Александр Дмитриевич Ланской

1758-1784

Был сыном смоленского помещика Дмитрия Артемьевича, служившего поручиком в одном из кирасирских полков; разжалованный за самоуправство и выслужившийся снова во время Семилетней войны, Дмитрий Артемьевич занял впоследствии должность полоцкого коменданта. Александр получил домашнее образование и в 1772 г. начал службу в Измайловском полку солдатом, где "происходил унтер-офицерскими чинами". Из сержантов Измайловского полка пожалован 19 июня 1776 г. в Кавалергардский корпус кавалергардом с производством в армейские поручики. Состояние молодого кавалергарда в то время было крайне скудным. Всё имущество его, по словам некоего Серра, обучавшего его французскому языку, составляли пять рубах.

Судьба, обделившая Ланского богатством, щедро наградила его прекрасной наружностью. По отзывам современников, Ланской имел чрезвычайно правильные и красивые черты лица и был большого роста, здорового и мужественного телосложения. Императрица Екатерина II во время пребывания своего в лето 1779 г. в Петергофе обратила внимание на красавца кавалергарда, часто появлявшегося в карауле. 4 октября того же года Александр Ланской подал прошение о переводе в армию и через два дня был назначен адъютантом князя Потёмкина. С переходом Ланского на должность адъютанта Потёмкина совпала отставка близкого к императрице лица – флигель-адъютанта Корсакова. Гаррис в письме от 11 октября 1779 г. писал лорду Уаймоуту: "Вчера утром Корсаков получил свою отставку лично от самой императрицы... Имя его преемника – Ланской, родом из Смоленской губернии. Он служил в кавалергардах и со времени пребывания в Петергофе постоянно привлекал внимание Ее Имп. Величества. Ланской молод, красив и, как говорят, чрезвычайно уживчив". С этого времени действительно начинается быстрое возвышение Ланского, не прекращавшееся до его ранней кончины.

Представленный императрице Потёмкиным, Александр Ланской в ноябре 1779 г. был пожалован во флигель-адъютанты, получил 100 тыс. руб. на гардероб и переехал во дворец. Та уживчивость, о которой говорит Гаррис в своём письме, много помогла Ланскому в его новом положении, а полное воздержание от вмешательства в государственные и политические дела поставило его вне всяких интриг. Отзывы современников о Ланском по большей части говорят в его пользу. По свидетельству Гельбига, "он мог иметь часто случай сделаться важным лицом. В то время в Россию приезжали Иосиф II, потом Фридрих Вильгельм, наследник Фридриха II, и, наконец, Густав II. Каждый из них охотно привлёк бы его на свою сторону, но его поведение всегда было настолько сдержанно, что до него нельзя было и добраться". Безбородко, сравнивая Ланского с графом Мамоновым, называет его "сущим ангелом, потому что он не слишком старался вредить другим". При таких свойствах характера и при всё усиливавшемся расположении к нему императрицы Ланской сделался одним из самых приближённых к Екатерине II лиц.

Императрица искренно привязалась к своему юному флигель-адъютанту. Вся переписка её с Гриммом полна самых лестных, едва ли не преувеличенных, отзывов о Ланском. "Чтобы понять, что такое этот молодой человек, – писала императрица 25 июня 1782 г. Гримму, – надо вам знать сказанное про него графом Орловым одному своему другу. "О, – сказал он, – вы увидите, какого она сделает из него человека. Он всё "пожирает". В одну зиму он "пожирал" поэтов и поэмы, в другую несколько историков, романы нам надоедают, и мы увлекаемся Алъгаротти и его товарищами. Не получив образования, мы приобретаем бесчисленные познания, и мы любим только общество самое образованное. Ко всему этому мы строим и садим, мы благотворительны, веселы, честны и кротки".

