Понятно расовой изменчивости

Краниологические данные но близким к современности эпохам достаточно полны, и серии более или менее равномерно охваты­вают всю ойкумену. Межгрупповые вариации обычно хотя и дефор­мированы по сравнению с нормальным распределением, но отли­чия от нормального распределения малы и чаще всего статисти­чески недостоверны. Поэтому модель нормального распределения пока, можно считать, является наиболее пригодной для описания межгрупповой изменчивости трансгрессивных, или метрических, признаков внутри человеческого вида. 13 принципе такой вывод хорошо совпадает с установившейся традицией рассматривать формообразование трансгрессивных признаков как результат действия многих составных причин. Ни наследственная обуслов­ленность, ни средовые воздействия, ни селективный процесс не выдвигаются на место фундаментальной причины, оказывая пре­обладающее влияние на формообразование. Наоборот, генетичес­кая основа воздействует через многие независимые факторы, сре­да — через многие независимые переменные, отбор — через выра­ботку многообразных и, но-видимому, прямо противоположных приспособлений. Только таким образом и можно объяснить воз­никновение конечного эффекта этого разнообразия причин в виде нормального распределения. Фундаментальной проблемой в эволю­ционной биологии человека, непосредственно связанной v изучени­ем древнего населения, остается выяснение путей формирования именно такой, а не иной межгрупповой структуры внутривидовой изменчивости трансгрессивных признаков у человека современ­ного вида. Возникла ли такая структура вместе с появлением современного человека, образовалась ли она в ходе его истории, каково ее место в формообразовании в целом — все это вопросы, настоятельно требующие решения. Но только два первых зависят от прогресса иалеоантропологических исследований. Решение последнего вопроса больше упирается в недостаточную разрабо­танность эволюционно-генетической теории в антропологии.

Направленным изменениям признаков во времени повезло больше, чем рассмотренным темам,— им посвящен ряд работ, как трактующих динамику направленных изменений на отдельных территориях, так и общего характера. К числу первых относятся исследования направленных изменений в Северной Африке ', Японии ², Грузии ’, Восточной Прибалтике \ на территории СССРв целом Вторые представлены работами, в которых рассмотрены общие причины таких временных сдвигов ¹. Общий итог всех до сих пор проведенных исследований сводится к тому, что направ­ленные изменения проявляются по двум комплексам признаков — горизонтальным размерам черепной коробки и поперечным разме­рам лицевого скелета. Они, по-видимому, независимы от времени: изменения в широтных размерах лицевого скелета в основном приходятся на эпоху неолита и бронзы, изменения в соотношениях горизонтальных диаметров головы — на эпоху средневековья. Вы­ше уже говорилось о несогласованности гипотезы панойкуменного распространения направленных изменений с наблюдениями об относительной стабильности хронологических колебаний видовой изменчивости. Опровергается эта гипотеза и прямыми данными

о географических колебаниях в направлении изменений. Есть территории, в пределах которых на протяжении тысячелетий не заметно закономерных изменений в ширине лицевого скелета, например долина Нила, на других при сопоставлении вариаций ширины лица у современного и древнего населения мы фиксируем не сужение, а расширение лицевого скелета, например в равнин­ных районах Грузии. Таким образом, грацилизация, по всем дан­ным, широко распространенное, может быть, даже преобладаю­щее направление временных изменений, но не единственное даже в пределах Евразии и тем более не панойкуменное. То же можно повторить, очевидно, и про брахикефализацию. На фоне этого действительно общего явления, скажем, в пределах Европы дис­сонансом выглядит сопоставление результатов соматологических исследований современного населения Швейцарии и краниоло­гического изучения соответствующих материалов из оссуариев, или костехранилищ, последних столетий — сопоставление это выявляет ощутимую долихокефализацию. Таким образом, и гори­зонтальные размеры черепиой коробки не изменяются в ходе времени однозначным образом, как думали раньше некоторые исследователи, например Ф. Вайденрайх. Об этом же свидетельст­вуют и сохранившиеся до современности отдельные островки доли­хокефалии, или длинноголовости, которых, очевидно, не было бы, будь процесс брахикефализации всеобщим.

