«Миргород»

Диканька, бывшая в первом цикле своеобразной эмблемой Вселенной, теперь переместилась в более прозаический город Миргород.

Вместо сильных и резких характеров — пошлость и безликость обывателей; вместо поэтических и глубоких чувств — вялотекущие, почти рефлекторные движения.

Внешне «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» – печальная и скучная история ссоры двух обывателей, лучших друзей. Здесь «впервые в гоголевском твор-ве личные судьбы героев включены в общегражданский государственный механизм»

«Старосветские помещики» – прекрасное чувство человеческое в пустой, ничтожной жизни». В ней рисовалась идиллическая среда с ее простыми радостями, естественной жизнью, протекающей на лоне щедрой природы. Идиллия оказывается разрушена

и стерта с земли неумолимым течением времени. украинское поместье, неожиданно

предстает как место обитания потусторонней силы.

Именно в саду, где еще совсем недавно идиллически прогуливались современные Филемон и Бавкида, Афанасия Ивановича охватывает панический страх, и слышится ему голос, «таинственный зов стосковавшейся по нему души».

В месте, которое претендует быть заместителем земного рая, на самом деле господствует смерть. С другой стороны – это историей распада старого патриархально-помещичьего

быта, картиной жизни «старичков прошедшего века» со всей бессмысленностью их пошлого существования. Любовь как привычка.

Сюжет «Вия» восходил к распространенному в украинских быличках мотиву об умершей ведьме и парубке, послужившем причиной ее смерти и проведшем три ночи у ее гроба.

Герой живет как бы в двух измерениях: реальная жизнь с ее горестями, бедами, к которым Хома Брут относится «как истинный философ», — и мир фантазии, легенды (линия панночки), вторгающийся в эту обыденную жизнь. Двоемирие. именно ведьма-панночка, само олицетворение зла, открывает Хоме ранее невидимое им: позволяя услышать пение цветов, лицезреть красоту русалок, пробуждая в герое дар седьмого чувства – пробуждая его к новой жизни, но лишая его жизни земной.

Тема женской красоты, которая может быть богоподобной, а может быть и пустой внешностью.

Новый этап в творч развитии писателя. в изо быта и нравов миргородских помещиков уже нет места романтике и красоте, как в вечерах. Жизнь человека в паутине мелочных интересов. Нет высокой романтической мечты, ни песни, ни вдохновения. корысти и пошлости. Гоголь расстался с образом простодушного рассказчика Рудого Панька.

18. "Петербургские повести – отражение соц противоречий большого города, «стирающее границы между действительностью и иллюзией в общем таинств колорите. отражения его первые впечатления и первые разочарования от северной столицы, все градации чувств вплоть до картины города «кипящей меркантильности» и развращающей роскоши, в котором погибает все чистое и живое.

«Записки сумасшедшего»

Но именно это больное и разорванное сознание героя, постоянно подставляющего себя на чужое место (будь то взяточник или король), издает

крик мольбы: «За что они мучат меня? ... я не могу вынести всех мук их». И этот крик оказывается одним из самых пронзительных

в русской лит-ре.

«Портрет» – где тема вторжения в человеческую жизнь и художественное твор-во злого начала решалась через введение фантастической фабулы. Начав писать ради денег светские портреты, льстящие самолюбию заказчиков, и став тем самым модным художником, Чартков преисполняется злобой и завистью ко всему прекрасному и в припадках безумия начинает уничтожать произведения искусства.

В самом конце повести – именно это дьявольское искусство и обладает своим зловещим правом на вечность. И попытка его уничтожить — тщетна.

«Нос» считается одной из вершин гоголевской фантастики, причем фантастики, без аналогов в соврем Гоголю мировой лит-ре». Раньше это была неявная, завуалированная фантастика, проявлявшаяся в мелких элементах быта и поведения героев, где на первый план выступало не столько само сверхъестественное явление, сколько его переживание

и восприятие– призрачной и фантастич становилась сама реальная жизнь.

Сам сюжет повести восходил к так называемым носологическим анекдотам и каламбурам

(в которых речь шла о появлении или исчезновении носа), широко распространенным в первой половине XIX в. Начало лит-рной моде на эту тему было положено романом Л. Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди», где тема живого и мертвого носа занимала очень большое место. Но и в 20-30-е годы XIX в. шутки о носе заполняли журнальную лит-ру.

Нос – метафора фаллоса. Повесть о некоей части тела, которая отделяется от носителя и занимает его место (вариант: вытесняет его из жизни биологической, социальной), была довольно распространена в особенности в романтической лит-ре, входя в контекст историй о двойниках. [Гофман]. двойник в таком случае выступает еще и как высвобожденное подсознание героя; на которое проецируются все страхи и фантазмы че-ка.