Действительно, Александр Ланской, не получивший образования, но смышлёный и неглупый от природы, уже при дворе стал пополнять свои знания изучением литературы и истории, причём императрица сама руководила его занятиями. В это же время у Ланского появилась страсть к коллекционированию различных произведений искусства. Он в большом количестве скупал картины, камеи и драгоценные каменья. Императрица не жалела средств для его удовольствия. Гримм состоял комиссионером при покупке вещей за границей, и между ним и Ланским установилась своеобразная переписка: не владея французским языком, Ланской подписывал свою фамилию под письмами, написанными от начала до конца императрицею.

Не жалея ни наград, ни денег для своего любимца, императрица во время путешествия её в Белоруссию пожаловала Ланского 9 мая 1780 г. в камергеры, что дало ему право на чин генерал-майора; вслед за сим он был назначен шефом Смоленского драгунского полка; в 1783 г. пожалован орденами св. Александра Невского и св. Анны. Наконец 2 февраля 1784 г. Александр Ланской получил высшее придворное отличие того времени – звание генерал-адъютанта с производством в генерал-поручики, а 6 марта пожалован поручиком Кавалергардского корпуса. Состояние Ланского быстро возросло, и современники оценивали его в 6-7 млн. Оно заключалось в вотчинах, трёх домах в Петербурге и Царском Селе, капиталах и коллекции.

Таково было положение и состояние генерал-адъютанта Александра Дмитриевича Ланского через четыре года после того, как он бедным кавалергардом и армии поручиком впервые появился при дворе.

...19 июня 1784 г. Ланской почувствовал боль в горле и сообщил о том императрице, сказав, что он подвергнется тяжкой болезни, от которой не встанет. Предчувствие его оправдалось: к вечеру жар усилился и заставил его лечь в постель, а через пять дней, 25 июня в половине пятого пополудни, его не стало...

Современники приписывали исход болезни Ланского тому обстоятельству, что организм его был расшатан сильными дозами кантарида, будто бы ему прописанными доктором Соболевским.

Похороны состоялись на третий день после его кончины. "В четверг, 27 июня, – значится в камер-фурьерском журнале, – поутру, около 9 часов, тело покойного его пр-ва А. Д. Ланского из дому его вынесено с должною честью в соборную Софийскую церковь, где оное после литургии отпето высокопреосвященным митрополитом Новгородским и С.-Петербургским с другими тремя архиереями и с прочим знатным духовенством; потом для погребения всем оным духовенством, також знатнейшими обоего пола особами из соборной церкви препровождено до кладбища и в имеющейся тут часовне предано земле".

По повелению императрицы над могилою Александра Ланского воздвигнута была церковь во имя Казанской Божьей Матери.

Смерть Ланского повергла императрицу в глубокую печаль. 2 июля она писала Гримму: "Я встала с постели, но слабая и так горько опечаленная, что в настоящее время я не могу видеть человеческого лица без того, чтобы рыдания не заглушали моей речи; я не могу ни спать, ни есть, чтение мне надоедает, а писание изнуряет мои силы. Я не знаю того, что со мною будет, но что я знаю, так это то, что никогда в жизни я не была такой несчастной, как с тех пор, когда мой лучший и милый друг меня покинул таким образом".

Из указа Сенату, данного в Царском Селе 7 июля 1784 г., видно, что Александр Ланской перед своей кончиной передал обратно в казну всё своё недвижимое имущество. Остальное было предоставлено "соизволению лица, писавшего указ", т. е. соизволению Екатерины II. Императрица приказала разделить состояние Ланского между его матерью, братом и пятью сёстрами. Коллекция была приобретена Екатериною за 350 тыс. руб.

Образ Ланского не скоро изгладился из памяти императрицы. По прошествии двух лет придворные иногда замечали, что Екатерина обливалась слезами у памятника, воздвигнутого покойному генерал-адъютанту.

Ланской, вознесённый волею императрицы на высшую степень почестей, при жизни своей представлял из себя пример такой верной преданности Екатерине, которой она, по её собственному утверждению и по свидетельству современников, в жизнь свою не встречала. В этой безграничной преданности императрице и в том, что, сделавшись сильным человеком, Ланской не пользовался своим влиянием, чтобы вредить другим, состоит его заслуга.