3. Тайна одной фигуры.

Образ президента компании:

основные направления конструкции

И если ты своей владеешь страстью, А не тобою властвует она, И будешь тверд в удаче и в несчастье... И, потерпев крушенье, можешь снова — Без прежних сил — возобновить свой труд... И если можешь сердце, нервы, жилы Так завести, чтобы вперед нестись, Когда с годами изменяют силы И только воля говорит: «держись!»

Отрывок из стихотворения Киплинга «Если...»

За громадным окном виднелись серо-голубые стеклянные стены офисов Иси де Мулино, парижского пригорода, где размещаются представительства многих известных рекламных агентств и фирм, как и компании Ива Роше. На стене в кабинете Жака Роше, занявшего в 1994 году пост Президента-Генерального директора, висели абстрактная картина, написанная братом, и отрывок из известного стихотворения Киплинга «Если», а в углу, у самого входа, стояла необычная фигура. Зная о любви Жака к странствиям, южноамериканским и западноафриканским маскам и тотемам, я спросила, откуда она. «Эта необычная фигура, — ответил Жак Роше, — плод фантазии художника из моей родной деревни Гасилли. Она сделана из вторичных отходов от производства — все в этом мире возвращается вновь и вновь, не исчезая, в новом виде и новой форме. Каждый может облечь себя в нее, как, кстати, и в картину моего брата, вообразить то, что соответствует ему в данный момент»¹. Трудно представить, что думал неизвестный создатель загадочной фигуры из суровой по натуре Бретани, я же подумала совсем о другом:

68

каждый великий патрон хранит тайну, каким бы открытым ни было его «общение» с остальным миром и в какие бы хрестоматийные «уроки» ни укладывалось его поведение. Сила личности этой одной фигуры — патрона — в любом случае не поддается измерению, составляет тайну и определяет в итоге во многом то. что экспертами принято называть патрональной коммуникацией, какую бы типологию для нее они ни предлагали. Практически вне зависимости от компании патрон — фигура отдельная и в то же время не существующая без своей фирмы, в чем-то типичная — ведь патронами не становятся случайно, и в то же время не поддающаяся ординарной классификации, так как определяется харизмой человека, а у каждого она своя. Так из противоречий, совпадений и противоположностей эксперты стараются вывести логику патрональной коммуникации, которая, какое бы место ни отводилось ей, способна «очеловечить предприятие», идентифицируя его с человеком, который его олицетворяет.

Как бы то ни было, нельзя не признать, что именно патроны одними из первых обратили внимание на колоссальные ресурсы, которые заключают в себе правильно организованные коммуникация и паблик рилейшнз. Рокфеллер взял на службу Айви Ли с тем, чтобы тот кардинально изменил его имидж, а президенты крупнейших во Франции компаний объединили свои усилия в развитии этой сферы, создав после второй мировой войны Клуб «Стеклянный дом».

Любопытную концепцию эволюции роли президента компании и его имиджа в стратегии идентичности марки предприятия мы находим у известного французского специалиста, руководителя агентства Антреприз э коммюникасьон, профессора СЕЛСА Жан-Пьера Бодуана. Он связывает основной этап в изменении образа патрона с тем периодом, когда наряду с компаниями, передаваемыми по наследству, все чаще стали появляться такие, где президент избирался административным советом. «Шеф стал утрачивать свою самобытность, в том числе и на предприятии, не только для внешней, но и для внутренней публики: в конце концов нередко персонал переставал определять своего патрона, иногда даже по имени»², — в таких несколько утрированных, на мой взгляд, красках (потому что недаром все-таки говорят, что французы не любят патронов вообще, но любят своего собственного) описывает ситуацию Бодуан.

