История международных отношений 1918-1999 гг. - Ди Нольфо, Эннио

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской систем ы 125

ного устроить Италии спасительную встряску, которая, хотя и была бы кратковременной, позволила бы стране выйти из дли - тельного периода послевоенного хаоса и правительственн ой нестабильности. Социалисты не смогли достаточно решительн о контратаковать его позиции.

В октябре 1922 г. после марша фашистских отрядов на Рим, организованного при многочисленных актах попустительст ва со стороны правительства, Муссолини был уполномочен короле м Виктором Эммануилом III Савойским сформировать правительство. Для Италии начинался новый исторический период, хот я и не все полностью отдавали себе в этом отчет. В самом деле, М уссолини возглавлял партию, которая имела в палате депутато в только тридцать представителей. Ему нужно было создать се бе абсолютное большинство, и он добился этого, приняв неспра ведливый мажоритарный закон и проведя затем избирательную к ампанию в обстановке запугивания.

После выборов в ноябре 1923 г., результаты которых подтвердили его предрешенную победу, новое правительство вступи ло в самый трудный этап своего существования. Методы, использо ванные фашистами во время выборов, возмутили как их политиче ских противников, так и многих представителей симпатизировав ших им сил. Когда в июне 1924 г. был убит депутат-социалист Джакомо Маттеотти, протестовавший именно против незаконности ре зультатов выборов, Муссолини называли виновным в убийстве или , по крайней мере, вдохновителем преступления. В течение по лугода его положение оставалось неустойчивым. В конце 1924 г. ему удалось вновь получить необходимую поддержку и довер ие короля. В январе 1925 г. он начал осуществлять ряд законодател ь- ных мер, которые в последующем превратят итальянское либеральное государство в авторитарный режим, а несколько л ет спустя — в личную диктатуру. Италия была первой из крупных европейских стран, переживших такую трансформацию.

Муссолини, придя к власти в Италии, не сразу проявил свою агрессивность в сфере международной жизни. Начиная с 1922 г. он стремился удовлетворить две потребности: предстать вн утри страны как подлинный творец итальянского величия и мощи и добиться от других держав признания роли Италии в Европе и в мире. В 1923 г. он продемонстрировал небольшой пример своей способности вносить беспорядок в международную жизнь. Но мало кто захотел принять всерьез его действия. Впрочем, эп изод был незначительный, и можно было притвориться, что его не з а- метили.

Âответ на убийство в августе 1923 г. итальянского генерала Энрико Теллини, возглавлявшего международную комиссию э кспертов, уполномоченную провести границу между Грецией и Албанией, итальянское правительство выдвинуло греческо му правительству ультиматум с нереальными условиями (именно та к, поскольку в нем требовалось поймать и осудить виновных за несколько дней). В качестве наказания за неизбежное неиспол нение греческой стороной условий ультиматума после морско й бомбардировки, приведшей к большому числу жертв, Муссолин и отдал приказ оккупировать остров Корфу, имея в виду, что эт а оккупация со временем может стать постоянной, если позвол ят обстоятельства. Муссолини действовал подобным образом, п о- скольку, находясь у власти менее года, он нуждался в шумных успехах, поднимающих его престиж, которые возвестили бы Ита лии

èвсему миру о повороте, осуществленном с приходом к власт и будущего диктатора.

Âсвою очередь, греческое правительство, потерпевшее пора - жение от Турции, отреагировало весьма энергично, передав вопрос в Совет Лиги Наций, который должен был принять решение как по поводу требований, содержавшихся в итальянском уль тиматуме, так и по поводу протестов Греции. Это решение, однак о, не было принято, поскольку Совет предпочел отказаться от своей компетенции в этом вопросе, сочтя, что данную проблему пре жде всего должна была обсудить конференция послов, то есть ор ган, созданный державами Антанты для контроля за практически м исполнением мирных договоров — его уполномоченным и был генерал Теллини. Отказ от реализации собственных полномо чий отражал ситуацию, складывавшуюся в международно-правово м плане. Муссолини предупредил других членов Совета, что в с лу- чае, если они будут обсуждать вопрос о протесте Греции, Ита лия может даже выйти из Лиги Наций. В то же время Франция, в обмен на поддержку, полученную от Италии во время оккупации Рура, предложила в качестве выхода юридический компромис с. Однако этот компромисс не служил обнадеживающим симптом ом относительно эффективности Лиги Наций в выполнении задач, поставленных перед ней Уставом. В то же время это был удруч ающий симптом в отношении подчинения интересов всеобщего мира и международного права потребностям державной поли тики.

