Московский государственный университет

им. М.В.Ломоносова Исторический факультет

Жан-Поль Марат и его борьба

За углубление революции

Доклад по новой истории

студента 3 курса д/о

Борисенка М.Ю.

Руководитель семинара:

к.и.н. Федосова Е.И.

Москва – 2013

Содержание

Историографический обзор………………………………………………………3

Обзор источника…………………………………………………………………..7

Глава I. Социальные и политические идеи Марата

и революционная борьба ………………………………………………………... 9

Глава II. Публицистическая практика Марата…….…………………………... 14 Историографический обзор

Французская революция всегда вызывала неподдельный интерес у историков. Ее историография включает в себя огромное количество работ разнообразного характера и направленности. В свою очередь, заслуженное внимание уделялось и революционной деятельности Жана-Поля Марата. В данном исследовании мы постараемся проанализировать отечественную историографию данного вопроса.

В 1918 г. вышла работа И.И. Степанова «Жан Поль Марат и его борьба с контрреволюцией (1743-13 июля 1793 гг)». В ней автор постарался реабилитировать Марата, чьи взгляды и деятельность подверглись, по его мнению, фальсификации со стороны буржуазных историков: «Давно пора положить конец той лжи, которую сплела буржуазная наука вокруг Марата». Действительно, крайне отрицательная трактовка личности Марата была на тот момент очень популярна. В качестве примера можно привести цитаты из сочинений французских историков XIX века, которые приводит французский историк Геритье в своей книге о Марате: "Это чудовище, бюсту которого - место в помойной яме" (Луи Блан); "Он - голос, звучащий из подземелья, безумный крик мира страданий. Он ведет свое начало от тысячелетнего рабства: он - его продукт, безобразное существо, чудовище, вой, пылающий факел" (Эдгар Кинэ)¹. Критиковались и идеи Марата в их отрыве от революционной практики. Ж. Мишле писал об этом: «Как социалист, если можно его так назвать, он очень малопоследовательный и неустойчивый эклектик»². Сам Геритье отзывается о них менее резко, но в том же духе: «Среди всех этих голосов (Мабли, Руссо, Паскаль и др. - М. Б.) голос марата был, конечно, только эхом и даже довольно слабым эхом». Степанов, опровергая такую точку зрения, определяет место Марата в истории следующим образом: «Рабочий класс имеет все основания считать Марата одним из тех людей, которые в 18 в. начали возвышаться до сознания и до сознательного отстаивания пролетарских интересов»³. В своей работе И.И. Степанов существенно модернизировал эпоху французской революции и, в частности, взгляды и идеи Марата. Последнего он характеризует как твердого и последовательного революционера, во многом идеализируя образ Марата. Совершенно очевидно, что работа Степанова потеряла свою научную актуальность, однако она представляет интерес постольку, поскольку в ней уже обозначились тенденции, характерные для последующей историографии, а именно: модернизация и идеализация, наличие у Марата классового сознания.

В двадцатые и тридцатые годы активно продолжилось изучение деятельности Марата. Во многом этому способствовали перевод и публикация источников: в 1934 году была издана книга «Памфлеты», где были собраны материалы из газеты «Друг народа», брошюры и памфлеты Марата в переводе на русский язык. Наиболее значительными в этот период нам представляются работы Ц.С. Фридлянда, в которых среди прочего были довольно подробно изучены социально-политические идеи Марата, а также его революционная практика. Следует обратить внимание на монографию «Жан Поль Марат и гражданская война в XVIII в». Используя обширную источниковую базу, Ц.С. Фридлянд подверг подробному анализу идейно-политическое наследство Марата. Однако с точки зрения современной исторической науки в концепции советского ученого присутствует ряд ошибочных положений, которые были в духе тогдашнего состояния науки. Так, Фридлянд называет Марата представителем «четвертого сословия», отстаивающим классовые интересы предпролетариата. Фридлянд также отдельно выделяет феномен маратизма, который являлся одним из идейных течений в революции, отождествляет политическую программу Марата 1789 г. с программой якобинской диктатуры. Все эти положения были в дальнейшем пересмотрены следующим поколением ученых, однако подробный анализ фактического материала стал существенным вкладом в историческую науку.

В общем и целом в это время уже много было сделано по адекватной оценке деятельности Марата, выявлению уникальности его революционных методов. Например, Е.В. Тарле так охарактеризовал Марата как публициста: «Марат оказался не только для своего времени, для XVIII ст., но, смело можно сказать, и для последующих долгих десятилетий единственным публицистом Франции, не только писавшим для широчайших народных масс городов, но и услышанным этими массами»⁴.

После XX съезда КПСС начался новый период в историографии проблемы. Расширилась источниковая база. На первый план вышли крупные советские историки, такие как А.З. Манфред и В.П. Волгин. Обозначился постепенный отход от культа личности Марата, он во многом перестал восприниматься исключительно как твердый и последовательный борец с контрреволюцией. Так, А.З. Манфред в своей монографии «Марат», подчеркивая важную роль Марата в революционном процессе, не оставил без внимания и его колебания и политические ошибки, его некомпетентность в ряде вопросов. Утвердилась господствующая до конца советского периода в историография точка зрения об отнесении Марата к буржуазным демократам, что противоречило взглядам Степанова и Фридлянда, которые располагали Марата левее в общественно-политическом спектре. Автор справедливо указал на то, что взгляды Марата не были стабильными. С его точки зрения, они развивались и изменялись в зависимости от классовой и политической борьбы, происходившей в стране.

По всей видимости, во времена Манфреда и Волгина был достигнут пик развития марксистского изучения Марата в нашей стране. Значительным событием в историографии можно было бы назвать попытку Ревуненкова пересмотреть традиционные для советской науки взгляды на якобинскую диктатуру, с чем было связан призыв к отказу от идеализации Марата, однако Ревуненков продолжал оставаться в той же системе координат. Так, он говорил об одном буржуазном характере якобинской диктатуры.

В девяностые годы в отечественной науке произошел отказ от преимущественно марксистского восприятия Французской революции как перехода от феодализма к капитализму. Програмной в этом отношении можно считать статью А.В. Чудинова «Прощание с эпохой». Однако в современной российской историографии тема революционной борьбы Марата не освещена. Эту задачу еще предстоит выполнить отечественным ученым.