Выявленное всеми перечисленными и многими другими рабо­тами многообразие путей направленных изменений само по себе свидетельствует о множественности вызывающих это явление при

-чин. Поиск их велся до сих пор в основном в рамках морфогенети­ческого рассмотрении проблемы. Наиболее общая гипотеза, пред­ложенная В. В. Бунаком, опирается на увязку направленных изменений со скоростью ростовых процессов и полового созрева- L ния. С ними легко увязывается и локальное в хронологическом р отношении, но широко проявившееся в Европе за последнее столе-

1. тие явление увеличения длины тела. Исключением в ряду морфо-

1. генетических работ, исследующих причины направленных измене­ний, является попытка И. Швидецки привлечь к их объяснению селективные механизмы. В соответствии с этой точкой зрения гра- цильные индивидуумы приобрели известное преимущество по сравнению с матуризованными с переходом к земледелию, как к. более приспособленные к порождаемым земледелием сложным с социальным отношениям. В такой форме селективное объяснение направленных изменений выглядит слишком умозрительным и _г прямолинейным. Однако селективный подход может быть под- Р креплен как прямыми наблюдениями, так и косвенными сообра­жениями, основанными на не привлекавшихся до сих пор в этой связи физиологических данных. В качестве последних могут фигу­рировать данные о связи двигательной активности с конститу- ционным габитусом, о которых говорилось в 6-й главе. Эти данные, р напомню, свидетельствуют о том, что в принципе существуют задачи, которые представители разных конституций выполняют по-разному. Астеники, в частности, по-видимому, более ранимы в психическом отношении и острее реагируют на любую нестан­дартную ситуацию. В целом такая неустойчивость психики не может считаться положительным качеством ни при каком тине хозяйства и культуры. Но введение в культуру земледелия и дальнейшее развитие общественных отношений сами но себе ослаб- В> ляли селективные процессы, в том числе и отрицательную селек- К цию. Возможно, ослабление последней и способствовало постепен- [ному распространению грацильных индивидуумов и замещению ‘ими массивных.

' Что касается физиологических наблюдений, то из них два, “Надо думать, имеют непосредственное отношение к генезису на­правленных изменений. Первое состоит в том, что содержание Ергамма-глобулиновой фракции в кровяной сыворотке связано слабой Н'обратной корреляцией с размерами и весом тела *. Так как эта фракция выполняет функцию биологической защиты и усиливает иммунологическую резистентность, отбор, направленный в сто­рону сохранения индивидуумов с повышенным содержанием гам­ма-глобулинов в плазме крови, вызывает косвенно и увеличение

f См.: Алексеева Т. II. Опыт сопоставления биохимических показателей кропи с основными соматическими компонентами тола человека.— Anthropologic. Игпо, 1906, I. 4.; Она же. Изменчивость основных компонентов тела человека в завнеи- шыости от уровни липидов и белков в сыворотке крови,— В кн.: Морфофизиологи­ческие исследования в антропологии. М., 1970.процента лиц грацильного сложения. Параллельно могло умснь- ] шаться значение скелета как очага кроветворения, полно осве­щенное в настоящее время не только с функциональной и сравни- ■ тельно-физиологической, но и с эволюционной точки зрения, на- ] пример в интересных работах П. А. Коржуева. Уменьшение массы скелета в процессе человеческой эволюции говорит о том, что часть гемопоэтической функции он передал другим органам. Вероятно, что этот процесс продолжается и в эволюции Homo } sapiens *.

Таким образом, подводя итог рассмотрению динамики расовой изменчивости во времени, можно утверждать, что: а) амплитуды | колебаний средних краниологических признаков более или менее ; стабильны в разные эпохи истории человечества; б) глубина диф- j ференциации популяций отличается локальным своеобразием, но |! не увеличивается в ходе времени; в) популяционные средние ji по краниологическим признакам подчиняются закону нормаль- ii ного распределения; остается неясным, сформировалась ли такая | структура внутривидовой изменчивости в ходе эволюции Homo j sapiens или возникла вместе с ним; г) направленные изменения ] признаков разнотипны в различных районах ойкумены. В их j возникновении, по-видимому, значительна роль физиологических причин. Приведенные положения легко согласуются с и ре дета в л е- j нием об ослаблении формообразующей роли отбора в человеческом _: обществе. Но они согласуются и с другим представлением, согласно которому отбор не только ослабевает, но принципиально меняет форму своего действия в человеческом обществе. В связи с разно­образием экологических ниш он выступает, как уже говорилось, ' в рассеивающей форме, постоянно поддерживая полиморфизм, или многообразие, человеческих популяций. Справедливость тако­го представления о роли отбора подтверждается заведомо засви­детельствованными фактами сильного его влияния на динамику многих признаков.