Несмотря на тревожный симптом кризиса вокруг Корфу и той грубой полемики, посредством которой Муссолини в конц е 1924 г. помог Чемберлену провалить проект Женевского протоко - ла, подготовленного Эррио и Макдональдом, в итальянской в нешней политике в течение нескольких лет, казалось, преобладало

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской систем ы 127

стремление способствовать восстановлению нормального к лимата в Европе. Однако при более внимательном рассмотрении за п а- цифизмом Муссолини с самого начала скрывалось двуличие и обиды, не отличавшиеся от тех, что испытывали другие европейские страны. Однако фашистский вождь намеревался как можн о скорее дибиться их реализации на практике. Главное в его д вули- чии состояло в абсолютной свободе выбора средств, с помощ ью которых можно было достигнуть укрепления имперских пози ций Италии и ее позиций в Средиземноморье и на Балканах.

Муссолини рассуждал в категориях чисто державной полити - ки и не заметил, за исключением разве что русского вопроса, масштаба происходивших изменений. Его глубочайшая непри - язнь к Вильсону, сформировавшаяся во время кризиса 1919 г. вокруг Фиуме, переросла в психологическом плане в серьезн ые затруднения, не позволявшие ему рассматривать Соединенн ые Штаты иначе, чем финансовую державу, пренебрегая при этом их политическим потенциалом. Поэтому его дипломатическая с тратегия базировалась на подспудном противопоставлении в е вропейской жизни сил, стремящихся к порядку, и сил, стремящихс я к переменам. Он выбирал для Италии позицию в зависимости о т обстоятельств, а не на основе постоянного и продуманного замысла. До тех пор, пока ситуация в Европе контролировалась державами-победительницами, его свобода маневра оставал ась ограниченной. Однако способ, каким он перешел с профранцу зской позиции 1923–1924 гг. к проанглийской в 1924–1929 гг. (за исклю- чением периодов кратковременных разногласий) предвосхи щал ненадежность его обязательств.

Вероятно, для английской дипломатии могла быть полезной возможность рассчитывать на силу, которая в Европе и в Сре диземноморье противостояла французской гегемонии. Однако , отвлекаясь от такой трактовки, следует учитывать, что сущес твовала определенная направленность итальянской политики, а име нно — склонность к беспринципности, которая воплотила в себе вс ю хрупкость иллюзорных представлений относительно нормал изации европейской ситуации. Впрочем, итальянская политика н а Балканском полуострове и в области морского разоружения лишь подтверждала эти тенденции. И, следовательно, в самой слаб ой из держав-победительниц процесс восстановления осущест влялся новыми методами, сопровождавшимися возрождением старых амбиций, которые утверждались, однако, с новой энергией и к оторые отбрасывали зловещую тень на все то, что произошло позднее, когда обстоятельства изменились.

