1925 Гг. С согласия политического бюро на карте появились не

только Ленинград и Сталинград, но также города Троцк и Зи-

новьевск. В конце двадцатых годов каждая или почти каждая

область или республика имели культ своего местного руково-

дителя". ъ , ! -

В период кризисов и беспрерывного соперничества мно-

гие руководители поддерживают атмосферу постоянного

беспокойства, которая сочетается с экономическими забо-

тами. Предполагается, что человек, наделенный властью,

активнее осуществляет свою деятельность, принимает на-

ходчивые решения, координирует все пружины общества.

Во время сложных периодов такой тип власти предпочти-

тельнее собраний и совещательных органов. По этой при-

чине со смертью лидера толпа чувствует себя лишенной

своего вождя. Она начинает тосковать по нему, как иногда

тоскуют дети по своим родителям. Это побуждает одного

из "братьев'1 к желанию его заменить. Нарушая их мол-

чаливое соглашение, он пытается восстановить то, что они

поклялись все вместе искоренить:

"Лишения, переносимые с нетерпением, - пишет Фрейд о

том, что произошло после отцеубишупва, -смогли тогда на-

толкнуть на решение того или иного человека выделиться из

массы и взять на себя роль отца."

489

Согласно этой гипотезе, дети уничтожают революцию,

поскольку, кргда один из них принимает это решение, он-

присваивает себе заслуги всех и вытесняет их, чтобы

остаться единстврным хозяином на борту.

Через десяток лет/после смерти и обожествления Лени-

на, утвердился режим, его культ был довершен. Каждый

имел какое-то отношение к его личности, к его имени и

даже к его телу. Характерный для этого периода плакат

содержит лозунг: "У всех в крови есть капля крови Лени-

на". Между тем тот, кто предлагает себя на место Ленина,

выдвигает свою кандидатуру: Сталин. Очень рано, в 1926 г., он,,

заявляет, что надо будет восстановить в своих правах от-

цовскую власть:

"Не забывайте, - восклицает он во время одного собрания в

тесном кругу, - что мы живем в России, на земле царей. Рус-

ский народ предпочитает одного главу государства".

Было бы разочарованием узнать, что Сталин - человек

хитрый и обладающий изворотливым умом. Разве не пока-

зал он себя великим вождем, что практически исключает

хитрость и изворотливость? Но он знал точно силу масс.

Он знал, что для укрепления власти, какова бы она ни была,

надо найти формы управления и церемоний, соответствую-

щих их верованиям.

Поглощенный своей идеей и твердо стоящий на своем,

Сталин пользуется резкими колебаниями внутреннего ком-

паса каждого в сильной социальной буре, чтобы устранить

одного за другим всех вчерашних товарищей - сегодняш-

них конкурентов. Начиная с самого значительного, Троц-

кого, чтобы затем покончить с тем, кто был самым близким,

Бухариным. В течение всего этого времени он предается

кропотливой, неблагодарной и кровавой работе, чтобы унич-

тожить свидетелей революции, тех, кто имел еще перед гла-

зами полную картину знаменитых дней Октября. Репрес-

сии, применяемые к людям, являются прежде всего репрес-

сиями, направленными на их память и их идентификацию

с партией революции,

"Именно в этот период,,- пишет американский историк

Malia, - режим приобретает форму и затвердевает: существу-

ет неизменный феномен "дыры" Истории, дыры памяти..."

440

В то же время он заставляет их взять на себя вымыш-

ленное убийство отца, чтобы иметь возможность потребо-

вать от них искупления. И по его указаниям в журнале

того времени, не колеблясь, напишут, что Бухарин был "вдох-

новителем и соучастником покушения на жизнь самого

великого гения человечества - Ленина". Эти маневры при-

вели Сталина в ранг единственного героя..

"Следует задаться вопросом, - продолжает Фрейд по пово-

ду героя, - существовал ли заправила и подстрекатель на убий-

ство среди братьев, восставших против отца, или же такой

персонаж был создан позже воображением художников-твор-

цов, чтобы самим превратиться в героев и тем самым быть

введенными в традицию."

Художнику масс больше ничего не требввалось, чтобы

он мог теперь отправить на скамью подсудимых своих бра-

тьев, превращенных его пропагандой в сброд и подонков

так же, как герои Кафки превращены его фантазией во

множество вредных насекомых и микроскопических жи-

вотных. Надо полагать, Сталин считал своим долгом пока-

зать, что архаические ментальные структуры действенны.

И что они повторяются. Во всяком случае, его собственные

речи и речи, произносимые под его наблюдением, возвра-

щают к образам религиозных мифов и просто мифов, отде-

ляя психологию индивида от психологии толп.

Одна из этих структур приписывает подвиг, который

мог быть выполнен только целой ордой, одному герою.

"Но, - следуя замечанию Ранка, - в легенде можно найти

очень яркие следы реальной ситуации, которые она скрывает.

Часто встает вопрос о герое, который в большинстве случаев

оказывается самым молодым из сыновей, избежавшим жесто-

кости отца, благодаря своей глупости, которая заставляет

его недооценивать опасность. У этого героя сложная для ис-

полнения задача, но он может ее успешно завершить только

при содействии толпы мелких животных (пчел, муравьев). Эти

животные будут только символическим воспроизведением бра-

тьев первобытной орды так же, как в символике сна насеко-

мые и паразиты фигурируют как братья и сестры (презри-

тельно воспринимаемые как маленькие дети)."

Очаровательная аналогия. Она показывает, как один из

братьев-заговорщиков берет реванш над остальными и от-

441

даляет их от себя на такое расстояние, которое разделяло

лилипутов от Гулливера, уменьшая их до размера малень- ]

ких зверьков. Одновременно он присваивает себе их дела ;

и поступки, объединяет в своей живой личности все добро-

детели мертвых. Захват был достаточно очевидным, чтобы "г

один ветеран революции написал Сталину: "Вы восполь- 1

завались теми, кого вы, убили и оклеветали, присвоив себе

их подвиги и их достижения".

Во всяком случае, понятно, что он стремился завладеть

жизнями других: это очевидно. И также понятно, что он

играл на пассивном соучастии большинства, так как если 1

добровольно никто не поддерживает Террор, то редко кто"1

восстает против него. Но за рамками нашего понимания

остается поразительный факт: они тоже считали себя ви-

новными в убийстве своего отца (по меньшей мере, в своих 1

поступках) - эти мужчины и женщины, лишающие себя сво-

его прошлого и молящие о прощении того, кто занимает!

место отца: ;

"Но все эти

несчастные, на которых направляют прожек-Jj

тора, - пишет историк Дойчер, - появлялись кающимися, очеюи

громко исповедуясь в своих грехах, называя себя сыновьями}

Вешала и восхваляя в глубине своего ничтожества этого сверх-?.

человека (Сталина), который ногами стирал их в порошок."

' "'

По мере того как они умалялись и как он каннибалис-

тически пожирал их биографии, можно было повсюду ви-

деть загорающимся, как сигнал на штабной карте, имя Ста-!

лина на месте имени Троцкого, Бухарина, Зиновьева. Ов1

набирает размах. Поднявшийся на позицию единственного!

великого человека революции, он становится узурпаторои

вдвойне: узурпатором своих "братьев"'. или товарищей, и

узурпатором Ленина, который хотел его отстранить от сво-4

его наследия. Он провозглашает себя образцом, которому!

каждый должен следовать и повиноваться, как своему отцу;

А именно, великому Сталину. Вместо того, чтобы его дис-

кредитировать, эта узурпация добавляет доверия, которым

он пользуется. Можно сказать, что он похищает не только

биографии своих жертв, но также и любовь, которую пита-

ли к ним массы. И когда эта любовь становится осиротев-j

шей, массы ее переносят на него. На того, кто восстанавли*

вает порядок вещей и образ отца. Он объявил это сам:з

"Государство - это семья, а я - ваш отец". i

442

IV

Оставшись единственным из живущих соратников Ле-

нина, Сталин превращает марксистскую теорию в мировоз-

зрение, которое черпает свою силу из факта своей завер-

шенности. Оно предлагает простые формулы, объяснения

всему или почти всему. Сначала посредством серии кано-

нических текстов, предназначенных затвердить его прин-

ципы, и речей, которые предписывают ее применение и от-

ливают их в окончательный язык. Согласно Джиласу, эта

работа удовлетворяет

"потребности не только внутри советской партии, но так-

же и во всем международном коммунизме, так что этот скуч-

ный и книжный, но легко усваиваемый краткий курс приобре-

тает большое влияние."

Затем переписывается история революции и описыва-

ется ход истории как череда заговоров, подготовленных ста-

рыми революционерами. Последние представлены как люди

по существу зловредные, замыслы которых Сталин расстро-

ил и которых он победил, как святой Георгий дракона. Та-

ким образом, он создает что-то вроде демонологии предате-

лей,и врагов, без которых не существует ни одна религиоз-

ная вера. Предателей и врагов, с которыми герой, Сталин,

успешно сразился с помощью масс, следовавших за ним.

"В этой борьбе, - можно прочитать в "Истории коммунис-

тической партии СССР', - против скептиков и трусов, про-

тив троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев и каменевцев руко-

водящее ядро партии должно было после смерти Ленина найти

почву для окончательного объединения. Это ядро под знаменем

Сталина вновь объединило под лозунгами и вывело советский

народ на широкую дорогу индустриализации страны и коллек-

тивизации сельского хозяйства".

Эти абсолютно вымышленные ярлыки и определения,

фракции "братьев" по партии и их роли в исторической

драме глубоко внедрились в верования. Бессмысленно было

поднимать край занавеса - исторические руководители ре-

волюции остаются проклятыми. Мертвые не могут требо-

вать справедливости, а живые не осмеливаются поставить

под сомнение основания системы, раскрыть тайну, которую

она скрывает. Устанавливается компромисс. Он состоит в

443

молчаливом прощении первыми зла, которое им причини-

ли, при условии, что вторые будут обязаны об этом не упо-

минать и не преступать запрет. На самом деле все эти пе-

реписывания истории позволили Сталину выделиться из

массы и появиться перед ней человеком, который готов, по

словам Фрейда, "взять на себя роль отце/'.

В этом качестве он представляется всегда и повсюду

как единственный, остававшийся верным Ленину в годы

изгнания и в трудные моменты революции. Как единствен-

ный продолжатель его дела после его смерти. Книги, газе-

ты, фильмы связывают оба их имени, исключая все осталь-

ные. Одним словом, Сталин - это и есть Ленин redivivus

(лат.) воскресший. Молотов называет его "соратник Ле-

нина в строительстве партии", а Ярославский - "наш

отец для всех". На каждом углу улицы, в каждом обороте

речи, на каждой посылке можно найти изображение умер-

шего отца и его живого местоблюстителя, учителя и его

последователя. Эта пара воскрешает другую легендарную

пару, Маркса и Энгельса, как их воплощение. В самой Ака-

демии наук объявляют, не заботясь ? правдоподобии: "На-

чиная с конца девяностых годов (XIX века) Ленин и

Сталин, стали для развития революционного движения

новой эры... тем, чем были Маркс и Энгельс для предше-

ствующей'.

Чтобы лучше запечатлеть эту цепь возрожденных обра-

зов в сознании масс, Сталин орнаментирует развитие дви- ;Д

жения и социализма, как если бы она вела к его появлению, Ц

к нему. Он переплавляет коллективную дсторию в биогра-

фию одного человека, ее божественного демиурга. Не стоъ-

ит этому удивляться. В самом деле, Фрейд отмечает, чтц

чаще всего

"выдумка героического мифа достигает своей кульминации \

в обожествлении героя. Может быть, обожествленный герой%

был отцом до Бога, предвестником возвращения архаическогоъ''

отца в качестве обожествленного." Ч

С этого периода и до 1930 г. к Сталину обращаются, а ;

он смог позволить так к себе/обращаться, как к полубогу,

всеведущему, всемогущему и непогрешимому. Нет нужды Ц

444

цитировать тексты и имена, провозглашавшие его таковым.

Они делают из него истинного наследника не только Лени-

на, но также царей во всем, исключая только то, что его

власть по природе своей не наследуемая. Постепенно он

разрывает все узы равенства и осуждает их, заявляя; что

"уравнивание в сфере потребностей и индивидуальной

жизни - это мелкобуржуазный вздор". Прежде всего он

восстанавливает власть, против которой он со своими това-

рищами боролся. Он создает службу Бога-отца, и целая

иерархия выстраивается под ней. Каждый имеет свою соб-

ственную должность и не может ее преступать. Высокопо-

ставленные члены образуют привилегированный класс, про-

стые граждане - другой, менее блестящий.

То, что такой поворот оказался возможным, что именно

эта теория, марксизм, а не сумасбродная опоэтизированная

идея, возникшая на заре цивилизации, смогла послужить

основанием великому человеку издать пищу его религии,

доказывает, насколько трудно абстрагироваться от толп в

жизни обществ. Бессмысленно говорить в этом случае .об

отклонениях, ошибках истории, добавляя, что в конечном

счете они способствовали прогрессу и разуму. Этим упус-

кается из виду то, что, если можно постоянно переписывать

историю, то невозможно ее переделать. Ничто не гаранти-

рует того, что там, где замешаны массы, события произошли

бы иначе. -

Напротив, мы наблюдаем, что так называемые отклоне-

ния и ошибки настойчиво повторяются. Это,лю-видимому,

означает, что они соответствуют какой-то закономерности,

потому что, следуя правилу, одни и те же причины должны,

производить одни и те же следствия. Что касается выясне-

ния того, послужили ли они действительно причиной про-

гресса, трудно однозначно судить об'этом. О заслугах Ста-

лина и тех, кто ему подражал, можно, я думаю, сказать то,

что один английский историк сказал о Наполеоне:

"Он разрушил только одно: якобинскую революцию (боль-

шевистскую революцию в случае Сталина), мечту ? равенстве,

свободе и братстве и о народе, -в своем величии поднявшемся,

чтобы сбросить угнетение."

445

?

Культ отца связан с рождением светской религии. Имен-,

но в этом заключается результат повседневного наблюде-

нияСоветский <писатель Эренбург констатирует это в сво-

их мемуарах: ъ,ъ;

"Начиная с 1938 г. Справедливее использовать слово "культ"

в его основополагающем религиозном смысле. В сознании милли-

онов людей Сталин превратился в мифического полубога'.

А позднее Джилас подтверждает это:

"Я приближался к Сталину в состоянии сознания, близко

к религиозной вере"'.

Я воспользовался такими наблюдениями и историчес-

ким материалом, как я говорил, с целью проиллюстриро-д

вать тотемическую гипотезу и ее значение для психологиъ!

толп. Согласно ей, заслуга Сталина (или кого бы то ни

было на его месте) состояла, конечно же, в способствованииЦ

рождению этой религии и ее распространению. Против

необходимости, связанной с надзором, были высказаны воз>-

ражения. Здесь не стоило искать причин. Может быть,

вышеупомянутая гипотеза раскрывает нам ее потаенные

основания. Средства могли быть различными, лучше обес-1

печенными гражданским законодательством. Нужно было,

однако, чтобы цель была достигнута.

Снова следуя знакомому пути, можно допустить, что со-

циализм приходит извне по каналам какой-то партии и

вождя, существовавших вовне, как своего рода египетский!

Моисей. Конечно речь идет о Ленине и его первых сорат- j

никах. Они обнаруживают эту теорию и навязывают ее в

результате ряда чрезвычайных событий, из которых глав-

ное - революция. С другой стороны, революция завершена;!

и Ленин мертв, и здесь наблюдается отказ русского народа!

от теории и от людей, которые ее представляют- Можно

даже говорить об ослаблении самой партии. Однако вне-

шний отказ на деле маскировал бы, согласно нашей гипоте- а

зе, ее погружение в глубины, длительный процесс сближе->

ния с психологией толп. В течение этого инкубационного ;

периода она встречается с другими традициями, переплета-;

ется с ними до тех пор, пока в свою очередь не станет одной

446

из них. На этот раз она требует быть признанной изнутри,

распространенной вождем, пришедшим изнутри, вышедшим

из самой массы, как еврейский Моисей.

Перед ним стоит задача переиначить в соответствии с

доктриной, партию и народ. Внушить им то, что после этого

пребывания в бессознательном не является больше наукой,

а становится мировоззрением. Другими словами, он дол-

жен утвердить примат веры вместо и на месте прежнего

примата разума, даже духовности. Подводя людей к отказу

от этого, он подчеркивает их роль и побуждает их гордить-

ся успехом. Что касается того, кто требует жертвы, Стали-

на, он неизбежно становится

"недоступным властелином, животворящим Солнцем, от-

цом двухсот миллионов советских граждан..., тотемом, кото-

рый племя, считает своим предком и с которым все члены пле-

мени должны устанавливать личный близкий контакт."

~ Советский Союз превращается для своего вождя в one

man show"'. С начала и до конца он один осуществляет

высшую власть. Его обожают наравне с богом, советское

общество и партия (и не только они) становятся квазире-

лигиозным сообществом, скрепленным общей преданнос-

тыо'ъи разделяемым культом. Когда смерть пришла ему

напомнить, что бессмертие - это не более чем иллюзия, ни-

кто не смог бы претендовать на то, чтобы наследовать ему.

Такова общая судьба харизматических вождей.

Эти догадки о религиозных иллюзиях не должны, как и

предшествующие им замечания, тешить нас еще более опас-

ными иллюзиями об их достоверности. Здесь я в точности

повторю то, что писал Фрейд Эйнштейну: "Может быть,

мм покажется, что наши теории - это род мифологии и

что наше дело не заслуживает одобрения. Но разве лю-

бая наука, как и эта в кони/е копире, не приходит к ми-

фологии?"

Психология масс пришла к этому под давлением обсто-

ятельств, в которых она развивалась, и проблем, которые

она вынуждена была решать. После всех уроков, которые

она преподала нам в этом веке, я плохо понимаю, как мож-

' Шоу, которое исполняется одним человеком (англ.). - Прим пер.

447

но не учитывать ее по большому счету. Заслуживающая

внимания доля реальности ускользает от нее, это невоз

можно отрицать. Но она уловила другую ее долю: ту, кото-j

раяпредрешила-и сейчас еще предрешает успех или не-j

удачу партии, идеи. На этом основании деловой человекъ

как и человек науки, относится к наиболее высокому уров

ню благодаря своим методам и объяснениям. По обще

правилу там, где жизнь и теория существуют в согласи

лучше прислушиваться к теории - она богаче. Там, где жиз

и теория существуют в разногласии, лучше прислушиваъ

ся к жизни, это надежнее. Когда речь идет о психолог

масс, надо прислушиваться то к одной, то к другой,

говорится, по словам Гомера, "под давлением жест,

необходимости.

Э. ЭРИКСОН1

Психоанализ Гитлера

Самыми жестокими эксплуататорами борьбы нации за

спасение идентичности были Адольф Гитлер и его сообщ-

ники, на протяжении десятилетия оказавшиеся бесспорны-

ми политическими и военными хозяевами великого, трудо-

любивого и старательного народа. Чтобы не дать этим спе-

циалистам по дешевым обещаниям превратиться в угрозу

для всей западной цивилизации, были мобилизованы объе-

диненные ресурсы промышленных государств всего мира..

В настоящее время Запад предпочел бы проигнориро-

вать тот знак вопроса, который своим существованием бро-

сает вызов идее линейного прогресса. Запад надеется, что

после некоторой подкормки и наведения порядка оккупа-

ционными войсками эти же самые немцы снова станут лег-

ко приручаемыми, добропорядочными потребителями, что

они вновь обретут стремление к Kultur2 навсегда забудут

некогда охватившее их (в очередной раз) военное безрас-

судство.

Люди доброй воли должны верить в психологические,

равно как и в экономические чудеса. Однако я не думаю,

что мы улучшаем шансы человеческого прогресса в Герма-

нии или еще где-либо, забывая слишком быстро то, что про-

изошло.. Скорее, наша задача как раз в том, чтобы признать:

черный миракль нацизма был всего лишь немецкой верси-

ей - великолепно спланированной и стль же великоленио

проваленной - универсальной возможности нашей эпохи.

Эта тенденция Сохраняется, и призрак Гитлера рассчиты-

вает на нее.

Ибо народы, как и отдельные люди, определяются не

' Э.Эриксон. Детство и общество. М. 1996;

2 Культура (нем.). Сохраняя в русском тексте немецкие слова, мы

следуем оригиналу. По-видимому, таким способом Эриксон пытался от-

метить ключевые понятия в ментальности немцев того'времени. - Прим.

пер. '

15 Психология масти, т. 2

только их высшей точкой цивилизованного достижения, но

и точкой наименьшего сопротивления их коллективной иден-

тичности; фактически, они определяются дистанцией меж-

ду этими точками и ее качеством. Национал-социалисти-

ческ&я ГерманюРпослужила ясной иллюстрацией тому, что

развивающаяся цивилизация потенциально подвергается

опасности со стороны своего собственного прогресса, по-

скольку он раскалывает древнюю совесть, угрожает неза-

вершенным идентичностям, высвобождает деструктивные

силы, которые в это время могут рассчитывать на бесчув-

ственную действенность сверхуправителей, Поэтому я воз-"

вращусь на один шаг назад в нашей истории и воссоздам >

здесь несколько формулировок, составленных рабочим ??-?

ганом правительства США в самом начале второй мировой

войны при подготовке к прибытию (какая самонадеянность!) :

первых военнопленных-нацистов. Некоторые из этих фор-

мулировок, возможно, выглядят уже устаревшими. Однако

представленные здесь психологические проблемы не из теХу

что исчезают за ночь - будь то в самой Германии или в

Европе, центром которой она является. Во всяком случае,

история учит только тех, кто не слишком спешит забывать.

Я выберу в качестве своей темы самую сентиментальную,;

самую чарующую мелодию "Коричневого Дудочника": со-

общение о его детстве в "Майи Кампф".

"В этом маленьком, баварском по крови и австрийском по

подданству городке на реке Инн, озаренном светом немецкого;

мученичества, жили в конце восьмидесятых годов прошлого века

мои родители\отеп - преданный государству чиновник, и мать,

посвятившая себя заботам о доме и детях с неослабным любя-

щим вниманием" ъ ъ

Структура предложения и его тональность указывают

нато, что'нам предстоит услышать волшебную сказйу: Фзкъ

тически, мы и проанализируем ее со стороны'современной.

попитки создать миф, но миф, будь он древним или совре-

менным, не есть ложь. И бесполезно пытаться доказывать,

что он не имеет под собой фактической основы, как и заяв-

лять, что его вымысел есть плутовство и вздор. Миф сме-

шивает исторический факт и значимый вымысел таким

образом, что эта смесь "звучит искренне "для какой-то обла-

450

15-2

сти или эпохи, вызывая благочестивое изумление и пылкое

стремление достичь желанной цели. Затронутые им люди

-не станут оспаривать истинность или логику; ну, а те не-

многие, которым не удалось избежать сомнения, найдут свой

рассудок парализованным. Поэтому, изучать миф крити-

чески - значит анализировать его образы и темы в связи с

затрагиваемой областью культуры.

Германия

"Этот маленький, баварский

по крови и австрийский

по подданству городок..,

озаренный светом

немецкого мученичества..."

Гитлер родился в австрийском городке Браунау, непо-

далеку от немецкой границы. Таким образом он принадле-

жал к немецкому меньшинству Австрийской империи.