Однако «Настоящий период, — продолжает Бодуан, — возвращает нас к личной роли руководителя как главного носителя корпоративной

69

коммуникации. И до такой степени, что это повлекло возникновение обратного феномена: некоторые шефы стали обладать большей известностью, чем компании, которые они возглавляют. Это тоже возможный выбор. И надо, чтобы он был сознательным. ...Образ президента может обогатить образ компании...»³, —резюмирует Бодуан, тут же очерчивая новую проблему. Она заключается в том, что персонализация корпоративной коммуникации, сведение образа компании исключительно к имиджу шефа может заключать источник «ослабления имиджа компании в долгосрочном плане», ведь «естественное призвание предприятия — это пережить своего шефа».

Очень трудно, практически невозможно «уложить» человеческую индивидуальность в схемы и формулы оптимальной модели коммуникации, но тем не менее эксперты пытаются найти и здесь закономерности и определенную логику. Так, известный французский специалист по паблик рилейшнз, основатель одной из высших частных школ коммуникации в Париже, Филипп Буари выделяет, по его собственному мнению, «ряд элементов, которые в зависимости от личности патрона могут быть в основе его успеха»⁴. Пожалуй, это скорее «магистральные направления» в развитии имиджа патрона. Они, безусловно, не исчерпывают ресурсов и всевозможных приемов, а кроме этого, нередко пересекаются и дополняют друг друга. Среди них: продление легенды, успех предприятия под собственным именем, превращение своего имени в марку, олицетворение мощи компании, участие в образовательных программах, публикация книги, руководство профсоюзом и т.д. За этим весьма сухим перечислением оживают люди с их неповторимыми темпераментами, нередко невероятными характерами, потому что именно они в итоге и определяют то, во что превратится коммуникация президента компании — в банальность или занимательную историю, способную, несмотря на свою неповторимость, стать классикой жанра патрональной или президентской (имеется в виду президент компании) коммуникации, из которой можно извлечь уроки, хотя и нельзя ее повторить.

«Только темпераменты живут и властвуют над веками», — сказал как-то один великий французский писатель. Трудно предположить, полагали ли так же знаменитые братья Рено, давшие свое имя всемирно известной теперь автомобильной марке, передав ей свой темперамент и собственную страсть к гонкам. Сегодня автомобильный спорт, как считает заместитель Генерального директора «Рено» Патрик Фор, стал неотъемлемым

70

элементом имиджа марки «Рено», которая «последовательно доказывает свою страсть к соревнованиям»⁵. «Машина, которая побеждает» стала синонимом «машины, которая будет жить». А начиналось все это иначе, когда в конце прошлого века в парижском пригороде Булонь Биланкур Луи Рено основал мастерские, начавшие производить первые автомобили. Сам Луи и его брат Марсель были настоящими фанатиками машин, и их неудержимый темперамент фокусировался, пожалуй, в этом главном деле их жизни. Они сами участвовали во всех гонках и испытаниях новых моделей, и нередко то, с чем было связано их имя, превращалось в легенду.

«Машина, которая побеждает», — это лозунг из той далекой истории начала века, когда братья Рено лично пускались в непредсказуемые гонки-испытания с неизвестным финалом, давая выход своему темпераменту гонщиков и передавая его марке, получившей их имя. Тогда еще старый континент мало отдавал себе отчет в том, что такое паблик рилейшнз и имидж патрона. Луи Рено скорее всего не задумывался целенаправленно над конструкцией своего образа. Как и всякие поистине выдающиеся патроны, он действовал фанатично, интуитивно и практически безошибочно: от просчетов его спасала собственная страсть к делу.

В этой истории было все: успехи чередовались с драматическими и порой трагическими моментами, но никогда не уступали места поражениям. В 1901 году Марсель погибает на трассе Париж-Бордо, на той самой, где ровно год назад оба брата одержали победу. Но лишь траурная лента на бампере машины напоминала на другой день гонок о трагедии, которая не смогла остановить появление автомобиля «Рено» на старте. Характер легендарных братьев, давших созданной ими марке не только свое имя, но и свой темперамент, перешел к марке, составляя основу идентичности ее имиджа. Сегодня Патрик Фор определяет это так: «Напор и вкус вызова придали институциональному образу компании динамизм»⁶. В июне 1996 года компания Рено объявила о решении не принимать далее участия в соревнованиях «Формулы 1», однако это отнюдь не означает, что судьба «Рено» впредь не будет связана в автоспортом: компания планирует действовать в этом плане в новых формах начиная с 1997 года.