Глава вторая

«ВЕЛИКАЯ ДЕПРЕССИЯ» И ПЕРВЫЙ КРИЗИС ВЕРСАЛЬСКОЙ СИСТЕМЫ

2.1.Общие соображения

2.1.1.МЕЖДУНАРОДНАЯ ФИНАНСОВАЯ СИСТЕМА

На первый взгляд, экономическая депрессия, начавшаяся крахом на Нью-Йоркской фондовой биржи 24 октября 1929 г. и достигшая кульминации в Европе в 1932 г., а затем постепенно уступившая место подъему экономики, по-разному протекавш ему в различных странах и продолжавшемуся до Второй мировой войны, противоречит отмеченной в предыдущей главе способ ности международной финансовой системы управлять мировой э кономикой благодаря глубокому пониманию протагонистами э той системы основных проблем и их политических взаимосвязей . Кроме того, экономическая депрессия требует более точног о определения границы между проблемами финансов и производс тва и международной политической жизнью. Иными словами, она ставит задачу установления причинно-следственных взаим освязей между различными элементами международной жизни. В частн о- сти, требуется дать ответ на вопрос, неоднократно ставивш ийся в историографии, относительно связи между коллапсом миров ой экономической системы и политическими процессами проис хождения Второй мировой войны.

Действительно, в подходе к экономическому кризису необходимо, в частности, избежать слишком схематичной и прямо - линейной трактовки связи между экономическими фактами и политическими аспектами международных отношений. Модел ь рыночной экономической системы восходит к периоду промы ш- ленной революции. Она получила законченный вид в XIX веке, когда это понятие стало совпадать с понятием капиталисти ческой экономики. Однако полное совмещение этих понятий не было возможно никогда, поскольку первое делало акцент на сущес твовании рынка как регулирующего элемента экономической жи зни, а второе — на накоплении капитала в качестве характерной черты, часто превалирующей над категориями рыночной экономи ки,

хотя и восходящей к прошлым векам. Первая мировая война вы - явила разного рода противоречия и проблемы, которые следо вало решать, вновь обращаясь к ним как к опыту, подлежащему рассмотрению и исправлению, но не полному отрицанию.

Хотя способ действий создателей Версальской системы доп ускал критический анализ как с политической, так и с экономи ческой точки зрения, результаты такого анализа не могли быть плодом размышлений одного или нескольких теоретиков системы. Эт о могло быть верным в отношении антикапиталистических кон цепций, выводивших из критики экономической системы ряд субъ ективных предложений в пользу создания другой, частично или радикально модифицированной, системы. При этом не ощущалась необходимость a priori проводить сравнение с другими явлениями, кроме проявившихся в экономической жизни последних ле т. Деятели, которые после 1919 г. должны были в рамках существующей системы отвечать на вызовы времени, то есть на периоди - чески возникавшие проблемы, не могли иметь в своем распор я- жении набора уже опробованных средств, поскольку проблем ы были новыми, а готовых рецептов их решения не существовал о.

Иными словами, мировая финансовая система управлялась крупными частными банкирами, руководителями наиболее зн ачи- тельных государственных банков, министрами финансов вед ущих держав, которые впервые оказались перед необходимостью р еагировать на глобальный вызов, не обладая проверенными спосо бами «лечения». План Дауэса инициировал процесс краткосрочного оздоровления экономики. В начале 1929 г., года окончания его действия, никто не мог предусмотреть, будет ли это временн ое средство эффективным также и с точки зрения структуры в ц е- лом и решит ли новые проблемы, которые оставила в наследст во война, а они вовсе не ограничивались только вопросами дол гов и репараций. Вопреки односторонним интерпретациям, больше всего в этой ситуации поражает неспособность согласоват ь в своих решениях финансово-экономические аспекты с политичес кими, неспособность представителей деловых кругов восприн имать новые проблемы или же их медленная адаптация к новым обст оятельствам, а также способность политиков «придумывать» к ризисные ситуации.

Для того, чтобы привести некоторые примеры таких противор е- чий, достаточно вспомнить, что финансовая система задумыв алась как независимая, в то время как торговая система формиров алась со все большими трудностями. Только англичане и только до 1931 г. последовательно придерживались принципов свободной торговли. Соединенные Штаты, сделавшие принципы свободно й

торговли при Вильсоне своим знаменем, защищали свой рынок высокими тарифами, и хотя международная экономическая ко н- ференция, созванная Лигой Наций в Женеве в 1927 г., рекомендовала приостановить их действие, в 1930 г. законом Холи–Смут а (Smooth–Hawley Tariff Act) они ввели ультрапротекционистские тарифы, скопированные в то же самое время европейскими ст ранами и Японией. Однако самой сложной была ситуация в Австрии и в других вновь образовавшихся странах. Они должны бы ли доказать и внутри своей страны и внешнему миру свою эконо ми- ческую самостоятельность, но сделать это им удалось только с помощью жесточайшей протекционистской политики.

