Славистика в XIX — начале XX в.

Наметившееся выделение немецкой исторической славистики в самостоятельное направление в первой половине XIX в. приостановилось. Идейно-тематическая ориентация исследований начала претерпевать существенные изменения. Это было обусловлено совокупностью многих факторов.

С одной стороны, господствующие классы германских государств не могли не считаться с возросшей ролью России в европейских делах, а также с подъемом национально-освободительного движения южных и западных славян, с расширением культурных контактов между ними и немецким народом. Для правящих кругов Саксонии и особенно Пруссии этот вопрос приобрел сугубую остроту. Ведь наряду с лужицкими сербами, проживавшими в пределах этих государств, под властью Пруссии после разделов Речи Посполитой оказалась часть населения польских земель. Национальный гнет, усиливающийся на этих территориях, вызвал сопротивление. С другой стороны, в юнкерско-буржуазных кругах росло стремление к агрессии против славян, к утверждению в экономике славянских земель и к прямому политическому воздействию на них. Экспансионистские тенденции возросли после создания под эгидой Пруссии в 1870 г. Германской империи и получили наиболее полное выражение в агрессивном курсе германского империализма.

В Германии искусственно культивировались антиславянские. настроения, разжигалась шовинистическая агитация. Следствием этого стало проникновение национализма и славянофобии в немецкую среду. В книге М. В. Хефтера «Извечная борьба немцев и славян с V века и. э.» (1847) прославлялась насильственная политика Священной Римской империи по отношению к «вендам» и остальным славянам.

Однако распространение интереса к славянам в Европе побудило правящие круги германских государств оказывать славистике поддержку. Первым на этот путь вступило правительство Пруссии. В 1841 г. оно обратилось к П. Ifi. Шафарику с предложением разработать план введения преподавания славянских языков и литератур в прусских университетах. Созданные по этому плану кафедры заняли в 1842 г. польский славист В. Цыбульский в Берлине и чешский ученый Ф. Л. Челаковский в Бреслау (Вроцлаве). Позднее такие кафедры были созданы в университетах Лейпцига (1870), Мюнхена (1911) и Кенигсберга (1914).

Исследование истории славян велось преимущественно в рамках всеобщей истории или истории Германии учеными, принадлежавшими прежде всего к постепенно складывавшемуся с середины XIX в. в немецкой исторической науке политическому ее направлению. Предтечей этого направления в буржуазной немецкой историографии был Леопольд Ранке (1795—1886). Взгляды его на историю сложились под влиянием немецкого философского идеализма и религиозных идей протестантизма. Считая религию ведущей силой исторического процесса, Ранке трактовал историю как воплощение «божеского плана. управления миром». Задача историка, полагал он, заключается лишь в том, чтобы постичь этот ллан и показать, «как собственно все происходило», С его точки зрения, каждая эпоха имеет свою «руководящую» идею и наполнена постоянной борьбой между народами за выживание. Рассматривая войну как естественное состояние человечества, он пришел к выводу, что государство является институтом, наиболее полно выражающим стремление нации к господству, и оно должно, если хочет добиться успеха, проводить «политику с позиции силы». Идеалом такого государства Ранке, вслед за Гегелем, считал Пруссию, официальным историком которой он был с 1841 г.

Ранке обращался к архивным материалам и подчеркивал роль филологической критики источников. Однако декларируемые им принципы объективности исследования не соблюдались в его трудах. Сосредоточив внимание на изучении политических факторов,

он оставлял в стороне рассмотрение социально-экономических отношений. Ранке следовал гегелевскому делению народов на «исторические» (к ним он относил только германо-романские) и «неисторические», которое приобрело позднее в германской буржуазной исторической науке широкое распространение и использовалось, в частности, в антиславянской пропаганде. Труды

Ранке проникнуты идеями консерватизма. Враг всего революционного, он был прусским националистом, поклонником О. Бисмарка как «объединителя» Германии.

К истории славянских народов Ранке обратился уже в начале своей научной деятельности. В 1827 г. вышла его книга «Князья и народы Юго-Восточной Европы». Позднее эта монография была расширена и переиздана (т. 1—4, 1837—1845). В 1829 г. Ранке опубликовал книгу «Сербская революция». Второе ее издание (1844) было переведено на русский язык (1857).

Прошлое славянских народов Ранке затрагивал и в своей «Всемирной истории» (т. 1—16, 1881—1888), где изложение доведено до середины XV в. Романо-германским народам, как он полагал, всегда принадлежала ведущая, определяющая роль в истории Европы. Что касается славян, то роль их, по мнению Ранке, сводилась прежде всего к тому, чтобы защитить от кочевников «европейскую цивилизацию», под которой подразумевались Германия и остальные страны Западной Европы. Вообще Ранке свойственна высокомерно-снисходительное, отношение к славянским народам, подчеркивание их культурной отсталости и цивилизаторской роли: Германии среди них.

