, тем скорей от меня «отвяжется». А голос в трубке не унимался

- Ваш дом я знаю. Скажите этаж и номер квартиры.

И тут я почувствовал, что где - то, внутри, вновь закипает волна былой злости, готовая покрыть эту Лену. Не дожидаясь девятого вала, я быстро буркнул - Семнадцатый этаж... квартира сто десять!

- Спасибо - прощебетала Она - скоро буду!

Я швырнул трубку с такой силой, что если б они умели кричать от боли, то моя орала громче всех.

- Козел! Идиот! Придурок! Ну, на «хрена» она тебе сдалась? Ведь ты давно уже не бабник. Ведь отпелся уже… отлюбился!

-Тем не менее, ворча и чертыхаясь, я начал прибирать свою истерзанную «хату».

Стол, заваленный грязной посудой, я накрыл, полит - картой СССР. Осколки на полу смел под кресло. Лишь запах вчерашнего счастья был неистребим. Ни пузырек одеколона, ни бутылка скипидара не смогли забить аромата кабака и конюшни.

Звонок в прихожей завыл сиреной. Неуверенно ковыляя к двери я, мимоходом посмотрел в зеркало на стене. Из пыльного овала, испещренного похабелью на меня глянул лик, побывавший в камере пыток. Бараньи патлы и клочья бороды обрамляли мурло, помятое сапогами татей. И голос собственного достоинства вдруг завопил

- Не открывай! Ты же пьян и мерзок!

Но второй звонок, пронзивший мозг длинной трелью, проревел

- Открывай, кодекс чести дороже!

В конце концов, решил я, как только она все увидит и вдохнет, то моментально отсюда испарится. И собрав всю врожденную наглость, я распахнул входную дверь...

Если в тот миг меня и не хватил инфаркт, то только потому, что я был еще пьян. На пороге, в лучах солнечного света, стояла богиня в белом. Нежные потоки светлых волос ниспадали на плечи и красивую грудь, откуда звонкими водопадами они скользили вниз, и сливались с белоснежным шелком мини - платья, плотно облегающего ладную фигуру моей ненавистной гостьи. Завершали мираж стройные ноги в туфлях на шпильках. Глядя на это чудо, я понял, что главное наше богатство - это бабы

Вероятно, вид у меня был настолько идиотским, что Она сама решила спасти положение - Вы разрешите мне войти, а то здесь дует - разорвала Она мое оцепенение.

-Конечно, конечно, Леночка …входите…- растерянно пробормотал я

- Да, сражение у вас было жарким!- перешагивая через пустые бутылки,

засмеялась Она

Не зная, что ответить я пробурчал, чьи- то строки - Был крепок бой - трещали латы! Стараясь услужить прекрасной даме, спотыкаясь, я забежал вперед и включил свет в коридоре, ведущем в мастерскую и на кухню. Но лучше бы этого не делал. Только теперь я, с ужасом обнаружил, что все обои на стенах были разрисованы вчерашними гостями

Героем всех сюжетов был Сашка Заморенов. Особенно постарался мастер, начеркавший его углем на двери туалета. Он изобразил Сашку сталеваром, выгребаюшим лопатой из печи пачки денег. Но мою гостью эта обстановка только веселила. С юмором у нее было все в порядке

Войдя в мастерскую, Она, положив, нога на ногу, уселась в кресло у окна, и стала изучать интерьер «берлоги», набитой всякой всячиной. Как выяснилось, моя «авралка» не смогла скрыть улики вчерашних бесчинств. На люстре висели, чей - то носок и галстучек на резинке с надписью «Сочи». Из вазы, стоящей на этажерке, торчали дуршлаг и туалетный ершик. Гитара, с начисто оборванными струнами, висела на гардинной палке. Но больше всего досталось бюсту Сократа, купленному за трояк у сторожа клуба. Гипсовый грек, стараниями пьяных вандалов, превратился в анархиста, с намалеванными: тельняшкой, бородой, и наглазной повязкой. Революционный образ довершали: моя флотская бескозырка и окурок, приклеенный к губе. К тому же порыв сквозняка откинул угол карты, накрывающей стол, обнажив гору грязной посуды. Особенно выделялась салатница с торчащей из нее, желтой сандалией. Потолок пестрел разводами от шампанского, ремонт был неизбежен.