Дав миру классический пример того, как имидж патрона-основателя фирмы способен определять характер марки, Рено вольно или невольно

71

дали еще один урок —на этот раз уже из сферы негативного опыта, того чего следует избегать по возможности в патрональной коммуникации, которая, как считают эксперты, требует продолжения и не приемлет перерывов. «Патрон, который исчезает, оставляет свою компанию в слишком деликатной ситуации, если он — ее главное или единственное воплощение»⁷. После второй мировой войны Луи Рено, обвиненный в коллаборационизме, был арестован и заключен в одну из парижских тюрем, где вскоре и скончался. Некогда великий патрон, олицетворявший собой легенду автомобильного производства и триумф национальной марки машин, исчезает. По многим вполне очевидным причинам компания оказывается действительно в противоречивой ситуации: потеря патрона, бывшего главным воплощением компании, сопровождалась тем, что под сомнение была поставлена репутация последней. Имя бывшего патрона утрачивает свой блеск, а компания —возможность говорить от его имени. Происходит своего рода «разрыв» в ее имидже. С одной стороны, под воздействием активности Конфедерации труда Франции заводы «Рено» предстают в красках идеологической риторики в качестве «бастионов трудящихся». С другой, марка «Рено» смогла сохранить свои традиционные ценности, составляющие ее идентичность, — вызов и вкус к победе — благодаря спортивным состязаниям, в которых продолжали участвовать модели «Рено». Характер трагически ушедших братьев нашел воплощение в характере марки, неукротимом нраве гонщиков, выступающих на автомашинах. Автомобильный спорт и образ Рено становятся практически неразделимыми. 80-90-е годы приносят победы «Рено» в знаменитых гонках «Формула 1». 1994 год знаменует подлинный триумф марки. В ознаменование его четырехкратный победитель «Формулы 1» Алэн Прост спустился на «Уильям-Рено» по Елисейским полям, заполненным ликующими толпами парижан. Очень хотелось представить невозможное — чтобы в это время над любимым Парижем витал где-то и наблюдал за происходящим неукротимый дух создателей марки, передавших ей свой неуемный темперамент, страсть к скорости и победе.

Конструкция имиджа президента компании требует длительного времени, последовательности и соблюдения строгой гармонии образа патрона со всеми элементами, которые составляют идентичность фирмы. Пожалуй, почти уникальный пример такой гармонии - компания Ива Роше.

72

Знаменитому бретонцу Роше удалось счастливо избежать «разрыва» в президентской коммуникации: он передал руководство фирмой своим сыновьям — Дидье, а затем, после трагической гибели Дидье, — Жаку. И дело было не только в одинаковой фамилии, а в преемственности, которую они смогли обеспечить в логике развития корпоративного имиджа и образа президента.

Как самые выдающиеся патроны, Ив Роше пошел по классическому и самому верному пути, доступному, однако, немногим: он смог сделать из своего имени марку, определяющую не только качественные косметические продукты, созданные на базе растений, но и символизирующую приоритет ценностей природы, красоты и гармонии окружающего нас мира. Он обеспечил успех компании под своей фамилией.

