Глава 2. Цивилизационное разнообразие современного мира. § 90. «Шведская модель социализма»

После «эпохи викингов» скандинавы (датчане, норвежцы, шведы) долго выясняли отношения между собой (см. выше). «Звезда» Швеции, ярко засиявшая на рубеже XVII-XVIII вв. на кончике шпаги Карла XII, закатилась после Полтавской битвы (1709) и проигранной России Северной войны (1700-1721). В XVIII-XIX вв. Скандинавские страны двигались в русле общеевропейского процесса. Здесь были проведены реформы, приняты Конституции, сохранились монархи, за которыми осталась номинальная власть.

В СССР мало знали о своих близких соседях, которые воспринимались как «Тишландии». В условиях «перестройки» средства массовой информации познакомили широкую публику с понятием «шведского социализма», но в постсоветский период те же средства массовой информации почти перестали сообщать о «шведском социализме», чтобы не «перекормить» население излишней «информацией к размышлениям». Между тем представляется не лишним знать, что «цивилизованный мир», на который пытаются ссылаться отечественные идеологи и теоретики, никогда не представлял единого целого. Скандинавские государства в контексте использования цивилизационного подхода представляют особый интерес.

Еще в 30-е годы XX в. в Скандинавских странах начались основательные социальные реформы, рассчитанные на серьезные последствия. У власти в этих странах находились социал-демократические правительства Т.Стаунинга в Дании и П.А.Ханссона в Швеции, а также правительство Норвежской рабочей партии во главе с Ю.Ньюгорсволлом. Местные социал-демократы и социалисты пошли на соглашение с крестьянскими и левобуржуазными партиями, оставив правобуржуазные партии в меньшинстве.

В 1924 г. на выборах в Дании победила Социал-демократическая партия Дании. Вместе с партией радикалов социал-демократы имели относительное большинство в фолькетинге и сформировали правительство.¹ В состав правительства вошел автор проекта универсальной системы гарантированного социального обеспечения К.К.Стайнкэ. Он будучи молодым инспектором системы социального обеспечения, юристом по специальности опубликовал два важных исследования: «Подачки и права» (1912) и «Грядущая система попечения» (1920-1921).

Однако только в январе 1933 г. было подписано межпартийное соглашение в доме лидера СДПД на улице Канслергадэ («компромисс на Канслергадэ»), которое было воплощено в законодательстве. С одной стороны, было осуществлено снижение курса кроны в интересах увеличения объема экспорта аграрной продукции; введен запрет на забастовки и локауты в течение 12 месяцев; «замораживались» коллективные договоры и ставки зарплаты. С другой стороны, началась реформа социального законодательства. Вместо 55 законов были приняты четыре новых: о трудоустройстве и страховании по безработице, о страховании на случай получения травмы или увечья на производстве, о всеобщем страховании (пенсии по старости или инвалидности, больничные кассы) и об общественном призрении.

Отныне помощь государства переставала быть унизительным подаянием и квалифицировалась как всеобщее право, а сама система социального обеспечения Дании со временем стала восприниматься в мире как образцовая. Началось становление датской модели социально ориентированной смешанной экономики, к чему приложили руку солидные неправительственные организации, деловые круги и профсоюзы. Для оформления своей неолиберальной политики социал-демократы воспользовались марксистскими лозунгами. Но это укрепило авторитет представительной демократии и ослабило базу нацизма в стране. Программа 1934 г. «Дания для народа» была адресована всем слоям общества.¹

В Дании, Норвегии и Швеции под контроль государства были поставлены внешняя торговля и вывоз капитала. Государственные меры снижения ссудного процента облегчили условия кредитования промышленников и обеспечили приток новых вкладов на внутренний рынок. За счет прямого государственного финансирования капитального строительства значительно вырос государственный сектор в промышленном производстве и на транспорте. Правительство активно стимулировало рост сельскохозяйственного производства и гарантировало высокий уровень цен на сельскохозяйственную продукцию.

Скандинавские страны (Норвегия, Швеция, Дания, Финляндия), а также Авст­рия, Швейцария и некоторые другие, в которых активно воплощалась «шведская модель социа­лизма», проявили немало творческой энергии, чтобы найти свое место («нишу») в мировой экономике. Они до­бились высо­кой эффективности в неко­торых областях производства, в сфере услуг. Например, каждый датский фермер мог кормить до 50 чело­век, развитое животноводство было основой для произ­водства инсулина и других лекарств. Шведские автомобили «Вольво», финская бумага, швейцар­ские часы и многое другое были достаточно дорогим, но активно покупаемым товаром. Налоги в этих странах составляли от 50 до 70%, что позволяло пла­тить при­личные пособия безработных, одино­ким матерям, осуществлять дру­гие важные соци­аль­ные программы.

Реформы, проведенные в Скандинавских странах в социальной области, включали улучшение пенсионного обеспечения: размеры пенсий увеличились и пенсионный возраст сократился с 65 до 60 лет. Была создана система государственного страхования по безработице, болезни и инвалидности. Вводился целый ряд мер по охране здоровья матери и ребенка. Государство финансировало жилищное строительство. Были приняты законы о двухнедельных оплачиваемых отпусках и о 8-часовом рабочем дне для ряда категорий работников (а в Швеции и Норвегии даже для сельскохозяйственных рабочих). Наиболее последовательно эти меры были проведены в Швеции, что позволило существенно повысить жизненный уровень населения и резко снизить накал классовой борьбы в этой стране. Наибольшая успешность проведенных преобразований в Швеции породила понятие «шведский социализм», который в советское время практически полностью замалчивался.