2.1.2. НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ОТВЕТ НА АНТИКАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ ВЫЗОВ

Два других характерных явления тех лет состояли в быстром изменении социальной структуры в отдельных отраслях про изводства, связанном с реорганизацией механизированного т руда, и в общей неопределенности отношений между социальными кл ассами. В 1922–1923 гг. страх перед неминуемой революцией уступил место восстановлению контроля правящих кругов за сит уацией с помощью традиционных инструментов или же прибегая к авторитаризму. Однако, когда исчез страх, осталась главна я проблема, а именно — не был дан однозначный ответ на вопрос, по - ставленный кризисом, о взаимосвязи между правительствами и массовым обществом. Стало очевидно, что сами массы не хоте ли революции и были не в состоянии ее осуществить; но было так же очевидно и то, что они не удовлетворялись возвращением к д овоенному положению эксплуатируемых, и что их невозможно побуд ить забыть о своих собственных интересах во имя высшего нацио - нального интереса, как это происходило во время войны. Изб ежать столкновения классов было возможно, но ценой осуществлен ия реформистской политики — пронизанной патернализмом в ав торитарных режимах или же согласованной с социалистически ми силами, как это происходило во Франции и в Великобритании , несмотря на элементы острых внутренних противоречий, соп ровождавших процессы подобной перестройки. Иными словами, каким бы ни был политический режим, возникший в результат е послевоенного кризиса, политические и экономические дей ствия всех правительств мира обусловливались необходимостью по-но- вому определять отношения с социальными классами.

Фоном всех этих процессов и десять лет спустя после войны продолжало оставаться все еще сохраняющееся соперничес тво

двух держав: Франции и Германии. Эпоха Бриана и Штреземана исчерпала себя, приведя к некоторым поверхностным измене ниям, сгладившим острые углы, но не устранившим глубинные причины враждебности. A posteriori трудно разобраться, был ли оптимизм второй половины двадцатых годов плодом наивнос ти, простодушия, доброй воли тех, кто ограничивался построени ем словесных конструкций, или же это был результат взаимного и сознательного обмана, направленного на то, чтобы отложить подведение итогов до того момента, когда жертвы, только что пр инесенные войне, отойдут в прошлое в сознании людей и вновь ст а- нет возможным появление старого и нового национализма в стар ой и новой Европе. Однако в целом эти черты международной жиз ни препятствовали тому, чтобы размышления о мировых проблем ах в категориях рационализации управления глобальными фин ансами, столкнулись бы с реальностью, пропитанной обидами, пре валирующими над строгой рациональностью и порождающими ко н- фликты.

Прежде чем конкретно анализировать политическое значен ие экономического кризиса 1929–1932 гг. следует учесть эти основополагающие моменты. В самом деле, они демонстрируют невоз - можность дифференциации различных проектов развития ме ждународных отношений. Следовательно, исходя из опыта первог о послевоенного десятилетия, нельзя не учитывать взаимоде йствие между различными аспектами политики, проводимой каждым о т- дельным правительством.