Первичная расовая дифференциация

При изучении и оценке гипотез полицентризма и моноцент- j ризма я ограничился приведением существующих точек зрения, сопроводив их лишь краткими комментариями и высказав свое сочувственное отношение к полицентризму. В принципе выбор между полицентризмом или моноцентризмом в проблеме проис­хождения современного человека предопределяет одновременно и выбор той или иной формы изначальной расовой дифференциа­ции. Точка зрения автора аргументирована в книге «География

Иоинтпг pttt'olioii МЗМеНЧИ BOOTH

человеческих рас», изданной в 1974 г., за ней последовали две статьи с уточнением отдельных положений . Что касается первой формулировки этой точки зрения, то она была высказана в выступ­лении на симпозиуме но теме «Факторы расообразования, методы расового анализа, принципы расовых классификаций», организо­ванном в рамках VII Международного конгресса антропологи­ческих и этнографических наук в августе 1964 г. в Москве. Нет смысла повторять в развернутом виде приведенную аргументацию, целесообразно ограничиться краткими замечаниями общего ха­рактера.

Вопрос о возможности группировки трех больших рас — мон­голоидов, nei роидов и европеоидов — в более общие и крупные категории является одним из традиционных вопросов расоведения и восходит еще к работам Т. Гекели, предложившего в 1870 г. делить все современное человечество на две большие группы — светлокожую (монголоиды и европеоиды) и темнокожую (негро­иды и австралоиды). Во второй четверти нашего столетия англи­чанин Л. Кизе и итальянец Р. Биасутти привели дополнительные, хотя и не полностью убедительные, аргументы в пользу такого деления. Одновременно с ними в 1941 г. Я. Я. Рогинский предло­жил иную группировку — объединение европеоидов е негроидами и отдельное выделение монголоидов, что позже было поддержано Г. Ф. Дебецом. Все эти схемы оставались достаточно умозри­тельными и лишенными конкретного содержании до тех пор, пока Я. Я. Рогинский позже не привел достаточно убедительных данных в пользу разной возрастной динамики расовых признаков трех больших рас: у европеоидов и негроидов выраженность расовых ризнаков усиливается с возрастом, тогда как у монголоидов она ослабляется. Как бы ни были ограничены возможности перенесе­ния на внутривидовую микроэволюционную динамику закона Дар­вина — Бэра — Геккеля — Мюллера о повторении филогенети­ческих возможностей в онтогенетическом развитии, но отмечен­ное отличие монголоидов от представителей двух других рас не может не наводить на мысль о специфическом пути формирования монголоидной расы. На этом основании синхронная схема выде­ления двух общностей в составе современного человечества была объединена с диахрониым генетическим подходом, отраженным в идее очагов расообразования. Западный первичный очаг, располо­женный в Передней Азии, возможно охватывающий восточное Средиземноморье, Среднюю и Южную Азию, дал начало европео­идам и негроидам, позже из этого очага переселились на восток тропического пояса австралоиды. Восточный первичный очаг был

расположен в Восточной Азии и дал начало азиатским монголои­дам и американоидам. Время формирования первичных очагов отнесено к среднему и даже частично нижнему палеолиту, и поэ­тому гипотеза представляет собой вариант полицентризма в форме дицентризма. Совмещение идеи очагов с имеющимися представле­ниями о различиях и сходстве современных расовых группировок человечества позволило перейти от первичных очагов расообразо­вания к очагам следующих уровней — вторичным, третичным, четвертичным и т. д.— и построить систему их иерархического соподчинения.

Характер дискуссии между моноцентрическим и полицентри- ческим подходом к происхождению современного человека и его рас целиком и полностью определяется состоянием фактических данных, количество которых остается недостаточным, почему и все предложенные до сих пор варианты гипотез полицентриз­ма и моноцентризма нужно считать лишь первым приближением к истине. Я. Я. Рогинский, например, защищая разработанную им гипотезу широкого моноцентризма от натиска критических замечаний и не укладывающихся в нее фактов, ввел много дополни­тельных соображений, выходящих за рамки первоначальных фор­мулировок. Но при обсуждении тех трудностей, с которыми стал­кивается гипотеза полицентризма, очень часто фигурирует одно теоретическое соображение, независимое от состояния фактических данных, а именно противоречие полицентрического подхода идее видового единства человечества. По моему глубокому убеждению, мы сталкиваемся в данном случае с простым недоразумением, проистекающим из неучета того обстоятельства, что формирование видового комплекса Homo sapiens и расовых комплексов охваты­вало разные комбинации признаков и поэтому могло идти парал­лельно на протяжении даже длительного отрезка времени. Терри­ториальные вариации в строении вертикального и горизонтального профиля лицевого скелета, микрорельефе внутренней поверхно­сти резцов, некоторых других признаков никак не могли помешать формированию видового комплекса, выразившемуся, как мы пом­ним, в перестройке мозга, повышении высоты черепа, редукции черепного, в первую очередь надбровного и затылочного, рельефа, наконец, образовании вполне современного по своим очертаниям подбородочного выступа. Коль скоро действовала тенденция обра­зования современного вида человека на основе неандертальского вида, она охватывала многие популяции, различавшиеся во многих признаках, и подчиняла себе их эволюцию, придавая ей направлен­ный характер перестройки морфологии на современный уровень под воздействием факторов, рассмотренных выше.

