Глава V. Метаиндивидуальность

И ИНТРАИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ¹

Биохимические, соматические, нейродинамические, психодинамические и личностные свойства, которые мы рассматривали до сих пор, — это свойства человека как субъ­екта жизнедеятельности и деятельности, свойства, прису­щие его организму, психике, сознанию, самосознанию, хотя, разумеется, проявляются они внешне в реакциях, дви­жениях, действиях. Индивидуальность выражается также в той неповторимой психологической атмосфере, которая со­здается вокруг каждого человека в контактной социальной группе и проявляется в субъективном отклике группы на ин­дивидуальность, в том влиянии, которое индивидуальность оказывает на сознание и деятельность окружающих людей.

Индивидуальный вклад человека в жизнь коллектива и, следовательно, общества в очень большой степени зависит от этого человека, его влияния на окружающих и той психо­логической атмосферы, которая создается этим влиянием. Психологическую характеристику отношений окружающих людей к данной конкретной индивидуальности мы обозна­чаем как метаиндивидуалъностъ. Наиболее доступные для наблюдения свойства метаиндивидуальности — разного рода индивидуально-личностные статусы, проявляющиеся в оценках индивидуальности членами контактной социаль­ной группы, в каком-либо отношении: эмоционально-лич­ностный статус, выражающийся в симпатии — антипатии, послушании — властвовании; ценностно-ориентационный статус, проявляющийся в оценке социально-нравственных свойств индивидуальности; референтно-метрический ста­тус, проявляющийся в оценке авторитетности мнений и суж­дений данного человека. К проявлениям метаиндивидуаль­ности относятся также и разные показатели социальной перцепции данной конкретной индивидуальности,

¹ Понятия метаиндивидуальность и интраиндивидуальность введены под влиянием фактов и соображений, высказанных И. М. Палеем и В. А. Петровским в беседе с нами.

например опросники, шкалы оценок, независимые характеристики. Перечисленные проявления не исчерпывают характеристи­ки метаиндивидуальности. Отнюдь не менее существенную ее сторону составляют реальные изменения в поведении чле­нов контактной группы под влиянием данной конкретной индивидуальности. В педагогической, производственной и общественной практике эти изменения хорошо известны.

Названные показатели применялись в исследованиях по общей и социальной психологии личности, например в ра­ботах по когнитивному диссонансу, когда эксперимент по одной и той же методике и с той же инструкцией проводится разными экспериментаторами. Но в этих исследованиях та­кие изменения в поведении испытуемого ставятся в зависи­мость от пола экспериментатора, его служебного и социаль­ного положения, а не от его конкретной индивидуальности. Исследования интересующих нас проявлений как показате­лей метаиндивидуальности отсутствуют. А между тем по сравнению с личностными статусами и социальной концеп­цией они, быть может, составляют подводную часть айсберга.

В настоящее время личностные статусы и социальная перцепция рассматриваются только социальной психоло­гией, и притом для совершенно других целей — изучения ин­териндивидуальных, межличностных отношений в группе. И изучаются они совершенно в других связях и зависимо­стях. Исследуется вся система личностных статусов в данной социальной группе, например количество «звезд», «приня­тых», «отверженных», или количество учеников с высоким и низким ценностно-ориентационным статусом, или зависи­мость социальной перцепции от содержания деятельности группы. В этом случае действительно характеризуются ин­териндивидуальные, межличностные, отношения в группе. Но те же показатели характеризуют метаиндивидуальность, если они ставятся в связь именно с данной конкретной ин­дивидуальностью.

Если речь идет о личности, то интраиндивидуальность — предмет общей и дифференциальной психологии, а метаиндивидуальность — социальной. Вопрос о соотношении мета-и интраиндивидуальности — вместе с тем вопрос о соотно­шении этих двух психологических дисциплин.