Именно здесь, в Браунау, его житель по имени Пальм

был расстрелян солдатами Наполеона за издание памфле-

та "В час величайшего унижения Германии" - и этот факт

Гитлер зарегистрировал в своей книге. Памятник Пальму

стоит на центральной площади Браунау.

Конечно, во времена Пальма Германская империя еще

не существовала. Фактически, некоторые из немецких го-

сударств были военными союзниками Наполеона. Но упо-

требив всесодержащий, магический термин "Германия",

Пальм, переданный австрийской полицией Наполеону, стал

идолом националистического движения за великую Герма-

нию. . . .

Отметив сопротивление Пальма имученичество под гне-

том зловещего Бонапарта, сказка продолжается описани-

ем героического противостояния юного Адольфаотцу, а

также повествует о ненависти, немецкого меньшинства к

австрийскому императору. Маленький Адольф принадле-

жал, по его словам, к "тем, кто мучительно тосковал по

тому часу, когда они смогут вернуться в объятия люби-

мой матери" Германии. Как раз здесь его образы и начи-

нают включать в себя терминологию семейных отношений,

которая открыто отождествляет его "Эдипову" ситуацию с

национальными Проблемами его страны. Он выражает недо-

15ъ

451

вольство тем, что эта "любимая мать... юная империя"

своим "трагическим союзом со старым мошенником - ав-

стрийским государством... санкционировала медленное

уничтожение немецкой нации".

Мать Гитлераоыла на 23 года моложе его отца, и как мы

увидим, она подобно всякой добропорядочной женщине того

времени, героически защищала мужа, который ее бил. Отец

Гитлера был пьяницей и тираном. Отсюда, и в национальных,

и в семейных образах Гитлера само по себе напрашивается

уравнение: молодая мать предает горящего желанием сына -

ради дряхлого тирана. Личный опыт маленького Адольф>:"

таким образом смешивается с опытом немецкого нацио-

нального меньшинства, отказывавшегося петь "Боже, хра-

ни императора Франца" во время исполнения австрийско- ?

го гимна и заменявшего его текст текстом песни "Германия i

превыше всего". Гитлер продолжает: "Прямым следсгви-

ем этого периода было то, что, во-первых, я стал национали-

стом; во-вторых, я научился ухватывать и понимать смысл ,

истории... так что в пятнадцать лет я уже понимал разни-

цу между династическим патриотизмом и народным наци-

онализмом". .

Такое на вид безыскусственное совпадение так легко

(даже слишком легко) подводит к психоаналитической ин-

терпретации первой главы "Майн Кампф" как невольной

исповеди Гитлера об эдиповом комплексе. Эта интерпрета-

ция позволила бы предположить, что в случае Гитлера лю-<

бовь к молодой матери и ненависть к старому отцу приня-Ц

ли болезненные размеры, и что именно этот конфликт по- -j

буждал его любить и ненавидеть, принуждал спасать или "

уничтожать отдельнЫх людей и целые народы, которые, те Щ

действительности', символизировали*' его мать и его отц

В психоаналитический литературе встречались статьи, на-

стаивающие на такой простой причинности. Однако-чтобя

стать успешным революционером, очевидно' тре6уется'то1ъ

раздо больше, чем наличие индивидуального комплекса.

Комплекс создает первичный жар; но если он будет слиш-

ком сильным, то парализует революционера вместо того,

чтобы воодушевитьего. Впечатляющее использование ро-

дительских и семейных образов в публичных выступлени-

462

ях Гитлера отличается той необычной смесью наивной ис-

поведи и умной пропаганды, которая характеризует сцени-

ческий гений. Геббельс знал это и верно направлял своего

лающего хозяина - почти до самого конца.

Я не буду заниматься здесь обзором психоаналитичес-

кой литературы, изображавшей Гитлера "психопатическим

параноидом", "лишенным какой-либо морали садистичес-

ким младенцем", "сверхкомпенсирующим маменькиным

сынком" или "невротиком, страдающим от неодолимой тяги

к убийству". Временами он, без сомнения, подтверждал все

эти диагнозы. Но к несчастью, Гитлер; вдобавок ко всему

перечисленному, обладал еще кое-чем. Его способность воз-

действовать и производить впечатление на других была

настолько редкой, что кажется нецелесообразным приме-

нять ординарные диагностические методы кого речам. Он,

прежде всего, был авантюристом грандиозного масштаба.

Личность авантюриста сродни личности актера, поскольку

он должен быть всегда готов воплотить (как если бы сам

выбирал) сменяющие друг друга роли, предлагаемые кап-

ризами судьбы. Со многими актерами Гитлера объединяет

и то, что, по свидетельствам очевидцев, он был эксцентрич-

ным и невыносимым "за кулисами", не говоря уже о спаль-

не. Он бесспорно обладал опасными пограничными черта-

ми характера, но знал, как приближаться к'этой границе,

выглядеть так, как если бы он уходил слишком далеко, а

затем - возвращаться назад к своей затаившей дыхание

публике. Иначе говоря, Гитлер знал как использовать свою

собственную истерию. Знахари тоже часто обладают этим

даром. Стоя на подмостках немецкой истории, Гитлер тон-

ко чувствовал, в какой степени можно было смело позво-

лить собственной личности представлять истерическую не-

сдержанность, которая подспудно жила в каждом немец-

ком слушателе и читателе- Поэтому роль, которую он вы-

брал, в равной мере разоблачает как его аудиторию, так и

его самого; ведь именно то, что другим народам казалось

наиболее сомнительным, для немецких ушей оказалось са-

мой убедительной мелодией, исполняемой "Коричневым Ду-

Дочником".

453

Отец

"...отец - преданный государ-

ству чиновник..."

.ъ> *>

Несмотря на эту сентиментальную характеристикуотца,

Гитлер расходует изрядную долю пылких страниц первой

главы, вновь и вновь повторяя, что ни его отец, "ни любая

другая сила на земле не смогла бы сделать из него чинов-

ника". Он уже в самом начале отрочества знал, что жизнь

чиновника была не для него. Как же он был не похож на

своего отца! Ибо хотя его отец в подростковом возрасте-

тоже взбунтовался и в тринадцать лет убежал из дома, что-

бы достичь "чего-то лучшего", после 23 лет он вернулся

домой и стал младшим таможенным чиновником. И "ник- ,

то уже не помнил маленького мальчика из далекого про- ъ

щлого". Этот бесполезный бунт, по словам Гитлера, соста-

рил отца раньше срока. Далее, пункт за пунктом, Гитлер

излагает бунтарские приемы, превосходящие по эффектна-;

ности приемы своего отца.

Может быть, перед нами наивное разоблачение патоло-

гической ненависти к отцу? Или, если это расчетливая про-.;

паганда, то что давало этому австрийскому немцу право д

надеяться, что сказка о его отрочестве окажется настолько

привлекательной для народных масс Германской империи? ?

Очевидно, не все немцы имели отцов, похожих на отца Гит-

лера, хотя многие, несомненно, имели. Мы знаем, что лите-

ратурной теме вовсе не нужно быть правдивой, чтобы быть

убедительной; она должна звучать искренне, как если бы

напоминала о чем-то сокровенном и давно минувшем. Тог-

да, вопрос в том, действительно ли положение Немецкого

отца в семье заставляло его вести себя либо постоянно, либо

значительную часть времени, либо в памятные периоды

жизни - таким образом, чтоон создавалу сына внутрен-

ний образ, который в известной мере соответствовал раз-,

рекламированному образу старшего Гитлера. ъ ъ

Внешне положение немецкого отца в семье, принадле-

жавшей к среднему классу конца XIX - начала XX века,

вероятно, было довольно схожим с другими викториански-

ми версиями "жйзни Главой рода". А вот образы воспита-

ния оказываются ускользающими от нашего взора. Они

454

варьируются от семьи к семье и от человека к человеку,

могут оставаться латентными и проявляться лишь в пери-

оды серьезных кризисов, а могут нейтрализовываться ре-

шительными попытками быть другими.

Здесь я представлю импрессионистскую версию, на мой

взгляд, единого образа немецкого отцовства. Он, вероятно,

репрезентативен в том смысле, в каком расплывчатая "кол-

лективная" фотография" Гальтона репрезентативна по от-

ношению к тем, кого она предположительно показывает.

Когда отец приходит с работы домой, кажется, что даже

стены собираются с духом ("nehmen sich wsammen"._Ма,ть,

будучи часто неофициальной главой семьи, ведет себя при

нем совершенно по-иному, чтобы ребенок мог это заметить.

Она поспешно выполняет прихоти отца и избегает раздра-

жать его. Дети не смеют дохнуть, поскольку отец не одоб-

ряет "глупостей", то есть не выносит ни женских настрое-

ний матери, ни детских шалостей,- Пока он дома, от матери

требуется был> в полном его распоряжении; поведение же

отца говорит о том, что он с неодобрением смотрит на дру-

жеские отношения матери и детей, которые они позволяют

себе в его отсутствие. Он часто говорит с матерью, так же

как говорит с детьми, ожидая согласия и обрывая любое

возражение. Маленький мальчик начинает ощущать, что

все доставляющие удовольствие связи с матерью служат

источником постоянного раздражения отца, а ее любовь и

восхищение - живая модель для стольких последующих

свершений и достижений - может доставаться ему только

без ведома отца, или против его явных желаний.

Мать усиливает это ощущение, скрывая некоторые "глу-

пости" или проступки ребенка от отца - когда ей.будет

угодно; в то время как своеледовольство ребенком она

выражает, донося на него отцу, когда тот приходит домой,

часто побуждая его таким образом пороть детей за про-

ступки, деталями которых он не интересуется. Сыновья

плохо себя ведут и наказание всегда оправдано. Позднее,

когда мальчику случается наблюдать своего отца в обще-

стве, когда он замечает раболепство отца перед начальством,

видит его сентиментальность, когда тот пьет и распевает

песни с равными себе, подросток приобретает первый инг-

редиент Weltschmerz (мировой скорби): глубокое сомне-

455

;- ние в достоинстве человека - или, во всяком случае, "стари-

ка". Все это, конечно, Существует совместно с уважением и

любовью. Однако во время бурь отрочества, когда иден-

тичность сына должна "уладить отношения" с образом отца,

подобная ситуация приводит к тому тяжелому немецкому

Pubertat (пубертату), который являет собой такую стран-

ную смесь открытого бунта и "тайного греха", циничной

деликвентности и смиренной покорности, романтизма и

уныния, и который способен сломить дух мальчика раз и

навсегда.

В Германии этот образ воспитания имел традиционное

прошлое. Как-то всегда случалось, что он срабатывал, хотя

конечно же, не был "плановым". Фактически, некоторые,

отцы глубоко возмущавшиеся этим образом во времена соб-

ственного отрочества, отчаянно не хотели навязывать его

своим сыновьям. Но этого желания им снова и снова не

хватало в периоды кризисов. Другие пытались подавить

этот-обрз, но тем самым лишь увеличивали собственную

невротичность и невротичность своих детей. Часто маль-

чик чувствовал, что отец сам несчастлив из-за своей неспо- :

собности разорвать порочный круг, и вследствие его эмоци-

онального бессилия сын испытывал жалость и отвращение

к отцу.

Что же тогда сделало этот конфликт таким универсаль-

но важным по своим последствиям? Что отличает - не-

вольным, но решительным Образом - отчужденность и стро-

гость немецкого отца от сходных черт характера других

западных отцов? Я думаю, это отличие заключается в су-

щественном недостатке истинного внутреннего авторитета

(authority)', который проистекаетиз интеграции культур-

ного идеала и воспитательного метода. Ударение здесь

определенно падает на слово немецкого в смысле имперс-

ко-немецкого. Поэтому часто при обсуждении положения

немца мы думаем и говорим о хорошо сохранившихся не-

' Этот не слишком-то вписывающийся в данный контекст, термин

(вероятно, используемый как эквивалент нем. Autoritut), Эриксон упо-

требляет, по-видимому, в качестве компактного обозначения для много-

мерного смыслового комплекса, включающего такие значения, как: ува-

жение, влияние, вес, полномочия, власть - Прим. пер.

456

мецких областях и о "типичных", хотя и единичных при-

мерах, где внутренний авторитет немецкого отца казался

глубоко обоснованным, опиравшимся, фактически, на

Gemutlichkeit' старых деревень и небольших городов, го-

родскую Kultur2, христианское Denuf3, профессиональное

Bildung4 или на дух социальной Refomf. Дело, однако в

том, что все это не приняло интегрированного значения в

национальном масштабе, в то время как образы рейха ста-

ли доминирующими, а индустриализация подорвала пре-

жнюю социальную стратификацию,

Жестокость продуктивна только там, где существует чув-

ство долга перед отдающим приказ и сохраняется чувство

собственного достоинства при добровольном повиновении.

Однако обеспечить это может лишь интегрирующий про-

цесс, который объединяет прошлое и настоящее в соответ-

ствии с переменами в экономических, политических и ду-

ховных институтах. . i

Другие западные государства пережили демократичес-

кие революции. Народы этих стран, как показал Макс Ве-

бер, постепенно перенимая привилегии своих аристократи-

ческих классов, идентифицировались таким образом с ари-

стократическим идеалами. В каждом французе осталось

что-то от французского рыцаря, к каждому англичанину

что-то перешло от англосаксонского джентльмена, а каж-

дому американцу досталось что-то от мятежного аристок-

рата. Это "что-то" сплавилось с революционными идеала-

ми и породило понятие "свободного человека", предпола-

гающее неотъемлемые права, обязательное самоотречение

и неусыпную бдительность. По причинам, которые вскоре

будут обсуждаться в связи с(проблемой Ledensraunf не-

мецкая идентичность никогда не инкорпорировала такие

образы в степени, необходимой для того, чтобы повлиять на

' Уют и спокойствие (нем.).

2 Культуру (нем.).

3 Смирение (нем.).

4 Образование (нем.).

э Реформы (нем.).

6 Жизненное пространство (нем.) - Прим. пер.

457

бессознательные модусы воспитания. Доминантность и же-

стокосп> обычного-немецкого отца не Образовала с нежно-

стыр и достоинством той-смеси, которая рождается из учас-

тая гинтегрирукмрем процессе. Скорее, этот "средний" отец -

по обыкновению или в решающие моменты - начинал олн-

цетворять повадки и этику немецкого ротного старшины и

мелкого чиновника, то есть тех, кто - "будучи облачен

короткий мундир" - никогда бы не помышлял о большем,

если бы не постоянная опасность лишиться малого, и кто

продал права свободного поведения человека за официальное звание и пожизненную пенсию. ' ?

Вдобавок, распался тот культурный институт, который

заботился о юношеском конфликте в его традиционных -?

региональных - формах. В старину, например, существовал

обычай Vanderschaft'.

Молодой человек покидал дом, чтобы стать учеником>

(подмастерьем) в чужих краях - примерно в том возрасте

(или немного позже), когда Гитлер воспротивился отпв-

ской воле, а его отец в свое время сбежал из дому. Нео-!

средственно перед наступлением эпохи нацизма разрыв т-

ношений юноши с семьей либо отражался в более умеренъ

ных и менее результативных конфликтах, поскольку оиай

были индивидуализированными и, нередко, невротически-.

ми; либо еще имел место, сопровождаемый отцовскимй

угрозами и материнскими слезами; либо этот юношески

конфликт подавлялся, и тогда нарушалась не связь между

отцом и сыном, а отношение молодого человека к самому!

себе. Часто учителям - исключительно мужчинам - прихой

далось принимать на себя главный удар этого кризиса, хоти!

юноша распространял свою идеалистическую или цинич-

ную враждебность на всю сферу Bwgerlichkeit1 презирае-

мый им мир "обывателей". Трудно передать, что в даннок

случае подразумевается под словом Burger. В; юношеско>

сознании бюргер не тождественен солидному горожанину

не идентичен он и ненасытному буржуа, каким то предста-

' Странствие (нем.). - Прим. пер.

1 Бюргерство (мм.) . - Прим. пер.

458

ет в классовом сознании революционной молодежи; и мень-

ше всего он похож на того гордого гражданина Француз;ъ

ской республики или на того ответственного гражданина

США, который, признавая равные обязанности, отстаивает

свое право быть отдельной, неповторимой личностью. Ско-

рее, словом Burger обозначается тип взрослого человека,

который предал юность и идеализм и нашел убежище в

консерватизме ограниченного и холопского толка. Этот

образ часто использовался, чтобы показать: все, что счита-

лось "нормальным", было испорченным, а все, что счита-

лось "приличным", было проявлением слабости. Одни юно-

ши, как например, "Перелетные птицы" ("Wanderbirds")1,

увлекались романтическим единением с Природой, разде-

ляемым со многими товарищами по восстанию под руко-

водством молодежных лидеров особого рода - профессио-

нальных и конфессиональных молодых людей. Юноши

другого типа - "одинокие гений" - предпочитали писать

дневники, стихи и научные трактаты; в пятнадцать лет они

обычно сетовали на судьбу, выбирая самую немецкую из

всех юношеских жалоб - жалобу Дон Карлоса: "Уж двад-

цать, а еще ничего не сделано для бессмертия!" Были и

такие, кто предпочитал образовывать небольшие группы ин-

теллектуальных циников, правонарушителей, гомосексуа-

листов и национал-шовинистов. Однако общей чертой всех

этих увлечений и занятий было исключение своих реаль-

ных отцов в качестве фактора влияния и приверженность

некоторой мистическо-романтической сущности: Природе,

Фатерлянду, Искусству, Экзистенции и т. п., которые были

суперобразами чистой, непорочной матери - той, что никог-

да не выдала бы непослушного мальчика этому великану-

людоеду, его отцу. Хотя иногда допускалось, ЧТО реальная

мать открыто'йли тайно' благовЬлила - если не завидовалаъ -

такой свободе,: отец всегда считался ее (свободы)'смертель-

ным врагом. ЕСЛИ же-он не проявлял достаточной

враж-

дебности, его умышленно провоцировали, поскольку про-

тиводействие отца оживляло жизненный опыт сына..

' По-видимому, Эриксоц имеет в виду Wandervogel - участников юно-

шеского туристского движения в Германии в 1933 г. - Прим. пер.

489

.? На этой стадии немецкий юноша скорее умер бы, чем

признал тот факт, что эта дезориентированная, эта чрез-

мерная инициатива в направлении абсолютного утопизма

на самом деле вызвана скрытым комплексом вины и в ко-

нечном счете ведет ошеломительному истощению. Иден-

тификация с отцом, которая, несмотря ни на что, вполне

установилась в раннем детстве, выдвигалась на первый план.

Вероломная судьба (=реалыяость) замысловатыми путями.

приводила нашего юношу к тому, что он становился Burger -

"простым обывателем" с вечным чувством греха за прине-

сение в жертву мамоне и семье (с ничем не примечатель-

ными женой и детьми, каких всякий может иметь) револю-

ционного духа (genius).

Естественно, это описание типизировано до уровня ка-

рикатуры. Однако я считаю, что и такой явный тип, и такой

скрытый образ (pattern) на самом-деле существовали, и

что фактически, этот постоянный разрыв между прежде-

временным индивидуалистическим бунтом и лишенным ил-

люзий, покорным гражданством был сильным фактором в

политической незрелости немца: юношеский бунт здесь был

ничем иным, как выкидышем индивидуализма и революци-

онного духа. По моему глубокому убеждению немецкие

отцы не только не препятствовали этому бунту, но, факти-

чески, неосознанно подготавливали и поощряли его, созда-

вая тем самым надежное средство сохранения своего пат-

риархального влияния на молодежь. Ибо как только пат-

риархальное супер-эго прочно укореняется в раннем дет-

стве, молодым можно дать волю: они не позволят себе да-

леко уйти.

В .характере немца времен империи эта специфическая

комбинация идеалистического сопротивления и смиренно-

го повиновения привадила к парадоксу. Немецкая совесть

безжалостна к себе и другим, но ее идеалы непостоянны и,

если можно так сказать, бездомны. Немец резок и строг с

собой и другими, но крайняя суровость без внутреннего

авторитета порождает горечь, страх и мстительность. Ис-

пытывая недостаток согласованных идеалов, немец скло-

нен приближаться со слепой убежденностью, жестоким са-

моотрицанием и величайшим перфекционизмом ко многим

противоречивым и открыто деструктивным целям.

460

После поражения в войне и революции 1918 года этот

психологический конфликт усилился до уровня катастро-

фы среди немецкого среднего класса; а это! последний по-

всюду содержит в себе ощутимую долю рабочего класса,

поскольку тот стремится стать средним классом. Их рабо-

лепие перед аристократией, проигравшей войну, теперь вне-

запно лишилось всякого сходства с сознательной суборди-

нацией. Инфляция подорвала пенсии. С другой стороны,

ищущие выход массы были не готовы предугадать или узур-

пировать ни роль свободных граждан, ни роль сознающих

себя как класс рабочих. Очевидно, что именно в таких ус-

ловиях образы Гитлера могли сразу убедить стольких лю-

дей, и еще большее число парализовать.

Я не стану утверждать, что отец Гитлера в том виде, как

его изображаютв оскорбительных докладах и отчетах, был,

в своей явно иеотшливанной форме, типичным немецким

отцом. В истории часто случается, когда экстремальный и

даже типичный личный опыт настолько хорошо соответ-

ствует универсальному личному конфликту, что кризис

поднимает его до положения типичного представителя.

Фактически, здесь можно вспомнить, что великие нации

склонны за своими пределами выбирать тех, кто становится

их лидером: Наполеон был корсиканцем, а Сталин - грузи-

ном. В таком случае, именно универсальный образ (pattern)

детства лежит в основе изумленного интереса, который воз-

никал у немецкого мужчины, читавшего о юности Гитлера.

"Независимо оттого, каким твердым и решительным мог

быть мой отец - его сын был таким же упорным И настой-

чивым в отвергают любой идеи, которая мало или совсем

не привлекала его. Я: не хотел становагаься чиновником.

"Эта комбинация саморазоблачения ;и.расчетливой1прйпа-

ганды (вместе с; шумным и решительнымгдействиеиХ-иако-

нец-то принесла с собой то всеобщее убеждение, которого

ждало тлеющее в немецком кгноше восстание: ни один ста-

рик, будь он отцом, императором или Господом Богом, не

должен мешать любви юноши к его матери Германии. В то

же время оно подтвердило взрослым мужчинам, что вслед-

ствие предательства ими своей мятежной юности, они ока-

зались недостойными вести за собой немецкую молодежь,

которая впредь предпочла бы "творить свою судьбу соб-

461

;На этой стадии немецкий юноша скорее умер бы, чем

признал тот факт, что эта дезориентированная, эта чрез-

мерная инициатива в направлении абсолютного утопизма

на самом деле вызвана скрытым комплексом вины и в ко-

нечном сЧете ведет кошеломительному истощению. Иден-

тификация с отцом, которая, несмотря ни на что, вполне

установилась в раннем детстве, выдвигалась на первый план.

Вероломная судьба (=реальность) замысловатыми путями

приводила нашего юношу к тому, что он становился Burger -

"простым обывателем" с вечным чувством греха за прине-

сение в жертву мамоне и семье (с ничем не примечатель-

ными женой и детьми, каких всякий может иметь) револю-

ционного духа (genius).