Но в тот момент меня это не волновало. Не зная, что предпринять, я растерянно стоял в дверях, и любовался божеством, сидящим в моем пыльном кресле.

Грустно посмотрев на меня, Она сочувственно спросила

- Наверное, сейчас, Вам не до портрета?

По ее интонации я, вдруг, понял, что передо мной не красивая капризная женщина, а рано повзрослевший ребенок с очень ранимой душой. Если десять минут назад я хотел, что бы Она поскорей убралась, то теперь был готов цепляться за любую причину, что бы задержать Ее подольше. Сбегав на кухню, и «хлопнув» коньячка, я перешел в атаку.

- Послушайте, Леночка, Ваш портрет я обязательно напишу, но чуть позже, хорошо? - Хорошо - улыбнулась Она, и стала подниматься.

- Постойте, Лена!! - завыл я - Вы, что же собираетесь уходить?—

- А, Вы этого не хотите? - улыбнулась Она

- Конечно, не хочу... потому, что у меня для Вас есть сюрприз - соврал я, чувствуя себя помятым старым вруном. Я не знал что делать, но хмель подсказал решение.

Подойдя к книжному шкафу, я лихорадочно достал папку со своими стихами, и, раскрыв ее, выхватил первый попавшийся лист.

Не помню, молился я тогда, или нет, но удача улыбнулась мне. Стихотворение

называлось «Богиня». Оно было написано давно, и неизвестно кому, но сейчас оно мне служило спасательным кругом.

- Леночка! - таинственно защебетал я - После нашей встречи в парке я часто думал о Вас.

И вот сегодня утром посвятил Вам стихотворение.

- Как? - удивилась Она - Вы и стихи пишите?—

- Пишу, и с большим удовольствием - опять соврал я, потому что сочинять, а особенно декламировать свои стихи я не любил. К этому принуждали меня друзья. Она недоверчиво посмотрела на меня и тихо спросила

- Вы их, действительно мне посвятили? Мне еще никто стихов не писал…

- Господи! - подумал я - Да что же Она со мной делает? Почему я все время чувствую себя подлецом? -Но внутренний голос нетрезво и вкрадчиво прошептал:

- Ну, чего ты жмотишься? Это же ничьи стихи, ну и посвяти ей по настоящему. Пусть девушка порадуется

-Действительно - подумал я - а почему бы и не подарить? Тем более что это будут первые стихи посвященные ей. Не помню зачем я тогда это сделал, но теперь, через многие годы, не жалею об этом. По рыцарски, встав перед ней на одно колено, я дрожащим, с похмелья, голосом начал с идиотским выражением декламировать свое древнее сочинение: Ты в ночи ко мне придешь

Тихо в сон откроешь дверь,

И таинственно шепнешь

-Мы повенчаны теперь!—

Прочь одежды упадут-

Шелком розовой зари,

И куранты пропоют,

Перезвоном гимн любви!

На мгновение я прервался, и исподтишка посмотрел на шее. Она неподвижно сидела в кресле, Откинув голову назад. Глаза ее были закрыты. Руки безвольно лежали на подлокотниках. Я продолжил:

Ты несказанная Богиня грез.

Ты идеал моих волшебных снов.

Я водопады золотых волос,

Поверь, всю жизнь ласкать готов.

И в бирюзе твоих далеких глаз

Я вижу счастья теплые моря,

Где на волнах качает нас

Большой любви мечта моя!

Стихотворение было длинное, и дальше читать я не стал. Мне не терпелось посмотреть на ее реакцию. Но когда я поднял голову мороз, в очередной раз, пробежал по спине. Она сидела в той же позе, а по ее щекам, оставляя две темные дорожки от туши, текли слезы. Нет, она не всхлипывала, не рыдала, а просто тихо плакала, про себя. Неожиданно, не открывая глаз, она прошептала

Можно я Вас поцелую?

- Да, что, Вы, Леночка! - запротестовал я - Сами понимаете, ... я ведь с похмелюги - еще раз попытался возразить я

-Ну, я Вас очень прошу - прошептала Она, все так же, не открывая глаз. Ее нежный поцелуй был очень долгим. За все мои сорок пять развратных лет, так меня никто и никогда не целовал.

Приведя лицо в порядок, и посмотрев на часы, Она тихо сказала - Извините, Игорь... мне пора. Вы же знаете у меня Ванечка.

А потом, видимо, решив, что я могу обидеться, Она быстро затараторила:

- Но я к Вам приду, обязательно приду. Только Вы меня ждите. Хорошо?