Трудно сказать, что сыграло решающую роль в повороте судьбы Ива, потерявшего отца в 14 лет и оставшегося без каких-либо серьезных средств к существованию: типично бретонское упорство, железная воля и желание переломить судьбу и создать свое дело... «По крайней мере все условия были таковы, чтобы мой отец никогда не преуспел в жизни»⁸, — считает Жак Роше. После войны бретонские деревни представляли собой весьма печальное, если не сказать — трагическое зрелище: повсюду царило опустошение, люди покидали села в поисках заработка в столице. Мрачность бретонского послевоенного пейзажа вполне соответствовала положению семьи Роше. Четырнадцатилетний Ив вынужден оставить учебу в школе и заняться коммерцией. Получив от старой народной целительницы рецепты приготовления лекарств на основе бретонских трав для лечения больных вен, он постепенно открывает для себя мир растений. Так он приходит к идее продавать лечебные порошки, обращаясь непосредственно к покупателям — занимаясь продажей по почте. На этой основе он и создает в возрасте 29 лет собственную компанию. Отныне марка Ива Роше стала означать совсем особые модель отношений с клиентом: «Ив Роше смог демократизировать процесс использования косметики, еще весьма элитарный, благодаря коммуникации — простой и доступной, спокойной, с воспитательным смыслом. Обновленная стратегия маркетинга опиралась на глубокое знание французской глубинки, ее проблем и ожиданий»⁹.

Открытие первого «Центра красоты» в престижном районе Парижа на бульваре Хауссман не мешает Иву Роше не забывать родните Бретань, где он благодаря своей гуманитарной деятельности завоевывает

73

имидж самого «социального патрона». Став мэром Гасилли в первый раз уже в 1958 году, Ив Роше в течение многих лет снова и снова избирался на эту должность. Он смог остановить миграционный поток из Гасилли. Основав в Гасилли центр по производству косметики, Ив Роше дал жителям работу и «оживил» никому не известное небольшое местечко, ставшее символом современного производства и экологического равновесия. Ив Роше персонализировал созданную им марку и собственную компанию. Марка стала говорить его языком, а он—от имени марки. Одинаковая стилистика и почти безупречная гармония. В 1965 году он выпускает первую «Зеленую книгу красоты», которая представляет не только все косметические продукты фирмы, но и является ее корпоративным обращением к клиентам.

«У меня настоящая потребность общаться с людьми и не замыкаться в собственной касте, все равно где, в какой части света - с индейскими племенами в лесах Амазонки или в западноафриканской деревушке в Буркина-Фасо — там особенно чувствуешь ценность жизни и человеческих отношений.

Это воскресенье я провел в Рамбуйе — часами наблюдал за колышущимися ветвями деревьев, и всякий раз, когда смотрю на них, то думаю: сколько же поколений людей прошло перед ними?»¹⁰ Мне кажется, что Жак Роше мало похож на своего отца, сурового бретонца, Ива Роше. Он говорит легко и свободно и нет впечатления, что на него давят дела огромного Дома Роше, который он возглавил после трагической смерти брата Дидье, погибшего из-за случайности в тире. Он много путешествует, занимаясь развитием биологической лаборатории Дома Роше, и, пожалуй, не напоминает типично бретонских патронов, которые, согласно распространенным представлениям, составляют совершенно особую касту.

Он шутит, что он бретонец с многонациональным характером, и предпочитает не замыкаться во «внутреннем» образе. Придя в компанию отца в конце 80-х годов, Жак Роше возглавлял дирекцию корпоративной коммуникации. В 1991 году он создает Фонд по защите природы Ива Роше. Персонализируя собой Фонд и воплощая в своей деятельности концепцию марки «Роше», в основе которой охрана природы, Жак Роше пересекает разные концы света, участвуя в акциях по защите редких пород деревьев, организуя кампании по посадке растений с участием детей. «Все, что мы имеем в зрелом возрасте, — это из детства»¹¹, - полагает он.

74

В Западную Африку впервые он отправился несколько лет назад с католическим священником из Гасилли. Там, в Буркина-Фасо, есть теперь деревня, породненная с Гасилли.