Естественно, это описание типизировано до уровня ка-

рикатуры. Однако я считаю, что и такой явный тип, и такой

скрытый образ (pattern) на самом-деле существовали, и

что фактически, этот постоянный разрыв между прежде-

временным индивидуалистическим бунтом и лишенным ил-

люзий, покорным гражданством был сильным фактором в

политической незрелости немца: юношеский бунт здесь был

ничем иным, как выкидышем индивидуализма и революци-

онного духа. По моему глубокому убеждению немецкие

отцы не только не препятствовали этому бунту, но, факти-

чески, неосознанно подготавливали и поощряли его, созда-

вая тем самым надежное средство сохранения своего пат-

риархального влияния на молодежь. Ибо как только пат-

риархальное супер-эго прочно укореняется в раннем дет-

стве, молодым можно дать волю: он> не позволят себе да-

леко уйти.

В характере немца времен империи эта специфическая

комбинация идеалистического сопротивления и смиренно-

го повиновения приводила к парадоксу. Немецкая совесть

безжалостна к себе и другим, но ее идеалы непостоянны и,

если можно так сказать, бездомны. Немец резок и строг с

собой и другими, но крайняя суровость без внутреннего

авторитета порождает горечь, страх и мстительность. Ис-

пытывая недостаток согласованных идеалов, немец скло-

нен приближаться со слепой убежденностью, жестоким са-

моотрицанием и величайшим перфекционизмом ко многим

противоречивым и открыто деструктивным целям.

460

После поражения в войне и революции 1918 года этот

психологический конфликт усилился до уровня катастро-

фы среди немецкого среднего класса; а этот' последний по-

всюду содержит в хебе ощутимую долю рабочего класса,

поскольку тот стремится стать средним классом. Их рабо-

лепие перед аристократией, проигоавшей войну, теперь вне-

запно лишилось всякого сходства с сознательной суборди-

нацией. Инфляция подорвала пенсии. С другой стороны,

ищущие выход массы были не готовы предугадать или узур-

пировать ни роль свободных граждан, ни роль сознающих

себя как класс рабочих. Очевидно, что именно в таких ус-

ловиях образы Гитлера могли сразу убедить стольких лю-

дей, и еще большее число парализовать.

Я не стану утверждать, что отец Гитлера в том виде, как

его изображаютв оскорбительных докладах и отчетах, был,

в своей явно неотшливанной форме, типичным немецким

отцом, В истории часто случается, когда экстремальный и

даже типичный личный опыт настолько хорошо соответ-

ствует универсальному личному конфликту, что кризис

поднимает его до положения типичного представителя.

Фактически, здесь можно вспомнить, что великие нации.

склонны за своими пределами выбирать тех, кто становится

их лидером: Наполеон был корсиканцем, а Сталин - грузи-

ном. В таком случае, именно универсальный образ (pattern)

детства лежит в основе изумленного интереса, который воз-

никал у немецкого мужчины, читавшего о юности Гитлера.

"Независимо оттого, каким твердым и решительным мог

быть мой отец - его сью был; таким же упорным и настой-

чивым в отвергают любой идеи, которая мало или совсем

не привлекала его, Я не хотел становиться чиновником.

"Эта комбинация саморазоблачения и расчетливой пропа-

ганды (вместе с; шумным и решительным! дейотвиея>.'нако-

нец-то принесла с собой то всеобщее убеждение, которого

ждало тлеющее въ немецком юноше восстание: ни один ста-

рик, будь он отцом, императором или Господом Богом; не

должен мешать любви юноши к его матери Германии. В то

же время оно подтвердило взрослым мужчинам, что вслед-

ствие предательства ими своей мятежной юности, они ока-

зались недостойными вести за собой немецкую молодежь,

которая впредь предпочла бы "творить свою судьбу соб-

461

ственными руками". И отцы,, и сыновья могли теперь иден-

тифицироваться с фюрером - юношей, который никогда не

уступал.

Психологи преувеличивают типичные черты отца в ис-

торическом образе Гитлера, тогда как Гитлер - это тот юно-

ша, что отказался стать отцом в любом дополнительном

значении этого слова и, коли на то пошло, кайзером или

президентом. Он не повторил ошибку Наполеона. Гитлер

был фюрером: возвеличенным старшим братом, взявшим

на себя прерогативы отцов, но не допускавшим сверхиден-

тификации с ними; называя своего отца "старым, хотя все

еще ребенком", он сохранял за собой новое положение че-

ловека, который, обладая верховной властью, остается мо-

лодым. Он был несломленным юношей, выбравшим карье-

ру в стороне от цивильного счастья, меркантильного спо-

койствия и душевной умиротворенности - карьеру лидера

шайки, который сплачивает своих парней тем, что .требует

от них восхищения собой, творит террор и умело втягивает

их в преступления, отрезающие пути к отступлению. И он

был безжалостным эксплуататором родительских неудач.

"Вопрос моей карьеры был решен гораздо быстрее, чем

я ожидал... Когда мне исполнилось тринадцать, совершен-

но неожиданно умер отец. Мать считала себя обязанной

продолжить мое образование для карьеры чиновника".

У Гитлера развилась "тяжелая" легочная болезнь*, поме-

шав тем самым намерению матери, и "все, за что я боролся,

к чему в тайне стремился, вдруг стало реальностью... "Ма-

тери пришлось разрешить больному мальчику то, в чем она

отказывала здоровому и упрямому: теперь он мог уехать и

готовить себя к профессии художника. Он уехал - и про-

валил встудитедьньй экзамен в национальную Академию

художеств. Затем умерла и мать. Он стал свободным - и

одиноким. .

Профессиональный крах последовал за тем ученичес-

ким провалом в Академию художеств который ретроспек-

тивно рационализируется как твердость характера и маль-

чишеское упрямство. Хорошо известно, как при подборе

своих подручных Гитлер позднее исправлял сходные

1 Документально нигде не подтвержденная. - Прим. пер.

462

гражданские неудачи. Он вышел из этого положения толь-

ко благодаря немецкому обычаю покрывать школьную не-

удачу позолотой намека на скрытый гений: "гуманитар-

ное" образование в Германии все время страдало от раско-

ла, поощряя долг и дисциплину и, одновременно, возвели-

чивая ностальгические вспышки поэтов.

В своих отношениях со "старым" поколением в Герма-

нии или за ее пределами Гитлер последовательно играл

роль такого же упрямого, такого же хитрого и такого же

циничного подростка, каким он, по его собственным словам,

был в отношениях со своим отцом. Фактически, всякий раз,

когда он чувствовал, 'что его действия требовали публично-

го оправдания и защиты, Гитлер, по-видимому, разыгрывал

тот Же спектакль, какой разыграл в первой главе "Майн

Кампф". Его тирады сосредотачивались на одном зарубеж-

ном лидере - Черчилле илиРузвельте - и изображали его

как феодального тирана и выжившего из ума старика. За-

тем он создавал второй образ ловкого, богатого сына и де-

кадента-циника - Дафф-Купер и Иден из всех мужчин

были единственными, кого он выбирал. И действительно,

немцы оправдывали нарушенные им обещания, поскольку

Гитлер, этот крутой парень, казалось просто воспользовал-

ся дряхлостью других мужчин.

Мать "

_ "... мать, посвятившая себе

заботам о доме и детях

с неослабным любящим, внимание'

Помимо этого предложения из еговолшебносказки

Гитлерпочти ничего'не сообщает о матери. Он упоминает,

что мать иногда любяще беспокоилась по поводу тих Ирак,

в которые он, юный Герой, ввязывался; что послесмерти

отца она чувствовала себя"обязанной" - скорее по'дЬлгу,

чем по склонности - сделать все, чтобы он продолжил свое

образование, и что вскоре она тоже умерла. По его словам,

он уважал отца, но любил мать.

О "ее детях" не сказано ни единого слова. Гитлер ни-

когда не был чьим-то братом. \

463

.; В том, что Гитлер, лицемерный и истерический авантю-

рист, имел патологическую привязанность к своей матери,

вряд ли можно сомневаться. Но суть дела здесь не в этом.

Ибо была ли его привязанность патологической или нет, но

он ловто разделяет %браз своей матери на две категории,

представляющие высочайшую пропагандистскую ценность:

любящая, по-детски непосредственная и слегка замученная

кухарка, чье место на теплой и уютной кухне; и гигантская

мраморная или чугунная дева, памятник этому идеалу.

В противоположность редкости упоминаний Гитлера о своей

матери, в его образах изобилуют сверхчеловеческие фигу-

ры матери. Его имперско-германская волшебная сказка не

просто говорит о том, что Гитлер родился в Браунау, пото-

му что там жили его родители; нет, именно "Судьба указа-

ла место моего рождения". И это случилось в то время,

когда это случилось, вовсе не вследствие естественного хода

событий; нет, это "незаслуженная злая шутка Судьбы", что

он"родился в период между двумя войнами, во времена

спокойствия и порядка". Когда он бедствовал: "Нужда

сжимала меня в своих объятьях", а когда впадал в уныние:

"Госпожа Печаль была моей приемной матерью". Но эту

же "жестокость Судьбы" он позже научился восхвалять

как "мудрость Провидения", ибо судьба закалила и подго-

товила его для службы-Природе, "безжалостной царице всей

мудрости". Когда разразилась первая мировая война, "Судь-

ба милостливо позволила" ему стать солдатом немецкой

пехоты - та самая"неумолимая богиня Судьбы, которая ис-

пользует войны для того, чтобы взвешивать страны и наро-

ды. "Когда, после поражения Германии, Гитлер предстал

перед судом, защищая свои первые революционные подви-

ги, он определенао чувствовал, "что богиня вечного суда -

История - е улыбкой изорвет "вердикт присяжных".

Судьба, то вероломно срывающая планы героя, то мило-

стливо угождающая его героизму и рвущая в клочья при-

говор плохих стариков, и есть та инфантильная образность,

пропитывающая изрядную часть немецкоги идеализма. Она

находит свое самое представительное выражение в теме

юного героя, который становится великим в чужой стране и

возвращается освободить и возвысить" плененную мать"

(романтическая копия сказания о царе Эдипе).

За этими образами сверхчеловеческих матерей таится

464

двуликий образ материнства: в одно время мать предстает

игривой, непосредственной и щедрой, а в другое - веролом-

ной и заключившей союз со злыми силами. Я полагаю, это

общераспространенный в патриархальных обществах на-

бор образов, где женщина, во многих отношениях остава-

ясь неответственной и по-детски наивной; становится свя-

зующим и передаточным звеном. Так уж получается, что

отец ненавидит в ней увертливых детей, адети - отчужден-

ного отца. Поскольку "эта мать" постоянно становится и

остается бессознательной моделью для "этого мира", при"

Гитлере амбивалентное отношение к женщине-матери (the

maternal woman) стало одним из наиболее выраженных

признаков немецкого казенного мышления.

Отношение фюрера к материнству и семье оставалось

двусмысленным. Развивая национальную фантасмагорию,

он видел в себе одинокого человека, сопротивляющегося и

угождающего фигурам сверхчеловеческой матери, которые

то пытаются уничтожить его, то вынуждены благословлять

его. Однако он не признавал женщин в качестве товари-

щей, верных до конца, хотя и упорствовал в том, чтобы сде-

лать порядочную женщину из Евы Браун, которую вскоре

собственноручно застрелил - или по крайней мере, так за-

канчивается эта легенда. Только жены других мужчин про-

изводили на свет детей под защитой канцелярии, тогда как

сам он, согласно его официальному биографу, "есть вопло-

щение национальной воли. Он не знает никакой семейной

жизни; не знает он и порока".

Гитлер распространял эту официальную амбивалент-

ность в отношении к женщинам на свое отношение к Гер-

мании как к образу. Открыто презирающий массы своих

соотечественников, которые, в-конце концов, и составляют

Германию, он взбешенный, стоял перед ними и заклинал их

своими фанатичными воплями - "Германия! Германия!

Германия!" - поверить в мистический национальный

организм. , .г

А кроме того, -немцы всегда были склонны проявлять

сопоставимое амбивалентное отношение к человечеству и

миру в целом. То, что мир, по существу, воспринимается

как "внешний мир", справедливо для большинства племен

и народов. Но для Германии мир постоянно меняет свое

качество - и всегда крайним образом. Мир переживается

либо как значительно превосходящий Германию по возра-

466

Cry и мудрости, как цель вечного стремления и Wanderlust,

либо как окружающий Германию лагерь подлых и веро-

ломных врагов, живущих ради одной цели - ее погибели;

либо как таинственное Lebensraum2, которое предстоит за-

воевать'1юсредство№тевтонской храбрости и использовать

в течение тысячелетия юношеского расширения.

Юноша .

В Америке слово "юность" едва ли не для всех, кто за-

нимается ею профессионально, сталоозначать, на худой ко-

нец, ничейную землю между детством и зрелостью, а в луч-

шем случае - "обычное" время спортивных соревнований и

грубых развлечений, время шаек, клик и компаний. Юно-

ша в Америке доставляет меньше проблем и чувствует себя

менее изолированным, поскольку он, фактически, стал куль-

турным арбитром; немногие мужчины ? этой стране Могут

позволить себе отказаться от жестов юноши, наряду с жес-

тами полноправных граждан, навсегда преданных делу

разгрома автократов. Конечно, с этой позиции трудно по-

нять, какое значение может иметь юность в других культу-

рах. В первобытном прошлом совершались эксцентричные

и впечатляющие обряды юности с целью умерить и субли-

мировать идущую в рост мужскую зрелость юношей.

В первобытных ритуалах юношу заставляли приносить в

жертву часть своей крови, зубов или половых органов; в

религиозных церемониях его учат признавать свою гре-

ховность и преклонять колени; Древние ритуалы утверж-

дали намерение мальчика стать мужчиной в мире его отца,

но в, то же время дечно оставаться благопристойным сы-

ном "Велвдого ???;>". Главные исполнители ритуального

таниа;; спасители; и трагические актер> были типичными

представителями (единства) греха и .искупления. Юношесг

кий бунт Германии был критической, .ступенью в,; универг,

сальном психологическом развитии, сравнимойс упадком,

феодализма: внутренней эмансипацией сыновей. Ибо хотя

и существуют тесные параллели между первобытными об-

г Страсти к путешествиям (тем.). -Прим. пер.

'Жизненное пространство (нем.). - Прим. пер.

466

рядами юности и ритуалами национал-социализма, есть меж-

ду ними одно существеннейшее различие. В мире Гитлера

юноша маршировал с равными себе эмансипированными

сыновьями. Их вождь никогда не приносил в жертву свою

волю никакому отцу. На самом деле он говорил, что со-

весть - это позорное пятно, подобно обрезанию, и что как то,

так и другое есть еврейские недостатки.

Отвращение Гитлера к евреям - "ослабляющим микро-

бам", представленным менее чем 1% его 70-миллионного

народа облекается в образы фобии. Он описывает происте-

кающую от них опасность как ослабляющее заражение и

загрязняющее осквернение. Сифилофобия - это то наимень-

шее, что психиатрия может правомерно установить в дан-

ном случае. Но здесь опять трудно сказать, где заканчива-

ется личный симптом' и начинается расчетливая пропаган-

да. Дело в том, что образы идеалистического юноши обыч-

но составлены из чистейшего белого и чистейшего черного

цветов. И он постоянно озабочен приобретением всего бе-

лого и фобическим избеганием и искоренением всего чер-

ного в себе и других. Боязнь сексуальности, главным обра-

зом, делают юношу особо восприимчивым к словам, напо-

добие этих: - "Только утрата чистоты крови разрушает

внутреннее счастье навсегда; она вечно унижает мужчи-

ну, и никогда ее следы не удастся стереть с тела и души".

Юноша донацистской Германии был необузданно жес-

ток сам с собой; и воле отца он сопротивлялся вовсе не для

того, чтобы пуститься во все тяжкие. Когда ему случалось

"пасть морально", он тяжело переживал свою вину. Гит-

лер - так этого юношу побудили считать -. был из тех, кто

имел право безжалостно искоренять черное повсюду, пото-

му что не был снисходителен'к себе. Т>, что вызывало по-

дозрения у здравомыслящих людей других стран - обнаро-

дованный отказ Гитлера от мяса, кофе, алког6ля'й половой

жизни -здесь, в Германии, считалось серьезным фактором

пропаганды. Ибо Гитлер таким образом подтверждал свое

моральное право освободить немцев от послевоенного ма-

зохизма и убедить ихъв том, что они, ? свою очередь, имели

право ненавидеть, пьггать, убивать.

В детях Гитлер старался заменить сложный конфликт

отрочества, мучивший каждого немца, простым шаблоном

467

,(ракет) гипнотического действия и свободы от размышле-

ний. Чтобы добиться этого, он создал организацию, систему

воспитания и девиз, которые бы отводили всю юношескую

энергию в национал-социализм. Организацией был "Гит-

лерюгёнУ, а девизом - небезызвестное изречение "Моло-

дежь выбирает свою собственную судьбу".

Бог больше не имел никакого значения: "В этот час,

когда земля посвящает себя солнцу, у нас только одна мысль.

Наше солнце - Адольф Гитлер". Родители тоже не имели

значения: "Всех тех, кто с высоты своего "опыта", и только

его одного, сражается с нашим методом позволять моло-,

дым руководить молодыми, нужно заставить замолчать...

"Этика не имела значения* "Появилось абсолютное свежее,

новорожденное поколение, свободное от предвзятых идей,

свободное от компромиссов, готовое оставаться верным тем

порядкам, которые поставляют их право по рождению".

Братство, дружба также не имели значения: "Я не слы-

шал ни одной песни, 'выражающей нежное чувство

дружбы, родительской любви или любви к товари-

щам, радость жизни или надежду на будущую жизнь".

Учение, естественно, не имело значения: "Идеология

национал-социализма должна быть священным фундамен-

том. Его нельзя размывать подробным объяснением".

Что имело значение, так это.быть в движении и не огля-

дываться назад. "Пусть все погибнет, мы будем идти

вперед. Ибо сегодня нам принадлежит Германия, завтра -

весь мир".

На такой вот основе Гитлер выдвигал простую расовую

дихотомию мировых координат: немец (солдат) против ев-

рея. Еврей-маленький, чернявый, весь заросший волосами,

сутулый, плоскострпый, косит глазами и чмокает губами.

От него дурно пахнет; он неразборчив в половых связях,

"?''?. "ъ ъ ; ъ '

Oiъ - 1Г ... '.ъъ: i ъъ.: ".''.ъ ъъ': 'ъъ

любит лишать девственности, оплодотворять и заражать

белокурых девушек. Ариец - высокий, прямой, светлый,

лишен растительности на груди и конечностях; его острый

взгляд, походка и разговор stramm, а его приветствие - вы-

тянутая рука. Ариец необычайно чистоплотен в своих при-

вычках. Он никогда намеренно не прикоснулся бы к ев-

рейской девушке - разве что в публичном доме.

?

468

Эта антитеза есть несомненно антитеза обезьяноподоб-

ного человека и сверхчеловека. Но если в Америке такие

образы могли бы составить разве что содержание комиксов,

в Германии они стали официальной пищей для взрослых

умов. И давайте не забывать (ибо немцы забудут), что в

течение долгих лет немецкая молодежь и немецкая армия,

казалось, свидетельствовали об успехе образов Гитлера.

Здоровые, крепкие, хладнокровные, послушные, фанатичные,

они "бросали вызов всему, что ослабляет тело, энергию и

преданность". Они были в высшей степени высокомерны-

ми; но именно в их презрительной надменности можно было

распознать страх старого немца поддаться иноземному

"культурному" влиянию.

И у женщин расовое национал-социалистическое созна-

ние создало новый предмет гордости. Девушекучили ра-

достно соглашаться использовать свое тело .по назначению

при общении с отборными арийцами. Они получали поло-

вое просвещение и поддержку.

Рождение ребенка, законного или незаконного, поощря-

лось пропагандой, денежными пособиями, институтом "го-

сударственных детей", которых рожали "для фюрера". Про-

пагандировалось кормление грудью; то, что американские

психиатры в то время осмеливались высказывать только в

профессиональных журналах, немецкое государство дек-

ретировало: "Stillfahigkeit ist Stiltwille"' (способность

кормить'

сть желание кормить). Тем самым немецкое мла-

денчество витаминизировалось ради расы и ее фюрера.

В своих образах никакой актер и никакой результатив-

ный новатор в действительности не являются независимы-

ми; ни тот и ни другойне могут себе позволить быть пол-

ностью оригинальными: их оригинальность должна за-

ключаться в смелости и исключительной концентрации, с

которой оба они выражают существующие образы - в под-

ходящее время. Однако если они так и поступают, то убеж-

дают не только себя и других, но парализуют и своих про-

тивников, поскольку те бессознательно участвуют в пред-

' Суровый, молодцеватый, подтянутый (мм.). - Прим. пер.

469

лагаемых образах: сначала будут выжидать, затем начнут

' колебаться- и наконец уступят.

В Германии того времени мы как раз и наблюдали капи-

туляции.) высоко организованной и высоко развитой нации

перед образами идеологического юношества. Мы указали

на то, что не вправе возлагать за это ответственность на

могущество индивидуальных неврозов вождей. Но можем

ли мы винить образы детства ведомых?

Жизненное пространство, солдат, еврей

Простое импрессионистское сравнение семейных обра-

зов (familialimagery) нации с ее национальными и межна-

циональными атгитюдами может легко стать абсурдным.

Такое сравнение, на мой взгляд, подталкивает к выводу, что

можно было бы изменять межнациональные аттитюды по-

средством лечения семейных образов нации (by doctoringa

nations family patterns). Однако нации изменяются только

при изменении их тотальной действительности. В Америке

сыновья и дочери всех наций становятся американцами, хотя

каждого из них постоянно преследует свой специфический

конфликт; и я осмелюсь сказать, что многие читатели-аме-

риканцы немецкого происхождения, вероятно, узнали неко-

торые проблемы своих отцов, описанные в этой главе. Они

узнают эти проблемы постольку, поскольку существует раз-

рыв между миром отцов и их собственным миром: их отцы

живут в другом пространстве-времени.

Та легкость, с которой могут проводиться сравнения

между образами детства (childhood patterns) и нацио-

нгипйплмй' аттитюдами, и та нелепость, к которой они могу!

приводить, затушевывают важную истину, которая, тем не

менее; затрагивается здесь. Поэтому мы используем этот

раздел, чтобы проиллюстрировать, каким образом истори-

ческая' и географическая действительность'усиливает се-

мейные образы (familial patterns) и в какой степени, в свою

очередь, эти образы (patterns) влияют на интерпретацию

действительности людьми. Невозможно охарактеризовать

немца без соотнесения семейных образов Германии

(Germany's familialimagery) с ее центральным положени-

ем в Европе. Ибо, как мы видели, даже самые мыслящие

470

группы должны определять свое собственное положение и

положение друг друга на относительно простом довербаль-

ном, магическом плане. Каждый человек и каждая группа

располагает ограниченным набором исторически обуслов-

ленных пространственно-временных концептов, которые

определяют образ мира, порочные и идеальные Прототипы

и бессознательный план жизни. Эти концепты имеют влия-

ние на устремления нации и могут приводить к сильному

отличию одной нации от других; но они также суживают

воображение людей и, тем самым, способны навлечь беду.

В немецкой истории такими характерными конфигураци-

онными концептами выступают две лары противоположно-

стей: окруженность против Lebensraum' и разобщенность

против единства. Эти термины, конечно, настолько универ-

сальны, что кажутся лишенными какой-либо немецкой спе-

цифичности; у наблюдателя, ясно представляющего себе ту

нагрузку, какую эти слова несут в немецком мышлении,

должно закрасться подозрение об их принадлежности к

лицемерной пропаганде. Однако ничто не может быть бо-

лее губительным в межнациональных столкновениях, чем

стремление умалять или оспаривать мифологическое про-

странство - время другого народа. Не немцы не представ-

ляют себе, что в Германии эти слова по убедительности.