«Шинель» — история о бедном петербургском чиновнике, вся жизнь которого сводится к наипростейшим чувствам и поступкам. русская лит-ра «признала человечество в чиновнике — и с тем вместе решила, что весь русский народ должен пройти через это горнило очеловечивания». Но именно в этом униженном, оскорбленном маленьком че-ке Гоголь заставил и своих читателей, и всю последующую русскую лит-ру разглядеть че-ка

19. Новизна «Ревизора» заключалась, в частности, в том, что Гоголь перестроил тип сценической интриги: теперь она приводилась в движение не любовным импульсом, как в традиционной комедии, но административным, а именно: прибытием в город мнимо высокой особы — ревизора. Главный импульс – страх.

«общая» завязка, противопоставляя ее «частной завязке», построенной на любовной интриге.

Ломая традицию, Гоголь отказался и от привычной иерархии главных и второстепенных персонажей. во всех перипетиях действия –весь сонм персонажей.

Психолог драматургич коллизия Хлестакова заключается в том, что он — хвастун и лжец, чьи действия не подчинены какому-либо корыстному или обдуманному плану, но зато подчиняются силе обстоятельств. Ложь его всего лишь простодушна и непрофессиональна. Герой, который по более традиционной логике должен был бы управлять событиями, подчинен им у Гоголя так же, как и другие персонажи, которые теперь уравниваются в отношении незнания реального хода вещей.

Видоизменяется и амплуа слуги. Осип уже не выступает как помощник в любовных проделках господина, как, напр, у Мольера. Еще менее он воплощение здравого смысла. Он — дополнение характера господина и его кривое зеркало.

Но Гоголь довольно четко соблюдал каноны классицистической драматургии: говорящие имена , прямо указующие на порок: Держиморда («ударит так, что только держись», Ляпкин-Тяпкин (дела, идущие в суде тяп-ляп), Хлестаков («легкость в мыслях необыкновенная»). Г придерж всех единств.

симметрично была выстроена Гоголем и завершающая немая сцена с городничим «посередине в виде столпа...». Финал, выполняла вместе с тем роль новой кульминации, что выражалось немой сценой, близкой по жанру популярным в конце XVIII — начале XIX в. «живым картинам»,

Миражная интрига многое построено на преувелич: доведена до «идеальной» не только глупость Хлестакова, но общечеловеческое желание казаться хоть чуть лучше, выше, чем есть на самом деле; комически преувеличена ситуация заблуждения. Но главное, в чем реализовался «гоголевский гротеск» - это «миражная интрига», воплощ в образе Хлестакове. "мы видим тоску по идеале..". Эта тоска выражается всем художественным строем произведения, его многомысленностью и многозначностью. 3 ревизора. вопреки обычаю заканчивать комедию торжеством справедливости – лишь потрясение, испуг. ужас –в немой сцене. Это дает время, возможность для резличного осмысления и переосмысления как финала комедии, так и пьесы в целом. –абсурдность человеческой жизни в её погоне за многочисленными миражами, когда лучшие силы растрач в стремлении настичь пустоту.

О теме «миражной жизни» у Гоголя сказал Ап. Григорьев, связав эту тему с особенностями русской действительности: «Форма без содержания, движение без цели, внешность интересов и, стало быть, пустота их, узкие цели деятельности, поглощающейся в бесплодном формализме все ещё гордящееся чем-то, кому-чему-то неугомонно стремящееся, толкающее по пути другое, толкающее без сердца и без жалости… мрачная картина…Углубляясь в анализ пошлости че-ка, питаемой миражною жизнью, Г создал Хлестакова, этого невыполнимого никаким великим актером типа…». Нельзя было лучше передать дух миражной жизни, чем создав миражную интригу комедии.

Не герой ведет действие, а действие – героя.

20. Мертвые души — умершие крепостные, но и духовно омертвевшие помещики и чиновники, скупка мертвых душ как эмблема мертвенности живущего. «Мертвые души» были задуманы как роман «большой дороги»,соотносились «Дон-Кихотом» Сервантеса. Также и Павел Иванович Чичиков «выезжает на дорогу», чтобы встретить здесь, по собственному выражению Гоголя, «всю Русь».

странствие плута – еще в 1 жанров традиц — плутовск роман, пикарески, широко распространившегося в европейской лит-ре.

Линейное построение романа, которое и предполагала пи- кареска (произведение, содержанием которого являются забавные приключения плута), сразу же придало произведению эпический характер: автор проводил своего героя сквозь «цепь приключений и перемен, дабы представить с тем вместе вживе верную картину всего значительного в чертах и нравах взятого им времени».