Жан Роше —католик и любит бывать со своим сыном в мужском монастыре в Бретани: там жизнь подчинена совершенно особому ритму, независимо оттого, что происходит за стенами. Однажды он провел там три дня, но его собор, как говорит он сам, это все же природа.

Мне хочется заставить его сказать о прибыли, доходах и чем-нибудь таком, что могло бы возродить образ расчетливого патрона, непреклонного в добывании денег. «Прибыль — это для нас средство быть сильными, это база, позволяющая нам действовать, как мы считаем нужным, но это отнюдь не призвание»¹², — тон Жака Роше не меняется. В нем трудно заставить проявить образ патрона-бретонца, порой упрямого и несговорчивого. Стиль спокойной и позитивной коммуникации, избранный его отцом Ином Роше, пожалуй, сохранился. Но новый президент компании Жак — это уже совсем другой патрон, принадлежащий миру, который постепенно превращается в «глобальную деревню». Небольшое местечко Гасилли выросло до размеров мира и обрело способность перемещаться в пространстве.

Конструкция образа патронов зачастую складывается из противоречий: с одной стороны, согласно принципам Айви Ли, максимум открытости и минимум секретен — почти что «стеклянная» фигура... С другой, как говорят французы, там, где кончаются секреты, там все кончается, и поэтому президентская коммуникация строится на мифах, создает их и питается ими. И, помимо прочих причин, этому есть и одно универсальное объяснение: мифы имеют долгую жизнь. Порой для рождения мифа достаточно одной лишь детали - при условии, что она «укладывается» в концепцию образа патрона и что средства массовой информации принимают те же правила игры.

Один из самых богатых людей Франции (его состояние оценивается в 10-15 млрд. франков) Франсуа Пино не так часто появляется в прессе. Патрон крупнейших во Франции торговых систем: «Прантан», «Призюник», «Конфорама» и ФНАК, он предстает как «одинокий корсар». Там, где другие говорят, он молчит: на попечительских советах «Пино-Прантан — Редут» он предпочитает не выступать, но «когда, по его собственным словам, он видит проплывающую мимо полную шхуну, его аппетит просыпается»¹³. И тут «включается» его характер одинокого

75

корсара: он готов сделать все, чтобы кинуться в новое предприятие. «В 60 лет ничто, кажется, не может остановить его. Он способен один долго замышлять идеальную комбинацию для того, чтобы потом действовать»¹⁴, — так пишет о нем пресса. Всякий раз он игрок, а не менеджер и отнюдь не боится этого имиджа, несмотря на который у него репутация человека, способного обратиться к двум-трем банкам и получить 10 млрд. франков кредита в течение двух суток. Его ни с кем невозможно сравнить, разве что с Президентом Шираком, с каким его объединяет нетолько давняя дружба, но и «одинаковый аппетит к жизни, позволяющий забыть ее горечь», и «инстинкт той породы людей, которые продвигаются вперед, несмотря ни на что»¹⁵. Его образ складывается из-за недоговоренностей, которые он сам и не собирается прояснить, — в этом логика его стратегии «появления», его «антикоммуникационной» — но все же коммуникации, смысл которой не просто в том, чтобы создать ему неповторимый образ, но и сразу и далеко, очень далеко дистанцировать от других. В этом же и значение «параллелей» Ширак-Пино: это не просто те, кто обладает сильной волей, но те, кто способен переломить судьбу вопреки всему. И чем менее понятен его образ, чем гротескнее сравнения, чем реже он «появляется», тем сильнее миф, на котором строится его образ.

Какими бы многочисленными и разнообразными ни были «явления» патронов обществу, имидж президента фирмы формируется прежде всего на его «родной территории» — в компании. Внутренний образ патрона важен еще и потому, что он может иметь колоссальные резервы как консолидирующая фигура для всех сотрудников. И в этом смысле может быть существенно все — от манеры обращения до того, как и сколько раз патрон появляется перед своими сотрудниками.