намного превосходили обычную логику.

Официальная версия Lebensraum утверждала, что на-

цистское государство должно обеспечить в пределах Евро-

пы гегемонию военных, монополию вооружения, экономи-

ческое превосходство и интеллектуальное лидерство. По-

мимо этого, Lebensraum иметопо существу магическое зна-

чение. В чем же оно заключалось? В конце первой миро-

вой войны Маке Вебер писал, что судьба (даже вреалисти-

ческой Германии говорят "судьба", а не"география" или

"история") распорядилась так, что только Германии выпа-

ло иметь ближайшими соседями три великих сухопутных

державы и одну величайшую морскую и, так уж случилось,

стать на их пути. Никакая другая страна на земле, говорил

он, не оказывалась в таком положении.

Как это представлялось Веберу, насущная потребность

' Жизненное пространство (нем.). - Прим. пер.

471

достичь национального величия и безопасности в окружен-

ном со всех сторон и уязвимом положенииъ оставляла две

альтернативы: Германия могла бы сохранить свое регио-

нальтие положение и стать новой федерацией, наподобие

Швейцарии - привлекательной для каждого и никому не

угрожающей; или она могла бы быстро создать империю,

скроенную по устаревшему образцу с совершенно небла-

гоприятными политическими мерками, империю настолько

же зрелую и мощную, как Англия или Франция, способную

вести политическую игру с позиции силы, - для того чтобы

обеспечить Запад культурной и военной защитой от Восто-

ка. Но Вебер был "реалистом", а это означало, что он при-

нимал в расчет только то, что в соответствии со взвешива-

ющиммышлением его консервативного ума казалось "ра-

зумным"'. Он и не помышлял о том, что в течение несколь-

' Недавняя публикация освещает некоторые события в жизни Вебе-

ра, которые будут приведены здесь, поскольку они замечательно иллюст-

рируют обсуждаемые нами семейные образы.

"Его сильное чувство рыцарства было, отчасти, реакцией на патриар-

хальную и деспотическую установку своего отца, понимавшего любовь

жевы как готовность служить мужу и позволять эксплуатировать и кон-

тролировать себя. Эта ситуация достигла кульминации, когда Вебер, в

возрасте 31 года, в присутствии матери и жены решился, наконец, вынести

приговор своему отцу: он беспощадно разорвет с ним все отношения,

если тот не выполнит условие сына - впредь мать будет навещать его

"только" без отца.

Мы уже упоминали, что отец умер в скором времени после этого

столкновения и что Вебер вышел из этой ситуации с неизгладимым чув-

ством вины. Определенно можно заключить о необычайно сильной Эди-

повой ситуации". .

"На всем протяжении жизни 'Вебер поддерживал полную связь с

матерью, которая однажды, обратилась к нему как "старшая дочь".

.Не в силах терпеть, она обратилась за.советом.пр поводу поведения

ее третьего сына к нему, своему первенцу, а не к мужу. Следует также

обратить внимание на то, что было, разумеется преходящей стадией и

устремлениях юного Вебера - на его желание Ьтать настоящим мужчиной'

в университете. Всего за три семестра он преуспел в том, чтобы пройти

внешний путь от стройного маменькиного сынка до грузного, пьющего

пиво, дымящего сигарой, помеченного дуэльными шрамами студента им-

ператорскойТерманин, которого мать встретила пощечиной. Несомненно

это был сын своего отца. Две модели идентификации и их взаимодей-

ствующие ценности, коренящиеся в матери и отце, никогда не исчезали из

внутренней жизни Маиса Вебера..."

472

ких лет какой-то простой солдат встанет и провозгласит,

более того, почти доведет до осуществления третью альтер-

нативу, а именно: Германия могла бы стать столь могучим и

столь трезво управляемым национальным государством, что

окружающие ее Париж, Лондон, Рим и Москва могли быть

поодиночке опустошены и оккупированы на достаточно

долгий срок, чтобы ослабить их "на тысячу лет".

Не немцу этот план все еще кажется фантастическим.

Он сомневается в том, как такая схема могла уживаться в

одном и том же национальном духе вместе с простодушной

добротой и космополитической мудростью, типичного пред-

ставителя "подлинной" немецкой культуры. Но, как отме-

чалось, мир подразумевал региональные достоинства, ког-

да говорил о немецкой культуре. Мир упорно недооцени-

вал отчаянную немецкую нужду в единстве, которая дей-

ствительно не могла быть понята и оценена людьми, в чьих

странах такое единство считаетсясамо собой разумеющим-

ся. И мир снова склонен недооценивать ту силу, с какой

вопрос национального единства может стать делом сохра1

нения идентичности ?, таким образом, делом (человечес-

кой) жизни и смерти, далеко превосходящим по важности

спэд> политических систем, ? '

На протяжении всей ее истории территория Германии

подвергалась (или была потенциально уязвимой к опусто-

шающим нашествиям. Верно, что в течение ста с лишним

лет ее жизненно важные центры не занимались врагом; но

она продолжала сознавать свое уязвимое положение как

рационально,так и иррационально. -

Однако угроза военного нашествия - это не единствен-

ная угроза. Независимо от того, посягала ли Германия на

чьи-то владения или другие страны посягали на> ее терри-

торию, она постоянно находилась в осад,е чужих ценмос-

тей. Ее отношение к этим ценностям, равно как и их связь

с ее собственной культурной неоднородностью, составляет

клиническую проблему, трудно поддающуюся определению.

И все же можно сказать, что никакое другое молодое госу-

дарство, сходное по размерам, плотности и историческому

разнообразию населения, с аналогичным отсутствием есте-

ственных границ, не подвергается настолько различным по

своей природе и настолько беспокоящим в своей поеледо-

478

-вательности культурным влиянием, как те влияния, что ис-

ходят от соседей Германии. Как это справедливо в отноше-

нии элементов, составляющих индивидуальную тревогу, так

и здесь последовательное взаимное усугубление всех этих

моментов никогда не позволяло немецкой идентичности кри-

сталлизоваться или ассимилировать экономическую и со-

циальную эволюцию постепенными и логичными шагами.

Немецкий образ разобщенности основан на историчес-

ком чувстве дискомфорта, которое мвжно назвать "лимес-

комплексом" ("Limescomplex"1). Лимес германикус был

стеной (сравнимой с Великой Китайской Стеной), постро-

енной римлянами через западную и южную Германию, что-

бы отделить покоренные провинции от тех, что, оставались

варварскими. Эта стена была разрушена в далеком Про-

мптом. Но ее заменил культурный барьер, отделявший об-

ласть на юге, находившуюся под влиянием римской като-

лической церкви, от протестантской северной Германии.

Другие империи (военные, церковные, культурные) как бы

простирались в Германию: с запада - чувственная и рацио-

нальная Франция; с востока - неграмотная, религиозная и

династическая Россия; с севера и северо-запада - индиви-

дуалистическое "протестанство", а с юго-востока - азиат-

ская беспечность. Все конфликты между Востоком и Запа-

дом, Севером и Югом достигали своей завершающей фазы

в сражении, происходившем в той или иной части Герма-

нии - в душе немца. ,

Таким образом, с самого начала Германию постоянно

будоражило травматической чередой дивергентных влия-

ний, которые усугубляли и обостряли специфическую фор-

му универсального конфликта между восприимчивостью и

защитным упрямством. Поэтому Гитлер обещал не только

военную победу над центрами вторжения,'окружавшими

рейх но и победу расового сознания над "бактериальным"

вторжением чужой эстетики и этики <немецкую душу. Его

целью было не только заставить немцев забыть 6 пораже-

нии Германии в первой мировой войне, но и полностью очи-

стить немецкую культуру от поразивших ее инородных

ценностей. Для измученных немцев это было настоящей

' Лймес - пограничное укрепление в Римской империи. - Прим. пер.

474

"свободой"; другие свободы, в сравнении с ней, казались

смутными и несущественными.

Сильное лекарство этого воззвания Адольфа Гитлера

адресовалось рейху, который был большим и ощущал себя

потенциально великим, но, в то же время, чувствовал уязви-

мость своих границ и неразвитость своего политического

центра. Оно адресовалось национальному духу с огром-

ным региональным наследием и возвышенными стремле-

ниями, но и с болезненной внушаемостью и глубоким со-

мнением в своих основных ценностях. Только противник,

способный оценить всю глубину воздействия такой ситуа-

ции на борьбу молодежи нации за идентичность, может

предугадать исходящую от них - и от него - опасность.

Доводившие немцев до отчаяния парадоксы привели к

тем экстремумам немецких противоречий, которые, как счи-

талось (еще до Гитлера), составляют две разных Герма-

нии. В ответ на чувство культурного окружения один тип

рейхснемца стал"слишком широким", тогда как другой -

"слишком узким". То, что у других наций имеютместо ана-

логичные конфликты между космополитизмом и провин-

циализмом, не устраняет необходимости понимания немец-

конверсии этой дилеммы. "Слишком широкий" тип отри-

цал или ненавидел этот немецкий парадокс и принимал

весь окружающий "чужой мир"; еж стал космополитом, сам

того не ведая. "Узкий" тип пытался игнорировать инозем-

ные сооблазны и превратился в "немца" чистейшей воды -

карикатуру на немецкий национальный характер. Первый

всегда был доволен, если его принимали за англичанина,

француза или американца; второй же высокомерно пре-

увеличивал узкий перечеиьегояемногих истинных качеств.

Первый ;чувстоовал и мыслил я' олимпийском масштабе;

второй стал покорным и механическим до исключения вся-

кой мысли и чувства. Первый .часто всю жизнь страдал от

ностальгии, находился в добровольном изгнании или был

потенциальные самоубийцей или психотиком; второй оста-

вался дома или там, где он чувствовал себя как дома, и,

скрежеща зубами, продолжал быть немцем.

Мир восхищался первым и насмехался над вторым. Мир,

пока не стало слишком поздно, не обращал внимания на то,

что ни один из этих типов не вел к возрождению на нацио-

475

дальнем уровне той зрелости и того монументального дос-

тоинства, которые временами характеризовали бюргеров и

ремесленников отдельных областей Германии. Мировое со-

общество не ведало и о том, что оба этих типа не чувствова-

ли себяуверенно йв безопасности в этом мире, и что ни

один из них не принимал участия в политической эманси-

пации.человечества.

Предполагать, что национал-социализм появился вопреки

интеллектуальному величию Германии, - значит совершать

роковую ошибку. Нет, он был естественным результатом

особой социальной или, скорее асоциальной - ориентации

ее великих людей.

Нам не следует ограничиваться здесь обсуждением реа-

лий такого одинокого человеконенавистника как Ницше,

которому повезло умереть сумасшедшим и обманутым вме-

сто того, чтобы стать невольным свидетелем абсолютной

реальности тех одетых в форму "сверхчеловеков", кого-.

рых он помог создать. Мы вполне можем отыскать людей,

умеющих разбираться в реальной жизни, таких как Томас

Манн, кто во время первой мировой войны, по рассказам,

подбадривал немцев говоря, что в конце концов обладание

таким философом как Кант более чем компенсировало

Французскую революцию и что "Критика чистого разу-

ма" была, фактически, более радикальной революцией, чем

декларация прав человека'. *

Я сознаю, что это вполне могло быть способом великого

' интеллектуала указать на заблуждение в нужное время,

что является привилегией интеллектуала в период крити-

ческого положения его народа. Но это заявление также

иллюстрирует благоговейный трепет немцев перед подав-

ляющим, одиноким и часто трагическим величием, равно

как и era готовность пожертвовать правом индивидуума

для того, чтобы освободить это величие в его собственной

.душе.ъ ъ-- : . . _ ,' ъ \ -ъ

Ни такой отчужденный космополит как Гете, ни такой

надменный государственный деятель как Бисмарк - обра-

зы, господствовавшие в то время в инвентаре образов - ори-

' Janet Planner "Goethe in Hollywood", The New Yorker, December,

20,1941.

476

ентиров немецкой школы - не внесли сколько-нибудь суще-

ственного вклада в немецкий образ демократического че-

ловека.

Предпринятая после поражения 1918 года попытка со-

здать республику привела ко временному господству "слиш-

ком широкого" немца. Лидеры той эпохи ие смогли пре-

дотвратить слияние политической незрелости и интеллек-

туального эскапизма, которые в соединении создали мир

необыкновенных, почти истерических мук: Судьба посла-

ла поражение Германии для того, чтобы выделить ее среди

прочих стран. Судьба начертала ей быть первой великой

страной, которая добровольно признает свое поражение,

полностью берет на себя моральную ответственность и от-

казывается от политического величия раз и навсегда. Та-

ким образом, Судьба использовала страны Антанты со все-

ми ее солдатами, живыми и мертвыми, просто чтобы под-

нять Германию до возвышенного существования в неогра-

ниченном духовном Lebens-raum. Даже в самом разгаре

этого мазохистского самоунижения - выразительно обру-

ганного Максом Вебером - история продолжала оставать-

ся тайным соглашением между тевтонским духом и боги-

ней Судьбы. Основное отношение Германии к истории не

изменилось. Мир, по-видимому, был застигнут врасплох,

когда этот духовный шовинизм постепенно обернулся ми-

литаризмом, когда он снова использовал гадистские, а не

мазохистские образы и приемы. Великие державы не спра-

вились в данном случае со взятой на себя инициативой

"перевоспитать" Германию тем единственным способом,

каким можно перевоспитать население страны, а именно,

даруя людям неподкупную истину, новой идентичности внут-

ри более универсально!R политанеского втроя.ъ Вместиэто-

ге, они эксплуатировали немецкий <азохиам и;усиливали

всеобщую безнадежность немцев: И вот ""слишком узкий?'

немец, упорно скрывавшийся после поражения, вышея те-

перь вперед, ятобы подготовить самое широкое, какое этйль-

ко возможно, земное Lebensraum для самого узкого типа

немца: арийское мировое господство.

Зажатые между "с.лишком узкими" и "слишком широ-

кими", немногие государственные деятели, наделенные до-

стоинством, реализмом и дальновидностью, не выдержали

477

напряжения или были убиты. Немцы, оставшись без рабо-

. ты, без еды и без новой целостности, начали прислушивать-

ся к образам.Гитлера, который впервые в истории Герман-

ского рейха придал политическое выражение духу немец-

кого йноши. Был> что-то магическое в этих словах: "Те-

перь, Однако я решил стать политиком", которыми непоко-

ренный немецкий юноша заканчивает седьмую главу "Майн

Кампф".

После того, как Гитлер таким образом взял на себя за-

дачу привести юношескую фантазию своего народа к по-

литическому господству, прекрасным инструментом реше-

ния этой задачи постепенно стала его, то бишь германская,

армия. Книжное знание войны 1870-71 годов было "вели-

чайшим духовным опытом" Гитлера. В 1914 году, когда

ему представилась возможность стать солдатом Германс-

кой империи, он крупным планом и при полном освещении

увидел героику того времени. Гитлер с истерическим фа-

натизмом отрицал (сам он временно ослеп после газовой

атаки, хотя поговаривают, будто от эмоционального напря-

жения), что его юношеский образ германской доблести ли-

шился света. Он казался полным решимости спасти его.

А его враги, внутри иза пределами Германии, лишь пожи-

мали плечами.

Здесь снова необходимо заглянуть за одержимость и

усмотреть изобретательность. Начиная с Томаса Манна

первой мировой войны и кончая нацистским философом

второй мировой, немецкий солдат понимался как персони-

фикация, или даже спиритуализация всего того, что есть

немец. Он олицетворял "Стража на Рейне": человеческую

стену, заменяющую несуществующие естественные грани-

цы Германии. В. нем утверждала себя сплоченность через

слепое повиновение и разрушались стремления к, демокра-

тическому разнообразию. Было бы опасно не; учитывать и

то, что эта позиция, фактически эксплуатируемая шумным

типом делающего карьеру молодого офицера, способство-

вала также развитию офицерской аристократии, которая

буквально впитывая аристократически-революционные

принципы других наций, давала убежище одному из немно-

гих политически зрелых типов в Германии. Поэтому, когда

Гитлер всеми правдами и неправдами отрицал поражения

478

этой армии, он спасал для себя и для немецкой молодежи

единственный целостный образ, который мог принадлежать

каждому.

Версальский договор, искусно эксплуатируемый, оказался

полезным при создании нового, модернизированного немец-

кого солдата. Маленькая армия стала армией специалис-

тов. Таким образом старейший и наименее изменившийся

имперско-германский тип был заново воссоздан .со знаком

современного, технически грамотного специалиста. Дух

командной работы и личной ответственности заменил собой

дух слепого повиновения; маркой офицера, вместо касты,

стала его зрелость. С таким новым материалом был подго-

товлен блицкриг: не только технический подвиг, но быст-

рый выход и спасение для травмированного немецкого на-

рода. Ибо молниеносная война обещала победу темпа над

превосходством союзников в мощности артиллерии (и сто-

ящим за ней промышленном могуществе), которая во вре-

мя первой мировой войны "прижимала немцев к земле" до

тех пор, пока они не стали готовы довериться Вильсону1,

разойтись и заняться более возвышенными делами. Кроме

того, молодежь Германии в блицкриге на собственном опы-

те познала "заключительные аккорды революции, достига-

ющие - духовных, ментальных и телесных глубин". Блиц-

криг ослаблял чувство окруженности и периферической

уязвимости. И, цитируя нациста: "Инстинктивное удоволь-

ствие, которое молодежь находит во власти моторов,

здесь пророчествует расширение ограничений человече-

ства, с самого начала бывших такими узкими и, в целом,

так и нерасширенных цивилизацией". Было бы губитель-

но отмахиваться от такого нацистского мистицизма. Чтобы

нанести поражение моторизованной Германии, молодежи

других стран: также припыось<научитьсяу'водобво совре-

менным ъ кентаврам; вырастать вместе со своими боевыми

машинами в новых, не знающих отдых существ,,влюблен-

ных в точность.Гитлер пытался приблизить появление?;

поколения, воспринимавшего моторизованный мир как ес-

' Имеется в виду Томас Вудро Вильсон, президент США, и его идеи

"мирного мирового порядка" в связи с заключением Версальского дого-

вора. - Прим. пер. '

47в

тественный, и сплавить его с образом тоталитарной "госу-

дарственной машины".

Когда он увидел, что "индустрия демократических стран

движется на большей скорости", то восприюигэто как лич-

ное оскорбление (Gelump (барахло) - так он в раздраже-

нии называл их продукцию). Когда их летающие крепости

оказались прямо над его городами и, прежде всего, когда он

увидел, что англосаксонские парни могут идентифициро-

ваться со своими машинами, не теряя при этом голову, он

был настроен скептически. Когда же он увидел, что рус-

ские совершают не только чудеса обороны, но и наступле-

ния, его иррациональная ярость не знала границ, ибо в сво-

ем инвентаре образов Гитлер характеризовал русских не

только как несопоставимых с его солдатами, но как народ,

стоящий ниже всякого сравнения: он называл их

Sumpfmenschen и "недочеловеками". Таким образом, рус-

ские сравнялись с другими "недочеловеками", евреями:

только более удачливые русские имели свою страну и ар-

мию. Достаточно очевидно, что в фантастическом преуве-

личении Гитлером еврейской "угрозы", воплощенной, фак-

тически, в такой малой доле населения, к тому же высоко

интеллектуализированного, скрывалась сильная зависть.

Как мы уже говорили, "слишком узкий" немец всегда чув-

ствовал себя подвергаемым опасности, денационализируе-

мым информацией, которая открывала ему относительность

и разнообразие культурных ценностей. Казалось, еврей

остается самим собой, несмотря на рассеяние по всему миру,

тогда как немец опасался за свою идентичность в собствен-

ной стране. Действительно, казалось, будто эти таинствен-

ные евреи делают из интеллектуальной релятивности сред-

ство расового самосохранения. Для некоторых немцев это

было непостижимо без предположения особо хитрого шо-

винизма, тайного еврейского сговора с Судьбой.

' Буквально: "болотные люди". Скрытые коннотации: грязные, рас-

путные (чем.). - Прим. пер.

480

15ъ

Д. РАНКУР-ЛАФЕРРИЕР1

Личность и политика:

некоторая предварительная

психоаналитическая работа

Работа Роберта К. Такера "Сталин как революционер"

является наиболее полной научной психобиографией Ста-

лина. Эта книга представляет собой первую часть заплани-

рованной трилогии. Психологические категории, использу-

емые Такером, заимствованы не столько из общепринятого

фрейдовского анализа, сколько от ревизионистов Эрика

Эриксона и Карен Хорни (в частности.из ее работы "Neurosis

and human growth", 1950). Также можно почувствовать

влияние психоаналитических политических теорий Хароль-

да Лассуэлла, но в то же время Такер отвергает Лассуэлла

в пользу Хорни.

Такер утверждает, что личность Сталина является ре-

шающим фактором в понимании хода советской истории

вплоть до 1953 года - года смерти Сталина:

"Вопрос психоисторического исследования влиятельного

политического лидера - это не просто изучение личности

субъекта по возможности систематическим методом про-

никновения в его сущность. Это, кроме того, поиск таких

связей и взаимодействий личности с социальной средой и

политической ситуацией, которые дают возможность лич-

ностному фактору стать исторически важным в каждом

данном случае.

В рассматриваемом здесь случае объяснение результа-

та - восхождение Сталина и последующая диктатура -

следует искать в природе Сталина, в природе большевизма

как политического движения, в сущности исторической си-

туации советского режима в 20-х годах, а также в природе

России как страны с традицией автократического правле-

ния и с расположенностью к нему народа. Но только пу-

' Д. Ранкур-Лаферриер. Психика Сталина. М. 1996.

481

16 Психология власти, т. 2

тем выяснения сложной взаимосвязи всего этого можно

определить, почему в этот момент личность оказалась, как с

запозданием, но правильно предвидел Ленин, решающим

пустяком". -

lids: лйчностьк?1 Такер подразумевает не просто мини-

мум чисто физической энергии, настойчивости, организа-

торских способностей, личного интереса и политической про-

ницательности, чем должен обладать каждый активный

политик. Скорее, он имеет в виду уникальное сочетание

личностных характеристик в одном особом политике, в дан-

ном случае сложную паутину поведенческих реакций и

эмоций в жизни Иосифа Виссарионовича Джугашвили, из-

вестного под именем Иосиф Сталин.

Такер доказывает, что если бы личность Сталина <е была

решающим фактором, то было бы крайне трудно объяснить

некоторые хорошо известные факты советской истории. На-

пример, большинство специалистов по советскому периоду

истории сходятся в том, что Большая Чистка в 1936-1938

годах, во время которой было арестовано, по различным

оценкам, от пяти до девяти миллионов человек, нанесла

чрезвычайный вред экономике и военной мощи Советского

Союза. Это поставило Советский Союз vis-a-vis со смер'

тельной опасностью со стороны несомненно враждебной

нацистской Германии. Большая Чистка не могла быть "по-

требностью системы", как сказали бы социологи. Но никто

не сомневается, что Большая Чистка была инициирована и

поддержана Сталиным. Следовательно, она должна быть

отражением, по крайней мере отчасти, личных потребнос-

тей Сталина, и некоторые из них, по утверждению Такера,

были психопатологическими.