Интраиндивидуальность человека определяется всей ис­торией его личности, в частности и наследственными предпо­сылками. Метаиндивидуальность детерминирована не только интраиндивидуальными свойствами, но и специфическими особенностями контактной социальной группы и конкрет­ной социальной ситуации. Интраиндивидуальность более устойчива, метаиндивидуальность более пластична и дина­мична. От понимания особенностей их связей зависит реше­ние основных вопросов психологической теории о соотно­шении таких реальностей, как общая и социальная психоло­гия личности, меры ее устойчивости и изменчивости, соци­ально-историческая и индивидуально-биографическая «укорененность» или ситуативность, а также вопросов о роли и значении наследственных предпосылок личности.

В современной психологии можно выделить следующие основные теоретические позиции по рассматриваемому во­просу.

Понятие личного статуса было отдифференцировано от понятия социального статуса в интеракционистских кон­цепциях (Т. Шибутани, 1969; Th. Sarbin, 1954; V. L. Allen, 1968). Общий признак социального и личного статуса есть то, что они определяются требованиями и ожиданиями со­циальной группы. И при социальном, и при личном статусе эти требования и ожидания обобщаются в представлении о «генерализованном другом» (G. Mead, 1934). В соответствии с этим представлением человек выполняет те или иные роли — социальные или межличностные. В зависимости от представления о «генерализованном другом» происходит и самооценка личности. Это представление служит своего рода зеркалом, в котором отражаются свойства человека. Сознание единства и целостности личности (Self) есть не что иное, как «генерализованный другой» (Jbid. — Р. 154—156).

Особенность личного статуса в том, что требования и ожидания социальной группы связаны не столько с обще­ственным положением и социальной функцией человека, сколько с его человеческими качествами. «Личный статус — это положение, которое человек занимает в первичной груп­пе в зависимости от того, как он оценивается в качестве че­ловеческого существа» (Шибутани Т., 1969. С. 342).

Оценки человека как такового определяются идеальной оценкой различных человеческих свойств — отзывчивости, правдивости, верности слову и т. д. В различных социальных группах степень ценности одних и тех же свойств осознается различным образом. В концепции Т. Шибутани социальный статус, по-видимому, определяется принятыми в группе со­циально-нравственными стереотипами требований к каж­дому человеку и ожиданий. Но в личном статусе эти требова­ния и ожидания менее жестки, менее формализованы, чем в социальном статусе. В зависимости от того, насколько соот­ветствует поведение человека требованиям и ожиданиям, он вызывает у социальной группы симпатию, антипатию, ува­жение, презрение, стремление подчиняться или доминиро­вать. Так как ядром личного статуса являются требования и ожидания социальной группы, то, с точки зрения интеракционистов, метаиндивидуальность полностью обусловлена своеобразием социальной группы. Один и тот же человек может вызвать симпатию, уважение, стремление к подчине­нию в одной группе и антипатию, неуважение, стремление к доминированию — в другой.

Вместе с тем и интраиндивидуальность определяется изв­не, требованиями и ожиданиями группы. В разных социаль­ных группах один и тот же человек выполняет разные меж­личностные роли, а следовательно, проявляет разные свой­ства личности. Даже самооценка человека, в частности оцен­ка им самим своей интраиндивидуальности, определяется социальной оценкой группы. Изменение межличностных ролей в зависимости от изменчивости требований и ожида­ний социальной группы обозначает также изменчивость и самой интраиндивидуальности. Если тем не менее, как в упомянутой работе Т. Шибутани, признается нечто устойчи­вое и постоянное в личности, то одновременно утверждает­ся, что оно не зависит от воздействия социальной группы и представляет собой некое специфическое автономное нача­ло, вроде фрейдовского эго. Автономностью Я Т. Шибутани объясняет роль личности как субъекта деятельности.

Дальнейшее развитие интракционистских теорий в так называемых концепциях социальной группы привело к еще более радикальному отрицанию интраиндивидуальности личности. В качестве образца такого рода взглядов рассмот­рим концепцию межличностных ролей Р. Детеринга (R. Detering, 1969). Он исходит из того факта, что благодаря все большей культурной дифференциации, усиливающейся массовыми средствами коммуникации и быстрыми переме­щениями людей, человек сейчас может принимать больше различных ролей, чем когда бы то ни было раньше. Различ­ные роли, которые играет один и тот же человек, общаясь с разными людьми, Р. Детеринг истолковывает как различные языки общения. С разными людьми человек общается на раз­ных языках. Поэтому личность Р. Детеринг обозначает как психологического полиглота. Характеристики личности са­мой по себе, вне конкретных условий общения, независимо от того, с кем человек общается (с точки зрения этого иссле­дователя), не существует.