«Я пришел к выводу, все более и более неопровержимому, что для того, чтобы заставить людей прогрессировать на работе, надо сформировать из них. общность»¹⁶, — отметил Франсис Буиг в брошюре, представляющей его группу в 1985 году. Есть много способов создать чувство «дома», общности, в том числе и через личность патрона.

У каждого патрона может быть свой секрет, как вписать свой образ в повседневную жизнь фирмы и как налаживать собственные отношения с персоналом, особенно при необходимости учитывать порой его большую численность. В таком случае нередко патроны вынуждены использовать и популистские приемы, что совсем не вызывает негативного восприятия.

76

Луи Рено был известен тем, что практиковал так называемый «прогулочный менеджмент»: посещая цехи завода, он брал, как правило, напильник кого-нибудь из рабочих и с удовольствием мог показывать, как правильнее делать деталь. Так он интуитивно еще в начале века уловил связь между явлениями, которых в научном понимании, строго говоря, еще не существовало в тот период: между менеджментом и внутренними паблик рилейшнз. Возможно, сегодня это может показаться наивным, но, как полагают эксперты, с высоты времени оценивая практику Рено, «прогулочный менеджмент» — в любом случае прекрасный способ для патрона «показать себя всем и дать возможность персоналу себя оценить, заставив признать собственную компетентность на любом уровне»¹⁷.

Еще один популярный патрон, уже принадлежащий к современности, основатель и президент легендарного Клюб Медитеране Тригано-старший, известен еще и тем, что любой из 25 тысяч сотрудников фирмы мог обратиться к нему, назвав его не президентом или господином Тригано, а просто Жильбером... Казалось бы, совсем ничтожная деталь, но вполне способная превратиться в гротескную краску в образе патрона.

«Нет необходимости в грандиозных идеях. Одна маленькая, но продвигаемая ежедневно в течение лет, может перевернуть мир»¹⁸. Эта мысль, принадлежавшая основателю Л'0реаль Эжену Шеллеру, — одна из любимых у Жака Дессанжа, патрона группы, носящей его имя. Она фигурирует в «Кодексе Жака Дессанжа», который вручается каждому из пяти тысяч сотрудников фирмы. Такой кодекс — тоже одна из форм коммуникации патрона с персоналом, представляющих неформально основы корпоративной этики через мудрые заповеди, отобранные самим патроном. Это своего рода персональное обращение президента фирмы к каждому сотруднику, позволяющее одновременно подчеркнуть его индивидуальность и чувство общности. «Я всегда хотел создавать новые косметические продукты, но для этого надо было сначала иметь имя»¹⁹, -признался как-то Дессанж. Известность, «имя» появляются у него примерно с 1956 года, когда он открывает первый салон-парикмахерскую на престижном авеню Франклин Рузвельт рядом с Елисейскими полями. Дессанж успешно дистанцируется от других благодаря стилю «непричесанной прически» и «трем козырям: новаторству, созданию системы подготовки и ...искренности»²⁰.

77

Одно из капитальных направлений, позволяющих выгодно развивать имидж патрона и укреплять его в молодой аудитории (даже и после ухода патрона с поста президента), — участие в образовательных программах, административных советах институтов. Знаменитый Пьер Карден создает институт международного менеджмента в Париже под названием «Максиме», под которым известна его сеть ресторанов. В институте готовят не только менеджеров широкого профиля, но и специалистов по гостиничному делу.