Другим примером может служить то, как изменилась

жизнь в Советском Союзе после смерти Сталина. Если бы

террор был неотъемлемой чертой .советского общества или

советской системы правления, нельзя было бы объяснить

значительное снижение уровня террора после того, как умер

Сталин: "Советские граждане настойчиво называют ослаб-

ление террора, возможно, наиболее существенным общим

впечатлением от изменений, которые они почувствовали в

послесталинской России..."

Вышесказанное не означает, что другие факторы; поми-

482

16-2

мо личности Сталина, не повлияли на политические собы-

тия в Советском Союзе во время сталинской эры. Сталин

не смог бы выдвинуться без социального хаоса, который

возник в результате первой мировой войны, революции 1917

года и гражданской войны. Ему был необходим бюрокра-

тический аппарат, подчиненный его воле, и он смог посте-

пенно его выстроить. Он нуждался в эффективной поли-

цейской силе, взаимодействующей с населением, способным

привлекаться к различным формам устрашения и доносов

(массовая психология советского народа в сталинское вре-

мя должна еще быть изучена). Сталину требовались - и

он в итоге получил - эти и другие внешние составляющие,

необходимые для реализации внутренних потребностей его

диктаторской натуры. Когда он умер, его личность пере-

стала быть действующим фактором, и террор прекратил-

ся. Внешние составляющие еще сохранялись, но личность

Сталина отсутствовала. Такер в этом случае оправданно

соглашается с тем, что Гирш называет "соблазном разгадки

тайн исторической эпохи, исходя из духовного мира одного

индивида". Период с 1929 по 1953 год не зря зовется "ста-

линской эрой".

Вероятно, сталинский террор в Советском Союзе воз-

можен до сих пор. Так думает Надежда Мандельштам.

Александр Зиновьев так не думает. Может быть, в этой

стране до сих пор присутствуют условия, благоприятству-

ющие росту такой диктаторской личности, как Сталин, в

противовес другим странам, например Соединенным Шта-

там и большинству стран Западной Европы. Но какие бы

ни были ответы на эти академические вопросы, ясно, что в

течение первых десятилетий советской истории некоторые

свойства личности Сталина действительно сочетались с

внешними условиями таким образом, что дали ему возмож-

ность стать диктатором.

В своих психоисторических трудах Такер или косвен-

но, или прямо основывается на идеях, изложенных в инте-

реснейшей работе Харольда Лассуэлла "Psychopathology

and politics". Центральной из них является утверждение,

что политическое поведение есть, по существу, воплощение

"личных" интересов. По Лассуэллу, "политическая" фигу-

ра думает, что она действует в общественных интересах, то

16ъ

483

;есть логически обосновывает свои поступки. На самом же

деле, онадействует на основе личных, "первичных" моти-

вов, в первую очередь тех, которые сформировались в дет-

стве на базе отношений к членам родной семьи. Это "пере-

нос личных мотивов с объектов семьи на общественные

объекты". Например, "...подавляемая ненависть к отцу

может быть повернута против королей и капиталистов, ко-

торые являются социальными объектами, играющими свою

роль во главе или внутри общества" (там же). Посред-

ством "процессов символизации" "обычные частные дей-

ствия" оказываются связанными с "отдаленными соци-

альными объектами".

В статье, опубликованной до выхода написанной им био-

графии Сталина, Такер обсуждает двух наиболее видных

диктаторов недавнего прошлого - Сталина и Гитлера. Он

применяет к ним основной тезис Лассуэлла следующим

образом:

"Диктатор, так сказать, не ограничивал выражение сво-

их психопатологических потребностей личной жизнью в то

время, как "нормально" функционировал в публичном по-

литическом качестве. Скорее, он находил главный выход

этим потребностям в политической идеологии и политичес-

кой деятельности. В терминах Лассуэлла его психопатоло-

гические "личные аффекты" переносятся на "обществен-

ные объекты".

Резерфорд соглашается: "По Лассуэллу, личные моти-

вы и мания заговоров Сталина переносились на обществен-

ные объекты - Коммунистическую партию, внутренние и

международные отношения - и объяснялись обществен-

ными интересами, а также интересами благополучия и бе-

зопасности России".

Сказать, что политик действует на политической арене

исходя из своих личных интересов, не значит утверждать,

что это все, чем он занимается. Политик может приносить

вполне реальную пользу обществу, даже совершая самый

эгоистический поступок, такой как назначение Друга на важ-

ный политический пост. Законодатель может применять

объективные Критерии, решая, как голосовать за предло-

женный закон. Что дает политическая власть (а политика

без власти ничего не значит), так это возможность полити-

484

1?-4

ку проявить личные интересы в политической сфере. Не

все политики и не всегда используют эту возможность. По-

литический спектр широк. Он содержит психологические

типы от умеренного Цинцинната, который бросил заниматься

политикой и вернулся к плугу после того, как был диктато-

ром, до мегаломаника Сталина, который вряд ли мог пред-

ставить себе, что можно бросить политику. Как сказала

Светлана Аллилуева о своем отце, "политика отодвинула в

нем все другие человеческие интересы на задний план - и

так было всю жизнь".

Через полвека или близко к этому, после того как Лас-

суэлл впервые предложил свою теорию, она была подверг-

нута значительному теоретическому обсуждению и даже

некоторой эмпирической проверке. Насколько я понимаю

Лассуэлла, он не утверждает, что политики умственно больны,

хотя иногда складывается обманчивое впечатление, что именно

таков его довод.

Действительно, Лассуэлл, как'отмечал Такер, исключает

возможность занятия высоких должностей в тоталитарном

правительстве личностями, не испытывающими к этому стра- ъ

стного желания. Но в любом случае "категория психопа-

тологии" (Такер) на самом деле не была наиболее важной

частью в теоретическом вкладе Лассуэлла. Я склонен со-

гласиться с Резерфордом, подтверждающим теорию Лассу-

элла следующим образом:

"Дисктинция типов личности политиков должна прохо-

дить не между умственной болезнью и здоровьем, а скорее

между интернализацией и экстериоризаыией как основами

их поведения. Мир политики - плодотворная почва для

экстериоризации беспокойства и интрапсихического конф-

ликта и как таковой притягивает личности с потребностью

нахождения объектов для проекции и замещения".

Такер утверждает, что Сталин наг самом деле был ум-

ственно больной ("патологическая личность" "где-то на кон-

тинууме психиатрических проявлений, означающих пара-

нойю". В период политики гласности Горбачева даже в

Советском Союзе стало возможным выдвинуть предполо-

жение, что Сталин страдал умственным недугом ("душев-

ная болезнь"). Неважно понять, что лассуэллианский (или

общий психоаналитический) подход к объяснению поведе-

485

;ния Сталина в действительности не требует решения во-

проса о его умственном здоровье или болезни. Необходи-

мо рассмотреть, как и в какой степени Сталин воплощал

свои "личные" и "первичные" интересы на общественной

аренеДаже применение таких клинических терминов, как

"паранойя", "мегаломания", "садизм" etc., к Сталину не

означает обязательно утверждения о его психопатологии.

Поверхностная структура

души диктатора

Еще одной причиной, которая затрудняет решение во-

проса о "патологии" поведения Сталина, является тот факт,

что Сталин обладал огромной политической властью. Он

был не простым смертным, а правителем. Обычные оце-

ночные категории не всегда можно применить к тем, кого

Гегель назвал "фигурами мировой истории".

Если Джо Блоу в словесной форме или как-то иначе

попытается выразить иллюзию политического руководства,

его психиатр верно поставит диагноз "патология мегало-

мании". Но если то же самое делает "Джо" Сталин, то это

совсем другое дело. Борьба с оспой Джо Блоу может иметь

"патологию", тождественную случаю с оспой "Джо" Ста-

лина (Сталин действительно болел оспой в возрасте семи

лет), но мания величия Джо Блоу не может быть прирав-

нена к представлениям Сталина о его действительном

величии. Здесь, возможно, срабатывает тот же внутренний

механизм, но разные социополитические контексты дают

совершенно разные результаты. Джо Блоу либо игнориру-

ют, либо, если его поведение начинает слишком раздражать

окружающих, помещают в лечебницу. Иосиф Сталин, окру-

женный послушным политическим аппаратом, напротив, мог

серьезно тешить себя иллюзией о своем превосходстве над

другими политическими фигурами, правящими Советским

Союзом, и заниматься прославлением себя даже в неполи-

486

тических сферах (например, к концу жизни он вообразил

себя специалистом в лингвистике).

Сталин мог организовать - и организовал - постоян-

ный хор лести и низкопоклонства, в который включились и

средства массовой информации, и деятели искусства и ака-

демической науки. Алексеев на основе документов иссле-

довал частоту, с какой имя Сталина, начиная с 30-х годов и

до 1953 года, упоминалось в советской прессе. По наблюде-

ниям Вольского и Суварина, уже сам по себе характер того,

как относилась к Сталину пресса тех лет, может служить

доказательством его мегаломании. Панорамное исследова-

ние Лабиной бесчисленных способов, которыми превозно-

сили Сталина, у здорового читателя может вызвать тош-

нотворное чувство. Вот .список, представленный Антоно-

вым-Овсеенко, некоторых грандиозных эпитетов, исполь-

зовавшихся средствами массовой информации по отноше-

нию к Сталину при его жизни: ,

Великий Вождь советского народа

Вождь мирового пролетариата и просто -

Великий вождь

Великий Друг детей, а также - :

* Друг женщин, колхозников, художников, шахтеров иак-

теров, водолазов и бегунов-на длинные дистанции...

Продолжатель дела Ленина

Великий мастер смелых революционных решений и кру-

тых поворотов

Творец Сталинской Конституции

Преобразователь природы

Великий Кормчий

Великий стратег

Величайший полководец

Маршал

Генералиссимус

Знаменосец коммунизма,

Отец Народов

Отец, Вождь, Друг и Учитель

Великий интернационалист

Почетный пионер

Почетный Академик

Гений человечества

487

- Корифей науки

Величайший гений всех времен и народов

Ни одно ego - используя этот термин в разговорном

смысле - никогда не восхвалялось столь высоко и столь

многими людьмиЛйли, если выражаться соответствующи-

ми психоаналитическими терминами, никогда нарЦиссичес-

кие потребности индивида Не встречали столь обильного

"нарциссического предложения". Конечно, некоторые гран-

диозные титулы Сталина обнаруживают иллюзорный ас-

пект его мегаломании ("Корифей науки", "Великий стра-

тег революции", "Величайший гений всех времен и наро-

дов"). Но другие описывают подлинное величие Сталина.

Сталин действительно был "Преобразователем природы"

и "Великим мастером смелых революционных решений и

крутых поворотов". И только из-за его действительного

могущества миллионы людей верили в поддельные эпите-

ты.

Медведев рассказывает историю, которая многое гово-

рит о мегаломании Сталина. Разговаривая с католикосом

Грузинской Православной Церкви в середине 40-х годов,

Сталин спросил его: "И кого же Вы больше боитесь -

меня или Бога?" Служитель церкви был в замешательстве

и не смог ответить. Тогда Сталин высказал следующее на-

блюдение: "Я знаю, что Вы больше боитесь меня, иначе Вы

не пришли бы на встречу со мной в обычной гражданской

одежде". В этом контексте отождествление Сталиным себя

с Господом Богом полностью подтвердилось. Католикос

действительно боялся Сталина больше, чем Бога.

В других случаях, однако, Сталин, казалось, ставил себя

в положение, подчиненное Богу, в которого он (по крайней

мере какое-то время) верил. Так, когда в 1942 году Уин-

стон Черчилль спросил Сталина, мог ли он простить ему

его роль в интервенции Антанты против Советов в 1918 -

1920 годах, Сталин ответил: "Все это в прошлом. Не мне

прощать. Бог простит". Возможно, это заявление было ис-

кренним. Несомненно, что Сталин был глубоко религиозен

в тот период, когда учился в духовной семинарии в Тифли-

се, и что он сохранял необычайно положительное (для боль-

шевика) отношение к Русской и Грузинской Православной

Церкви всю остальную жизнь.

488

Все то, что сказано в связи с мегаломанией Сталина, может

быть сказано и о его паранойе. Когда Сталин был у власти,

он мог в какой угодно степени быть параноиком. Хрущев в

своей речи на XX съезде партии в 1956 году описывает то,

что является очевидными параноидальными симптомами:

"Сталин был очень недоверчивым человеком; он был

болезненно подозрителен; мы знаем это по работе с ним.

Он мог посмотреть на кого-нибудь и сказать: "почему ты

сегодня не смотришь прямо?" или "почему ты сегодня от-

ворачиваешься и избегаешь смотреть мне в глаза?" Такая

болезненная подозрительность создала в нем общее недо-

верие и к выдающимся партийцам, которых он знал года-

ми. Всюду и везде он видел "врагов", "лицемеров" и "шпи-

онов".

"Вследствие необычайной подозрительности Сталина, у

него даже появилась нелепая и смехотворная мысль, что

Ворошилов был английскимагентом. (Смех в зале.) Да,

да, - английским агентом. В доме Ворошилова была даже

сделана специальная установка, позволяющая подслуши-

вать, что там говорилось. (Возмущение в зале. У'

Де Йонг цитирует отчет Министерства иностранных дел

Великобритании, где говорится, что Сталин так боялся по-

кушения, что его врач "...должен был осмотреть ряд лю-

дей, которые все были так похожи на Генерального секре-

таря, что он не знал, кто из них был Сталин".

Паранойя Сталина особенно ярко проявилась в его ан-

тисемитизме. К концу жизни он был поглощен идеей "сио-

нистских" заговоров и организовал кампанию против так

называемых "безродных космополитов". Гитлеровское

"окончательное решение еврейского вопроса" он считал

"правильным" и даже "гениальным". Евреи были вычище-

ны из Центрального Комитета, городских комитетов, райко-

мов, судов, больниц, военных организаций и других заведе-

ний. В 1948 году Сталин приказал арестовать почти весь

состав Еврейского антифашистского комитета. Он прика-

зал арестовать писателей, которые пользовались идишем,

таких как Маркиш, Фёвер, Квитко и пр. Еврейские школы,

театры, газеты и журналы были закрыты. Квоты на евреев

были установлены в университетах, институтах и на мно-

гих заводах. Сталин взял на себя личную ответственность

489

за расследование "дела врачей", в котором группа докто-

ров, главным образом евреев, была обвинена в убийстве или

попытке убийства различных высокопоставленных совет-

скихдмботниковпринимавщих участие в подрыве деятель-

ности Международного еврейского благотворительного

общества. В середине процесса Сталин обвинил членов

Политбюро в недостатке суровости:- "Страна погибнет, по-

тому что вы не умеете распознавать врагов". Если бы Ста-

лин умер позже, советские евреи, возможно, были бы депор-

тированы из центральных городов в отдаленные районы.

Те, кто остался в Москве, должны были бы носить желтые

звезды, пришитые на рукавах. Эти и другие проявления

антисемитского варианта паранойи Сталина хорошо доку-

ментированы и выделены в лучших исследованиях личнос-

ти Сталина.

Процессы 30-х годов, связанные с чистками, были> безу-

словно, самыми яркими публичными проявлениями того, что

Сталин постоянно ощущал себя кем-то преследуемым (это,

безусловно, не означает, что у этих процессов не было так-

же и других причин, таких, как разногласия в партий или

потребность Сталина получить более жесткий контроль над

своими подчиненными). Такер выражается в сугубо лас-

суэллианских терминах: ".. .процессы служили не только...

политическим символом логической обоснованности Боль-

шой Чистки, но в то же время были психологическим сим-

волом попытки логически оправдать параноидальную тен-

денцию самого Сталина". Далее он говорит:

"Мир Большой Чистки и процессов, с ней связанных,

заполненный множеством замаскированных врагов, плету-

щих заговор ? целью уничтожения сталинского-режима и

самого Сталина,ъ был образным миром самого Сталина. Под

сталинским руководством НКВД с помощью Вышинского

и других подтверждал реальность этого мира и заставлял

его проявляться еще более конкретно и убедительно, ис-

пользуя для этого аресты большого числа советских граж-

дан, вынуждая их сознаваться, что они были замаскиро-

ванными врагами, и выставляя их на. показательные про-

цессы, в которых бывшие ведущие оппозиционеры и другие

люди публично объявляли себя виновными в измене. Со-

ответственно, мы можем рассматривать процессы как при-

490

водной механизм, передающий вовне работу чего-то похо-

жего на параноидальную маниакальную систему, составля-

ющими которой являются центральная тема (великий за-

говор) и злобная псевдообщность ("Блок правых и троц-

кистов"). В этом отношении стенограмма процесса являет-

ся документом из истории человеческой психопатологии".

Последнее утверждение, похоже, предполагает, что не

только Сталин, но и вся политическая общность вокруг него

была "патологической". Паранойя Сталина, другими сло-

вами, была заключена в нетипичный социальный контекст.

Это была привилегированная паранойя так же, как была

привилегированной его мегаломания. Советское общество

приспосабливалось к этой паранойе, уничтожая себя. Это

общество не устранило Иосифа Сталина. У нас нет при-

чин думать, что внутренние психологические процессы, про-

исходившие в Сталине, когда он появлялся на публике со

своей паранойей, отличались от тех процессов, которые

управляют поведением обыкновенного параноика. Другим

был социальный отклик.

Известная садистская жилка 'Сталина - еще один ас-

пект его личности, который можно было бы считать патоло-

гическим вне контекста деятельности Сталина. Эрих Фромм

говорит, что садизм Сталина был "несексуальным садиз-

мом". Сиомопулос и Гольдсмит предпочитают термин "ха-

рактерологический садизм". То есть Сталин наслаждался,

причиняя боль другим, но при этом якобы не испытывая

сексуального возбуждения. Например, он лично уверял

людей, что они находятся в безопасности, а непродолжи-

тельное время спустя их забирали. В тот самый день, когда

'был арестован Николай Вознесенский, Сталин пригласил

его на свою дачу и даже предложил тост за его здоровье.

Сталин также арестовывал членов семей высокопоставлен--

ных партработников (жену Калинина, брата Кагановича и

пр.) и затем наслаждался, наблюдая отчаяние этих функ-

ционеров, которые не осмеливались протестовать. Медве-

дев приводит следующую историю: "...беседуя однажды с

О. Куусиненом, Сталин спросил его - почему он не хло-

почет об освобождении своего сына. "Очевидно, были се-

рьезные причины для его ареста", - ответил Куусинен.

491

Сталин усмехнулся и дал указание об освобождении сына

Куусинена". .

Одной из излюбленных жертв Сталина был его личный

секретарь Александр Поскребышев:

"Однажды под Новый год Сталин решил поразвлечься

таким образом: сидя за столом, он стал сворачивать бумаж-

ки в маленькие трубочки и надевать их на пальцы Поскре-

бышева. Потом он зажег эти трубочки вместо новогодних

свечей. Поскребышев извивался и корчился от боли, но не

смел сбросить эти колпачки".

"Говорят, что Поскребышев сам был вынужден предста-

вить на подпись Сталину ордер на арест своей жены. При

этом он попытался встать на ее-защиту. "Так как органы

НКВД считают необходимым арест Вашей жены, - сказал

Сталин, - так и должно быть". И он подписал ордер.

Увидев выражение лица Поскребышева, Сталин засмеял-

ся: "В чем дело? Тебе нужна баба? Мы тебе найдем".

И действительно, вскоре в квартире Поскребышева появи-

лась молодая женщина и сказала, что ей было предписано

вести его хозяйство".

Эти акты жестокости Сталина, в сущности, не отличают-

ся от еще более распространенной практики обычных про-

фессиональных пыток. В целом садист есть садист, будь он

испанским инквизитором или немецким нацистским "док-

тором" , аргентинским военным мучителем или грузинским

диктатором Советского Союза. Что делает садизм Стали-

на более интересным и имеющим большие последствия, чем

другие виды садизма, так это то, что он имел несравнимую

систему поддержки, громадную политическую машину, со-

стоящую из многочисленных послушных чиновников (мно-

гие из которых сами были садистами), готовых исполнять

любую прихоть тирана. Сталин не только знал о "приме-

рах беззакония". Сталин фактически приказал применять

"методы физического воздействия" против "врагов наро-

да" и при случае даже уточнял, какой вид пыток нужно

было использовать. Антонов-Овсеенко говорит: "Операции

по истреблению безоружных подданных он планировал,

готовил и осуществлял сам. Он охотно входил в техничес-

кие детали, его радовала возможность непосредственного

участия в "разоблачении" врагов. Особое наслаждение до-

ставляли генсеку очные ставки, и он не раз баловал себя

этими поистине дьявольскими представлениями". Ввиду

того что он был человеком умным и обстоятельства были

благоприятными, Сталин был в состоянии реализовать фан-

тазии подчинения, унижения и причинения боли в отноше-

нии большего числа людей, чем любойДругой садист в ис-

тории человечества.

Садистское поведение отражает не только потребность

причинять боль, но также страсть управлять другими. Эта

страсть была достаточно очевидна тем, кто хорошо знал

Сталина. Говоря о позиции, которую он выразил по отно-

шению к различным странам Восточной Европы на Ялтин-

ской конференции, Гарриман сказал: "Сталину нужны были

слабые соседи. Он хотел доминировать над ними..."

Само имя "Сталин", производное от слова "сталь", пред-

полагает огромную силу. Но сила - это всегда относи-

тельно понятие, отражающее властные взаимоотношения.

Сталин часто выражал свою политическую силу посред-

ством стальных инструментов, таких, как оружие его поли-

ций. Либо если сталь не служила инструментом его воли,

то это был металл, который он. навязывал советскому наро-

ду во время "революции сверху", то есть во время проведе-

ния больших промышленных и сельскохозяйственных из-

менений в 30-е годы (индустриализация и коллективиза-

ция). Например, он воспринимал сопротивление крестьян

попытке подчинить их как отказ принимать его тракто-

ры. Уинстону Черчиллю он сказал следующее: "Для Рос-

сии/если мы хотим избежать периодического голода, совер-

шенно необходимо пахать землю тракторами. Мы Должны

механизировать наше сельское хозяйство. Когда мы дали

крестьянам тракторы, это испортило их в несколько меся-

цев.. . он (крестьянин) всегда отвечает, что не хочет колхо-

за и лучше обойдется без тракторов". Действительной про-

блемой, конечно, было не осуществление механизации. Со-

ветское сельское хозяйство можно было с успехом механи-

зировать и без коллективизации. Напротив, проблема за-

ключалась в нежелании крестьян вступать в колхозы, а

также в наличии потенциала националистической борьбы

среди украинских крестьян. Но Сталин предпочел рассмат-

ривать проблему посредством стальных орудии, которые

он навязывал крестьянам.

Личная потребность Сталина порабощать свой народ

былане всем очевидна. Некоторые наблюдатели попались

на удочку его ненарочитого полувоенного платья, его тен-

денции прикрываться, партийной организационной черной

работой, его привычки публично отчитывать мелких чи-

новников, преступное поведение которых становилось слиш-

ком заметным (хорошим примером является статья в "Прав-

де" 1930 года "Головокружение от успехов", в которой

Сталин бранил чиновников, навязывавших коллективиза-

цию крестьянам силой). Но даже не прибегая к психоана-

лизу, большинство исследователей теперь осознали, как ве-

лика была садистская потребность Генсека держать всех

под контролем.

Властный характер Сталина был замечен очень рано

его одноклассниками в Гори. Очевидно, маленький Coco

Джугашвили был классическим забиякой школьного дво-

ра: "Ребенком и юношей он мог быть хорошим другом до

тех пор, пока подчинялись его требовательной воле". Со-

ветские выборки, сделанные Каминским и Верещагиным,

естественно, содержат только эвфемистические характери-

стики задиристого поведения Coco, например: "Иосиф был

тверд, настойчив и энергичен" либо "Coco обычно был у

нас "маткой"'(руководителем, вождем) одной из групп".

