Воины не желают идти дальше
До сих пор мы говорили об оппозиции Александру среди высшего греко-македонского генералитета. После выкорчёвывания здесь оппозиционных сил с раскрытием заговора «пажей» о дальнейших открытых проявлениях недовольства источники умалчивают. Но во время индийского похода произошло первое однозначное выступление теперь уже, направленное против восточной политики Александра.
После покорения Средней Азии Александр принял решение продолжить завоевательный поход в Индию. В своё время она (вернее, подступы к ней) входила в царство Дария I и манила своими богатствами, романтикой покорения неизведанной страны.
Географические представления об Индии были туманны. Даже наставник Александра Аристотель считал Индию самой крайней частью земли. Александр полагал, что Инд и Нил – одна и та же река, обтекавшая по суше Индийский океан, считавшийся, как писал Ф. Шахермайр, водоёмом на юге, который на север дополняется Каспием.
Весной 327 года до н.э., воспользовавшись междоусобицей властителя Индии Пора и владетеля г. Таксины, Александр предпринял поход в Пенджаб (Западная Индия). На реке Гидаспе (приток Инда) он с трудом одержал победу над войском Пора, в составе которого было до 200 боевых слонов. Это сражение стоило жизни любимому коню Александра Букефалу.
На Гифасисе Александр впервые открыл войску во всей полноте существо своей программы – стать владыкой всего мира – и наткнулся на непреклонное сопротивление своих воинов.
Во-первых, Ф. Шахермайр полагает, что военные реформы и привлечение в армию восточных контингентов ставили под угрозу право воинов на участие в народном собрании.
«…Пусть же царь признает бесполезными всех македонян и отпустит их всех, раз у него есть эти молокососы-плясуны, с которыми он намерен покорить мир…»31
Во-вторых, войско устало от походов, боёв, тропических ливней, не видело конца испытаниям и поэтому отказалось идти дальше.
Александр не только убеждал, но и умолял воинов не вырывать из его рук пальмовой ветви. Когда в ответ он встретил упорное молчание, то перешёл на угрозы, что, брошенный врагам, он пойдёт дальше один со скифами и бактрийцами…
Не помогли и угрозы. Воины не разделяли идеи мирового господства своего вождя. Их чаяния выразил один из македонских командиров Кен, сын Полемократа. Он сказал, что если царь не хочет принуждать, а хочет убедить их, пусть выслушает его, который будет говорить не от себя и полководцев, а от имени «большей части войска»… Его годы и раны, полученные в сражениях, дают ему право сказать прямо, что необходимо положить конец завоеваниям македонян и греков. Очень мало осталось в живых старых воинов, с которыми Александр вступил в Азию, и нельзя осуждать их за то, что они желают возвратиться на родину к своим семьям… Пусть Александр ведёт их, тоскующих по родной земле, домой… Нужно быть умеренным в счастье, заканчивает свою речь Кен среди всеобщего одобрения.
Александр был в ярости, но тем не менее вынужден был уступить единодушному требованию своих воинов.
Войско, разделённое на две части, направилось сухим (часть под руководством Александра через Гедросию, часть — во главе с полководцем Кратером через Арахосию) и водным (флот Неарха) путями на запад. Столицей империи Александр Македонский сделал Вавилон, где в разгар приготовлений к новым походам он заболел и умер в 323 году до н.э. Слухи о его отравлении, возникшие тогда же, не подтвердились. Не поддержал их и Плутарх.