Подобная тональность приобрела в немецкой буржуазной историографии распространение с середины XIX в. Симптоматична в этом смысле позиция Константина Хефлера (1811 —1897). После поражения революции 1848—1849 гг. он перебрался в Прагу, где работал в университете, носившем в те годы почти исключительно немецкий характер. Будучи человеком не только националистических, но и консервативных, клерикально-католических убеждений, он совместно с консервативным чешским историком В. Томеком начал борьбу с национально-патриотической концепцией Ф. Палацкого. Свой националистический взгляд на историю чешского народа, и прежде всего на гуситское движение, Хефлер изложил в работах «Исторические писатели гуситского движения» (т. 1-3, 1856—1866), «Магистр Ян Гус и уход немецких профессоров и студентов из Праги» (1864), «Источниковедческие очерки по истории гуситской войны» (т. 1—2, 1872—1874). Игнорируя социальные и реформационные аспекты гусизма, Хефлер рисовал его как антинемецкую борьбу, а ее руководителей, начиная с Гуса, — как германофобов. Это вызвало решительные возражения со-стороны лидеров чешского национального движения.

С именем Хефлера связано начало «натиска» немецкой националистической историографии, поставившей перед собой цель превратить изучение чешской истории в своеобразный испытательный полигон великогерманского шовинизма. В 1861 г. с этой целью создается «Объединение по изучению истории немцев в Чехии»." Организаторы и ведущие участники этого общества (членом его был и Хефлер) рассматривали себя в качестве форпоста германских интересов в- чешских землях, которые, по их убеждению, составляли неотъемлемую часть германского «жизненного пространства». В 1893 г. объединение приняло решение создать серию монографий «Исследования по истории немецкой индустрии в Чехии».

Наиболее известными представителями немецкой исторической науки в Чехии и Моравии второй половины XIX — начала XX в. были Адольф Бахман (1849—1914), издавший «Историю Чехии» (т. 1—2, 1899—1905), Эмил Верунски (1850—1942) и Рудольф Волкан (1860—1927), занимавшиеся историей немецкого населения в Чехии XIV—XVII вв.., Бертольд Бретхольц (1862—1936), опубликовавший «Историю Моравии» (т. 1—2, 1893—1895) и Адольф Цыха (1871 —1941), писавший о немецкой колонизации Чехии. Изложение истории чешских земель они вели с тенденциозно-националистических позиций, всячески преувеличивая вклад немецкого населения в развитие производительных сил, нередко подтасовывая для этого данные демографии.

Историкам, на работах которых лежала печать шовинистического высокомерия и воинствующего национализма, противостояли ученые, руководствовавшиеся гуманистическим подходом к славянской теме, опиравшиеся на прогрессивные традиции немецкой общественной мысли и культуры. Позитивное влияние на историческую науку оказал И. В. Гете (1749—1832). Продолжая линию, намеченную Лейбницем и Гердером, он неоднократно обращался к истории и культуре славянских народов. Против историков, стоявших на позициях прусского национализма, в умеренно-либеральном духе выступали представители гейдельбергской (южно-немецкой) школы Ф. К. Шлоссер (1776—1861), Г. Герви-нус (1805—1871), В., Циммерман (1807 1878) и ряд других. В связи с немецкой и всеобщей историей они затрагивали и прошлое славянских народов.

Большую известность получил труд Фридриха Кристофа Шлос-сера «Всемирная история немецкого народа» (т. 1 — 19, 1844— 1857). В томах, посвященных средним векам, он обращался и к истории славян, в том числе поляков и чехов. Подробно изложена им предыстория и история гуситского движения. Шлоссер трактовал Гуса как религиозного реформатора, выступившего в защиту прав чешского народа от произвола германского императора, католического духовенства и чешского короля. Социальные аспекты гуситского движения были едва замечены Шлоссером, а радикальные лозунги вообще осуждались. Зато он подчеркивал национальные требования гуситского движения и отмечал его значение в европейской истории XV в. История южных славян была освещена в труде Шлоссера скромнее, что являлось следствием недостаточной ее разработанности в науке того времени. Этой темы автор касался при описании османской агрессии на Балканах.

Ценя добросовестность Шлоссера, его трудом пользовался К- Маркс при составлении «Хронологических выписок», в которых содержатся и сведения по истории славянских народов. Труд Шлоссера привлек также внимание русских революционных демократов. Он был издан в переводе на русский язык под редакцией Н. Г. Чернышевского и В. А. Зайцева (т. 1—18, 1861 — 1869).

В середине XIX в. велась борьба по вопросам истолкования славянской темы между историками, выступавшими за прусскую гегемонию в общегерманских делах (малогерманская школа) и сторонниками гегемонии Австрии (великогерманская школа). Одним из видных представителей малогерманской школы был Генрих Зибель (1817—1895). К трактовке истории он подходил.с откровенно пропрусских позиций. В 1859 г. Зибель произнес программную речь «О новом изображении Германской империи», в которой всячески превозносил «натиск на Восток» германских феодалов, называя его политикой, наиболее разумной и спасительной для Германии.