Немецкие фразы Иремашвили, описывающие молодого ре-

волюционера, выглядят совершенно в духе Ницше:

"Fiihrerschart Kobae", "Fuhrer... unserer jungmarxistischen

Gruppe"," Uebe zur Gewalt" ,"Streben nach Macht" ,"Prodiakt

seines personalichen Machtwillenes" и пр. Словарь подоб-

ного рода, конечно, мог применяться и к другому тирану,

который набирал силу в Германии в то время, когда Ире-

машвили писал там эти строки, а именно к будущему про-

тивнику Сталина, Адольфу Гитлеру. Джи-лас говорит, что

"Сталин верил во власть an und fur sich.... Троцкий при-

держивался мнения, что "желание упражнять свою волю,

как спортсмены упражняют мышцы, навязывать ее другим -

такова была главная движущая сила его (Сталина) лично-

494

ста". Медведев также утверждает, что жажда власти была

основным мотивом преступлений, совершенных Сталиным.

Даже противник психоанализа Чалидзе признает, что жажда

власти могла лежать в основе преступного поведения Ста-

лина после 1925 года. Такер, который имеет склонность

преуменьшать жажду власти Сталина, по крайней мере в

20-е годы, указывает на "страстное желание Сталина осу-

ществлять полный контроль и управление" в 30-е годы и

позднее.

Это страстное желание было столь велико, что в итоге в

бюрократическом аппарате/созданном Сталиным.-не оста-

лось ни одного человека, за которым не была бы установлена

слежка:

"Секретариат (Сталина) превратился в государство в

государстве, партию в Партии. Его действия распространя-

лись на все партийные и государственные структуры. По-

учительно взглянуть наорганизационную схему этого ин-

ститута, какой она была установлеяа в 1930 году. В ней

были перечислены шесть главных подразделений: Органи-

зационный и директивный отдел, который следил за орг-

патработой; Отдел агитации, отвечавший за разработку

лозунгов и пропагандистских тем, которые внедрялись

сознание каждого советского гражданина, обрушиваясь на

него с заголовков газет И из громкоговорителей; Отдел

культуры и пропаганды, осуществлявший контроль над

интеллектуальной и артистической деятельностью; Адми-

нистративное отделение; Отдел кадров, который осуществ-

лял и одобрял назначения во всех областях правительствен-

ного управления, политической и экономической жизни;

Секретный отдел, осуществлявший контроль над полити-

ческой полицией и разведывательной деятельностью внут-"

ри страны и за рубежом. Это была громадная сеть для

сбора информации, осуществления контроля и перекрест-

ного шпионажа, все нити которой находились в руках Ста-

лина. Обладающий властью политический или правитель-

ственный деятель мог быть уверен, что где-то в Секретари-

ате находится человек, который проверяет его работу и

докладывает о проводимой им политике и исполнении при-

495

казов. Даже самый любимый помощник - Орджоникидзе

или Каганович - знал, что все, что он говорит и делает,

записывается по крайней мере в двух службах: ГПУ и

Секретном отделе Секретариата (который после 1934 года

сталносить невинно звучащее название Особый отдел).

Слежка перестала быть просто чертой системы - она ста-

ла образом жизни".

Изобретение такой системы повальной слежки было де-

лом самого Иосифа Сталина, жаловавшегося в 1931 году

Эмилю Людвигу, бравшему у него интервью, на слежку,

которую ему пришлось вынести во время учебы в семина-"

рии: "...характер дисциплины бесил меня. Место это было

очагом слежки и доносительства, В девять утра мы собира-

лись пить чай, и, когда возвращались в свои спальни, "все

ящики были перерыты". Конечно, это были детские игры

по сравнению с той слежкой, которую организовал Сталин,

когда стал Генеральным секретарем Партии. Еще в 1923

году он установил аппаратуру, необходимую для прослу-

шивания бесед высокопоставленных правительственных

чиновников. Массовая сеть шпионов, в итоге созданная им,

стала одним из наиболее садистских его деяний. Несчет-

ное количество людей, находившихся под его надзором, жили

в постоянном страхе, и Сталин, должно быть, знал об этом.

Жестокость в отношении, скажем, Поскребышева, которому

он поджег пальцы, бледнеет по сравнению с этим.

Мстительность была еще одним важным компонентом

характера Сталина. Многие из его жертв - Троцкий, Смир-

нов, Енукидзе, Тухачевский, Бухарин и другие - ранее,

каким-то образом обидели его. Уже в юности Сталинна-

ходился в плену навязчивой идеи отомстить. В разговоре с

Каменевым и Дзержинским въ 1923 году Сталин сказал:

"Выбрать своего врага, подготовить все детали удара, уто-

лить жажду жестокой мести и затем отправиться спать...

Нет ничего слаще в мире!" Эта фраза стала широко изве-

стна в партийных кругах как "теория сладкой мести" Ста-

лина. Описание некоторых типов невротической личности

Хорни довольно хорошо подходит к Сталину: "Главной

мотивирующей силой в его жизни является потребность в

496

триумфе мести". И он добился триумфа. Почти все совет-

ские политические деятели, которые когда-то в прошлом

были хотя бы малейшим препятствием на его пути к дикта-

туре, а также многие из тех, кто являлся лишь воображае-

мым препятствием, были либо убиты, либо заключены в

тюрьму, либо сосланы к тому времени, когда он достиг вер-

шины власти в конце 30-х годов.

Для того чтобы действовать в соответствии со своими

мстительными намерениями, Сталин, конечно, должен был

проявлять терпение. Ему приходилось откладывать садист-

ское наслаждение. Он и в самом деле был талантлив в

оттягивании почти любого вида удовлетворения. Огром-

ное терпение Сталина было известно всем в его окруже-

нии. Наряду с потребностью осуществлять контроль над

другими параллельно существовала потребность самокон-

троля. В редких случаях он срывался и вскипал от раздра-

жения (большей частью такие вспышки гнева не были опас-

ны в политическом смысле, например, это выражалось в

том, что он кричал на подчиненного или бил своих детей).

Обычно он мог держать себя в руках. Для некоторых вы-

ражением его самоконтроля были сами жесты. Один из

переводчиков, работавших с ним, говорит: "Когда Сталин

стоял, у него была монашеская манера сцеплять руки на

животе или выше, сохраняя их сцепленными, даже когда он

жестикулировал, просто-слегка поворачивая ладони нару-

жу, не отнимая их от груди, и именно эта поза была для

меня символом его закрытой натуры".

Часто в моем воображении я вижу Сталина в этой позе.

Я чувствую вызов с его стороны: что именно он "прячет"

за этими лживыми жестами? Давая волю своему вообра-

жению, я начинаю желать; чтобы у меня был большой сталь-

ной резец и тяжелая киянка и чтобы я мог с их помощью

проникнуть в грудь диктатора и тщательно исследовать

содержимое.

Это, будьте уверены, всего лишь фантазия. Но я

утверждаю, что такие фантазии играют важную роль в

психоаналитическом исследовании исторических лич-

ностей..

497

'Битие определяет сознание'

В попытке найти причину.возникновения некоторых черт

личности диктатора'*Гакер обращается к его детству.

Мать Сталина, Екатерина (Като, Кеке) Джугашвили,

была обремененной тяжёлым трудом женщиной-пуритан-

кой, которая часто колотила своего единственного оставше-

гося в живых ребенка, но была безгранично предана ему.

Друг детства Сталина Давид Мачавариани говорит, ято

"Като окружала Иосифа чрезмерной материнской любо-

вью и, подобно волчице, защищала его от всех и вся. Она

изматывала себя работой до изнеможения, чтобы сделать

счастливым своего баловня". В интервью американскому

журналу Екатерина сказала: "...Coco был моим единствен-

ным сыном. Конечно, он был дорог мне. Дор"оже всего на

свете". Позднее Екатерина была разочарована, когда-ее сын

так и не стал священником хотя он и посещал духовную

семинарию в Тифлисе.

Отец Сталина, Виссарион (Бесо), был сапожником, под-

верженным пьянству и приступам жестокости. Он избивал

Екатерину и наносил маленькому Coco "незаслуженные,

ужасные побои". Был случай, когда ребенок попытался

защитить мать от избиения отца. Он бросил в Виссариона

нож и пустился наутек. В другой раз Виссарион ворвался

в дом, где находились Екатерина и маленький Coco, обо-

звал Екатерину "шлюхой" и набросился с побоями на нее

и сына:

"Минутой позже мы (Давид Мачавариани со своими род-

ственниками и соседями) услышали звук бьющейся посу-

ды, пронзительные крики жены (Виссариона), а маленький

Coco, весь в крови, стремглав бросился к нам с криками:

"Помогите! Идите быстрее, он убивает мою мать!" Мой отец

и соседи с трудом уняли Бесо, который с пеной у рта и

усевшись верхом на грудь Като душил ее. Чтобы утихоми-

рить его, пришлось стукнуть его и связать по рукам и но-

гам. Моя мать занялась беднягой Coco, у которого на голо-

ве была рана, и, так как он боялся возвращаться домой, они

с Като остались на ночь у нас, тесно прижавшись друг к

другу на матрасе на полу".

498

Жестокого отца и мужа постигла страшная участь. Ког-

да Coco было одиннадцать лет, Виссарион "...погиб в пья-

ной драке - кто-то ударил его ножом". К тому времени

сам Coco проводил много времени в компании молодых

хулиганов Гори и развивал свои способности уличного дра-

чуна. .

Иремашвили говорит, что смерть отца "не произвела ни-

какого впечатления на мальчика". Но, с точки зрения пси-

хоанализа, такое утверждение является в высшей степени

наивным. Несмотря на жестокость Виссариона, он все же

был до этого момента самым важным человеком в жизни

Coco. Более того, едва ли Coco мог оставаться безразлич-

ным к человеку, который спал с его собственной матерью.

И далее, именно нож Coco бросил в Виссариона, который

впоследствии умер от ножевой раны. Ранее испытанное

им желание смерти отца исполнилось буквально. Мысль о

том, что можно фактическиуничтожать своих противни-

ков, должно быть, закралась в подсознание Сталина задол-

го до того, как он начал осуждать, ссылать, сажать в тюрь-

му, казнить и другими способами уничтожать настоящих и

воображаемых врагов, уже будучи взрослым человеком.

а Взрослый Сталин не хотел признаться в том, что провел

ранние годы в атмосфере насилия, царившей в доме. Когда

биограф Эмиль Людвиг, частичноиспользующий фрейдизм,

прямо Спросил Сталина об этом, тот решительно отрицал

подобное утверждение:

"Людвиг: Что Вас толкнуло на оппозиционность? Быть

может, плохое обращение со стороны родителей?

Сталин: Нет. Мои родители были необразованные люди,

но обращались они со мной совсем не плохо".

Здесь Сталин либо лжет, либо (что более вероятно)

просто не помнит о тех ужасных побоях, которые испытал

в детстве от отца. Несомненно, различные свидетельства о

том, что в детстве его били, Заслуживают большего доверия

в этом вопросе, чем сам Сталин.

Такер утверждает, что побои,- свидетелем которых был

Сталин (и, я бы добавил, испытал на себе), в результате

привели к сохранившейся на всю жизнь потребности бить

оппонентов как в прямом, так и в переносном смысле. На-

пример, сформулированный Лениным применительно к

499

"борьбе социализма с капитализмом вопрос "кто - кого?"

оказал на Сталина гипнотическое действие. Идея "бей ку-

лака", Ытовавшав некоторых партийных кругах в 20-е

годы, была с энтузиазмом воспринята Сталиным. На про-

тяжении всего процесса о "заговоре врачей", проходивше-

го как раз накануне смерти Сталина, он, говорят, давал сле-

дующие указания по поводу того, как нужно обращаться с

обвиняемыми: "Бить, бить и еще раз бить".

Современники Сталина, похоже, знали о его одержимо-

сти идеей битья. Грузинский меньшевик Ираклий Церете-

ли шутил, что в устах Сталина, говорившего с сильным

грузинским акцентом, фраза "Бытие определяет сознание"

звучала как "Битие определяет сознание".

Вероятно, одним из самых ярких примеров одержимос-

ти Сталина побоями в переносном смысле, которыми изо-

билует публичная речь Сталина, может служить отрывок

из сборника "Вопросы ленинизма" (Генсек в 1931 году дает

советы, каким образом ускорить темпы промышленного и

сельскохозяйственного производства):

"Задержать темпы - это значит отстать. А отсталых

бьют. Но мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим!

История старой России состояла, Между прочим, в том, что

ее непрерывно били за отсталость; Били монгольскиеханы.

Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били

польско-литовские паны. Били англо-французские капи-

талисты. Били японские бароны. Били все - за отста-

лость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за

отсталость государственную, за отсталость промышленную,

за отсталость сельскохозяйственную. Били потому, что это

было доходно и сходило безнаказанно. Помните слова до-

революционного поэта: "Ты и убогая, ты и обильная, ты и

могучая, ты и бессильная, матушка Русв". Эти слова старо-

го поэта хорошо заучили эти господа. Они били и пригова-

ривали: "ты обильная" - стало быть, можно за твой счет

поживиться. Они били и приговаривали: "ты убогая, бес-

сильная" - стало быть, можно бить и грабить тебя безна-

казанно. Таков уже закон эксплуататоров - бить отста-

лых и слабых. Волчий закон капитализма. Ты отстал, ты

слаб - значит ты неправ, стало быть, тебя можно бить и

500

порабощать. Ты могуч - значит ты прав, стало быть, тебя

надо остерегаться.

Вот почему нам нельзя больше отставать.

В прошлом у нас не было и не могло быть отечества.

Но теперь, когда мы свергли капитализм, а власть у нас, у

народа, - у нас есть отечество и мы будем отстаивать его

независимость. Хотите ли, чтобы наше социалистическое

отечество было побито и чтобы оно утеряло свою независи-

мость? Но если этого не хотите, вы должны в кратчайший

срок ликвидировать его отсталость и развить настоящие

большевистские темпы в деле строительства его социалис-

тического хозяйства. Других путей нет".

Синтаксический параллелизм в первом абзаце, основан-

ный на глаголе "бить", совершенно очевиден. На одной

странице русского текста речи Сталина производные от

основы глагола "бить" встречаются 17 раз.

Выражаясь в терминах Лассуэлла, навязчивая идея Ста-

лина о битье как в прямом, так и в переносном смысле

является ярким примером "перенесения личных мотивов с

объектов семьи на объекты общества". В отрывке, проци-

тированном выше, нетрудно разглядеть "объект семьи". Это

собственная мать Сталина, представленная в "объекте об-

щества", каковым является "матушка Русь". Комментируя

этот отрывок, психоаналитик Абрахам Фельдман говорит

следующее: "С точностью греческой трагедии ребенок Кеке

Джугашвили мстил, в виде символических действий на сцене

мировой истории, собственному отцу, злобу на которого он

затаил еще с тех пор, когда жил в Гори". Но следует отме-

тить поэтику этой мести: Сталин переходит от метафоры

"матушка Русь", которую бьют, к новой метафоре - "на-

шего .социалистического отечества", которое не бьют. Ти-

ран отдал явное предпочтение отождествлению себя с аг-

рессором ("власть у нас"), а не с тем, против кого направ-

лена агрессия. ("Но мы не хотим оказаться битыми. Нет,

не хотим!")

Однако на другом уровне страна все же избивалась -

самим Сталиным. Теперь он бил тех, кто "отстал", кто не

смог угнаться за "большевистскими темпами". Таким об-

разом, в переносном смысле в "побоях", которые Сталин

501

наносил своей стране начиная с 1929 года, присутствовал

аспект Эдипова комплекса. К тому времени все ассоцииру-

емые с отцом потенциальные соперники в соревновании за

материнскую фигуру России - царь, Ленин, Троцкий, Бу-

харин я др. - факЪгаески отсутствовали на сцене. Остал-

ся лишь Сталин, победитель, владеющий "матушкой Русью",

новый "отец", в руках которого было то, что обычно счита-

лось "землей отца", "отечеством". Такая ситуация соответ-

ствует групповому образу, который знаком психоистори-

кам, где воображаемый лидер всегда выступает в образе

отца, а сама группа обычно представляется в образе мате-

ри...". Далее будет более подробно рассказано об отцов-

ском аспекте образов соперников Сталина в борьбе за по-

литическую власть в России, о собственной тенденции Ста-

лина отождествлять себя с агрессорами и о его концепции

отца-вождя советского народа применительно к самому себе.

Защищая идеализированное "Я"

Обладая громадной властью, Сталин имел широкие воз-

можности "бить" врагов. Но независимо от того, скольких /

он "побил", он оставался весьма неуверенным в своей безо-

пасности человеком. Недостаточно ему было и лести, кото-

рая в избытке предоставлялась культом личности. За всем

видимым публике величием было запрятано чувство лич-

ной непригодности и неполноценности. Главным образом

это было связано с оставшимся чувством унижения, испы-

танного от руки обидчика - отца. Но были также и другие

причины тому, чтобы испытывать чувство неполноценности

или отсутствия любви к себе. Сталин был выходцем из

низшего сословия в Грузии. Он имел небольшие физичес-

кие недостатки. В результате болезни или несчастного слу-

чая в детстве левая рука стала неправильно развиваться,

оставшись заметно короче правой, и хронически не сгиба-

лась в локте" Лицо его было в щербинах после перенесен-

ной в детстве оспы. (в простонародье его называли "ря-

бой"). Второй и третий пальцы на левой ноге были сраще-

ны вместе. Он так и не вырос выше 1б0 см ("Я заметил, что,

502

когда его фотографировали, он поднимался на ступеньку

выше других..." Сталин не научился говорить по-русски

без акцента, свойственного грузинам. В отличие от своих

товарищей-большевиков, большинство из которых были

яркими интеллигентами-космополитами, Сталин очень мало

путешествовал на Западе, не владел ни одним европейским

языком, был плохим оратором, и его считали, в лучшем слу-

чае, весьма посредственным теоретиком.

Имея все эти недостатки, Сталин, должно быть, испыты-

вал постоянное гнетущее чувство неполноценности. Совсем

не обязательно, что он знал о наличии этого чувства, и вре-

менами оно проявлялось вовне совершенно неожиданны-

ми способами. Вот, например, описанный Черчиллем слу-

чай на Потсдамской конференции: :

"Затем произошло нечто весьма странное. Мой грозиьпг-

гость поднялся со. своего места с карточкой меню в руках и

пошел вокруг стола, собирая автографы многих из присут-

ствующих. Я никогда бы не подумал, что он мог быть соби-

рателем автографов! Когда он вернулся ко мне, я по его

просьбе поставил свою подпись, и мы оба посмотрели друг

на друга и рассмеялись. Глаза Сталина искрились весель-

еу( и юмором".

Было не только странно, что такой "грозный" лидер, как

Сталин, пожелал иметь автографы собравшихся знамени-

тостей. Это выглядело жалким. На кого он думал произве-

сти впечатление автографами? Конечно, на себя самого;

Даже в зените влияния и почета, оказываемого ему как

мировому лидеру, он испытывал потребность иметь осяза-

емое, письменное доказательство того, что он был на корот-

кой ноге со знаменитостями. .

Как психоаналитики, так и ученые, не использующие Пси-

хоанализа, заметили то, что Сталинбыл о себе низкого мне-

ния. Быковский, например, говорит о "бессознательном ком-

плексе неполноценности" Сталина, а Медведев пишет, что,

"начиная с юности, Сталин обладал определенным комп-

лексом неполноценности". Выражаясь более традиционны-

ми (не адлеровскими) психоаналитическими терминами,

нарциссизм Сталина в некоторые моменты его жизни ущем-

лялся. Ущемление нарциссизма, если оно не вызывает де-

прессивной тенденции или тенденции к самоубийству, мо-

503

;деет привести через чрезмерную защитную компенсацион-

ную реакцию к мании величия или чувству превосходства.

Как говорит Хорни, "индивид создает свой идеализирован-

ный образ, потому что не может выносить себя таким, каков

он есте на самом деле". В отличие от здорового чувства

всемогущества в ребенке или в уверенном в себе, хорошо

приспособленном к среде взрослом человеке, мания вели-

чия носит защитный характер и маскирует скрытое беспо-

койство.

Хрущев говорит, что Сталин своей рукой вносил само-

восхваляющие пассажи в рукопись официальной "Крат-

кой биографии". Например: "На разных этапах войны ста-

линский гений находил правильные решения, полностью

учитывающие особенности обстановки". Такер совершен-

но верно говорит, что Сталин считал себя гением: "Чтобы

лонять Сталина, мы должнь> увидеть его как человека, для

которого выражение "гениальный Сталин", постоянно при-

меняемое к нему средствами массовой информации после

середины 30-х годов, выражало его фундаментальные пред-

ставления о себе самом". Коллеги Сталина превосходно

понимали, что его нарциссизм нуждался в постоянной под-

держке в виде подобных выражений, и знали, что любые

протесты с его стороны были фальшивыми. Однако те, кто

не входил в его окружение, не всегда осознавали это, как то

можно видеть из записи Лиона Фейхтвангера о разговоре

со Сталиным в 1937 году: "Из всех известных мне людей,

которые обладали властью, Сталин самый непретенциоз-

ный". Далее в записи следует:

"Он пожимает плечами в ответ на вульгарность и безу-

держное восхваление его личности. Он оправдывает своих

крестьян и рабочих на том основании, что у них слишком

много забот, чтобы приобрести хороший вкус, и посмеивает-

ся при виде сотен тысяч громадно увеличенных портретов

человека с усами, которые пляшут перед ним во время де-

монстраций.

Если он и выносит все похвалы, объяснил он, так это

потому, что ему известна наивная радость, которую испы-

тывают организаторы празднеств, и он сознает, что предна-

значены они не ему лично, а представителю того принципа,

что построение социалистической экономики в Советском

504 ,

Союзе является более важным делом, чем перманентная

революция". ~

Сталин не "выносил" "безудержные восхваления его

личности". Напротив, он отчаянно в них нуждался, как

показывал Такер. По словам анонимного советского чи-

новника в интервью американскому корреспонденту Юд-

жину Лайонзу в 1929 году, тщеславие - это "ахиллесова

пята" Сталина и он "...реагирует на малейшие ущемления

его достоинства как на электрический шок". Когда ему

представили краткое изложение статьи Фишера, напеча-

танной в "The Nation" в 1930 году, в которой было реко-

мендовано "прекратить личное восхваление Сталина", Ген-

сек, говорят, воскликнул: "Сволочь!" Даже писатель-ста-

линист Александр Чаковский признает, что Сталин поощ-

рял "культ личности".

Хотя Сталину был нужен культ его личности, иногда он

осознавал нечестность, к которой были вынуждены прибе-

гать его льстецы. Поздравляя Виктора Некрасова со Ста-

линской премией, присужденной ему за роман "В окопах

Сталинграда", Сталин спросил: "И почему твоя книжка

мне понравилась?.." И ответил: "Задница у меня болит,

вот почему. Все ее лижут, совсем гладкая стала". Един-

ственный раз русский писатель написал честный, реалис-

тичный военный роман, лишенный привычного прославле-

ния советского руководства.

По поводу постоянной потребности Сталина в лести су-

ществует много популярных советских анекдотов, один из

которых приведен ниже. Он был взят мною из книги "1001

избранный советский политический анекдот" Ильи Телесина.

