К исследованию специфики духовного труда в современном капитализме

Основной производительной силой сегодня является разум, человеческий дух [1; 2]. Соответственно, господствующей формой современного труда является умственный труд, понимаемый в самом широком смысле [3, с. 12]. Он заключается в производстве образов вообще, идей [5, с. 93]. Умственный, духовный труд создает идеальный продукт, изменяет общественное сознание, производит «всеобщий разум» [4, с. 24]. Он производит воплощенные и выраженные в любом, безразлично каком, чувственно-воспринимаемом материале, предметно представленные, образы реальной человеческой деятельности, качественно отличные от самой этой деятельности – от простейших образов восприятия в формах пространства-времени до логической категории, образа нравственного закона, образа «красоты» т.п. По сути дела, здесь в качестве внутренней цели или образа производятся человеческое общение и деятельность.

Это соответствует различным видам труда во все разрастающейся сфере услуг – от производства оперативных образов и схем действий-операций, т.е. деятельности по наблюдению и регулированию, от лично направленной психологической «услуги», т.е. полезного «аффективного труда» обмениваемого на деньги, до научно-технических открытий и произведений искусств. Эти последние, рафинированные формы духовного труда, в свою очередь, представляют собой «всеобщий труд», будучи некоторым итогом всемирно-исторического движения, имеет революционный характер, «взрывает» производительную силу человечества вместе с его мировым общением, производит переворот в способе производства [6].

Сердцевину духовного труда составляет сфера услуг [1, p. 822]. Практическая реализация человеческого духа в одно и то же время в качестве услуги непосредственно удовлетворяет человеческую потребность и в качестве подчиненной капиталу услуги совершает увеличение стоимости. Однако, соответственно распространению духовного труда относительно общему производству все большую проблему составляет производство этим трудом стоимости. Если полезный характер данного труда, его потребительная стоимость, не поддается сомнению, то меновая стоимость его продуктов находится под большим вопросом. Ведь в трудовой теории стоимости основанием для стоимости является эквивалентность количества овеществленного в товарах абстрактного труда (или простого труда, «unskilled labour»), общественно необходимого для его производства и воспроизводства [7]. Реально наличествующий в производстве (и в материальном, и в идеальном) простой труд представляет собой средний, в равной степени однообразный, и сведенный к одному общему качеству (практическая абстракция количества) труд, к которому способен любой здоровый представитель вида homo sapiens. С одной стороны, духовный же труд как и его продукт, будучи насквозь идеальной реальностью, принципиально отличной от своего телесного воплощения, невозможно выразить в категориях протяженности, в пространственно-временных определениях. Как утверждал Спиноза, «идея круга сама не кругла», а «протяженный разум» – само по себе уже contradictio in adjecto. А значит и «взвешиванию» и прочим замерам идеальное не подлежит. И так как количество по определению является пространственно-временной определенностью качества, причем безразличной к самому качеству, то, очевидно, что применение этой категории к идеальным предметам вовсе неправомерно. Поэтому-то Маркс и утверждает, что «знание не имеет стоимости» [8]. В этом заключается трудность. А с другой стороны, внутри самого духовного труда реально существует лежащий в основании меновой стоимости абстрактный труд, как приложение некоторых естественно-исторических способностей, что остается еще под вопросом. Здесь практически содержится противоречие, ведущее к финансовым кризисам.

Современной тенденцией является стремление капитала как материальной силы овеществить духовный труд, чтоб в качестве вещи присвоить и контролировать его, сделать своей собственностью. Это осуществляется путем отчуждения продукта или полезного характера деятельности от самой деятельности. Благодаря, например, превращению из движения в вещь и дальнейшей продаже на дисках аудио- и видеозаписей музыкальных и театральных представлений, лекций, экскурсий, и прочих представленных в живой деятельности образов внешнего мира, т.е. общественных чувств, представлений и понятий, как продуктов духовного труда. Иными словами, это физическое ограничение доступа к материальному выражению безграничного человеческого духа, к телесным носителям и чувственно-осязаемым воплощениям, посредством властно-правовых средств с целью дальнейшей продажи. Это эксплуатация интеллектуальных способностей человека для производства материального богатства капиталиста. Историческая ценность продукта духовной деятельности возрастает вместе с распространением среди всех людей, посредством обобществления и всеобщего распредмечивания общественно-необходимых образов и представлений, превращению их в деятельную способность каждого человека, что является условием всеобщего освобождения. То есть присвоение каждым отдельным человеком, распредмечивание и воспроизводство образов и идей является производством целостного человека, всего общества. Капитал же всемирно-историческое производство идеального как опредмечивание («Vergegenständlichung») для всеобщего распредмечивания превращает в овеществление («Verdinglichung») для частного присвоения, оборачивающегося во всеобщем взаимодействии отчуждением («Entfremdung»), и уничтожения в изолированном потреблении. Таким образом, специфической для капитализма формой опредмечивания, т.е. производства идеального, является овеществление.

Количество труда, необходимое для первоначального производства продуктов высших форм умственного труда, как то научный труд и искусство, которые представляют «всеобщий труд», несоизмеримо с трудом, необходимым для их повторения или воспроизводства. Воспроизводство однажды открытой теории или изобретения, повторение художественного произведения и т.п. практически ничего не стоит и потенциально может бесконечно распространяться, ни на грамм не убывая при этом. Поэтому капитал препятствует этому распространению. Он присваивает самую материальную возможность воспроизводства и превращает образ в собственную «вещь», т.е. присваивает материальное основание образа. А затем будто бы каждый раз заново вместе с идеальным содержанием «производит» продукты, фактически лишь формально производя и продавая по единой цене большими тиражами ничего не стоящие вещи, в которых многократно воплощен один и тот же раз и навсегда произведенный «бесценный» образ.

Литература:

1. Kennedy P. The Knowledge Economy and Labour Power in Late Capitalism // Critical Sociology 36(6), 2010. P. 821-837.

2. Vercellone С. From Formal Subsumption to General Intellect // Historical Materialism 15, 2007. P. 13–36.

3. Горц А. Нематериальное. Знание, стоимость и капитал. – М.: Изд. Дом Гос. ун-та – Высшей школы экономики, 2010. – 208c.

4. Ильенков Э.В. Диалектика идеального // Логос, №1 2009.

5. Ильенков Э.В. Психология // Вопросы философии, № 6, Июнь 2009.

6. Маркс К. Капитал. Т. 3. Ч. I. / Маркс К. Энгельс Ф. Соч. 2-е. изд. Т. 25. Ч. I. С. 116.

7. Маркс К. К критике политической экономии / Маркс К. Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 13. С. 18.

8. Маркс К. О кн. Листа «Национальная система политэкономии» / Маркс К. Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 42. С. 241.

Мостіпан Олександр

Київський національний університет імені Тараса Шевченка