lloiiiiTiic расовой изменчивости

Расовое многообразие человечества

Ойкумена постоянно расширилась в ходе истории человече­ства. Расширение это происходило как за счет освоения ранее не освоенных участков территории, расположенных между основ­ными ареалами расселения человечества, так и за счет заселения новых областей, которые вообще не могли быть приспособлены для жизни на предшествующем уровне технического и хозяйственного развития. Сравнительно поздно, например, были заселены Арктика и острова Океании: в первом случае человеку нужно было преодо­леть неблагоприятные климатические условии, что требовало изобретения соответствующей одежды и жилища, во втором — безграничные водные просторы, что было невозможно без морепла­вания. Увеличение ойкумены безгранично расширяло экологиче­скую нишу человеческого вида, что само по себе при адаптив­ности расообразовательного процесса приводило к формированию новых очагов расообразования, временная последовательность возникновения которых отражала динамику расселения и освоения ойкумены. Однако расселение человечества но земной поверхности не было само по себе единственной причиной расообразования. В процессе расселения дифференцировались экологические ниши, так как в пределы ойкумепы входили все новые и новые области с уникальными комплексами условий. По дифференциация проис­ходила не только за счет этого, а и вследствие установления до­полнительных генетических барьеров, частично отражавших географические рубежи, а частично возникавших из-за увеличения расстояний между расселявшимися группами. Возникшее в ходе истории хозяйственное и этнокультурное разнообразие челове­чества создавало со своей стороны препоны для общения между популяциями и, следовательно, не только увеличивало число попу­ляций, но и способствовало постоянно популяционному разнообра­зию. Иная тенденция возникала в процессах этнокультурной кон­солидации. С одной стороны, многообразные исторические события вызывали интенсивное смешение, с другой — сама интеграция популяций приводила к распространению определенных генных комплексов на обширные территории, образованию смешанных вариантов и в результате к обогащению расового состава челове­чества.

Итак, увеличение ойкумены в ходе расселения человечества, увеличение плотности населения в ходе хозяйственного развития, появление все новых и новых генетических барьеров вследствие этнокультурной дифференциации и противоположное ему но ре­зультатам смешение — вот то причины, которые вызывали постоян­ное появлеине новых очагов расообразования на протяжении эво­люции Homo sapiens. В разных системах классификации насчи­тывается приблизительно от 30 до 50 самостоятельных расовых группировок, объединяемых часто в иерархически соподчиняющи- биологическое многообразие н единство гопремоппиго челонспмщ»

еся общности более высоких уровней¹. В пределах отдельных территорий географическая изменчивость изучена достаточно хорошо, и внутри населения этих территорий выделены много­численные локальные комплексы, которых в общей сложности можно насчитать больше ста. Можно думать, что население тер­риторий, недостаточно полно изученных в антропологическом отношении, в свою очередь отличается значительным географиче­ским полиморфизмом, следовательно, число локальных антрополо­гических комплексов в пределах человечества составляет несколь­ко сот. Все до сих пор разработанные расовые классификации преимущественно опирались на морфологические особенности и лишь в слабой степени учитывали результаты изучения генети­ческих вариаций. В ряде случаев поэтому сходство даже по веду­щим признакам могло носить конвергентный характер, выражая результат параллельного формообразования вследствие сходных адаптаций. Огромный материал, накопленный в разных странах мира за последние три-четыре десятилетия, показывает, что генети­ческие маркеры иногда дифференцируют близкие морфологические группы, вскрывая наличие длительно действовавших генетических барьеров там, где они остаются незамеченными при морфологи­ческом исследовании. С другой стороны, эволюционная подвижно­сть этих маркеров позволяет иногда говорить о микроэволюцион- ных перестройках при стабильности морфологического комплекса во времени и, следовательно, выявить разные этажи расовой диф­ференциации. Тем более есть все основания полагать, что мы нахо­димся лишь у порога изучения расовой изменчивости человечества и получили до сих пор информацию лишь об основных расовых группировках.