"Объявлены три премии за лучший проект памятника

Пушкину.

Третью премию получил проект - Сталин читает Пушкина.

- Эта верна истарычески, - сказал Сталин, - но не

верна палытычески: гдэ генэральная лыния?

Вторую премию получил проект - Пушкин читает Сталина.

- Эта верна палытычески, - сказал Сталин, - но не

верна истарычески: ва врэмя Пушкина таварищ Сталин

ешо нэ писал кныг.

Первую премию получил проект - Сталин читает Сталина".

505

- Другими словами, Нарцисс, взирающий на отражение

Нарцисса в воде:

Но все это вовсе не предполагает, что потребность Ста-

лина д лести не имела также важных политических или

социальных функций: Например, культ Сталина, возмож-

но, помогал удовлетворять потребность в фигуре отца во

все более ориентированном на мать и лишенном отца со-

ветском обществе. Либо культ, возможно, как предполагает

Гетти, послужил тому, чтобы скрыть отсутствие целостнос-

ти партии в 30-е годы.

Коллеги Сталина не первые усилили его нарциссизм.

На деле он мог просто стать хронически депрессивным

взрослым человеком, а не диктатором Советского Союза,

если бы ему кто-то ранее в его жизни не помог создать

компенсирующее, ослепляющее чувство величия. Этим че-,

ловеком была его мать. "Испытывая на себе беспричинное

восхищение матери, он вырос, принимая его как должное,

ожидая, что к нему будут относиться как к идолу и по

заслугам. Поощренный ее идеализацией, он начал сам себя

идеализировать..." То, что Сталин воспринимал полити-

ческую лесть в специфично материнских терминах, можно

увидеть в его напечатанном ответе на панегирики, получен-

ные им по случаю дня рождения, его пятидесятилетие:

"Ваши поздравления и приветствия отношу на счет вели-

кой партии рабочего класса, родившей и воспитавшей меня

по образу своему и подобию". Такер комментирует это

надлежащим образом: "Вместо обожающей матери своего

детства он испытывал потребность в обожающей партии" ,

и в итоге он ее получил. Не без причины, следовательно, и

Такер, и Фельдман напомнили об известном изречении

Фрейда о преуспевающих мужчинах: ".. .если мужчина был

безусловным любимчиком своей матери, он на всю жизнь

сохраняет победоносное чувство уверенности в услехе, ко-

торое нередко приносит с собой действительный успех".

Я бы только добавил, что "уверенность в успехе" в случае

Сталина должна толковаться как самоуверенность. Ста-

лин вследствие этого никогда не был достаточно свободен

от чувства обеспокоенности.

Идеализированный собственный образ, созданный Ста-

линым, позднее трансформировался в "общественный

506

объект" (используя термины Лассуэлла) под такими личи-

нами, как "Отец народов", "гений человечества" и пр. Но

его онтогенез Корнями уходит в "личный объект", нарцис-

сически ущемленного Coco, который тем не менее был обо-

жаем матерью. Таким образом, чудовищные преступления,

совершенные Сталиным против человечества, были в неко-

тором смысле следствием фанатичной преданности матери

к своему единственному оставшемуся в живых ребенку так

же, как они были воплощением в действие жестоких побо-

ев, испытанных от отца.

Это не означает, что личность Сталина сформировалась

только под влиянием взаимоотношений с родителями.

И это не означает, что некоторые его личные качества не

были. врожденными, то есть изначально детерминирован-

ными его биологическим строением. Например, его в об-

щем высокий интеллектуальный уровень (включая его спо-

собность понимать сложные ситуации и хорошо известную

способность запоминать большие объемы подробной тех-

нической информации) в какой-то мере, должно быть, был

дан ему от рождения. Его чисто физическая энергия, кото-

рая проявлялась в привычке прохаживаться во время об-

щ<ния с коллегами и в способности работать много часов

подряд, должна была быть частично заложена в генах (ко-

торые в свою очередь были отпечатками генов матери и

биологического отца). Самые проницательные исследова-

тели человеческого поведения, такие, как Коннер, признают,

что окружающая среда и гены составляют констелляцию

поведенческих тенденций и в итоге проявляются в каждом

взрослом индивиде. Но ввиду того, что здесь мы фокусиру-

ем внимание на душе Сталина и что нам очень мало изве-

стно о генетике политического поведения вообще или о ге-

нах Сталина в частности, я буду придерживаться традици-

онных психоаналитических категорий при анализе личности

Сталина.

Как мы видели, Сталин компенсировал свою нарцисси-

ческую ущербность, соорудив напыщенный образ своего "Я".

Окружающие его подхалимы протянули руку помощи, пе-

риодически снабжая Сталина "нарциссическими поставка-

ми". Но все же несоответствие завышеннойсамооценки и

реальности иногда становилось слишком очевидным. По-

507

' этому Сталину приходилось прибегать к другим способам

защиты Образа своего "Я" и избавления от беспокойства.

Он использовал то, что в ортодоксальном психоанализе

носитяазвание "механизмы защиты". Последние так же,

как и ложный образ своего "Я", навязывались советскому

обществу: "Его внутренние механизмы защиты были переие- ~Щ

сены во внешние политические реалии", .? й1

В арсенале психологических средств защиты Сталина, "

как показывает Такер, наиболее очевидной является проек- я

ция. Сталин стал верить, например, что это Бухарин, "а не' :

он сам защищал идею необходимости явки Ленина в суд

'Временного правительства в 1917 году; Или, хотя этоои>

Сталин, был отозван с юго-западного фронта в 1920 году

за неподчинение приказу, он проследил, чтобы Троцкий

выступил в роли комиссара, которого пришлось отозвать с

фронта. Что касается тяжелых потерь, понесенных Крас-

ной Армией в течение первых месяцев войны с Германией,

Сталин обвинил в этом Жукова. Довольно комичным слу-

чаем было то, как год спустя после того, как войска Гитлера

напали на Советский Союз, Сталин поддразнивал Молото

ва на банкете с союзниками: "Молотов, встань и расскажи

всем о твоем пакте с немцами".

Как говорит Такер, другие люди становились своего рода

"свалкой" для собственных недостатков Сталина: "Лич-

ные и политические недостатки, биографические пятна, про-

махи, неудачи, ошибки, скандалы - все факты и воспомина-

ния, которые Сталину приходилось подавлять в себе, пото-

му что им не было места в "гениальном" Сталине, в его

воображении могли быть перенесены на образ врага и та-

ким образом в его сознании проецировались на реальных

людей в окружении, которых он называл врагами".

Многие биографы Сталина и историки сталинского пе-

риода понимают тенденцию Сталина к проекции, даже если

они не используют этот термин. Авторханов, например, ана-

лизирует некоторые высказывания Сталина в адрес Гитле-

ра и Тито и показывает, что они относятся к самому Стали-

ну. Большинство ученых, изучавших дело Тухачевского,

заметили иронию того, что Сталин подверг казни известно-

го генерала за то (помимо прочего), что тот якобы передал

508

военные разведданные Германии, тогда как он сам пытался

заключить тайный сговор с Гитлером. Хингли говорит сле-

дующее:

"...Ложное обвинение в сговоре с нацистами, выдвину-

тое Сталиным Тухачевскому, приобретает особую пикант-

ность. Оно вписывается в повторяющуюся схему, когда

диктатор, очевидно, стремился спихнуть на других преступ-

ления, которые могли быть'санкционированы имсамим:

убийство Кирова, смерть Горького, "сердечный приступ"

Куйбышева и тому подобное".

Такая "повторяющаяся схема" является именно тем, что

обычно ищет психоаналитик или психоисторик. .

Анализ Де Йонга послевоенной паранойи Сталина -

это особенно яркий пример того, как непсихоаналитик ин-

туитивно использует психоаналитические категории:

"В последние годы жизни он был убежден, что его пра-

вительство наводнено иностранными шпионами, в особен-

ности британскими, и что Ворошилов был британским аген-

том- Сталин любил награждать врагов своими недостатка-

ми, и здесь перед нами вариация на эту тему. Он так преус-

пела насаждении своих агентов в правительства и развед-

службы Запада (не говоря о Японии и нацистской Герма-

нии), что был не в состоянии поверить в то, что его враги не

сделали то же самое по отношению к нему. Эта мысль

доводила его до безумия, потому что он никак не мог найти

доказательств, подтверждающих этот факт, и все же это

должно было быть правдой. Потому что было невозможно

утверждать,-что Великобритания, куда он столь успешно

проник, не проникла в ответ в Кремль".

Термины "Паранойя" и "проекция" здесь не фигуриру-

ют. И все же Де Йонг ясно описал параноидальный и про-

ецирующий аспекты отношения Сталина к британцам.

Проекция была не единственным средством, которое Ста-

лин использовал для снижения беспокойства и очищения

созданного им образа своего "Я". Он также был склонен

использовать для самозащиты рационализацию. Эта пси-

хоаналитическая концепция, в силу того что она охватыва-

ет дввольноъмного разновидностей психических маневров,

несколько неопределенна, но также весьма полезна. При-

509

пером может служить то, как Сталин поступил со знамени-

. тым "Завещанием" Ленина 1922-1923 годов, где в добавле-

нии написаноследующее:

"Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпи-

мый вюреде и в обращениях между нами, коммунистами,

становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я

предлагаю товарищам'обдумать способ перемещения Ста-

лина с этого места и назначить на это место другого чело-

века, который во всех других отношениях отличается от

тов. Сталина только одним перевесом, именно, более тер-

пим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к това-

рищам, меньше капризности и т.д."

Когда однажды Сталин был вынужден признать эту на-

ладку на свое ego, он сказал: "Да, я груб, товарищи, по отно-

шению к тем, кто грубо и вероломно разрушает и раскалы-

вает партию. Я никогда не скрывал это и сейчас не скры-

ваю. Возможно, к раскольникам следует применить снис-

ходительностьъ. Но от меня ее не будет". Такер комменти-

рует данное высказывание следующим, образом: "Весьма

вероятно, что именно посредством этого логического обо-

снования Сталин научился жить,ъ помня о добавлении к

завещанию Ленина". Позднее, в 30-е годы, Сталин стал обо-

роняться еще больше. Членов партии приговаривали к

длительному тюремному заключению и даже "к расстрелу

за хранение "контрреволюционного документа, так назы-

ваемого ленинского завещания".

Некоторые из способов обороны, к которым прибегал

Сталин, защищая свое идеализированное "Я", сохраняя свою

"ошибочную личность", могут показаться нам слишком про-

зрачными. Мог ли Сталин и в самом деле верить в тр, на-

пример, что воображаемый "враг", а не он сам обладал теми-

то и теми-то недостатками? Очевидно, ответ утвердитель-

ный. Более того, он даже мог прятать эту уверенность, если

того требовали обстоятельства.

Сталин был великим актером, что-подмечено довольно

многими исследователями. По словам его невестки Анны

Аллилуевой, он обладал большим талантом имитировать

людей. Он также был мастером прятаться от других. На-

пример, когда Трумэн сообщил ему на Потсдамской конфе-

ренции, что Соединенные Штаты теперь обладают, новой

мощной бомбой, Сталин небрежно пропустил информацию

510

и, казалось, не понял важности того, что только что услы-

шал. Если верить Чаковскому, Сталин, однако, лишь при-

кидывался непонимающим. Он прекрасно понял, что ска-

зал Трумэн, и немедленно принял меры к тому, чтобы уско-

рить исследования советских ученых в области атомного

оружия.

Хотя у Сталина было значительное мастерство притво-

ряться, он не всегда мог отличить спектакль от реальнрсти.

Он часто так увлекался масками, своими историческими

проекциями, логическими обоснованиями, отрицаниями и

пр., что сам начинал в них верить. Из разговоров со Ста-

линым Милован Джилас делает следующие выводы:

"У него притворство было столь спонтанным, что, казалось,

он сам начинал верить в правдивость и искренность того,

что говорил".

Неспособность Сталина делать различие между актер-

ской игрой и реальностью проявилась в его отношении к

одному из его любимых видов искусства - кино: "По

ходу фильма Сталин делал замечания - реакции на про-

исходившее иа экране, как это делают необразованные люди,

которые ошибочно принимают игру за действительность".

Надежда Мандельштам пишет, что Сталин однажды смот-

рел, как украинский актер А.М. Бучма играл роль преда-

теля: "Сталин заявил, что так играть предателя может только

тот, кто является предателем в жизни, и поэтому потребо-

вал, чтобы были приняты надлежащие меры".

Подозревая, что многое из того, что говорил и делал он

сам, было притворством, Сталин прибегал к некоторого рода

мегапритворству и обвинял в притворстве других. Обычно

оппонента обвиняли в том, что он "носит маску". Как и

всегда, он проецировал. ~

Хотя Сталин, возможно, не всегда отдавал себе отчет,

когда он играет, он обладал значительной степенью сцени-

ческого контроля. Он мог, например, менять настроение и

поведение с быстротой молнии. Хью Лунги, который был

переводчиком у Черчилля и у других британских офици-

альных лиц, говорит: "Я слышал, как он в одну минуту

переходил от угроз к обескураживающей благоразумнос-

ти; и так же быстро, не повышая голоса, переключался с

изысканной вежливости на вульгарную брань". Можно

лишь вместе с Антоновым-Овсеенко воскликнуть: "Какой

актер!"

5U

Его лучшая защита

Среди защитных механизмов, которые использовались

Сталиным, чтобы не допустить ущемления своего нарцис-

сизма и унять свое очевидное постоянное беспокойство, есть

механизм, недостаточно точно описанный Такером. Я имею

в виду отождествление с агрессором. Сталин часто при-

бегал к этому механизму, когда (как ему казалось) суще-

ствовала опасность агрессии, направленной против него.

Безусловно, агрессоры присутствовали в жизни Сталина во

множестве, даже если исключить тех, кто был лишь порож-

дением его паранойи. Отец действительно бил Сталина.

Царская охранка России действительно заключала его под

стражу. Ленин нападал на него в своем "Завещании". Гит-

лер атаковал его своими войсками. И так далее. Все по-

добные агрессии, направленные против него, в особенности

оскорбления, нанесенные отцом на раннем этапе жизни, были

психологически опасными и призывали к мобилизации того,

что, как я думаю, было лучшей защитой Сталина, - его

замечательной способности играть для самого себя.

Акты агрессии, естественно, вызывали значительную обес-

покоенность, а один из способов того, как жертва может

побороть это беспокойство, - это как бы "стать" агрессо-

ром, Другими словами, жертва притворяется, что ей не

угрожает опасность быть жертвой, путем ментального пре-

вращения в некое факсимиле агрессора. Уже нет более

осознания того, что можно стать объектом агрессии, и та-

ким образом беспокойство утихает. Для действия механиз-

ма неважно, в каком виде проявляется агрессия - физи-

чески, в жестах, словесно или просто в воображении. Сле-

довательно, отождествление может произойти как до, так и

после агрессии, которой страшатся.

Анна Фрейд, ученый, введший в научный обиход поня-

тие отождествления с агрессором, дает пример из своей

терапевтической работы с детьми. Маленькая девочка бо-

ится пройти по темной комнате, потому что она испытывает

страх перед привидениями (= воображаемыми агрессора-

ми), но в итоге она находит решение проблемы: "...она

будет бежать по комнате, сопровождая свой бег особенны-

512

ми жестами. Очень скоро она победоносно сообщает свое-

му маленькому брату секрет того, как она преодолела бес-

покойство. "Совсем не следует бояться темной комнаты, -

сказала она, - нужно просто притвориться, что ты и есть то

привидение, которое может тебе повстречаться".

Другие примеры из многочисленной литературы по это-

му вопросу приводит Ирвинг Сарнов: "...ученик, непроиз-

вольно имитирующий гримасы учителя> угрожающего ему;

ребенок, вынуждающий другого ребенка подвергнуться

"осмотру" после того, как сам был приведен в беспокой-

ство настоящим медицинским осмотром; заключенные, ко-

торые обращают на своих товарищей по камере жестокость,

испытанную ими от надсмотрщиков".

Люди, временно оказавшиеся в положении заложников,

часто отождествляют себя со своими пленителями, что ста-

новится ясно из рассмотрения примеров выражения ими

сочувствия политическим взглядам их тюремщиков. В ли-

тературе по терроризму это явление носит название "сток-

гольмский синдром" (термин возник после ограбления банка

в Стокгольме, когда оказавшаяся заложницей женщина

влАобилась в одного из своих тюремщиков и в итоге вышла

за него замуж. Чрезвычайным примером подобного фено-

мена является случай с Патрицией Херст, которая присо-

единилась к свЬим похитителям в их насильственных дей-

ствиях.

В соответствии с теорией психоанализа отождествление

с агрессором у одних лиц более вероятно, чем у других:

"Если родители ребенка положительно относятся к де-

ятельности ребенка, направленной на получение удоволь-

ствия, если импульсы ребенка принимаются и постоянно

одобряются, он приобретает сопротивляемость фрустрации

и беспокойству, не прибегая к окольным поискам удоволь-

ствия (отождествлению)ъ. Однако, если импульсивные по-

требности ребенка постоянно отвергаются и запрещаются,

он будет иметь тенденцию использовать механизмы иска-

жения реальности в попытке умерить болезненное напря-

жение. Так как отождествление представляет собой наибо-

лее примитивную технику обращения боли в удовольствие,

мы бы предположили, что отвергнутый, неуверенный, нахо-

дящийся в состоянии фрустрации ребенок использует этот

S13

метод отношений с другими чаще, чем ребенок, которого

принимают и одобряют".

Другими словами, "индивид, склонный легко отождеств-

лять себя с агрессором,.вероятно, будет из числа тех, кого

родители отвергали, фрустрировали или были враждебны

ему". Как мы уже видели, отец Сталина, несомненно, был

враждебен по отношению к нему. Это был алкоголик, на-

носивший сыну оскорбление действием. Маленький Coco

Джугашвили, должно быта>, воспринимал его как источник

фрустрации и отторжения. К тому же Coco, возможно, уже

обладал в некоторой степени теми способностями к имита-

ции и игре, которые стали широко известны позднее. Таким

образом, ребенок был идеальным субъектом использова-

ния механизма отождествления с агрессивным отцом, а в

более позднее время и с агрессивными или потенциально '.-

агрессивными лицами, заменившими отца, такими, как пы-

тавшиеся его русифицировать школьные власти, царская

охранка, Владимир Ленин и Адольф Гитлер. В итоге, кто

бы ни причинял беспокойство советскому диктатору, кто бы

ни возбуждал (возможную) агрессию, Сталин справлялся

со своей обеспокоенностью подражательным способом, то

есть становился таким же агрессивным, как его отец в

его детском опыте.

Такер практически не использует термин Анны Фрейд

при анализе агрессивного поведения Сталина. Но он де-

монстрирует косвенное понимание отождествления с аг-

рессором, когда говорит: "Теперь... мальчик проявлял мсти-

тельность я злобность, напоминающие о его отце, которого

он презирал. Чуждая сила, которая была представлена от-

цом, была каким-то образом интернализирована в нем.

Эта "чуждая сила", Жестокий отец внутри Сталина,должна

была.остаться с ним до конца его жизни, И она была лрй-

чиной.того, что большое число "объектов общества" (Лас-

суэлд) - такие, как Троцкий, Бухарин,. кулаки, .репатрийро- '

ванные военнопленные, эмигранты, веруюшце, украинские;

националисты, техническая интеллигенция, офицеры Крас-

ной Армии и пр., и пр., - стали жертвами Сталина,

Одним из ученых, прямо использующих термин Анны

Фрейд для характеристики Сталина, является Филипп >

Помпер: "...в.основе поведения Сталина лежит втождеств-

ление с агрессором...". Однако, к сожалению, это утверж-

дение ничем не подкрепляется. Помпер только дает при-

меры либо ответной агрессивности Сталина, либо отожде-

ствлений Сталина (например, с Лениным или с благород-

ным изгнанником "Кобой" из художественного произведе-

ния Казбеги. Помпер также обсуждает агрессивность дру-

гих лиц, которых знал Сталин (например, Троцкого). Но

при этом не приводится ни одного примера отождествле-

ния с агрессором, то есть того поведения Сталина, кото-

рое в какой-либо мере напоминало поведение воспринима-

емого (фактического либо потенциального, физического

либо нефизического) агрессора против Сталина.

Специфический мстительный аспект агрессии Сталина

был детерминирован потребностью восполнить психологи-

ческую травму, нанесенную тем самым агрессором, с кото-

рым он первоначально отождествлял себя, то есть с жесто-

ким родителем. Совершая акт мести, Сталин "платил" Вис-

сариону Джугашвили за побои, калечившие его фундамен-

тальный нарциссизм так же, как и его тело. Но он вместе с

эти<1 отождествлял себя с тем же Виссарионом, он "был"

Виссарионом, одновременно "отплачивая" ему. Если гово-

рить более обобщенно, то, когда Сталин мстил кому-нибудь,

он отождествлял не только этого кого-либо со своим авто-

ритарным отцом (либо с оскорбляющими учителями в се-

минарии, где он учился, либо с царской охранкой, аресто-

вавшей его и заключившей под стражу, либо с другими об-

ладающими властью фигурами), но и себя со своим отцом

(либо с обладающей властью фигурой). Психоаналитик

Отго Фенихель говорит: "Месть - особый вид старого

магического "освобождения" от фрустрации или униже-

ний, основанный на отождествлении сагрессором"'ъ.

Так же, как и мстительность, пресловутая жажда власти

Сталина связана'с отождествлением с агрессором. Фени-

хель кратко излагает психоаналитическую точку зрения

на феномен жажды власти, говоря следующее: "В общей

можно утверждать, что те, кто страстно желают власти или

престижа, являются бессознательно напуганными людьми,

пытающимися преодолевать и отрицать свое беспокойство".

Для Лассуэлла это беспокойство ъ неотъемлемая часть

заниженной самооценки. Особым беспокойством, пресле-

''дававшим Сталина на протяжении всей жизни, был страх

быть битым. Не существовало более верного способа за'

пугать сталинский образ его "Я" понизить его самооценку.

Как показал Такер, в речи Сталина часто возникала мета-

фора бытья его врагов. Эту метафору в свою очередь можно

связать с суровыми побоями, полученными им от своего

отца. В результате подоплекой обращения с настоящими

или потенциальными оппонентами (и даже вообще не оп-

понентами, превращенными в оппонентов его паранойей)

было следующее: "Я побью (в итоге) любого, кто выказы-

вает малейшее намерение побить меня". Либо на еще бо-

лее глубоком, более лично архаичном уровне: "С любым,

кто обращался или вздумает обращаться со мной так, как

обращался со мной отец, буду обращаться так, как это де-

лал со мной отец. Я буду таким же жестоким, каким был

мой отец".

Одним из результатов этого бессознательного отожде-

ствления с самым главным из агрессоров Сталина было

удаление тех, кто мог стать препятствием на его пути к

власти. Сталин жаждал власти не только потому, что власть

повышает самооценку (в особенности в "более примитив-

ных индивидах", управляемых потребностью собирать "нар-

циссические ресурсы"), но также потому, что отождествле-

ние с агрессором достигло бы своего завершения, как толь-

ко Сталин стал бы обладателем тех же власти и контроля

над коллегами, что имел наддим его отец (либо соотноси-

мые в более поздний период с образом отца фигуры, подоб-

ные царской охранке и Ленину).

