Западная Европа

Отцы церкви на западе различают рукотворный образ и так называемую «экзегезу», его объяснение словами, что, по их мнению, важнее и ценнее, чем изображение, созданное человеческими руками.

Литература об искусстве Западной Европы знает такие жанры, как экфрасис, встречающийся и в чистом виде, и в хрониках и житиях святых, путеводители по святыням, технико-технологические трактаты.

Последний жанр представлял собой трактат Гераклия, возможно римлянина по происхождению, который пытался постичь секрет римского искусства. А также так называемая «Шедула» («Ученьице») пресвитера Теофила, созданная в начале XII в. Теофил обладал знаниями об искусстве Греции, Италии, Франции, Германии и даже Аравии. В средние века все искусства были синкретичны. И сочинение Теофила посвящено живописи всех видов, ювелирному искусству, резьбе по слоновой кости, а также обработке металла. Он пишет о том, как смешивать краски, как делать клей, как красить двери и делать кузницу. В отличие от Дионисия Фурнаграфиота, он больше размышляет о красках, чем о рисунке. Находим мы у него и исторический экскурс. Он посвящен вопросу возникновения искусства. Теофил замечает, что искусство родилось из ремесла, которым Адам занялся с момента изгнания из рая. Описание иконографических схем тоже отсутствует у пресвитера Теофила. Историю искусства он возводит к храму, возведенному Соломоном. Дело человека обучиться различным ремеслам, а потом положиться на волю Божью и все будет создано человеческими руками, но Божьим промыслом.

От эпохи готики до нас дошли и «Книга рисунков» Виллара де Оннекура (первая половина XIII в.) и теоретический трактат о перспективе автора польского происхождения Витело, составленный им в Италии около 1268 г. Виллар де Оннекур помещает в своей книге рисунки привлекших его внимание произведений искусства. Соответственно надобность в описании этих произведений сразу отпадает. Витело изучает особенности чувственного восприятия. Он первым говорит о разнице подходов к пониманию красоты у представителей разных народов. А также о том, что то, что одним кажется безобразным, другим нравится.

Знает западное средневековье и экфрасис. Ранний образец экфрасиса мы находим в «Жизни Карла Великого», составленной его секретарем Эйнхардтом (IX в.). Автор описывает построенную Карлом капеллу в Аахене. Особое внимание он обращает на драгоценность материалов, использованных в отделке храма. Образцом экфрасиса является «Меморий» аббата Сугерия (XII в.). Это сочинение рождается в полемике в Бернардом Клервосским (XII в.). Он теолог-мистик, монах-цистерцианец, аскет, выступавший против роскоши в декоре монастырских церквей. В этом он солидарен с Абеляром. Последний был против золота, серебра и шелков в храмах. Бернарда Клервосского обвиняли в бесчувствии к красотам природы и искусства. Однако, напротив, он остро чувствовал красоту реального видимого мира и считал, что эта красота отвлекает его от божественных мыслей. Он выступает не вообще против использования драгоценностей в храмах, но против чрезмерного их обилия, не против ликов святых, а против того, чтобы их помещать на полу («Зачем расписывать то, что неизбежно затопчут?»). Он против светского декора в монастырях. Исследователи отмечали, что в своем литературном стиле он допускает то обилие украшений, против которого возражает в искусствах.

Аббат Сугерий, напротив, считает, что красота видимого мира есть отражение красоты мира духовного. Поэтому он с удовольствием и подробно описывает все украшения своего аббатства, особое внимание обращая на красоту созданного Богом материала, из которого все это сделано. В отличие от византийских текстов, он не только описывает архитектурный памятник, но повествует обо всей своей деятельности по упрочению положения аббатства Сен-Дени. Он сравнивает свою постройку с предшествующей ей. И отмечает, что новая церковь крепкая, просторная и светлая, а старая была темной, тесной и ветхой. Таким образом, он метко подмечает отличие нового готического стиля, родоначальником которого стало Сен-Дени, от старого романского. Он пишет о своей личной деятельности, отмечая свои заслуги, и в этом представляет образец западного индивидуализма. И на протяжении всего текста чувствуется скрытая полемика с Бернардом Клервосским.

Роднит экфрасис аббата Сугерия с византийскими рассказ о процессе постройки храма, акцент на использовании драгоценных материалов в убранстве и отделке, символическое осмысление света, необычайно подробное описание всего убранства, а также обрядов, литургии, акцент на аллегорическом и символическом характере всего описываемого, необычайная эмоциональность повествования и понимание создания нового храма не только и не столько как своей личной заслуги, сколько как божественного промысла. Как и византийцы он не называет имени ни одного художника или архитектора, возводивших и украшавших храм.

Жанр экфрасиса получил развитие и в литературе эпохи готики. Ее авторы знают отличия построек готического стиля от построек стиля романского. Они понимают связь архитектурного памятника с окружающей его природой, умеют сравнить красоту архитектуры с человеческой, пишут о символике наполняющего храмы света. Они оказались восприимчивы не только к созданиям своей собственной эпохи, но смогли по достоинству оценить и миниатюры периода варварских королевств, которые они также считают созданием скорей Бога, нежели простых смертных. В этих памятниках их привлекает яркость локальных цветов, тщательность проработки мельчайших деталей. Свое восхищение они выражают прилагательными превосходной степени.