А бывший президент фирмы Л'0реаль Франсуа Даль после своего ухода с поста президента одной из самых крупных косметических фирм мира в 1984 году долгое время оставался «на виду» благодаря тому, что возглавлял Административный совет престижного Высшего института информационных и коммуникационных наук Сорбонны IV СЕЛСА. Даль читал лекции в аспирантуре и магистратуре по специфике современных компаний, а в библиотеках СЕЛСА студенты изучали написанные им книги: «Предприятие будущего» и «Когда предприятие обращается к общественному сознанию». Когда же грузная фигура Даля возникала в достаточно небольшом и уютном зале Совета, казалось, он заполнял собой больше часть помещения не только в силу своих габаритов: он удивительно умел привлекать внимание других и проявлял исключительное любопытство и интерес ко всем, кто его окружал. Появление Даля на защитах вызывало восторг студентов. Несмотря на свой опыт и возраст, он продолжал оставаться любознательным. Вы могли быть приятно удивлены тем, что вам есть что рассказать ему и может быть достойно его внимания. Физически олицетворявший образ громадного и неприступного патрона, которому, казалось, нет дела до остальных, этот человек в глубине души был лишен чванства и высокомерия. Атрибутам жизни крупного патрона он соответствовал, пожалуй, скорее внешне. В душе он был больше игрок, сохранивший страсть к забавным приключениям. Вызывая интерес к своей фигуре у других, он с искренностью демонстрировал и свой интерес к окружающим. Его пребывание в течение десяти лет в Сорбонне позволило продлить жизнь образа знаменитого патрона, который, пожалуй, весьма контрастировал с его другим имиджем — расчетливого, скорее малоподвижного и малоэмоционального классического президента компании, грузная фигура которого во главе стола заседаний способна «задавить» окружающих. Его любят вспоминать и цитировать все самое

78

курьезное и многозначительное из того, что было им сказано за десять лет пребывания в СЕЛСА.

Участие в образовательных программах, советах институтов способно добавить к имиджу патрона новые черты и продлить его присутствие в обществе даже после ухода с поста президента фирмы. Пожалуй, это один из самых надежных способов продолжить и собственную легенду.

Имея, как правило, политические предпочтения и входя в те или иные «системы влияния», определяя в разной мере развитие политического сценария, далеко не все патроны рискуют тем не менее решать свой образ в политически контрастных красках. Во Франции в соответствии с принципами и критериями концепции «открытой коммуникации» принято полагать, что предназначение президента компании состоит в обеспечении консенсуса, реконструкции социальных связей и определенного равновесия в обществе, и поэтому справедливо считается, что политическая ориентация и наличие позиции — одно, а вызывающие политические жесты — совсем другое. Тем не менее некоторые вполне сознательно стараются лично исполнять эксцентрические роли в политическом «театре». Рамки идеологической «территории» при этом нередко никакого значения не имеют. Больше всего парадоксов и загадок — но лишь с первого взгляда — преподнесла эпоха Миттерана, президента-социалиста, личную близость к которому стремились продемонстрировать отнюдь не самые «социальные» патроны страны. Как иронично замечал по поводу ее стиля и «вкусов» один из руководителей фирмы «Мерседес», «пока у власти будет Миттеран, всегда будут люди, которые любят езду в солидных машинах»²¹.

...В марте 1988 года Пьер Берже, известный предприниматель и партнер Ива Сен Лорана адресует пяти тысячам французских патронов письмо, в котором публично призывает их добиваться повторного возобновления мандата Франсуа Миттерана в качестве Президента Республики. «Он кажется мне единственным, кто способен без риска довести нас до порога двухтысячного года... — настаивает полный экспрессии Берже»²². Письмо президента компании — довольно известный жанр патрональной коммуникации: оно может быть адресовано как к собственному персоналу, так и к определенному кругу патронов или другой категории внешней целевой аудитории. Невольно на память приходит другой образец эпистолярного жанра — письмо, на этот раз уже

79

самого Миттерана к гражданам под названием «Письмо для всех французов». Чересчур длинное, оно вызвало тогда недоумение у части политиков и экспертов коммуникации, которые не могли четко идентифицировать его цели. Все выяснилось чуть позже: Миттеран, предвидя важность подготовки предстоящих дебатов с другим кандидатом на пост президента — Шираком, хотел подчеркнуть свое право обращаться к зрителям как «президент всех французов» к «своим гражданам», чего не мог сделать его оппонент, являвшийся тогда премьер-министром. «Созвучность» двух эпистолярных обращений — Миттерана и Берже весьма очевидна.