Личность не вещь и не субстанция, подчеркивает Дете­ринг. Познание личности заключается в познании многооб­разия форм ее взаимодействия с другими людьми. Своеобра­зие взаимодействия людей в общении заключается в том, что оно осуществляется при помощи языка. Язык — это система символических средств общения. Одно и то же значение мо­жет быть выражено различными высказываниями, и одно и то же высказывание может иметь несколько разных смысло­вых оттенков. Многозначность символических средств общения бесконечно многообразна. Поэтому общение требует творческого выбора символических средств выражения своей личности и творческого истолкования этих проявле­ний партнером.

Выбор символики, которой пользуется человек при об­щении, зависит от партнера. Партнер в известной степени предписывает говорящему его проявления в общении. Поэ­тому в резко выраженных случаях можно предсказать, как проявит себя такой-то человек в общении с таким-то парт­нером. Например, один и тот же ученик проявляет себя со­вершенно различно на уроках у разных учителей. Поэтому в личности партнера по общению как бы потенциально содер­жатся проявления данной личности.

Таким образом, межличностные отношения общающих­ся становятся внутриличностными. Межличностная роль — это творческий поиск таких символических средств самовы­ражения, при помощи которых достигается оптимальное взаимодействие общающихся.

Реальность личности — это не какая-то «самость», наде­вающая на себя различные маски и снимающая их с себя (как разъясняет Р. Детеринг). Это, скорее, последовательные по­пытки убедить партнера, что человек таков, каким он пре­тендует казаться. Точно так же и понимание личности друго­го человека достигается не путем его демаскировки (т. к. за ролью, которую человек играет, не скрывается никакая сущ­ность). Подобно тому как об актере или о поэте мы судим по их творческой деятельности, о личности человека можно су­дить лишь по тому, как он играет свои роли. Человеческие существа по своей многосмысленности, утверждает Р. Дете­ринг, более сходны с поэмами, чем с теоремами.

Как видно из сказанного, отрицая существование лично­сти как вещи, как субстанции, Р. Детеринг вместе с тем отри­цает и существование интраиндивидуальности. Утверждая, что межличностная роль обусловлена лишь взаимодействи­ем партнеров, этот исследователь тем самым отрицает что-либо устойчивое и постоянное в реакциях различных партнеров на личность одного и того же человека, т. е. отри­цает метаиндивидуальность. Таким образом, в концепции Детеринга взаимодействие в социальной группе происходит между людьми, лишенными всякой индивидуальности и из­меняющими свою «кажимость» в каждой новой ситуации с каждым новым партнером.

В истории психологии интеракционистская теория в свое время представляла значительный шаг вперед по сравнению с предшествующей духовно-научной теорией, психологией В. Штерна, Л. Клагеса и Ф. Лерша, по сравнению с классиче­ским фрейдизмом и бихевиоризмом. Этот шаг вперед заклю­чался в том, что личность рассматривалась в зависимости от общения. Благодаря такому подходу интрапсихические раз­личия выступили как производные от интерпсихических условий, от взаимодействия людей в общении. Понятие со­циальных ролей помогло раскрыть многие закономерности структуры и развития личности: значение межличностных отношений в развитии личности и ее свойств, зависимость самосознания и самооценки от социальной оценки. Взаимо­действие между людьми, реализуемое в различных межлич­ностных ролях, - это уже не система инструментальных условных реакций на социальные стимулы, как у Б. Скиннера (В. F. Skinner, 1938). Межличностные роли не реакции, а «поэмы». Тем не менее интеракционисты не смогли преодо­леть основной порок бихевиоризма. В каждой «поэме» чело­век выступает как субъект изобразительной деятельности, подобной деятельности актера, а не как субъект продуктив­ной деятельности — преобразователь природы, общества. За­дача, стоящая перед ним, - это задача казаться, а не созда­вать реальные ценности. Этот основной порок объясняется тем, что общение рассматривается вне и независимо от пред­метной трудовой деятельности и тех социально-историче­ских условий, которые определяют ее содержание и харак­тер.

