Варшавская школа

Представители сформировавшейся в 70-е годы варшавской школы были тесно связаны с идеологическим и культурным течением варшавского позитивизма, отражавшим интересы либеральной буржуазии. Лозунгам освободительной борьбы оно противопоставляло требования капиталистического обогащения. Либерально-буржуазное течение стояло «а позициях соглашения с Царизмом, но во имя буржуазного прогресса. Поэтому в 70—90-е годы XIX в. оно имело известное прогрессивное значение.

Варшавская школа главное внимание уделяла социально-экономическому развитию страны, особенно в период ее разделов, Это было не случайно, поскольку во второй половине XVIII в, в Речи Посполитой вызревали элементы капитализма, началось формирование буржуазии. Как идеологи либеральной буржуазии, представители варшавской школы стремились подчеркнуть значение горожан в истории Польши. Изучение социально-экономических отношений и культуры приводило их к мысли о существовании в истории определенных закономерностей. В оценке ряда проблем (упадок Речи Посполитой, роль аристократии, католической церкви и.иезуитов) они сближались с лелевелевской традицией и взглядами деятелей Просвещения.

Вместе с тем варшавская школа отвергла ряд прогрессивных положений предшествующей историографии. Она отрицала необходимость восстаний для завоевания независимости, считала единственным путем развития постепенные реформы, проводимые господствующими классами. По мере обострения классовых противоречий эти реакционные тенденции проявлялись все более отчетливо.

Виднейшими представителями варшавской школы были Т. Корзон и В. Смоленьский. Тадеуш Корзон (1839—1918) получил образование в России. За участие в патриотических организациях 60-х годов он подвергался репрессиям. Корзон известен как автор ряда монографий, учебников по всеобщей истории и статей по теории и методике исторических исследований.

Важнейшей его работой является «Внутренняя история Польши при Станиславе Августе» (т. 1—4, 1882—1886). В центре внимания Корзона социальные и экономические отношения в польском обществе второй половины XVIII в. Он использовал огромное количество опубликованных и архивных документов, широко применил статистический и сравнительный методы исследования. Стремясь выяснить причины упадка Речи Посполитой, выявить силы способные вывести страну на путь возрождения, Корзон анализировал данные о состоянии экономики, сеймовые отчеты и т. д.

Он показал, что во второй половине XVIII в. разложение феодальных и формирование буржуазных отношений продвинулось в Польше достаточно далеко. Старые силы (аристократия, высшее духовенство, реакционная шляхта), считал он, вели страну к гибели, а новые («просвещенные» горожане и связанная с ними патриотическая шляхта) — к возрождению и спасению. Магнаты и реакционная шляхта, не желая допустить каких-либо изменений, отдали страну во власть соседних государств.

В отличие от краковских историков Корзон полагал, что Польша во второй половине XVIII в. вступала в полосу экономического я культурного подъема. Он подчеркивал при этом значение торговли и промышленности, а главную роль в возрождении страны отводил «просвещенной» шляхте и буржуазии, шляхетско-буржуазной интеллигенции с их умеренной программой реформ.

Корзон возмущался эгоизмом и консервативностью шляхты, но в то же время не признавал революционного пути решения аграрного вопроса. Резко отрицательно относился он к крестьянским восстаниям, выступая за медленный эволюционный путь реформ. По мере обострения классовых противоречий и развития рабочего движения Корзон в конце XIX — начале XX в. отошел от прогрессивных историко-методологических установок. В его работах, написанных в это время, усилились националистические и субъективистские тенденции. Он все настойчивее прославлял шляхетскую Речь Посполитую. Его монографии о Костюшко (1894) и Собеском (1898) пронизаны культом героя, идеализируют шляхту; важнейшие проблемы того периода в них не затрагиваются.

Владислав Смоленьский (1851—1926) по своим взглядам был близок Корзону, но уделял главное внимание развитию польской культуры и общественно-политической мысли в XVIII в. Кроме того, его интересовали история мелкой шляхты и горожан и проблемы историографии.

Ранние работы Смоленьского были посвящены шляхте. В них он разоблачал ее классовую ограниченность и неприглядную роль в истории Польши, отмечал разложение шляхты во второй половине XVIII в. и частичное ее обуржуазивание. В изданных в 80-е годы XIX в. работах («Коллонтаевская кузница» и др.), касающихся общественно-политического и культурного развития Польши в период Просвещения, им впервые в польской историографии охарактеризованы идеологи шляхетско-буржуазного лагеря — Сташиц, Коллонтай и их единомышленники.

Наиболее известна монография Смоленьского «Интеллектуальный переворот в Польше XVIII века» (1891). В ней переворот в польском общественном сознании второй половины XVIII в. связан с распространением идей Просвещения. Смоленьский верно определил социальную базу тогдашнего реформаторского движения, подчеркивал значение горожан в формировании шляхетско-бур-жуазной идеологии, вскрывал реакционную роль клерикализма. В одной из своих работ он показал, что католическая церковь угнетала крестьян и подрывала силу централизованного государства. Эти выводы вызвали бурю негодования в реакционном стане.

Вместе с тем Смоленьскому не были чужды националистические тенденции. Он относил Польшу к «западной цивилизации» и считал, что она была вынуждена вести борьбу с «элементами Востока». В оценке Просвещения проявлялась либерально-буржуазная ограниченность Смоленьского: он не видел основного противоречия-эпохи между феодалами и зависимым крестьянством — и считал, что не крестьянский, а городской вопрос являлся ее центральной проблемой. В начале XX в. Смоленьский эволюционировал вправо, сблизился с эндеками, отступил от своих прежних прогрессивных убеждений, в том числе от мысли о существовании закономерностей в истории и возможности их познания.