I Глава 2

кой, хотя об этом явно не говорилось в книге, была монография «Человек и его работа» (1967). Советские социологи не только выявили роль высших мотивато­ров, но привязали типы мотивации к видам труда, чего не было у Ф. Херцберга³²з,

Наконец, ленинградские социологи заполнили брешь между общесоциологическим (истмат) и эмпи­рическим уровнями знания. Впервые они предложили работающую методологию и частносоциологическую концепцию трудового поведения, которая объясняла реальные явления, а не доказывала преимущества социализма. Так, авторы книги обосновали тезис о том, что уравнительность в оплате труда сдерживает раз­витие не инструментальной, а содержательной моти­вации. Высокую зарплату индивид, занятый тяжелым, однообразным, неквалифицированным трудом, рас­сматривает не как достойное признание, а всего лишь как компенсацию.

Новаторской для тогдашнего состояния отечествен­ной социологии была и методика исследования ленин­градцев. Программа соответствовала лучшим канонам эмпирического исследования, принятым за рубежом. В инструментарии использовались факторный анализ, корреляционные графы, методика оценки доверитель­ности интервала ошибок вывода, современные техники статистической обработки данных. Все это послужило толчком к проведению множества эмпирических ис­следований, копирующих методику ленинградцев (осо­бенно среди заводских социологов), а отчасти развива­ющих ее дальше (в частности, академические социоло­ги Новосибирска). В 1930-е гг. такую же роль «приводного ремня» эмпирической социологии труда сыграли в США знаменитые исследования Э. Мэйо в Хоторне.

В то же время в книге ленинградских социологов содержались некоторые методологические просчеты,

³²³ В. Ядов и А. Здравомыслов подготовили для книги «Человек и его работа» главу, в которой осмелились привести прямое сопо­ставление данных по Ленинграду с исследованиями Ф. Херцбер-га в США (последний использовал их методику для аккуратного сравнительного анализа). Статья не была опубликована: цензура изъяла ее из книги.

861911

История социологии труда и экономической социологии |

которые отметил в своих работах Р. Мертон. Труд рас­сматривался ими скорее как индивидуальный трудо­вой процесс, отношение к нему определялось, с од­ной стороны, творческой содержательностью, а с дру­гой — господствующими в обществе ценностями и степенью их усвоения индивидом. Поскольку в соци­алистическом обществе якобы доминируют мотивы творчества (особенно среди молодежи) и обществен­ной значимости труда, то вольно или невольно они противопоставлялись материальной заинтересованно­сти, ориентации на труд как на средство существовав ния. Данные социологических опросов демонстриро­вали (на вербальном уровне) приоритетность творчес­ких мотивов, статистика же фиксировала перелив людей с инженерными знаниями на рабочие места с высокой оплатой (грузчики, водители такси и т.д.). Таким образом, реальность, зафиксированная социо­логами, и реальность, отраженная статистикой, суще­ственно расходились³²⁴.

СОЦИОЛОГИЯ ТРУДА В ПЕРИОД СТАГНАЦИИ: 1970-1000 е ГОДЫ

В политическом отношении 1970— 1980-е гг. были менее благополучными, чем 1950—1960-е гг. Период «хрущевской оттепели» сменился этапом «брежневс­кого застоя». В общественной жизни возобладали кон­сервативные настроения и инертность, усилилась цен­зура печати, возобновились преследования инакомыс­лящих. Творческие возможности для социологов вновь сузились. Тем не менее начало 1970-х гг. ознаменова­лось созданием модернизированной (либерализованной) версии марксистской теории исторического развития. Она получила название теории развитого социализма, главным выразителем которой стал Р.И. Косолапов. По сравнению с марксизмом сталинского типа в ней было много нового: отсутствовала теория экспорта револю­ции, и утверждался принцип мирного сосуществова­ния, всестороннего развития личности, примат соци­альной сферы над экономической.

^32,1 Социология труда: Учебник / Под ред. Н.И. Дряхлова, ^А'И. Кравченко, В.В. Щербины. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1993. С. 80.