Все последующие дни, делая генеральную уборку, а заодно и «опохмеляясь» я ловил себя на том, что все время думаю о ней. Конечно, я понимал, что Она не Снежная королева, и одним поцелуем не могла заколдовать моего бронированного сердца.

Но сам не зная почему, я сделал стильную прическу, постриг бороду, и начал щеголять в новом джинсовом костюме, который «по случаю» купил у знакомого циркача- барыги.

Она позвонила только через неделю

-Здравствуйте, Игорь - зазвенел в трубке ее голос - Вас беспокоит Богиня!

-Господи... Леночка почему - то восторженно удивился я - Где же Вы так долго пропадали? Я уже начал беспокоиться!

-Беспокоиться? - переспросила Она, и громко засмеялась - Мне это приятно слышать - Затем, погасив смех, Она уже серьезно пояснила.

-Приболела бабушка, и мы, с Ванечкой, ухаживали за ней, поэтому я и не звонила

-… а сейчас бабушка поправилась... - продолжил я

- ...и мы можем увидеться - закончила Она.

Она пришла под вечер. Вид у нее был несколько усталый, видимо сказались заботы о бабушке и сыне. Несмотря на это, выглядела Она потрясающе. Белая блузка и черная мини-юбка делали ее похожей на секретаршу какого-нибудь иностранного бизнесмена. Ее волосы, как и при первой встрече, были заплетены в толстенную косищу, украшенную золотой заколкой, Усевшись за столик на моей здоровенной лоджии, мы для начала выпили коньяка. В этот вечер она могла задержаться подольше, поскольку наврала бабушке, что идет к подруге на день рождение. Я был рад, что Она никуда не торопиться, и изо всех сил старался развеселить ее. Достав уже починенную гитару, я дурным голосом орал развеселые песни. Затем, по бумажкам, читал свои стихи. Травил анекдоты и байки из своей непутевой жизни. Короче, лез из кожи вон. А Она, сидя напротив меня в старом китайском кресле, задорно смеялась.

С высоты последнего этажа открывался потрясающий вид северной окраины Москвы. Сидя за столом, мы любовались, как, переливаясь разноцветным перламутром над горизонтом, догорал нежный июньский закат. А бескрайняя ночь, покачивая фиолетом лохматых крыльев в бриллиантах звезд, неслышно опускается на землю. Когда темнота окончательно укутала небо, и зажгла высоко над нами туманные гирлянды галактик, Она неожиданно спросила

- Игорь, Вы могли бы мне саккомпанировать романс «Гори, гори моя звезда»? Ее голос оказался, хорошо поставленным меццо- сопрано. Пела Она широко и свободно, мастерски держа длинные ноты. Честно говоря, Она пела великолепно, и подыгрывать ей мне доставляло огромное удовольствие. Все шло хорошо до фразы «Умру - ли я, и над могилою...» Тут Она почему - то запнулась, а затем, закрыв лицо руками, громко зарыдала. Отложив гитару, я присел перед ней, и начал успокаивать. Неожиданно Она, резко обняв меня за шею, спросила

- Игорь! Вы верите в предсказания?

Оказалось, что когда Она пять лет назад, отдыхала с родителями на Юге, цыганка нагадала ей, что Она умрет молодой, не оставив потомства.

- Ну, что за глупости - начал я ее успокаивать - Ты же взрослая девушка, а веришь каким то сказкам!

-По ее виду, я понял, что Она действительно верит, и старался говорить убедительно:

- Во-первых, потомство у тебя уже есть! А во- вторых все предсказания у цыганок зависит от количества денег: чем больше дашь - тем лучше нагадают.

-Она попыталась мне что-то возразить, но я, заканчивая неприятную тему, сделал нарочито веселое лицо, и предложил ей потанцевать. Я повернул ручку магнитофона, и моя старенькая «Астра 109», стоящая на подоконнике, запела золотым саксофоном Фаусто Папетти. С высоты семнадцатого этажа в бесконечный ночной простор полетели волшебные звуки саксофона- сопрано. Стараясь развеселить свою гостью, причесав бороду, и закрутив усы по-гусарски, я классическим кивком головы пригласил ее на танец. Рассмеявшись, Она поднялась, и мы закружили свой блюз-марафон. Танцевала Она легко и свободно, ритмично покачивая бедрами, и делая элегантные развороты. А саксофон заграничного кудесника, то плакал, то смеялся, а то начинал петь таким райским голосом, от которого душа уносилась на небо. На своих высоких каблуках Богиня была одного роста со мной, и поэтому, танцуя, мы смотрели друг другу в глаза. Видимо это ей нравилось, и Она ни на миг не отводила своего взгляда. Неожиданно, Она притянула меня к себе, и таинственно прошептала

- Слушайте, Игорь, а давайте сегодня напьемся.

