Глава 2

от друга. В результате любая фабрика рисковала ли­шиться обученного персонала¹⁰⁷.

Русский ученый приходит к выводу, что привыч­ная для Западной Европы линия развития капитализ­ма — от принудительного к добровольному труду — в России не прижилась. Здесь появилась своя соб­ственная стратегия развития капиталистической про­мышленности — в обратную сторону: после ряда Указаний царя петровские фабрики быстро перешли от свободного к принудительному труду. «Отношения 1'руда к капиталу в нашем крупном производстве вылились в совершенно другие формы, чем на Запа-Ае. Вместо капиталистической промышленности, раз­бивающейся в это время на Западе, у нас возникло крупное производство, основанное на принудитель­ном труде»¹⁰⁸.

Российский капитализм формировался по моде­ли российского феодализма. Подобно тому, как сель­ское хозяйство базировалось на крепостном труде крестьян, капиталистическую промышленность правительство Петра I удумало построить на том же принудительном труде, но уже бывших крестьян, ко-^рые, вначале разорившись и опустившись на со­циальное дно, превратились затем в фабричных ра-Очих. В обществе, основанном на натуральном хо-^йстве, невозможно создать иную организацию Рюизводства, чем та, которая опирается на личную ^Висимость¹⁰⁹.

В стране с таким первобытным хозяйством, как °Гдашняя Россия, крупное производство не могло, ^алагает М. Туган-Барановский, основываться на сво-^Лном труде. Крепостной труд был гораздо выгоднее V^4 фабриканта. К выгоде стремится каждый соци-Л-Ь.ный класс. По большому счету это очень прогрес-^йно. Стремление к выгоде делает социальное и эко-

_с. "" Туган-Барановский M.PJ. Русская фабрика в прошлом и на-]₉^⁵Пцем. Историческое развитие русской фабрики в XIX в. М., ²2. С. 25.

¹⁰⁸ Там же. С. 26.

¹⁰⁹ Там же. С. 26.

комическое поведение целерациональным, а значит прогнозируемым и просчитываемым.

Странный парадокс: правительство Петра I рас­пространило и на фабрикантов право, которое раньше было привилегией дворянства — пользоваться прину­дительным трудом. Насколько известно, ни в какой другой цивилизованной стране такого уравнивания в правах двух классов не было.

Петр I дал четко понять своим дворянам, что те­перь история резко повернула в другую сторону, что класс русских фабрикантов не менее ценен, чем класс русских дворян. Политическое и экономическое урав­нивание двух господствующих классов послужило про­логом к великой индустриализации страны.

Разрешение фабрикантам пользоваться принуди­тельным трудом не изменяло юридического положения рабочих, принятых на фабрики по вольному найму. «Фабрики продолжали служить приютом для беглых, которые юридически ничем не были связаны с фабри­кантами. Убедившись в выгодах принудительного тру­да, фабриканты стали стремиться к закрепощению и всех остальных свободных рабочих. Этого им удалось достигнуть не ранее 1736 г. В этом году, по прошению крупнейших фабрикантов того времени — Затрапезно­го, Щеголина с товарищами, Микляевой, Гончарова, Подсевалыцикова, Тамеса с товарищами, был издан высочайший указ, по которому все те мастеровые, кото­рые во время издания указа будут находиться на фаб­риках, и будут обучены мастерству, должны «вечно» со всеми своими семействами оставаться на фабриках у настоящих владельцев. За этих мастеров фабриканты должны были заплатить по известной таксе прежним владельцам — помещикам, дворцовому, синодальному ведомству, казне»¹¹⁰.

Таким образом, русские фабриканты, не на жизнь, а на смерть конкурировавшие за место под солнцем с русскими помещиками, взяли последних в свои учите­ля. Капиталисты, возводя промышленное будущее Рос­сии, «срисовывали кружева» с помещиков, которые по

¹¹⁰ Там же. С 26-27. 101

6 Кравченко А. И.