2.2. Финансовый кризис и кризис производства

2.2.1. КРАХ НА УОЛЛ-СТРИТ

24 октября 1929 г. на фондовой бирже на Уолл-стрит в НьюЙорке раздался первый серьезный сигнал тревоги: 13 млн. акци й были проданы по рекордно низким ценам. Это было только на- чало. «Черным вторником» американской фондовой биржи стало 29 октября, когда после недели непрекращавшегося падения с тоимости акций было продано еще 16 миллионов. Несмотря на некоторые моменты улучшения ситуации, падение стоимости ак ций продолжалось на протяжении всего ноября, затем остановил ось приблизительно на год и продолжалось почти безостановоч но, достигнув минимального значения в июне 1932 г. Лишь в 1936 г. стоимость акций поднялась до докризисного уровня. В 1932 г. средние котировки основных мировых бирж снизились на вел и- чину от трети до четверти по сравнению с уровнем 1927 г., и без

того низким. Вначале кризис создавал впечатление биржево го кризиса, связанного прежде всего с ажиотажными спекуляци ями, искусственно вызвавшими повышение цен, с излишней ролью трестов и инвестиционных компаний в американской финанс овой жизни, что увеличивало долю капитала, подверженного риску , и смешивало солидные предприятия с авантюрными. Кредитные ужесточения выявили перепроизводство товаров (автомоби лей, продукции строительной отрасли), а также серьезные трудн ости, связанные с падением цен на сельскохозяйственные и продо вольственные товары, такие как зерно, хлопок и мясо, составлявш ие главные статьи в американском продовольственном экспор те, и затрагивавшие государства, традиционно важные для амери канской экономики.

Безработица возросла до 1 млн 600 тыс. человек, что еще не являлось тревожным признаком, в том числе и потому, что бир - жевой кризис не привел немедленно к краху производственн ой деятельности. Напротив, она достигла в целом в 1929 г. более вы - сокого по сравнению с индексом 1913 г. (взятым за 100) индекса — 180, 08 пунктов, а в 1930 г. индекс производства оставался еще достаточно высоким — 148. В определенном смысле, именно искусственный рост производства в 1929 г. увеличил масштаб кат а- строфы, когда производство снизилось в 1932 г. ниже уровня, взятого в качестве параметра, — до индекса 93,7.

2.2.2. ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ ЕВРОПЫ

Если бы американский биржевой кризис остался ограниченным Соединенными Штатами, то, вероятно, он развивался бы в рамках циклического, а не структурного кризиса. Однако, он повлиял на ситуацию в Европе, в которой несколько месяцев сп устя после краха на Уолл-стрит начали проявляться признаки ухудшения ситуации. В Германии приостановка потока долгосроч ных кредитов из Соединенных Штатов, связанная с ростом в 1928 г. и в первой половине 1929 г. котировок на Нью-Йоркской бирже и, соответственно, с меньшей склонностью американских фина нсистов к инвестициям за границей, привела к резкому инфляци онному скачку и кризису производства. В 1932 г. число немецких безработных достигло почти 6 млн человек (больше американ ского уровня), что составляло около половины всех наемных рабоч их.

Связь между прекращением кредитования и безработицей очень важна. Политические последствия были неизбежными, и бо вновь возрождались страхи и недовольство, характерные дл я 1923 г. Когда рост пособий, выплачиваемых безработным, привел к т руд-

ностям в системе социального обеспечения, существовавше й для преодоления кризисных моментов, канцлер Брюнинг и минист р финансов Лютер начали проводить дефляционную политику, л и- шившую их поддержки социалистов. В течение нескольких мес я- цев Брюнинг управлял посредством декретов, затем он попыт ался обойти растущую оппозицию в рейхстаге, назначив на сентяб рь 1930 г. новые выборы. Результат оказался обеспокаивающим, поскольку нацистская партия Адольфа Гитлера, которая до тог о момента имела незначительное представительство, получила более чем 100 мест. Сочетание национализма с экономическим кризисом дало свой первый результат. Брюнинг пытался найти вых од с помощью проведения более динамичной внешней политики, не добившись никакого успеха, но нанеся при этом серьезный у щерб финансовой сфере, поскольку иностранные банки и, в особен ности, американские, поспешно вывели свои капиталы, вложенные в экономику Германии и Австрии.