-Напиться то можно - поддержал я инициативу - а как же бабушка?

-А бабушка… - Она прижалась своей щекой к моей - …а бабушка сказала - Приходи хоть, утром, только позвони…- и, посмотрев на меня в упор, робко спросила

- Ну, так, что... звонить?

Каким то чутьем, я понял, что не могу сказать - нет, потому что нужен ей именно сейчас. - Конечно, звони... телефон в коридоре - таинственно прошептал я - Только трубку прикрой носовым платком…

- …что бы бабушка ни поняла, что я где- то рядом? - догадалась Она, и отправилась врать бабуле.

Даже сейчас, когда прошло много лет, я с замиранием сердца вспоминаю эту ночь. Ночь воскрешения души прекрасной девы усталым и порочным лже-мессией.

Через пять минут Она вернула довольная - бабушка не возражала. К этому времени, разлив коньяк по рюмкам, я был готов к попойке, о чем по всей форме и доложил ей.

Огромная белая луна, выглянув из-за угла крыши, решила повеселиться вместе с нами, и матовым шаром повисла над нами. Богиня, получив от бабки «добро» заметно повеселела, и прилично «клюкнув» затеяла какой - то свой, непонятный танец.

Ни слова не говоря, она, включила магнитофон, и, обхватив руками мою шею, увлекла в изнуряющий томный марафон. Видимо ночное светило, висящее над миром, магически влияло на ее психику, и она под его воздействием вела себя не адекватно.

Она то крепко прижималась ко мне, то, выскользнув в пируэте, начинала солировать, энергично покачивая бедрами. Казалось, что звуки саксофона Паппетти играли с ней в игру, известную только им двоим. Они, то большими мохнатыми мотыльками кружились в темноте, то стаей легкокрылых серебристых колибри улетали высоко к звездам. Неожиданно пленка кончилась, и прозрачная тишина повисла в ночи. Выключив «Астру» я наполнил рюмки.

Богиня! - окликнул я ее - наш званый банкет продолжается,… прошу к столу!

Она же, облокотившись о перила, смотрела в ночную даль, где разноцветной россыпью переливались огни Москвы. Ночь была нежна и прекрасна.

-Леночка! - снова позвал я ее - Мы же постановили напиться, а у меня ни в одном глазу! Повернувшись ко мне, Она улыбнулась:

- Игорек, какие наши годы, у нас еще все впереди.

-- Это у Вас впереди, а у меня времени в обрез, - огрызнулся я.

Вызывающе покачивая бедрами, видимо играя, Она подошла ко мне, и взяла рюмку. Посмотрев на меня сверху вниз, Она произнесла

-Сейчас я хочу сказать очень важный тост

- -Так говори - не терпелось мне выпить.

- Но для этого мне надо занять исходную позицию!

Я недоуменно пожал плечами

- Ну, занимай!

Тогда Она, подойдя к моему креслу, неожиданно уселась ко мне на колени. А затем, свободной рукой так крепко обняла меня за шею, что у меня перехватило дыхание.

Я удивленно посмотрел на нее. Она была смешна и прекрасна. Но все, же я смог выдавить

- Миледи, давайте тост, народ ждет! - -Она грустно вздохнула

- Я понимаю, Игорь, что вы считаете меня маленькой дурочкой. Но несмотря ни на что, я хочу выпить с Вами за эту прекрасную ночь. За нашу ночь любви

-Богиня... попытался я «закруглить» ее речь, но, шутливо зажав мне, рог Она продолжила.

- Возможно, я Вам и безразлична, но это для меня не важно. Главное, что Вы мне нравитесь

- Богиня - заверещал я - ты, что ж меня силой будешь брать?

- И силой и лаской - расхохотавшись, парировала Она - но главное: Пусть эта ночь останется в наших сердцах!