В последующие десятилетия, когда вопрос о гегемонии Пруссии политически был уже решен, глашатаем идей малогерманской школы стал Генрих Трейчке (1834—1896). После смерти Ранке он стал официальным прусским историографом. Консерватизм и прусский шовинизм в полной мере отразились на его научных трудах. Главное сочинение Трейчке «Немецкая история в XIX в.» (т. 1—5, 1879—1894) пронизано апологией германской экспансии. Автор не гнушался фальсификацией, прославляя культ войны и силы. Трейчке именовал агрессию против славян в прошлом «борьбой культурных народов против варваров». Сочинения Трейчке оказали влияние не только на немецкую буржуазную историографию, но и на сознание значительной части немецкого общества. По меткой характеристике В. И. Ленина, Трейчке принадлежал к числу «казенно-полицейских историков» ( Лении В. И. Поли. собр. соч. — Т. 16. — С. 9.).

Качественно новый этап в развитии немецкой и мировой славистики открыли труды К. Маркса и Ф. Энгельса. Они обращались к славянской тематике в связи со своей теоретической и практической деятельностью, рассматривали прошлое и настоящее славянских народов под углом зрения коренных потребностей мирового революционного процесса. К- Маркс и особенно Ф. Энгельс широко использовали работы русских, польских, чешских, словацких и югославянских ученых. В творческом. наследии классиков марксизма неоднократно встречаются ссылки на И. Лелевеля, И. Добровского, П. И. Шафарика, В. Караджича, Ф. Миклошича и других славянских авторов.

Среди проблем истории и культуры, получивших отражение в работах К. Маркса и Ф. Энгельса, находились этническая и политическая история южных и западных славян, отдельные, наиболее яркие ее эпохи (гуситское движение, борьба с османской агрессией), социальные и национальные аспекты освободительного движения XIX в. Резко критикуя национально-буржуазный лагерь а в нем, К. Маркс и Ф. Энгельс неоднократно подчеркивали важность изучения и использования в интересах пролетарского движения прогрессивных, демократических и революционных традиций славянских народов.

Крупнейшим представителем марксистского направления в немецкой историографии конца XIX — начала XX в. был Франц Ме-ринг (1846—1919), исследовавший, в частности, ряд вопросов польской и чешской истории. Высказывания по историко-слависти-ческой тематике содержатся также в работах Августа Бебеля, Вильгельма Либкнехта, Карла Либкнехта и некоторых других деятелей немецкого рабочего движения. Однако творческое наследие К. Маркса и Ф. Энгельса в области исторической науки пока не было освоено. В 1895 г. К. Каутский, тогда еще не порвавший окончательно с марксизмом, опубликовал работу «Предшественники новейшего социализма» (т. 1—2). В первом томе ее он остановился на истории гуситского движения и деятельности Общины чешских братьев. Он подчеркнул социальные корни гусизма и отметил противоречия, существовавшие в лагере таборитов, рассматривая чешские события этого времени как преддверие Реформации в Германии. Однако, опираясь в основном на концепцию Ф. Палацкого и почти не привлекая источников, Каутский порой впадал в вульгарный социологизм. Таборитов он оценивал как средневековых коммунистов, стоявших на позициях первоначального христианства, а П. Хельчицкого именовал «коммунистом-уравнителем».

Некоторые представители буржуазной немецкой историографии: второй половины XIX — начала XX в., выступая против Зибеля, Трейчке и их последователей, делали попытки подойти к истории славянских народов с либерально-гуманистических позиций. Еще в 1843 г. увидел свет труд Г. Гизебрехта (1792—1873) «Вендская история с 780 по 1182 г.». Это исследование о полабско-прибалтийских славянах принадлежало к числу крупнейших достижений немецкой славистической медиевистики XIX в. и оказало позитивное воздействие на ученых, которые занимались позднее данной тематикой.

Среди них был и сторонник историко-экономического направления Август Мейцен, написавший во второй половине XIX в. ряд монографий об аграрном строе и культуре полабско-прибалтийских славян. Посмертно была опубликована монография «Ян Гус. Жизненный образ из предыстории Реформации» (1890) Готарда Лех-лера (1811 —1888). Он стремился преодолеть националистическую оценку деятельности Гуса, содержавшуюся в предшествовавшей: немецкой историографии. На необходимость научной разработки славянской истории указывал Карл Крумбахер (1856—1909). В статье «Культурные ценности славянства и славянская филология в Германии» (1908) он писал: «То, что историей славян, как и других восточно-европейских народов, до сих пор так пренебрегают в наших университетах... объясняется не ее объективной маловажностью, а нашей собственной ленью, недальновидностью и невежеством, а также, возможно, шовинистической заносчивостью».

В канун первой мировой войны обращение к истории западных и особенно южных славян все более приобретало в Германии сугубо политический характер и в глазах правящих кругов призвано было обосновать экспансионистские притязания германского империализма, разжечь националистический психоз и идеологически подготовить общественное мнение к развязыванию войны. Так рождался пресловутый «остфоршунг».