Неоромантическое направление

Оживление национально-освободительного движения в начале XX в. воскресило национально-романтические идеалы. Однако возвращение к ним происходило на базе субъективно-идеалистических теорлй и преследовало цель затушевать классовые противоречия ради решения национальных проблем. Bee это усиливало реакционные черты неоромантического направления, представители которого выступали с резкой критикой позитивизма.

Одним из основателей неоромантического направления был Станислав Закшевский (187-3—1936), интересовавшийся прежде всего начальным периодом истории Польши, а также историей католической церкви. По политическим убеждениям он тяготел сначала к Польской социал-демократической партии Галиции и Си-лезии (близкой к ППС), потом к эндекам, а, в годы первой мировой войны — к пилсудчикам.

Закшевский одним из первых выступил против краковской школы, считая, что она принижает историю польского народа. Он отбросил позитивизм как методологию исследования, обосновывая это тем, что познание прошлого не может опираться только на факты, а должно учитывать интуицию как иррациональное чувство, необходимое для понимания истории. Свою концепцию Закшевский изложил в работе «Исторические проблемы» (1908). Утверждая такой подход к познанию минувшего, он писал, что способность человеческого ума ощущать связь между современностью и прошлым приводит даже при отсутствии исторических знаний, а иногда и наперекор им, к восстановлению черт прошлого, отвечающих правде.

Закшевский был сторонником теории, согласно которой историю творят сильные личности, всегда остающиеся главным фактором исторического процесса. К этим чертам, характерным для неоромантического направления, добавлялось стремление все исторические явления соизмерять с идеалами борьбы за независимость. У Закшевского и его последователей национальная идея приобрела великодержавный характер. Не случайно неоромантическая концепция стала официальной в период режима санации.

Вместе с Закшевским против краковской школы выступил Вацлав Собеский (1872—1935). Он испытал влияние немецкого историка К. Лампрехта, утверждавшего, что определяющую роль в истории играет общественная психология, носителем которой является нация. В ряде работ Собеский утверждал, что крупные исторические явления есть результат не поддающихся пониманию спонтанных действий народных масс. В своих последующих трудах Собеский пытался объяснить общественную психологию действием политических и социальных факторов. Это позволило ему выделить в истории прежде всего массовые движения как отражение определенных общественных потребностей.

Собеский абсолютизировал национальную идею, связывая ее с национальной психологией, которая якобы определяла судьбу страны. На этой почве он сблизился с пилсудчиками.

Под влиянием неоромантических идей находился и Шимон Аскенази (1866—1935). В отдичие от большинства неоромантиков он унаследовал от позитивистов добросовестное отношение к источникам. Однако ему не были чужды «героическая концепция> и повышенное внимание к национальному вопросу. Он стремился выпятить антироссийскую направленность польского национально-освободительного движения, пропагандировал ориентацию на западные страны. Это было на руку буржуазно-националистическому крылу освободительного движения. Представители его, прежде всего пилсудчики, находили в работах Аскенази «историческое обоснование» программы своих действий.

Изучая национально-освободительное движение начала XIX в.. Аскенази акцентировал внимание на активной вооруженной борьбе за независимость. Однако симпатии его принадлежали умеренно-либеральным деятелям. Он создавал вокруг них героический ореол. Эти его взгляды нашли отражение в монографиях «Князь Юзеф Понятовский» (1904) и «Лукасиньский» (т. 1—2, 1908). В самой крупной своей работе «Наполеон и Польша» (т. 1—3. 1918—1919), восхищаясь Наполеоном, Аскенази стремился показать значимость польского вопроса в европейских делах.

Воздействие неоромантизма испытали также историки, связанные с ППС. Так, Вильгельм Фельдман (1868—1919), близкий к пилсудчикам, занимавшийся изучением польской политической мысли XIX в., преувеличивая роль ее умеренных национально-патриотических течений, принижал и искажал революционные традиции. В его сочинениях подвергалась фальсификациям история интернационалистского крыла рабочего движения.

Под влиянием неоромантизма многие польские историки отказались в начале XX в. от критической оценки явлений прошлого, стремясь пробудить национальные чувства и затушевать социальные конфликты своей эпохи.