Мы выпили на брудершафт, после чего Она так поцеловала меня, что я чуть не задохнулся. Вырвавшись из ее объятий, пытаясь, отдышатся, я запричитал

-Послушай, Богиня, ты уж больно не подходящую игрушку для себя нашла. Дядька я старый, могу и «дуба врезать» у тебя в объятьях!

На, что, громко смеясь, Она оправдалась.

-Рембрандт же умер в объятьях женщины, а ты, надеюсь, как мужчина не считаешь себя хуже?

Пытаясь сменить тему, я повертел в руке пустую рюмку

-Знаешь, Богиня, такими темпами, мы никогда не напьемся - надо менять посуду!

-Так меняй, кто ж тебе мешает! - пожала Она плечами.

Я принес большие рюмки, нарезанный лимон и новую бутылку коньяка. Выпив по «крупному» мы снова начали танцевать. На этот раз под оркестр Поля Мариа. Видимо, сильно захмелев, Богиня начала хулиганить. Свою длинную косу Она, как аркан набросила мне на шею, держа ее конец в правой руке: притягивая меня к себе и пытаясь поцеловать. При этом она так сжимала меня в своих объятьях, что у меня захватывало дух! Я не ожидал от нее такого напора страсти, и понимал, что самое страшное меня ждет впереди. И все -таки при всей ее сексуальной агрессии, что-то меня в ней настораживало. В отличие от матерых баб, она не расстегивала на мне рубахи, и не шарила руками, где не поподя. Она меня только целовала - дико и неумело. Когда и эта бутылка была уничтожена, а Богиня дремала у меня на коленях, меня осенила идея

Послушай, Богиня, а не пойти ли нам бай - бай?

Она как- то мутно посмотрела на меня, и нетвердо спросила:

-Ты, что же предлагаешь замужней женщине лечь с тобой в постель?

Я пожал плечами

- Можешь в постель и не ложиться, а лечь рядом, на коврике.

И тут оказалось, что она совсем не пьяна. Громко рассмеявшись, она сказала совершенно трезво

- Нет! Лучше я лягу в постель! Я же не собака, какая - то, чтоб на коврике спать.

Войдя с балкона в маленькую комнату, где у меня была спальня, я, не зажигая света, разделся, и нырнул под одеяло. Богиня, присев на краешек кровати, о чем- то думала, смотря в проем балконной двери на огромную луну, которая подглядывала за нами все это время. Посидев немного молча, Она, не поворачиваясь, спросила:

- Игорь! Вы только поймите меня правильно, и не думайте ничего плохого. Я хотела бы сказать еще один тост, но не знаю - найдется ли у Вас вино?

Я ничего не ответил, а только ухмыльнулся в темноте. Откуда было знать этой малютке, что у художника могут кончиться краски, но выпивка - никогда. Сходив на кухню, я принес шампанское и два фужера

Разлив вино по бокалам, один я протянул ей:

- Ну, Богиня декламируй свой тост! Народ внемлет!

- Игорек только ты не смейся, пожалуйста - беря фужер, сконфузилась она - Потому, что это очень важный тост для нас с тобой…

Она повернулась ко мне лицом и, в отблеске луны, я заметил в ее глазах слезы. Почему то я сразу сообразил, что то здесь не так:

- Говори, Леночка - подбодрил я ее - я буду очень внимательно слушать!

Выдержав паузу и глубоко вздохнув, она, каким-то измученным голосом тихо произнесла:

Игорь! Я хочу поднять этот бокал за…- она немного помолчала и продолжила -… за нашу первую брачную ночь

- Богиня! - очумело взмолился я - Я, что - то не пойму,… какая брачная ночь - ты же замужем

- Нет - отрезала она - я повторяю за первую брачную ночь

Здесь я совершил большую ошибку и бестактно спросил:

- А, разве с мужем у тебя не было брачной ночи?

Резко вскочив, он со всего размаху грохнула фужер об пол

- Нет, не было! Не первой. Не второй ни третьей!- истерично заголосила она

- И мужчин у меня не было …ни одного - Ты сегодня будешь первым! За тебя я и хотела выпить!

Как выяснилось, история Богини оказалась банальна и страшна. Самую красивую девушку в школе, золотую медалистку с большим будущим, на домашней вечеринке, после выпускного бала, взял силой самый красивый мальчик из их класса. Брал не один, а с могучим другом- спортсменом, тоже их одноклассником. Дело в том, что родители Лены работали в посольстве, какого латиноамериканского американского государство и поэтому жила она с бабушкой по материнской линии. Но, иногда посильную помощь им оказывал брат матери - дядя Коля- полковник Генштаба.