В результате такой изоляции обедняется и искажается по­нятие общения. Общение, безразличное к какой-либо предметной продуктивной деятельности, ради организации ко­торой и внутри которой оно осуществляется, выполняет только одну из функций коммуникативной деятельности — информативную. Единственное ее назначение — это взаим­ное согласование получаемой и принимаемой собеседника­ми информации. Для так понимаемого общения вполне до­статочным образцом служит диалог. Общение двух партне­ров — диада — становится моделью для анализа происхожде­ния социальных ролей. В так понимаемом общении казать­ся действительно иногда важнее, чем быть. В «кажимости» нет и не может быть ничего устойчивого и постоянного. Но такая «кажимость» не может быть ни субъектом предметной трудовой деятельности, ни субъектом общественно-истори­ческого развития.

В качестве образца противоположных взглядов в соци­альной психологии на происхождение и социальную функ­цию личного статуса рассмотрим концепцию Дж. Морено (J. L. Moreno, 1954). У него основная характеристика стату­са — степень эмоциональной привлекательности или оттал­кивания, проявляющаяся в выборе желаемого партнера для общения. Так же, как считают интеракционисты, статус од­ного и того же человека изменяется в зависимости от состава взаимодействующих людей в группе. Например, человек, не получивший ни одного выбора в группе А, может получить пять-шесть выборов в группе Б и стать «звездой». Однако, в отличие от интеракционистов, личный статус у Дж. Морено определяется не самим процессом взаимодействия людей в общении, а особым свойством личности взаимодействую­щих людей, которое автор называет теле. От взаимоотноше­ния теле различных людей зависит степень их взаимной привлекательности или отталкивания. Условия, детермини­рующие теле, неизвестны, и, следовательно, оно представ­ляет собой нечто иррациональное. Дж. Морено аналогизирует его с фрейдовским оно. Выражаясь в предложенных выше терминах, можно сказать, что у Дж. Морено метаинди­видуальность полностью определяется интраиндивидуальностью. Важно, однако, что интраиндивидуальное свойство, в зависимости от которого оно приобретает эмоциональную ценность для других, представляет собой нечто специфиче­ское, иррациональное по сравнению с другими интраиндивидуальными свойствами, которые в той или иной степени детерминированы. Автор подчеркивает иррациональное своеобразие характеристики личности со стороны ее эмоци­ональной ценности для других. Социально-практические следствия, к которым приходит Дж. Морено, общеизвестны. Это утопическая система развития общества, основанная на подборе социальных групп по степени эмоциональной при­влекательности их участников.

В общей психологии статус человека в системе эмоцио­нально-личностных отношений, характеризующих группу, выступает не как предмет исследования, а как фактор разви­тия личности. В психоаналитической школе источник эмо­ционально-личностных отношений — инстинктоподобные влечения. Например, у В. Шутца (W. G. Schutz, 1960) это по­требность включения, потребность в контроле и потреб­ность в любви¹. Генетически первичная социальная группа, в которой проявляются эти влечения, — семья. В разных семь­ях складываются различного рода запреты или, наоборот, поощрения этих потребностей. В авторитарных семьях по­давляется потребность ребенка в любви, в семьях демократи­ческих она стимулируется. Такие же различия существуют и в отношении других потребностей. В зависимости от систе­мы запретов и поощрений в семье на протяжении всей жиз­ни ребенка складывается определяющая личный статус че­ловека система эмоционально-личностных отношений в со­циальной группе.

Если в детстве потребность в любви и во включении не удовлетворялась, то, по В. Шутцу, в зрелом возрасте человек проявляет тревожность в общении, сохраняет в нем дистан­цию и уклоняется от взаимодействия с другими людьми, уходит в «скорлупу» одиночества.

¹ Эти потребности сходны или тождественны с теми, которые различает Э. Фромм (Е. Fromm, 1967).