Констатация несомненного факта исключительного расового многообразия человечества, не до конца пока вскрытого совре­менными исследованиями, открывает перед антропологическим ма­териалом еще большие возможности в решении проблем этно­генеза, чем до сих пор. Чаще всего антропологические данные использовались для решения вопросов этногенеза народов и со­ставляющих их крупных этнографических групп. Теперь можно исследовать генезис отдельных популяций и их совокупностей и таким образом подойти к рассмотрению их истории на фоне исто­рии соседних популяций. Картина этногенеза при этом не только детализируется, но и обогащается новыми оттенками, а антропо­логические данные превращаются в серьезный исторический источ­ник при изучении не только ранних, но и более поздних этапов истории человечества.¹ Tschepourkowsky Е. Contribution to the study of intorracial correlation.

³ Сы.: Ярхо А. И. О некоторых нопросах расового аналиаа,— Антропологиче­ский журнал, 1934, № 3.

¹ Smirnov Е. Probleme dor uxaktcn Systematik und Wege zu ihrer Losung.— Zoologischer Anzeiger, 1924, B. 01.

¹ Schuiidetzky I. Neuere KnlwickliinKen in <ler Hassenkumle des Menschen.— In.: I. Scliwidolzky (Herausgeber). Die пене Hassenkunde. Stuttgart, !!H’>2.

¹ Hulse F. Насе as an evolutionary opisodo. American anthropologist, 1902, vol. 64, N 5.

¹ Си.: Алексеев В. П. Модусы расообразования и географической распростра­нение генов расовых признаков.— Советская этнография, 1907, № 1.

¹ Schwidetzky /. Die Abnahrao tier Unterschiode zwischen tniropaischcn Bcvol- kerungen von 5. Vorchristlichen bis 2. nachchristlichen Jahrlauscntl.— Homo, 1968,

’ ¹ См.: Трубникова О. Б. Таксометрический подход к систематике монголоидов

по краниометрическим данным (Автореферат кандидатской диссертации). М., 1979.

¹ Schwldelzky I. Dus Grazilieierungsproblem.— Homo, 1962, В. 13, № 3.

to modern times.— Selected papers of the fifth International congress of anthropolo- >gical and ethnological sciences. Philadelphia, 1956; Он же. Microevolutional changes

in the Japanese population from the prehistoric age to tho present day.— Journal of the faculty of science, University of Tokio, section V. Anthropology, 1969, vol. 3, part 4. T^L. * См.: Абдушелишвили М. Г. Об эпохальной изменчивости антропологических признаков.— Краткие сообщении Института этнографии АН СССР, I960, вып. 33. Кг ⁴ См.: Денисова Р. Я. Эпохальные изменения строения нижней челюсти на территории Латвии,— В кн.: Человек, эволюция и внутривидовая дифференциа- цая. М., 1972.

¹ См.: Дебец Г. Ф. Палеоантропология СССР.— Труды Института этнографии АН СССР (Новая серия). М.—Л., 1948, т. 4; Он же. О некоторых направлениях изменений в строении человека современного вида.— Советская этнография, 1961 № 2.

¹ См.: Алексеев В. П. К физиологическому объяснению феномена грацилиза- ции.— Вопросы антропологии, 1975, вып. 51.

f ¹ См.: Алексеев П. П. Завидный очаг расообриаованнн н расселение ивлео- 1таческих людей на территории CCCI’. Советским археологии, 1970, № 1; Он же.^Восточный иериичный очаг расообразования и расогенетические процессы в ростом mi ii Азии, — В кн.: Ранния этническая история народов Восточной Азии. М.. 1977.

¹ Schwidetzky I. Grundlagen der Rassensysteraatik. Mannheim — Wien — Zu­rich. 197-4.

1 Trinkaus Е. Neanderthal limb proportions and cold adaptation.— In: Aspects of human evolution. London, 1981.

1 Габитус — внешний вид, телосложение, конституция.

1Wetdenreich F. The brachyccphalization of recent mankind.— Southwestern jornal of anthropology, 1945, vol. 1, N 1 \ Бунак В. В. Структурные изменения черепа в процессе брахикефализации,—Труды V Всесоюзного съезда анатомов, гистоло­гов и эмбриологов. JI., 1951; Он же. Об эволюции формы черепа человека,— Во­просы антропологии, 1968, вып. 30.