В Швеции более 70% валового внутреннего продукта (ВВП) (в создании которого в основном участвует частный сектор экономики) перераспределяется государством в пользу социальной сферы. Это приводит к выравниванию доходов и к тому, что уровень жизни в Швеции считается одним из наиболее высоких не только в Европе, но и в мире. В Швеции разрыв доходов 20% самых богатых и 20% самых бедных слоев населения оценивается в 3 раза. В США этот разрыв составляет 8 раз.¹

Социализация распределительных отношений в Швеции и в других странах, где распространена «шведская модель социализма», вызывает обвинения в культивировании социального иждивенчества и язвительную критику.

В связи с тем, что данное учебное пособие издается в Санкт-Петербурге, представляется уместным привести обширную характеристику из книги финского автора.

«Та общественно-социальная система, которая существует в Финляндии сегодня, представляет собой не что иное, как социализм для работающих и коммунизм для безработных. Все финны, независимо от уровня доходов, имеют право на бесплатное образование и медицинское обслуживание. Оплата труда работающих осуществляется по принципу: от каждого – по способностям, каждому – по труду. Причем речь идет лишь об оплате-брутто, без вычета налогов. При переходе к подсчетам оплаты «нетто», за вычетом налогов (налогообложение в Финляндии прогрессивное, процент налога возрастает пропорционально росту доходов, т.е. колеблется между 40 и 70 процентами), социалистический принцип все более уступает место коммунистическому: от каждого – по способностям, каждому – по потребностям. Прогрессивное налогообложение перераспределяет доходы и таким образом уменьшает разницу в реальных доходах между малоимущими и состоятельными. Зарплата не является единственным источником дохода финнов: семьи и матери-одиночки получают пособия на детей до достижения детьми 17 лет, матери в течение трех лет получают пособие по уходу за ребенком, если ребенок не посещает детское дошкольное учреждение; малоимущие получают дотацию на жилье и, наконец, в Финляндии существуют специальные коммунальные социальные бюро, которые оказывают материальную поддержку нуждающимся – либо наличными прямо в руки, либо оплачивая произведенные им в кредит покупки, счета за телефон, электроэнергию и пр. Социальное вспомоществование выдается безвозмездно, его не нужно возвращать. Размеры этих вспомоществований год от года уменьшаются, так как все вышеперечисленные социальные блага складываются из налогов, а поскольку безработных становится все больше, соответственно все меньше становится налогоплательщиков.

Для безработных в Финляндии существует абсолютный коммунизм. Не зарабатывая трудом ни одной марки, безработные получают дневное пособие, дотацию на жилье, дотации на детей, социальную материальную помощь из социального бюро. Работать они не способны – либо работы нет, либо не хотят, т.е. их общественный вклад равен нулю, а воздается им по потребностям. Потребности, правда, должны быть очень скромными», - описывает автор жизнь северных соседей Санкт-Петербурга, которых каких-то сто лет назад петербуржцы именовали «чухонцами».

Далее тот же автор продолжает: «Социализм с элементами коммунизма существует не только в Финляндии, но и почти во всех странах Западной и Южной Европы. Традиционно было принято говорить о скандинавском социализме, где флагманом является Швеция. И не принято было говорить о социализме Западной Германии. Общеизвестно было, что социализм существовал в бывшей ГДР, а то, что по другую сторону Берлинской стены существовал социализм на еще более высоком уровне, - об этом факте умалчивалось. Да и сами западные немцы получают самые высокие в мире зарплаты, платят вполне умеренные налоги, имеют бесплатную систему здравоохранения и образования, надежную систему социальной защиты населения и многочисленные социальные льготы, которые даже и не снились жителям социалистической Скандинавии.

Социализм существует и в Великобритании, и в Италии. Социалистические страны Европы отличаются друг от друга лишь структурой построения системы социальных льгот.

В результате так называемого «мирного сосуществования двух систем» в послевоенный период страны Западной Европы, подстегиваемые конкуренцией со стороны бывшего «соцлагеря», постепенно превратились в социалистические страны. Хотя эти процессы здесь так до сих пор и не принято называть своими именами. Западные политики боятся признать, что существующая здесь система – это социализм, так как это означало бы потерю доверия избирателей».¹

На Первом съезде на­родных депутатов СССР в 1989 г. известный совет­ский писатель Чингиз Айтматов не без осно­вания заявил, что практически вся Ев­ропа живет при социализме за исключе­нием СССР. В этих словах была большая доля горькой правды, практически неизвестной совет­ским людям в 50–70–е гг., когда совет­ская пропа­ганда рас­сказывала о бесконечных муче­ниях «людей труда» под гнетом «капитала». Ме­жду тем во Франции одной из острых «социальных про­блем» 80–х годов была, напри­мер, доступность для простой «трудовой семьи» операции по уве­личению женской груди методом имплантации силикона.

Для реализации «шведской модели социализма» государства в современных рыночных условиях для осуществления своей социальной политики используют следующие рычаги и инструменты:

1. Регулирование уровня заработной платы, прежде всего через регулирование уровня минимальной заработной платы.

2. Использование эффективных форм налогообложения личных доходов населения.

3. Регулирование различного рода страховых платежей.

4. Прямые социальные выплаты наиболее уязвимым слоям населения.

5. Использование кредитно-денежной системы в борьбе с инфляционными процессами в обществе, которые по существу выступают дополнительной формой налогообложения на личные доходы граждан данной страны.

В период ожесточенной борьбы за власть в период «перестройки» российские «демократы» активно оперировали понятием «государство всеобщего обеспечения». В последние годы вновь заявлено о необходимости более активной социальной политики, но о реальных достижениях западной цивилизации в этой сфере большинству россиян известно очень мало.