Если ребенок в семье пользо­вался преувеличенным вниманием и заботой, то в зрелом возрасте он вступает в конфликт с группой, требует к себе постоянного внимания, навязывает себя группе. Таким об­разом, складывающиеся в раннем возрасте взаимоотноше­ния социальных запретов и поощрений в семье с инстинктоподобными социальными потребностями определяют и формирование личного статуса в социальной группе, и раз­витие личности. Так как система инстинктоподобных по­требностей в общении одна и та же у всех людей, то личные роли определяются только системой запретов и поощрений, т. е. объективными условиями развития в раннем детстве.

Система социальных воздействий в семье непосредст­венно, вне зависимости от отношения ребенка к этой систе­ме и от его действий, мотивированных этими отношениями, определяет его личный статус и личные роли на протяжении всей последующей жизни. При этом система социальных воздействий чрезвычайно узко ограничивается условиями, существовавшими в семье в раннем детстве ребенка. Соци­ально-исторические условия развития ребенка и характер взаимоотношений в социальных группах на разных ступенях его возрастного развития не рассматриваются.

В конечном счете, согласно психоаналитическим кон­цепциям, личный статус и личная роль возникают в резуль­тате взаимодействия двух безличных и внеиндивидуальных факторов — безличных инстинктоподобных потребностей в общении, присущих всему человечеству, и безличной сис­темы запретов и поощрений. При таком понимании статус и роль становятся чем-то внеиндивидуальным. В пределах психоаналитической концепции невозможно понимание личного статуса как метаиндивидуальности.

В психоаналитических концепциях в зародыше содер­жатся бихевиористские тенденции в понимании личного статуса и личных ролей. Эти тенденции, как мы уже отмеча­ли, выражаются в том, что роль человека в социальной груп­пе представляется как результат реакций на запреты и поощрения потребностей в общении в раннем детстве. В основе такого истолкования лежит схема стимул — реакция. Однако характер социальных реакций, согласно психоаналитиче­ским концепциям, специфичен в зависимости от того, какая именно социальная потребность в общении запрещается или поощряется. Бихевиористская тенденция в понимании личного статуса и личных ролей становится определяющей у тех авторов, которые опускают второй детерминирующий момент роли — динамику потребностей в общении. В этом случае основной и единственной детерминантой становится система запретов и поощрений. В результате складываются такой личный статус и личная роль, в которых количество и степень поощрения преобладают над количеством и степе­нью наказаний (H. H. Kelley, J. W. Thebaut, 1959; Т. М. New-comb, 1972).

Схема стимул — реакция, лежащая в основе бихевиорист­ской тенденции в понимании статуса и роли, точно также не позволяет раскрыть их индивидуально-своеобразный харак­тер у каждого отдельного человека, т. е. их отнесенность к метаиндивидуальности.

В персонологических концепциях рассматриваемый во­прос разрешается прямо противоположным образом. Г. Олпорт (G. W. Allport, 1960) находит, что деятельность личности в малой группе есть результат, по крайней мере, четырех условий: 1) устойчивых характеристик личности, 2) защиты против требований группы и способов примирения с ними, 3) восприятия личностью ситуации и ее отношения к ней, 4) источника и характера требований социального окруже­ния к личности. В конечном счете автор приходит к выводу, что хотя ситуация в значительной степени может изменять поведение, но она изменяет его только в пределах того «по­тенциала», которым характеризуется личность. В то же время нужно согласиться, считает Г. Олпорт, что черты личности нельзя рассматривать как зафиксированные и устой­чивые, механически действующие одинаково во всех случа­ях. Скорее, черты личности должно мыслить как ранги возможного поведения, активируемого в разных точках внутри ранга, соответствующего требованиям ситуации (Jbid. — Р. 181). Опираясь на принцип функциональной автономии мотивов, Г. Олпорт утверждает, что роль и статус не навязы­ваются группой, а человек выбирает себе роль из нескольких возможных в данной ситуации в зависимости от своего по­нимания ожиданий группы и от своего отношения к ним. Для того чтобы роль была осуществлена и выполнена, она должна быть принята личностью.