Пытаясь создать таможенный союз двух стран, Брюнинг только взбудоражил их, добившись роста недоверия к намерениям немцев. Другой сигнал был послан полупровалом займа, пред оставленного по плану Юнга.

ÂВеликобритании кризис характеризовался безработицей, явившейся следствием снижения конкурентоспособности бр итанских товаров в результате искусственно завышенного курс а фунта стерлингов. Тот же самый феномен был характерен для Итали и как следствие политики «квоты 90», введеной Муссолини. Летом 1930 г. ряд итальянских банков столкнулся с серьезными трудн о- стями, вынудившими правительство и Банк Италии осуществи ть меры по вмешательству, сохранявшиеся в секрете (и, следова - тельно, не повлиявшие на общественные настроения), в резул ьтате которых был запущен механизм спасения сначала банков, а з атем промышленности, давший впоследствии жизнь Институту про - мышленной реконструкции (IRI).

Âтечение 1930 г. американский кризис начал, следовательно, сказываться на странах Европы, не проявляясь, однако, в шок и- рующих формах (за исключением Германии). Именно стремительное развитие ситуации в Австрии вновь поставило этот вопрос и привело к проявлению непосредственной и очевидной с вязи между положением в Европе и Америке, сведя на нет частично е восстановление экономики по ту сторону Атлантики в конце 1930 — начале 1931 г.

Австрийская экономика так и не оправилась от ударов, нане - сенных политическим урегулированием в Дунайско-Балканс ком регионе по Сен-Жерменскому договору, и не восстановила сп о-

собность существовать автономно. В Австрии экономическа я система основывалась на тесных связях между банками и промыш - ленностью, позволявших осуществлять движение капиталов , необходимое для инвестиций. С утратой территории империи и, в особенности, порта Триест и района Судет, наиболее выгодн ых для австрийской промышленности, зоны торговли оказались оторванными от производителей, сталкивавшихся с постоянным и трудностями и пережившими существенное сокращение рабо чей силы. Безработица до момента кризиса колебалась в диапазо не 10–15% рабочей силы; некоторые промышленные предприятия были вынуждены уступить ценные бумаги, стоимость которых падала, банкам, оказавшимся обремененными этими обязател ь- ствами. Только займы, предоставленные Лигой Наций, создав али минимальный зазор в этих экономических тисках.

Главным австрийским банком был Кредитенштальт, объединивший под своим контролем ряд небольших банков. Он получ ил от них в качестве взноса промышленные акции, приносившие больше потерь, чем прибылей. Когда в мае 1931 г. руководство банка оказалось перед необходимостью проверить состоян ие своих финансов, то выяснилось, что пассивы превышали активы, а это вело к краху. Затем последовали попытки спасения, как в нутри страны, так и извне, тесно связанные с полемикой по повод у австро-германского таможенного союза, который пытались с о- здать и отказом от которого французы обусловили свое вмеш а- тельство. Только в августе Лиге Наций удалось собрать сум му в 250 млн австрийских шиллингов, в результате чего австрийска я финансовая жизнь была практически поставлена под иностр анный контроль — так, как будто бы речь шла о протекторате. Тем вр еменем случилось самое худшее. Из австрийского банка и из Авс трии вывели капиталы все те, кто мог это сделать (как австрийцы, так и иностранцы), приведя в движение волну паники, охватившей в есь мир, за исключением Советского Союза, осуществлявшего в и золяции свой первый пятилетний план (1928–1932 гг.). Кризис, до того являвшийся только американским и лишь частично евро - пейским, превращался в великую мировую депрессию, мощный удар для всей финансовой системы, настолько сильный, что п риходилось сомневаться в самой возможности ее выживания.

Летом 1931 г., в то время как происходили попытки спасти Кредитенштальт, весь механизм, связанный с репарациями и межсоюзническими долгами, оказался заблокированным. Пла тежи были прекращены, инвестиции и перемещение капиталов па - рализовано, банки один за другим терпели крах. В Америке фи - нансовый кризис перерос в экономический кризис.