Вот и этот раз, узнав, что у Леночки будет ребенок, дядя Коля, без всяких проволочек, взял наградной пистолет и пошел «свататься» к молодому негодяю. Свадьба была тихой и скромной. Богиня даже не шила свадебного платья, а расписалась в том белом, в котором приходила ко мне. После короткого банкета в ресторане «Прага» молодожены разъехались по домам и больше никогда не встречались. Молодой папаша даже не пришел в роддом посмотреть на своего сына. По началу я даже не поверил в эту избитую историю. Жизненный опыт показывал, что многие юные особы, нагулявшие по глупости детей, прикрывались подобными байками. Но дальнейшие события показали, что это правда, и на самом деле она еще страшней. В тот миг я задумался, как одно роковое мгновение может сломать даже очень счастливую судьбу. И не девушка и не женщина, а так нечто среднее. Одинокое, бесправное, закованное в цепи морали и людской молвы. Не имеющая личного счастья, но и не смеющая искать его. Еще, почему- то мне припомнился злосчастный день нашей встречи в парке. Когда я, старый идиот, ничего не зная о человеке, посмел осуждать ее за глаза. Неожиданно нежное прикосновение вывело меня из раздумий. Богиня лежала рядом и, короткими прикосновениями губ, целовала меня в щеку. Я повернул голову и внимательно посмотрел на нее. Этот момент она показалась мне похожей на маленькую очаровательную девочку, совершенно несправедливо обиженную судьбой и наугад пытающую найти свое случайное счастье. Неожиданно я понял, какая ответственность ложиться на меня этой ночью и вдруг испугался. Понимая, что второго удара судьбы она просто не выдержит. Еще я осознавал, что с ее нежно - кристальной душой надо обращаться очень бережно и не позволить той трещине подлости расколоть до конца ее веру в любовь. Обняв ее, как можно нежнее, я прошептал ей на ухо:

- Слушай, Богиня, давай оставим эту затею на потом и, будем спокойно спать

- А, как же брачная ночь?- удивилась она

- Ты пойми - начал разглагольствовать я - ну, какая со мной может быть брачная ночь. И какой из мня, к черту, может быть жених: старый, отертый и морщинистый. Из меня же песок сыпется. Лучше мы найдем тебе молодого высокого красавца, и у вас на свадьбе я буду посаженным отцом!

- Нет - тихо, но как, то резко возразила она - молодых и красивых мне больше не надо.

- Ну, тогда мы найдем тебе красивого профессора средних лет - не унимался я - и у вас на свадьбе я тоже буду посаженным отцом.

Она громко рассмеялась, а затем, выскользнув из моих объятий, резко отбросила одеяло и уселась на меня верхом.

- Я знаю, что ты большой хитрец - захихикала она - но сегодня тебе от меня не улизнуть! Сегодня ты будешь моим!

Честно говоря, мне нравилось ее поведение. Своим детским задором и озорством, она разряжала эту непростую для меня обстановку.

Посмотрев снизу вверх на ее красивую и таинственную фигуру, освещенную лунным светом, я, почему то подумал, везет же некоторым дуракам на старости лет.

А, Богиня, тем временем, продолжала свою веселую игру. Распустив свои великолепные волосы, она низко наклонилась надо мной и таинственно прошептала:

- Сейчас, папа, я тебя буду соблазнять! Долго и коварно!

А, потом, подавив очередной приступ смеха, пояснила:

-…правда, я ничего не умею. Но соблазнять все, же буду!

Затем она быстро и неуклюже поцеловала в меня в губы, после чего мы с ней весело расхохотались. И тут она неожиданно спросила:

- Сколько сейчас времени?

-Я посмотрел на светящийся циферблат своих часов:

-Половина третьего

- Ну, так вот - наигранно строго сказала она - через два часа ты будешь первым моим мужчиной!

С этими словами, накрыв меня русыми струями своих пышных волос, она надолго прильнула к моим губам. Ну, что с ней поделаешь - обреченно подумал я, и ускоренно начал припоминать свои старые кобелиные приемчики.

Богиня оказалась права, и ровно в половине пятого, в предрассветной летней тишине, на радость всем спящим соседям, прозвучал наш страстный кошачий дуэт.