В конечном счете, хотя требования и ожидания группы постоянны и типичны, выполняемая роль, а следовательно, и личный статус в группе индивидуальны. Таким образом, у Г. Олпорта метаиндивидуальность представляет собой рав­нодействующую двух независимых сил — требований, ожи­даний группы и интраиндивидуальности, развивающейся по принципу функциональной автономии от внешних воздей­ствий общества и группы.

Еще более радикальное отрицание зависимости личного статуса и личной роли от социальных воздействий мы нахо­дим у А. Маслоу (А. Н. Maslow, 1971). Хотя А. Маслоу не ана­лизирует эти понятия сами по себе, но его позиция по инте­ресующим нас вопросам обнаруживается в понимании взаи­моотношения личности и общества. В качестве образца и вместе с тем высшего уровня индивидуальности он рассмат­ривает личность выдающегося ученого. С точки зрения А. Маслоу, есть нечто типичное и характерное в отношениях окружающих людей и выдающейся личности, которая пред­ставляется им чудаковатым, «тронутым», смешным, ребяч­ливым человеком. Во всех этих оценках отражается то, что мы называем личным статусом «изолированного».

Вместе с тем со стороны самосознания и поведения А. Маслоу характеризует выдающегося ученого как «одино­кого волка», осознающего свою чуждость окружающим лю­дям, творящего вопреки требованиям и ожиданиям окружа­ющих. Именно поэтому он становится инициатором, осно­вателем, родоначальником новых научных направлений, новых социальных движений, т. е. оказывает наибольшее влия­ние на общество. Выражаясь в наших терминах, можно ска­зать, что выдающаяся личность А. Маслоу в наибольшей сте­пени является метаиндивидуальной, но ее метаиндивидуальность полностью определяется ее интраиндивидуальностью, высоким уровнем ее творческого потенциала. Объек­тивные социальные условия, по А. Маслоу, могут в той или иной степени способствовать или противодействовать раз­витию индивидуальности личности, но они ни в какой сте­пени не определяют ее развитие.

В конечном счете, рассматривая метаиндивидуальность как производную от интраиндивидуальности, а эту послед­нюю как независимую от объективных социальных условий, А. Маслоу подчеркивает и преувеличивает роль индивиду­альности личности как субъекта общественной деятельно­сти. Но именно в результате такого понимания интраиндивидуальность личности превращается в нечто ин-детерминированное, иррациональное. Раскрыть индивидуа­льность личности, по мнению А. Маслоу, возможно только в меру любви и эмоционального причащения к ней.

Сопоставляя основные направления современной психо­логии при рассмотрении интересующего нас вопроса, мы находим и них общий источник трудностей его разрешения. В той степени, в какой личный статус и личная роль опреде­ляются требованиями и ожиданиями социальной группы, он социально типичен. Разные люди в одной и той же группе должны обладать одним и тем же статусом, если к ним предъ­являются одинаковые требования и ожидания. И наоборот, один и тот же человек в разных группах обладает различным статусом, если к нему предъявляются разные требования. Если статус обусловлен только требованиями и ожиданиями группы, то в нем нет ничего индивидуального. Личность здесь выступает только как объект социальных воздействий. В этом случае либо отрицается роль личности как субъекта групповой деятельности (как у интеракционистов, бихевиористов или в психоаналитической школе), либо утверждается, что эта роль обеспечивается не статусом, а какими-то иными свойствами личности, чисто индивидуальными (как у Т. Шибутани), но социально не детерминированными, ир­рациональными.

В той степени, в какой личный статус и личная роль опре­деляются индивидуальными свойствами личности (как у Г. Олпорта, А. Маслоу), необходимыми становятся их соци­альная типичность, их изменения у одного и того же челове­ка в разных группах и одинаковость у разных людей в одной и той же группе. Индивидуальность личности выступает то­лько как субъект деятельности группы, а не как объект ее воздействия.

Таким образом, основной неразрешимый вопрос в этих концепциях — единство личности как субъекта и как объекта деятельности социальной группы. Если существуют два раз­ных условия личного статуса и индивидуальных свойств, как возможно их единство?