Специфически садистский аспект агрессивности Стали-

на был для него способом побороть боязнь оказаться жер-

твой (страх часто бессознательный, параноидальный страх

зрелого человека, который тем не менее сохранялся в. силу

того, что в детстве ой часто был жертвой). Фенихель гово-

рит: "Если индивид способен делать по ртношеяию к дру-

гим то, что, как он боится, будет сделано с ним, ему уже

больше не приходится бояться". Садизм превращает осо-

знание того, что тебя преследуют, в ощущение, что пресле-

дователем становишься сам. Иногда'именно такое превра-

щение наблюдалось в поведении Сталина. Например, ког-

да во время одной из попоек со Сталиным Некрасов про-

516

17-4

изнес длинный торжественный тост за советских солдат,

которые так храбро сражались в Сталинградской битве,

Сталин обиделся. Он заявил, что Некрасов был "хитрым"

человеком, "очень даже хитрым", произнеся такую речь.

Другими словами, Сталин истолковал речь в параноидаль-

ной манере, как упрек, как атаку на его неучастие в опас-

ных военных действиях. Это очевидно из того, что он тогда

сказал Некрасову:

"Но скажи мне такое, только откровенно. По совести.

По-твоему что, товарищ Сталин участия в Великой Отече-

ственной войне не принимал? - и выдержав паузу, во

время которой я почувствовал, что начинаю холодеть. - А мне

казалось, что небольшой, но все-таки вклад сделал. Может, я

ошибаюсь?"

Я стоял перед ним и молчал. Руки и ноги оцепенели'1.

В этом случае Некрасов был напуган, и понятно почему. А

в качестве, инструмента садистской агрессии против Не-

красова Сталин использовал именно тот инструмент, кото-

рым, в его воображении, Некрасов воспользовался против

него. Садистский акт корнями уходил непосредственно в

ощущение (каким бы ошибочным оно ни было) себя жертвой.

В каком-то смысле можно сказать, что Сталин сдрав-

лялся со своим беспокойством, вселяя беспокойство в дру-

гих. То, что он страдал паранойей, уже показывает, что он

бессознательно испытывал куда большую боязнь оказать-

ся жертвой, чем для того существовали основания в дей-

ствительности. Если бы он не проявлял никакого интереса

к унижениям и страданиям своих жертв, то мы должны были

бы сделать вывод, что он вовсе не был садистом. Но он

извлекал громадное наслаждение из того, что наблюдал, как

мы видели, корчи своей жертвы. Следовательно, он, без со-

мнения, знал, что был агрессором, а не тем, на кого направ-

лена агрессия. В конечном счете он снова и снова был сво-

им жестоким отцом, а не своей бедной матерью, не самим

собой - избиваемым и унижаемым ребенком. Его отожде-

ствление с агрессором достигало завершенности во время

осуществления садистского акта.

Здесь следует отметить, что существует вероятность раз-

вития у человека садистских, мстительных, мегаломаниа-

кальных фантазий в результате наличия у него в раннем

517

- возрасте физических изъянов. Большинство физических

' дефектов Сталина не были врожденными, и они не были в

действительности слишком заметными или лишающими его

способности веспнормальную жизнь взрослого человека.

Более того, он, по всей видимости, не ограничивал свой са-

дизм, мстительность и мегаломаническую жажду власти

лишь полетом фантазии, а воплощал их в реальной жизни.

Поэтому я склонен считать их главным источником не

ущемленный нарциссизм Сталина и его последующую со-

циопатию, а плохое отношения с родителями (особенно с

отцом).

Побои детей в России

Один из официальных биографов Сталина, отличавший-

ся низкопоклонством и.льстивостыо, следующим образом

характеризует его отношение к детям:

"Сталин любит детей и молодежь. Он проявляет посто-

янную заботу о благополучии молодежи, об их коммунис-

тическом воспитании, об их здоровье и физической подго-

товке, чтобы они могли вырасти образованными, хорошо ин-

формированными, честными и стойкими борцами за ком-

мунизм. Комсомол обязан своим ростом и влиянием глав-

ным образом Сталину, а дети и молодежь любят его как

своего лучшего друга, отца, учителя и товарища".

Верно, что многие дети в Советском Союзе любили "луч-

шего друга всех детей" и смотрели на него как на фигуру

отца. Пропагандистская машина очень эффективно сраба-

тывала на детях. Но иногда дети путали метафоричное

значение "отца" с буквальным значением. Фишер расска-

зывает часто слышанную историю на эту тему: . ъ

,'Девочка трех с половиной лет однажды пришла домой

из школы и объявила сврему отцу: "Ты мне,болыпе неъ отец".

"Что это значит - я не твой отец!" - воскликнул он в

ужасе.

"Ты мне больше не отец, - повторила она. - Сталин

мой отец. Это.он дает мне все, что у меня есть".

В этой ситуации любой отец, вступавший в спор со сво-

им ребенком, ставил под угрозу себя и свою семью (ребе-

.518

нок мог без умысла обсудить поведение своего отца с другими

детьми); . '.

Хотя Ярославский Сказал, что "Сталин любит детей и

молодежь", единственным ребенком, по отношению к которому

это было верно, была дочь советского диктатора Светлана:

'"...Отец меня вечно носил на руках, любил громко и

сочно целовать, называть ласковыми словами - "воробуш-

ка", "мушка". Однажды я прорезала новую скатерть нож-

ницами. Боже мой, как больно отшлепала меня мама по

рукам! Я так ревела, что пришел отец, взял меня на руки,

утешал, целовал и кое-как успокоил... Несколько раз он

так же спасал меня от банок и горчичников, - он не пере-

носил детского плача и крика. Мама же была неумолима и

сердилась на него за "баловство".

" Письма оканчиваются неизменным "целую" - это

отец очень любил делать, пока я не выросла. Называл он

меня (лет до шестнадцати, наверное) "Сетанка" - это я

так себя называла, когда была маленькая. И еще он назы-

вал меня "Хозяйка", потому что ему очень хотелось, чтобы

я, как и мама, была в роли хозяйки активным началом в

дое. И он еще любил говорить, если я чего-нибудь проси-

ла: "Ну, что ты просишь! Прикажи только, и мы тотчас же

все исполним". Отсюда - игра в "приказы", которая дол-

го тянулась у нас в доме".

Приходится удивляться, откуда у Сталина возникла идея

о такой странной игре. Можно также поинтересоваться,

сказала ли Светлана Аллилуев> нам (и себе) всю правду о

своих отношениях с отцом в детстве; Она отрицает, что

впоследствии, уже став взрослой, часто вступала с ним в

жестокую борьбу.-:" 'чэ-- -ъ- '.

-

-" ъъ" - .'

К своим сыновьям Сталин по'большей части относился

с ненавиствю.ъ :.:i~-

'ъ.ъъ-,' .

-

г

;<;ъ ? оъъ;:ъъъ .:..ъ.

къ'

'ХоаяЮдйл своему сысяу Ваеилйю довольно необыч-

нее' всюшстаййе. Васька 'имел обыкновение отлынивать в

Щколе,'но учителя не решались'ставить ему плохие отмет-

ки. Однажды Генсек пришел в школу и попросил, чтобы с

его сыном обращались строже. Дома он сбил мальчика с

ног и пинал его сапогами - своими сапогами. Это проис-

ходило на глазах дичери".

-Другой сын Сталина, Яков (от первой жены Екатери-

кю

ны), тоже сносил оскорбления, когда стал жить с отцом в

Кремле. Сталин обычно называл Якова "мой дурак". Бар-

мин говорит: "Сталин бил его, как когда-то сам был бит

отцом, сапожником, который часто бывая пьян". Троцкий

дает подробности того, как Сталин оскорблял Якова, и при-

ходит к тому же выводу относительно корней подобного

поведения:

"Мальчик Яша подвергался частым и суровым наказа-

ниям со стороны отца. Как большинство мальчиков тех

бурных времен, Яша курил. Отец, сам не выпускавший труб-

ки изо рта, преследовал этот грех с неистовством захолуст-

ного семейного деспота, может быть, воспроизводя педаго-

гические приемы Виссариона Джугашвили. Яша вынуж-

ден был иногда ночевать на площадке лестницы, так как

отец'не впускал его в дом. С горящими глазами, с серым

отливом на щеках, с сильным запахом табака на губах Яша

нередко искал убежища в нашей кремлевской квартире. ъ

"Мой папасамашедший", - говорил он с резким грузин-

ским акцентом. Мне думается сейчас, что эти сцены воспро-

изводили, с неизбежными отличиями места и времени, те

эпизоды, которые разыгрывались тридцатью пятью годами

раньше в Гори, в домике сапожника Виссариона". '

. Отождествление с агрессором замкнуло круг, когда сын

по отношению к собственным сыновьям вел себя так же,

как вел себя с ним его отец. Сталин в этом отношении был

совершенно типичен, так как детскими психиатрами обще-

признано, что "...наказывающие детей родители сами под-

вергались родителями телесным и эмоциональным оскорб-

лениям".

Но Сталин жестоко обращался не только е собственны-

ми детьми. Он подвергал жестокому обращению всех де-

тей, которых мог заполучить себе в руки. В апреле 1935

года он издал указ о том, что дети ввозрасте от двенадца-

ти лет могли быть арестованы и подвергнуты наказанию

(включая смертную казнь) наравне со взрослыми. Но так

было только по закону. На деле же органы безопасности

сгребали детей всех возрастов, даже малолетних. Напри-

мер, в Ленинск-Кузнецке путем пыток десятилетних маль-

чиков заставили признаться в "контрреволюционной, фа-

шистской, террористической" деятельности. Дети родите-

520

лей, которые были арестованы, арестовывались особенно

часто. Антонов-Овсеенко приводит несколько случаев, в

которых не последнюю роль сыграл лично Сталин. Когда

Бухарин позвонил Сталину, чтобы выяснить, почему были

арестованы оба сына Микояна, Генсек коротко отрезал:

"Вольнодумы они!" Когда Сталин арестовал Александра

" Сванидзе, он также втянул одиннадцатилетнего сына Сва-

нидзе в то, чтобы тот дал показания против отца. По указа-

нию Сталина так же поступили и с сыном Каменева. Ранее,

во время голода 1932 года, Сталин лично издавал указы о

том, чтобы расстреливать голодных детей ("беспризорных"),

' которые воровали еду из железнодорожных вагонов и яко-

бы распространяли венерические заболевания. *

Общее число детей, заключенных под стражу или уби-

тых во времена правления Сталина, узнать невозможно.

По оценкам Кривицкого, число это составляло "сотни ты-

сяч", а Антонов-Овсеенко позднее говорит о "семизначной

цифре". Число детей, умерших от голода в 30-е годы, оце-

нивается приблизительно в два - три миллиона.

Таким образом, даже если существуют фотографии,ъ на

которых Сталин стоит в окружении улыбающихся детей,

он останется в истории как один из самых жестоких по

.отношению к детям злодеев. Удары, нанесенные ему отцом,

астрономически преумножались в ударах, наносимых де-

тям Советского Союза, насильно выселенным со своих род-

ных мест. Нет необходимости говорить, что многие из этих

детей в свою очередь отождествляли себя с теми, кто был с

ними агрессивен, и сами впоследствии стали жестокими.

Солженицын описывает банды малолетних воров в

ГУЛаге>следующим образом: "...от действительно нико-

. го за людей не считают, кроме себяй старших воров!". В

не меньшей степени, чем тюрьмы, плодородной почвой для

ТЗКВД сталидетские дома.

Я говорю о том, что эти дети не были бы лишены челове-

ческих качеств, если бы Виссарион обращался со своим

сыном по-человечески, вместо того чтобы его бить. Здесь

присутствует не только обычная, передающаяся через по-

коление трансмиссия от Виссариона к Иосифу и затем от

Иосифах Василию и Якову, но ймет место тайнее эпиде-

мия институционализированного жестокого обращения с

521

детьми, потому что Иосиф смог воплотить свои былые чув-

ства по отношению к "объектамсемьи" (Лассуэлл) в сво-

их поступках по отношению к "объектам общества". Это

не означает, что другие лица, помимо Сталина, не помогали

распространяться эпидемии. Большая часть фактов жесто-

кого обращения с детьми приходится на садистский персо-

нал органов безопасности и ГУ Лага, где находились арес-

тованные дети, а Центральный Исполнительный Комитет и

Совнарком официально провозгласили закон, позволяющий

такие аресты. Но мы можем с уверенностью говорить

(наряду с Кривицким, Антоновым-Овсеенко, Хингли, Со-

лженицыным, Орловым и др.), что ответственность за этот

закон лежит на Отце .Народов так же, как и ответствен-

ность за раскулачивание, чистки и другие злодеяния, совер-

шенные в 30-е годы.

Официальная пропаганда в сталинские времена зашла

столь далеко, что поставила в заслугу Сталину "счастье"

детей в Советском Союзе того времени. Но все, у кого было

счастливое детство, имели его вопреки Сталину, а не благо- -

даря ему. В одном из " 1001 анекдота" Телесина говорится

следующее:

"На первомайской демонстрации колонна глубокий ста-

риков несет плакат: СПАСИБО ТОВАРИЩУ СТАЛИНУ

ЗА НАШЕ СЧАСТЛИВОЕ ДЕТСТВО!

К ни> подбегает некто в штатском: ,

- Вы что? Издеваетесь? Когда вы были детьми, това-

рищ Сталин еще не родился!

- Вот за это ему и спасибо!"

Мораль: если ему все ставится в заслугу, тогда его за-

слуга и в том, что его не;6ыло вовременаняцего счастли-

вого детства. ; ъ 'ъъъъъъ -...1ъ,.. .ъ.ъ

'i ;_;'-ъ.ъъ.ъ''

Еще более выразительна другая шутка из книги; Телесина:

- Ктотвой-отец? - спрашивает учителвйнца Вовочку.

;i!> Товарищ Сталин!; -ъ.:. ....н ?-ъ;. ..ъ' ;ъ.;LY

- А кто твоя мать? -о;.".;:';.

- Советская родина!

- А кем ты хочешь стать?

- Сиротой!

Любой, кто над этим смеялся, определенно знал, чтоСталин

так или иначе жестоко поступал с детьми Советского Союза.

522

Особый интерес Сталина

к ногам

Солженицын цитирует оставшегося в живых Юрия Ер-

молова, который был арестован, избит и брошен в тюрьму,

когда ему исполнилось всего четырнадцать лет:

"Начальство и надзиратели живут за счет государства,

прикрываясь воспитательной системой. Часть пайка мало-

Яеток уходит с кухни в утробы воспитателей. Малолеток

бьют сапогами, держат в страхе, чтобы они были молчали-

выми и послушными".

Сапоги, которыми избивали детей, можно считать сапо-

гами самого Сталина, потому что многие из этих детей мог-

ли бы быть помилованы, если бы он того пожелал.

Сапоги имели особое значение для Сталина. Его отец

был сапожником и хотел, чтобы сын пошел по его стопам.

На большинстве фотографий Сталина в полный рост он

обут именно в сапоги, а не в ботинки. Иосиф, сын грубого

сапожника Виссариона, бил сапогами своего собственного

сына Василия так же, как и свою первую жену. Он бил

сапогами убийцу Кирова. Он разбил ими вдребезги зерка-

ло: (все эти примеры приводит Антонов-Овсеенко). Сапоги

были неотъемлемой частью мира садистских фантазий Ста-

лина: -

"Однажды, в конце 30-х годов, Сталин отдыхал в Гаг-

рах. После обеда он вышел с гостями в сад и повел их в

свой розарий. При расставании один из гостей спросил:

, - Иосиф Виссарионович, сейчас так жарко, авы в сапогах...

Действительно, светлый чесучовый костюм мало подхо-

дил к черным сапогам. ;,-

"ч " Что вы, ъъъ- ответил Хозяин, - сапоги -.это очень

удобно. Можно так ногой пнуть в морду, что все зубы вылетят.

И засмеялся..."

На месте того, кого можно "пнуть в морду" так, чтобы

сшибить с ног, мог оказаться и ребёнок, такой, как его ма-

ленький сын Васька, которого он постоянно пинал ногами.

Сталин, казалось, ассоциировал сапоги с простым, про-

летарским социальным происхождейием. Он лкЖйл носить

523

брюки, "заправленные в сапога, как это делали русские ра-

бочие до революции".

Айно Куусинен, которой пришлось провести некоторое

время со Сталиным наЧерном море в 1926 году, описывает

характерный сталинский жест и последовавшую за ним

реплику: "Когда Сталин однажды расслабился, он хлоп-

нул ладонью по сапогу - я никогда не видела, чтобы он

носил что-то, кроме сапог, - и крикнул: "Я здесь только

один настоящий пролетарий, потому что моя фамилия за-

канчивается на "???????'. Все остальные грузины в рартии -

аристократы или буржуи, поскольку их фамилии кончают-

ся на "идзе" или "адзе". Сталин имел в виду таких людей,

как Орджоникидзе или Ломиназе, в противоположность

Джугашвили. По его мнению, только "швыли" может быть

сапожником, отсюда и подчеркнутый удар ладонью по са-

погам. В этот момент он показал, что гордится тем, что его

отец был представителем рабочего класса. Его гордость

своим пролетарским происхождением доказывается также

другими свидетельствами. -

То, что Сталин отдавал предпочтение сапогам, было хо-

рошо известно среди его коллег. На этот счет ходила такая

шутка: ' f ъ

- Почему Ленин носил ботинки, а Сталин- сапоги?

- При Ленине Россия была загажена лишь по щико-

лотку.

Соратники Сталина, должно быть, чувствовали, что он

имел особое отношение' ногам как таковым: Мы в на-

смешку называли его "левой ногой Ленина". Очевидно,

имелось в виду странное упрямство, с которым он одно

время отстаивал позиции Ленина (сравните с выражением

"встать с левой ноги", что соответствует "быть не в духе" ).

А возможно, им было известно о дефекте его левой ступни:

("второй и третий пальцы левой ноги сращены вместе" -

из документа царской охранки.

Кротков рассказывает историю, которая ходила в выс-

ших правительственных кругах после войны. Один из ноч-

ных телохранителей Сталина надевал тапочки, чтобы не по-

тревожить спящего Генсека. Когда Сталин это обнаружил,

то приказал арестовать телохранителя. Он был обвинен в

намерении, тихо подкравшись, убить Сталина. Эта история

524

очень характерна для нараноидального характера Стали-

на. Даже если ее и не было в действительности, она пока-

зывает, что соратники Сталина понимали, насколько он был

чувствителен ко всему касающемуся ног.

Еще один случай (который, возможно, отражает реаль-

ные события) описан в недавно опубликованном романе

Анатолия Рыбакова "Дети Арбата". Во время ссылки Ста-

лин перестал разговаривать с товарищем, который смеялся

над его привычкой спать в носках. Рыбаков объясняет эту

привычку особой чувствительностью Сталина к сибирским

морозам. По-видимому, писатель не знал о дефекте левой

ступни Сталина, который он, вероятно, хотел скрыть от сво-

их соратников.

В советской среде слова "гуталиищик" и "гуталин" оз-

начают грузина или другого кавказца или азиата. Тот факт,

. что эти прозвища в разговорах применялись к Сталину,

показывает осведомленность о его социальном происхож-

дении. В то же время буквальное значение этих слов по-

зволяет судить о понимании особого отношения Сталина к

ногам.

Сталин, конечно же, никому не собирался позволять на-

ступать на себя:

"Надзиратель Тиникашвили топтался на берегу. Он не

знал, как ему быть. Прыгать он боялся. Вдруг в воду попа-

дешь. Разуваться надзирателю перед школьниками каза-

лось неудобно. Coco, глядя на него, посмеивался. Потом

разбежался и перепрыгнул на другой берег.

- Молодец, - похвалил его надзиратель, но прыгнуть

все же не решался.

Тогда одаи из старших учеников, ориятель Coco, руко-

водивший экскурсией, выручил, надзирателя. Он стал по-

среди ручья, нагнулся, и Тиникашвили, ступив ему на спи-

ну ,ъ перебрался на другей.берег. ъ - ъ - ъ' '

Школьники засмеялись, a Coco проворчал:'.

- - Ишак ты; что ли? Я бы самому богу не подставил

спину - не то что надзирателю".

Только Coco из всей группы ребят был раздражен этой

безобидной небольшой услугой надзирателю (который к

тому же похвалил Coco за удачный прыжок). Поэтому его

злобное замечание было особенно неуместным. Вчгем лишь

525

обнаружилась личная проблема. Молодому Сталину была

отвратительна сама мысль о ребенке, оказавшемся под но-

гами мужчины, олицетворявшего собою власть, то есть та-

кого, каким был для него грубый сапожник Виссарион

Джугашвили. Но если бы он сам мог представить себя та-

ким сапожником, то есть если бы ему удалось отождествить

"себя с жестоким отцом в прошлом, то он бы избавился от

беспокойства. Поэтому Сталин бил ногами своего ребенка,

вероятно, так же, как это проделывал с ним его отец. Он

также бил ногами и растаптывал множество других людей

как в прямом, так и в переносном смысле.

Отождествление

со множеством агрессоров

Снова и снова Сталин возвращался к отождествлению с

агрессором. Этим агрессором не всегда был его отец, и даже

не обязательно лицо, заменяющее отца.

Существует, например, зитюцентризм Сталина (еще одна

характеристика, которая с большой вероятностью будет при-

сутствовать у "авторитарной личности"). В раннем возра-

сте Сталин переменил национальность с грузинской на рус-

скую. Позже он поддержал ленинский большевизм как

"истинно русскую фракцию" среди марксистов. В различ-

ных контекстах он, бывало, говорил: "Мы, русские". Как

показывает Такер, во взрослом Сталине была сильна черта

"русского красного патриотизма". Например, на приеме в

честь командиров Красной Армии Z4 мая 1945 года Ста-

лин предложил тост "прежде всего за здоровье русского

народа", за его поддержку Советскому правительству во

время войиьь. Такое восхваление было чрезвычайно обид-

ным для миллионов нерусских советских граждан, кото-

рые защищали родину, от гитлеровского нападения. На этом

же приеме Сталин поблагодарил "русский народ" за со-

хранение веры в Советское правительство на начальной

стадии войны, когда Красная Армия отступала. Очевидно,

Сталин чувствовал, что он мог бы стать объектом агрессии

со стороны "русского народа".

526

Насилие было важной составляющей стремления Ста-

яина стать русским. Первоначально он учился русскому

Идоыку .у писаря, который "постоянно держал в руках длин-

иую, широкую линейку, и именно благодаря этому инстру-

менту молодой Coco освошг первые русские слова...".

??-8 это время Сталину было девять лет. Таким образом, иер-

'вые шаги Сталина на пути становления русским были свя-

Цэаны с агрессором. Более того, если, живя в Грузии и буду-

I зд грузинским ребенком, Сталин относился к русским как

? угнетателям грузин (и Такер иллюстрирует, что это дей-

ствительно было так), то тогда изменение им национально-

сти - Джугашвили становится Ивановичем, а затем и Ста-

линым - является отождествлением с агрессором. Его

жестокая роль в советизации и русификации Грузии (ко-

Гторая привела Ленина в такое негодование) показывает,

? что сталинский отказ от грузинской национальности был

Ё;>>стительным актом. Как и еврейский антисемитизм, ста-

лянский "грузинский антигрузинизм" был ярким приме-

ром отождествления с агрессором. '

Как великий русский националист, Сталин мечтал о возврате

величия старой России, какой бы большевизированной она те-

р Верь ни была. Это его желание было выражено капитаном