§ 57. Разностопные ямбы и хореи. Если 5-ст. Ямб вошел

в романтическую поэзию как стих элегический, то разностопные

урегулированные ямбы и хореи (преимущественно чередование

4- и 3-ст.) вошли в нее как стих балладный. Мы

знаем, что немецкие и английские народные баллады слагались

4-3-4-3-иктным дольником; литературные имитации

иногда сохраняли этот размер, а иногда (особенно в XVIII в.)

упрощали его до 4-3-4-3-ст. ямба. Из немецких образцов он

перешел в русские духовные оды Пауса и даже Ломоносова

(«Господь спаситель мне и свет, Кого я убоюся?..» 1751),

но в XVIII в. оставался неупотребителен — преобладавшая

французская традиция избегала этого размера. Поэтому

вновь открыл для русской поэзии 4-3-ст. ямб и хорей только

Жуковский, занявшийся их разработкой с 1810 г.:

Заутра день взойдет во мгле, Кони мчатся по буграм,

Подымутся стенанья; Топчут снег глубокий...

Увидят труп твой на столе, Вот, в сторонке божий храм

Недвижный, без дыханья;

Кадил и свеч в дыму густом,

Виден одинокий;

Двери вихорь отворил;

При тихом ликов пенье,

Тебя запрут в подземный дом

Тьма людей во храме;

Яркий свет паникадил

Навеки в заточенье; Тускнет в фимиаме;

На средине черный гроб;

И гласит протяжно поп:

И страшно заступ застучит

Над кровлей гробовою;

И тихо клир провозгласит: «Буди взят могилой!..»

Усопший, мир с тобою!

(«Громовой», 1811) («Светлана», 1812)

1 2 5

В этих примерах более длинные строки укорочены мужскими

окончаниями, более короткие удлипнены женскими,

контраст сглажен; другие чередования, наоборот, усиливают

контраст («Шуми, шуми волнами, Рона, И жатвы орошай...»—

Батюшков, 1814; «Спи, младенец мой прекрасный, Баюшки-

баю...» — Лермонтов, 1840) или держатся середины («Прекрасный

день, счастливый день: И солнце и любовь!..» —

Дельвиг, 1820; «Чернобровый, черноглазый Молодец удалый...

» — Мерзляков, 1806, и многочисленные последующие

имитации 8 + 6-сложных «малороссийских песен»). Разница

между клаузульными разновидностями размера ощущается

здесь больше, чем в равностопных стихах, и обогащение

метрики за их счет — значительней. Точно так же и различное

расположение коротких и длинных строк в строфе ощущалось

как факт не только строфики, но и метрики — достаточно

вспомнить 4-4-4 2-4-2-ст. ямб в «Обвале» и «Эхо»

Пушкина (1829—1831, имитация «бернсовской строфы»,

введенной в России Козловым) и 4-4-3-4-4-4-3-ст. ямб в лермонтовском

«Бородине» (1837).

Рядом с этой новой, «германской» традицией урегулированного

сочетания 4- и 3-ст. стихов продолжает существовать

и старая, «французская» традиция сочетания 6- и 4-ст. стихов.

Продолжали писаться четверостишия 6-6-6-4-ст. ямба

(ср. § 43) — ov «Вечера» и «Славянки» Жуковского (1806 и

1815) и до «Я памятник себе воздвиг нерукотворный....»

Пушкина (1836). Особенную популярность получил 6-4-6-

4-ст. ямб (имитация античных «эподов»). Здесь были две тематические

традиции — элегическая, от Жильбера, и гражданственно-

патетическая («ямбы»), от Шенье и Барбье.

Первая дала, напр., «К другу» Батюшкова («Скажи, мудрец

младой, что пробно на земли? Где постоянно жизни счастье?..»,

1815) и потом «На холмах Грузии лежит ночная мгла...» и

«Когда для смертного умолкнет шумный день...» Пушкина

(1828—1829), вторая — «железный стих» Лермонтова («Поэт

», «Не верь собе», «Как часто, пестрою толпою окружен...»,

1838-1840):

...Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк)

Иль никогда на голос мщенья

Из золотых ножон не вырвешь свой клинок,

Покрытый ржавчиной презренья?..

На скрещении «германской» и «французской» традиций

в русской поэзии явились самые разнообразные чередования

разностопных ямбов: 6-5-стопных («Умирающий Тасс» Батюшкова,

1817), 5-4- и 5-,5-4-стопных («Баллада...как одна старушка

126

ехала на черном коне...» Жуковского, 1814; «Осень» Баратынского,

1837; «Сосед»Лермонтова, 1837), 5-3-стопных («Свято-

полк» Кюхельбекера, 1824; «На что вы, дни! Юдольный

мир явленья Свои не изменит....» Баратынского, 1840),

5-2-стопных («Когда взойдет денница золотая, Горит эфир...»

Баратынского, 1827), 4-2-стопных («Пускай холодною землею

Засыпан я...» Лермонтова, 1841). Длинные стихи всюду предшествуют

коротким, исключения единичны (4-5-ст. ямб

Лермонтова: «Ребенка милого рожденье Приветствует мой

запоздалый стих...», 1839; ср. его же 2-3-ст. амфибрахий «На

светские цепи, На блеск утомительный бала...», 1840).

В целом доля разностопных ямбов в стихе этой эпохи —

наибольшая за всю историю русского стиха.