Основной источник этих трудностей в названных психо­логических концепциях один и тот же. Несмотря на прямо противоположные решения вопроса, они исходят из одного общего постулата: взаимосвязь между требованиями и ожи­даниями социальной группы и индивидуальными свойства­ми личности — прямая и непосредственная. Если исходить из постулата непосредственности связи, то решение вопроса зависит от того, каковы взаимодействия двух определяющих факторов (требований, ожиданий группы и индивидуально­сти личности). Руководствуясь принципом непосредствен­ной связи и взаимосвязи этих факторов, мы не в состоянии объяснить единство мета- и интраиндивидуальности лично­сти, наблюдаемое в социально-психологических исследова­ниях. Лонгитюдное исследование показывает, что личный статус одного и того же человека в одной и той же группе из­меняется на протяжении развития (О. И. Перкова, Н. Н. Обо­зов, 1973). Например, студент, интроверт слабого типа нерв­ной системы, имеющий статус «изолированного» на I курсе, может приобрести статус «звезды» на V курсе. Ни свойства темперамента и нервной системы, ни основные требования группы за это время не изменялись. Каким образом при по­стоянстве основных детерминирующих факторов столь рез­ко изменился личный статус?

С точки зрения отечественной психологии личностью, субъектом деятельности, человек становится тем в большей степени, чем больше его цели и мотивы соответствуют целям и задачам социальной группы... Не только социально типич­ное, но и индивидуальное в личности, хотя и имеет наследст­венную физиологическую основу, формируется в зависимо­сти от общественных отношений и взаимоотношений людей в социальной группе. Поэтому общие типичные требования и ожидания социальной группы детерминируют и метаиндивидуальность, и интраиндивидуальность личности.

Вместе с тем социальная группа и коллектив тем в боль­шей степени становятся подлинным субъектом, чем больше каждая индивидуальная личность вносит свой творческий вклад в общее дело.

Но такая обусловленность творческой деятельности кол­лектива творческим вкладом личности с необходимостью предполагает относительную автономию интраиндивидуальных свойств личности от требований и ожиданий коллек­тива.

Следовательно... ни личный статус не может быть выве­ден из интраиндивидуальных свойств, ни, наоборот, интра-и метаиндивидуальные свойства (в том числе личный статус) не могут быть выведены из требований и ожиданий социаль­ной группы. Однако этот основной принцип не реализуется достаточно последовательно в отечественной психологии. Как правило, рассматривая изучение личности в общей и со­циальной психологии, наши психологи утверждают, что эти подходы отличаются по объекту исследования: статус лично­сти в группе в зависимости от отношений в обществе и груп­пе изучает социальная психология, а интраиндивидуальные свойства личности, в том числе ее субъективные пережива­ния, — общая.

Одно из средств преодоления отмеченных выше трудно­стей — применение теории больших систем. Если интраин­дивидуальные свойства и личный статус принадлежат к раз­личным иерархическим уровням интегральной индивиду­альности, то связь между ними много-многозначная и опо­средованная. В таком случае должны существовать опосре­дующие условия, которые определяют такую много-много-значность. В зависимости от них один и тот же личный ста­тус возможен у людей с разными интраиндивидуальными свойствами. Если же личный статус и интраиндивидуальные свойства относятся к одному и тому же иерархическому уровню индивидуальности, то связь между ними будет непо­средственной и в той или иной форме однозначной (либо од­но-многозначной, либо много-однозначной).

Руководствуясь этой гипотезой, мы с сотрудниками вы­полнили несколько экспериментальных исследований. Пер­вый и основной факт, который мы нашли, — следующий. Различные, и притом прямо противоположные, интраинди­видуальные свойства связаны с одним и тем же личным (со­циометрическим) статусом, с одними и теми же взаимоотно­шениями в группе. В работе Г. С. Васильевой (1976) у стар­ших дошкольников низкий социометрический статус был статистически связан с агрессивным отношением к сверст­никам и старшим (определенным по ТАТ и по модифициро­ванной методике В. Аллена) (табл. 8).

Таблица 8