Интергация драматического сюжета в «драматическое» целое. скупка Чичиковым, выраженная фабульно в цепи эпизодов, в большинстве своем совпадающих с визитом героя к тому или иному помещику, объединяет всех действующих лиц единым интересом. повторное появление Коробочки, Ноздрева, симметричный визит Чичикова к различным «городским сановникам » в начале и в конце книги – кольцев композиция. Роль катализатора, которую в «Ревизоре» играл страх, теперь выполняет сплетня. Циркуляция и возрастание слухов — прием, унаследованный у Грибоедова, дополнительно организует действие, убыстряет его темп, приводя в финале действие к стремительной развязке.

основной импульс, который Гоголь получил от чтения «Божественной комедии», был идеей показать историю человеческой души, проходящей через стадии — от состояния греховности к просветлению, — историю, получающую конкретное воплощение в индивидуальной судьбе центрального персонажа.

3-хчастный план – по аналогии с «Божественной комедией», стали представляться как восхождение души человеческой, проходящей на своем пути три стадии: «Ад», «Чистилище» и «Рай».

«поэмой» определялась высокая степень художественного совершенства;

21. Лит-ра совершает стремительную эволюцию в эпоху, не богатую крупными истор событиями, но отмечен углублением общест и культур развития.

Николаевское время – Временем «наружного рабства и внутреннего освобождения». Наступило время духовного взлета, жарких философских, истор

и лит-рных дискуссий. Порою они принимают форму острой идейной и лит-рной борьбы. «Философическим письмом» П.Я. Чаадаева, опублик в мос ж «Телескоп» в 1836 г., где автор, размышляя над судьбами Запада и России, делал отриц выводы об исторической судьбе православной России. Идеи Ч. пробудили два противоборствующих общественных направления: славянофилы, и западники 40-х годов.

Их объединяла неудовлетворенность итогами культурно-исторического развития России, жажда национального самосознания. И те, и другие говорили о необходимости отмены крепостного права, находились в оппозиции к царской бюрократии.

Критерий	Славянофилы	Западники
Представители	A.C. Хомяков, И.В. Киреевский, брат П.В. Киреевский, Ю.Ф.Самарин, братья К.С. и И.С. Аксаковы.	В.Г. Белинский; А.И. Герцен; Н.П. Огарев; Т.Н. Грановский; И.И. Панаев.
Отношение к самодержавию	Мон хия +совещательное народное представительство	Ограниченная монархия, парламентский строй, демократ. свобод
Отношение к КП	Отрицательное, за отмену КП сверху	Отрицательное, за отмену КП сверху
Отношение к Петру I	Отрицательно. Петр внедрил западные порядки и обычаи, которые сбили Россию с истинного пути	Возвеличивание Петра, он спас Россию, обновил старину и вывел ее на международный уровень
По какому пути должна идти Россия	Россия имеет особый путь развития, отлич от Запада. Но можно заимств фабрики, железные дороги	Россия с опозданием, но идет и должна идти по западному пути развития
Как проводить преобразования	Мирный путь, реформы сверху	Недопустимость революционных потрясений
Отношение к искусству, лит-ре	ценили то, что самобытно, в чем «творит» духовная сила народа. Для Хомякова это были иконы и церковная музыка, для К. Аксакова и Самарина — твор-во Н.. Гоголя, А. Толстого, В.И. Даля.	достичь процветания Россия может лишь путем сближения с Европой; в бурном росте промышл, в утверж гражд прав личн, идеалах равенства, развитии науки, бурж прогрессе

В Лондоне Герцен и Огарев основали «вольную русскую типографию»; могучий голос «Колокола» — газеты, выходящей уже в 50-е гг, —просвещал далеких соотечественников.

Уже с середины 40-х романтические конфликты, романтическая характерология, сюжетосложение, весь арсенал изобразительно-выразительных средств подвергались существенной ломке и трансформации.

«натуральная школа» – 1846 г. Гр писателей, продолживших «критическое» направление, подхвативших и развивших пафос гоголевского твор-ва.

А. Герцен, H. Некрасов, И. Тургенев, Ф.. Достоевский,

натура, «низкие картины» должны сделаться содержанием лит-ры. эстетической атмосфере витали идеи соединения искусства с наукой, можно пожертв мерой красоты ради правды «действительности».

Причины:

– интерес к практическому (позитивному) направлению, переживало подъем естествознание: органическая химия, палеонтология, сравнительная анатомия, особенно физиология. Русские, как и зап, писатели

стремились перенести в лит-ру приемы физиологической науки, изучить жизнь как своеобразный организм, стать «физиологами общества». Собственно, эта форма реализма и предполагала фиксацию несколько обобщенных, мало индивидуализ соц типов в тщательно прописанной, зачастую пошлой и грубой повседневности.

Горизонтальную проекцию северной столицы –сборник «Физиология Петербурга» – «беллетристических произведений, которые бы в форме путешествий, очерков, рассказов, описаний знакомили с различными частями разнообр России».