Жак Кальве, Президент-Генеральный директор «Пежо», спешит с ответом Берже: он обращается ко всему персоналу одной из крупнейших автомобильных компаний Франции с предложением бойкотировать все товары, произведенные фирмой Сен Лорана. «Дуэль» двух бизнесменов по чисто политическим мотивам вольно или невольно спровоцировала тогда усиление электоральной заангажированности разных производственных «сегментов» французского общества.

Что же касается Дома Ива Сен Лорана и Пьера Берже, то он в 80-е годы жил в ритме «красного и черного»: выразительные политические краски стали прочно использоваться в образах его патронов. В 1988 году Пьер Берже решает устроить дефиле моды на ежегодном празднике «Юманите» при посредничестве журналиста-коммуниста Мишеля Буэ. 300 моделей одежды было показано манекенщицами на гигантском подиуме черного цвета. «Дом Ива Сен Лорана жил по часам гласности»²³, — иронически замечали по этому поводу в Париже: Раиса Горбачева посещает салон Сен Лорана на авеню Марсо во французской столице, где ей были подарены платок, сумка и макси-флакон духов «Опиум». А сам Сен Лоран устраивает многонедельные выставки своих моделей в Москве и Санкт-Петербурге.

Трудно однозначно утверждать, что добавила в имидж Сен Лорана и Берже явная политическая тональность их портретов: была ли она ответом политической моде, методом своего рода промоции, формой паблик рилейшнз или, возможно, выражением искренней преданности личному другу, каким был Франсуа Миттеран для Берже, и привязанности, которую он был готов доказывать всякий раз?

Как бы то ни было, такая тональность отнюдь не исключается, но и не является бесспорной, может провоцировать недоуменные вопросы,

80

но и вызывать симпатию: слишком тонкой, полной нюансов, проблемой является имидж патрона и то, с использованием каких красок он создается.

Не исключено, чтобы патроны представали и в рекламе: по крайней мере эксперты считают, что это один из возможных элементов их коммуникации, но редко какому образу президента компании может соответствовать такой шаг. Скорее он может отвечать имиджу маргинального патрона, не входящего, несмотря на состояние, в традиционную элиту французского патроната (как, например, Бернар Тапи), либо президента компании, действующей в сфере, где экзальтированность и эпатаж могут быть приняты как правила игры, хотя и вовсе не обязательные.

Классическим примером может служить Ив Сен Лоран, первый в истории рекламы ПДЖ, позировавший обнаженным в рекламе мужской туалетной воды еще в 1971 году. Не меньше шума вызвало и его заявление, сопровождавшее рекламную кампанию: «Я готов на все, чтобы продать себя», вполне соответствующее духу провокации общественного мнения и скандала, в стиле которых и дальше строился образ «обнаженного ПДЖ».

Французские публицисты Андре Харрис и Алэн де Седу как-то заметили, что с патронами связаны самые процветающие мифы современности. Как бы то ни было, патрон так и остается во многом фигурой, обладающей тайной. Кто-то из них по-прежнему предпочитает мифы, а кто-то вполне обходится и без них, выбирая ясную и прямую стратегию коммуникации. Но совершенно ясно одно: как бы ни менялись процессы, влияющие на современные компании, как бы ни вмешивались в имидж фирм и логику поведения марки на рынке интернационализация производства и новые коммуникационные технологии, фигура патрона вряд ли будет подвержена унификации. Основой ее по-прежнему останется то, что нельзя уложить в сухие формулировки и вычислить с помощью совершенных компьютерных программ. То, из чего можно извлечь уроки, которые не поддаются повторению. То, что позволяет властвовать и покорять, — человеческий темперамент.

81