1.1.1.2.3. Деревянная архитектура России

У деревянной архитектуры в России большой энергетический запас. Наше «дерево» – самое оригинальное. Постройки Тотана Кузембаева, Александра Бродского, Александра Ермолаева и многих других - не тень западной архитектуры, а ростки местного контекста. Наше «дерево» - самое перспективное для России.

И вот странная история: «топовая» деревянная архитектура – практически лучшее, что у нас есть, дерево – дешевый для России материал, а население живет не пойми в чем. Союз гениального дизайна, выгодного бизнеса и массового заказчика пока не случился.

По всему миру сейчас идет бум инновационного деревянного строительства

Японские инженеры признали 7-этажные срубы самыми сейсмоустойчивыми, британцы спроектировали кондоминиум в 9 этажей, норвежцы строят 17-этажный офис из вторсырья местных лесопилок. Надо сказать, что последние, соревновались с 13-этажной башней нашего соотечественника, жителя Архангельска, Николая Сутягина, которую называли самым высоким деревянным зданием в мире. «Соломбальский небоскреб» участвовал в выставке «Новое деревянное» (рисунок А27). В начале февраля 2009 года этот шедевр, обошедший страницы мировых изданий, по решению суда снесли как самострой. Тем более обидно, что это был на выставке единственный пример не только многоэтажного древесного зодчества нашей страны, но и входящей сейчас в моду эстетики дачного самостроя. Ее исповедуют многие наши профи.

Взять, к примеру, Александра Ермолаева и его избу в Ошевенске с деконструктивистскими проемами и нагромождениями веток и бревен. Ермолаев призывает обратиться к так называемой «промышленной археологии». Суть метода в использовании конструктивных балок и досок внешней обшивки заброшенных элеваторов, ферм, сараев. Однако новую жизнь получает не только вековой строительный мусор, но и эстетика хаотической тектоники. «Геометрия этих построек – отмечает Ермолаев, – простая и ясная, но сочетание объемов часто неожиданно и прихотливо в связи со стихийностью возникновения, то есть проектирования и строительства. Эти сооружения не создавались для визуального восприятия, тем более для архитектурного анализа и любования эстетами. Тем не менее, эта российская архитектурная археология заслуживает внимательного изучения». Они увлекают автора мощью, простотой, обучая естественной кособокости, бесхитростности.

В свете кураторского призыва к поискам идентичности отсылки к мировому арх-мейнстриму и к избитому бренду русского авангарда настораживают. А вот освоение руин советской цивилизации могло бы стать основой идентичности. Это, кстати, одна из тактик нашумевшего арт-проекта «Русское бедное». Даже название «Новое деревянное»перекликается с «Бедным» по дублю прилагательных.

Авторы экспозиции Влад Савинкин и Владимир Кузьмин пошли на отчаянно эффектный шаг: все объекты, за штучным исключением работ Тотана Кузембаева, Проект Меганом, Светланы Бедняковой, были распечатаны в открыточном формате и размещены на спилах столбиков, хаотично под разными углами выросших из помостов внутри ярко освещенных развалин флигеля «Руина». Досконально подобранное куратором разнообразие (порядка 200 работ) поглощал властный экспозиционный дизайн: в пространственных руинах свежесрубленные стропила создавали образ целины. Все у нашей деревянной архитектуры, возможно, еще впереди.

Архитектурные Починки. Архитектор Николай Лызлов построил бревенчатый дом в деревне Починки, по соседству со срубами коллег, в местности, богатой архитектурными памятниками и борисово-мусатовскими пейзажами. Остроумное решение с точки зрения экологии, социологии, экономии (рисунок А28). 

Тотан Кузембаев строит особняк на территории курорта Пирогово. Это вариант известного проекта «Дом-Дракон», задуманного как идеальное загородное жилье, родственное ландшафту. При строительстве не должны пострадать ни деревья, ни муравьи (рисунок А29).