«Роман и повесть – теперь во главе других родов»

«Бедные люди», принесший известность молодому Ф.М. Достоевскому воссоздает реалист картину жизни «забитых» обитателей «петербургских углов», галерею социальных типов — от уличного побирушки до «его превосходительства».

Высшим достиж школы: «Обыкновенная история» И.А. Гончарова и «Кто виноват? » А.И. Герцена.

Цикл рассказов И.С. Тургенева «Записки охотника» – несет на себе печать физиологизма: характерно отсутствие выраженного сюжета, художественное «заземление » на массовых человеческих типах, описаниях «обычных» обстоятельств.

22. В Рос сер XIX в. Герцена знали больше как крупного общ деятеля и полит идеолога «левого» толка.

1-е опубл повести «Записки одного молодого человека» (1841).– подробная и лирическая автобиография Молодого человека, впечатлительного, наблюдател, воспитанного на ром представл. 2-я часть – описание патриарх нравов г Малинова, в который героя заносит судьба, сталкивая его с подлинной, реальной действит русской унылой провинции. Соединение высокой интонации с меткими,

острыми, живыми в иронич ключе, напоминает Гоголя.

В 1845-46 гг. публикует роман «Кто виноват?». Гл объект критики – романтическое мироощущение, понятое широко — как умозрительное знание, скрывающее от че-ка грубую реальность жизни и неспособное дать ему силы для противостояния ей. Типичным романтиком сентиментального, «чувствительного» типа – разночинец Дмитрий Круциферский, начитанный. Г заставляет его беспрерывно

лить слезы и прямо указывает на лит-рных предшественников изображаемого им типа — Вертера из романа «Страдания юного Вертера» Гете и Ленского. К по матери, немец, для западников –ассоц с ром — мистическим и туманным. Но вся его наивная философия рушится, когда Любонька по-настоящему любит другого че-ка — Владимира Бельтова. Столкнувшись с реальной жизнью, К совершенно теряется, не знает, как себя вести. Другой жертвой ром –Бельтов. Его бездеятел Г объясн не столько идейными влияниями, духом эпохи и проч., сколько средой. Какова «среда», таковы и ее порождения, и тут никого нельзя ни осуждать, ни винить. С другой стороны, сама «среда» со всеми ее порождениями описывается как какое-то чудовищное отклонение от нормы: она безобразна, уродлива, почти гротескно нелепа. Носительницей нового человеческого сознания Г делает гл женскую героиню— Любоньку Круциферскую. Дочь крестьянки и помещика Негрова. с детства знала, какой грубой и жестокой может быть жизнь. Но именно это знание закалило ее волю, научиловнутренне сопротивляться «злотворной материи» жизни и сформ ее сильный характер.

если уж искать виноватого, то им будет не кто иной, как Круциферский, слабый че-к, изуродованный романтическим воспитанием, закрепившим в нем эту

слабость и навсегда оставившим его в плену отвлеченных представлений о жизни.

Бельтову мешают внешние условия русской жизни — государственный авторитаризм николаевской империи, пресекающий всякие попытки свободного самопроявления человеческого «я».

Автобиогр подоплека образа Бельтова очевидна.

Роман завершается на трагической ноте.

в том, что случилось, не виноват никто, потому что происшедшее было неизбежным следствием цепляющихся друг за друга «материальных» причин, действующих в обществе.

Виноваты не отдельные люди, а само «безумное» общество, с древних времен живущее ложными понятиями о природе и назначении че-ка и на корню губящее все попытки отдельных индивидуумов противостоять этому всеобщему «безумию».

В повести «Сорока-воровка» (1846) Герцен, как типичный западник-либерал, обличает несовершенство российского социума, усматривая одно из главных его зол в крепостном праве.

Образ героини, Анеты, по силе характера и известной идеализированности еще больше, чем образ Любоньки, напоминает героинь Жорж Санд –жив иллюстрац сен-симонистской идеи о насущной необходимости эмансипации женщины, достоинства и таланты которой недооцен и подавляются современным обществом.

В повести «Доктор Крупов», (1846) написанной в форме дневника доктора, где тот излагает свои соображения о странных психических отклонениях в сознании людей, искренне убежденных в своем здравомыслии, — Г продолжает тему «безумия», пронизывающего все общество. Доктор Крупов, медик и социолог в одном лице, ставит

неудовлет диагноз обществу, которо охвачено множеством различных недугов. К наиболее страшным из них он относит ром-м – «духовную золотуху», неестественным образом раздражающую человеческий организм и истощающую его «страстями вымышленными», и аристократизм — «застарелую подагру нравственного мира». Но наряду с пессим утверждением, что вся чел история – «не что иное, как связный рассказ родового хронического безумия», – суждение, что происходит «медленное излечение» человеческого рода, позволяющее надеяться на то, что «через тысячу лет двумя-тремя безумиями будет меньше».

7