Задания

54. Как проявляется позиция автора-историка и позиция автора-худож­ника в романе «Война и мир» при характеристике Кутузова (см. т. 6, гл. XV, XVI, XIX)?

55. Ознакомившись со следующим высказыванием В. В. Виноградова:

<Для Чехова проблема «образа автора» или, как он выражался, «субъек­тивности» стиля имела основное организацио^ие значение в структуре про­изведения. В сочинениях Чехова обычно осуществляется тонкое разграни­чение экспрессивных форм и наслоений речи автора, повествователя и пер­сонажа, при господстве плана персонажа» (44, с 1Й4), ответьте на вопрос:

каково соотношение образов «скрытого» рассказчика и автора в рассказе А. П. Чехова «Ионыч» (9-й кл)? Выделите отличительные чергы «скрытого» рассказчика Найдите ряды противоположных оценог в речевой структуре текста, с помощью которых создается отношение к теме и определяется по­зиция автора.

56. Определите предикативно-характеризующую сферу «я» в стихотво­рении В, Маяковского «Нате!» (10-й кл). Как через языковые средства текста выражается отношение автора к гече? Как можно доказать следую­щую мысль В В. Виноградова: «Всякое «я» художественного произведе­ния—образ . «я» определяется лишь предикатами, а не своим номинатив­ным содержанием» (44, с. 128) ?

Раздел IV. Анализ языка художественных произведений

§ 14. Частичный лингво-смысловой анализ текста

Частичный, фрагментарный лингвистический анализ, лингви­стическое комментирование вскрывает какую-то отдельную осо­бенность текста в связи с его идейно-художественным своеобра­зием. Например, можно обратить внимание на использование аллитераций и ассонансов в стихотворении А. С. Пушкина «Зим­нее утро» (5-й кл.) Так, в 3-й строфе из общего количества звуков 30% составляют сонорные [р], [л], [м], [н], [j]. Алли­терация содействует созданию мажорного тона, позволяет пере­дать бодрое, веселое настроение человека, очарованного велико­лепием утра. В этой же строфе можно наблюдать намеренное использование фонетических слов с открытыми слогами:

Под го-лу-бы-ми не бе-са-ми Be ли-ко-ле-nuni «ли ко-вра-ми, Бле-стя на- солн-це, снег ле-жит;

Гро зра чный лес о дин чер-не-ет, И ель сквозь и-ней зе-ле-не-ет, И ре-чка по-до льдом бле-стиг

Из 52 слогов 39 — открытые, что составляет 80 % от общего числа слогов А С. Пушкин мастерски использует закон восхо­дящей звучности, действующий в фонетической системе русско­го языка и определяющий построение слога (его тяготение к открытости) Это создает напевность стиха, его неповторимую мелодичность.

Если обратить внимание на морфологическую организацию стихотворения, можно заметить, что глаголы передают в основ­ном объективную реальную модальность в настоящем, прошед­шем или будущем времени (дремлешь, помнишь, злилась, но­силась. желтела, сидела): I строфа—настоящее время; II стро­фа—настоящее время, прошедшее время; III строфа—настоя­щее время; IV строфа — настоящее время; V строфа — будущее время.

Временные формы изъявительного наклонения помогают ав­тору воссоздать реальную ситуацию, стоящую за текстом. Пе­чаль в прошлом должна быть рассеяна радостью настоящего и будущего. Отсюда и побуждение к действию (семантика пове­лительного наклонения): проснись, явись, погляди.

Анализируя синтаксическую организацию текста, можно об­ратить внимание на использование однородности членов пред­ложений и самих предложений. Однородность в данном случае является стилистической фигурой, придающей тексту особую

гармоничность и выразительность: поля пустые, леса, недавно столь густые, и берег, милый для меня. Сравните: снег лежит, лес чернеет, ель зеленеет, речка блестит.

Однотипная организация четко построенных двусоставных предложений создает ясность, четкость, простоту пушкинского стиха.

Отмеченные грамматические особенности выполняют тексто-образующую функцию.

Частичным, фрагментарным может быть и смысловой ана­лиз. Он предполагает выяснение значений отдельных тропов или выражений текста, трудных для восприятия или представляю­щих особую важность в смысловой структуре целого текста. Та­кую работу необходимо проводить со школьниками.

Например: Медлят поминутно спицы. Няню отвлекают ка­кие-то мысли, она засыпает, ее руки невольно застывают, она уже не вяжет, а дремлет, клюет носом. Но сон ее неглубок {по­минутно) ; она то засыпает, то вновь просыпается и начинает вязать.

Глядишь в забытые ворота. В Михайловское почти никто не приезжал. Здесь звучит горькая мысль поэта о том, что его за­были.

Частичному лингвистическому анализу можно подвергнуть и прозаический текст. Объектом анализа в этом случае может служить сложное синтаксическое целое, а также отдельные язы­ковые элементы текста (функция модальности; функция лекси-ко-тематических групп; однородность как средство выразитель­ности и т. д.).

Приведем пример системно-синтаксического анализа смысла сложного синтаксического целого или прозаической строфы (термин Г. Я. Солганика—см. 35, с. 94—103).

Объект анализа—прозаическая строфа из повести А. С.Пу­шкина «Станционный смотритель», организованная по типу по­вествования. «Повествование как тип речи сообщает о действи­ях, которые происходят в разное время, но между собою связа­ны, зависимы друг от друга» (47, с. 54).

На другой день гусару стало хуже Человек его поехал верхом в город за лекарем. Дуня обвязала ему голову платком, намоченным уксусом, и села с своим шитьем у его кровати Больной при смотрителе охал и не говорил почти ни слова, однако ж выпил две чашки кофе и охая заказал себе обед. Дуня от него не отходила. Он поминутно просил пить, и Дуня подносила ему кружку ею заготовленного лимонада. Больной обмакивал губы и всякий раз, возвращая кружку, в знак благодарности слабою своею рукою пожимал Дунюшкину руку. К обеду приехал лекарь. Он пощупал пульс больного, поговорил с ним по-немецки, и по-русски объявил, что ему нужно одно спокойствие и что дни через два ему можно будет отправиться в дорогу. Гусар вручил ему двадцать пять рублей за визит, пригласил его отобедать; лекарь согласился; оба ели с большим аппетитом, выпили бу­тылку вина и расстались очень довольны друг другом.

Ситуация (т. е. экстралингвистический отрезок реальной дей­ствительности), стоящая за текстом, вполне реальна⁴. Реаль­ность ситуации, поддерживаемая в тексте объективной реальной модальностью, позволяет сформулировать гипотезу основной темы повествования — «мнимая болезнь гусара». Эта тема ле­жит на поверхности смысла текста.

Задача анализа—обнаружигь более глубокие смысловые пласты, выявить способы организации смысла в тексте.

Единицей лингвистического анализа будем считать предло­жение.

Смысл, который является ядром простого предложения, на­зовем микротемой.

I. На другоиГдень гусару стало хуже.

Вводится микротема болезни гусара, объективность которой поддерживается безличностью и небольшим размером предложения. Через косвенный объект вводится главный персо­наж—гусар (имя его намеренно не называется в связи с широ­кими ассоциациями, которые вызываются данным словом: мо­лодость, удаль, благородство, умение ухаживать за дамами и др.).

II. Человек, его поехал верхом в город за лекарем. Снова простое предложение, логически связанное с преды­дущим причинно-следственными отношениями: продолжается развитие микротемы болезни. Через подлежащее и косвенное дополнение вводятся персонажи—человек (заметим: его), ле­карь. Через второстепенное члены {верхом, на лошади) переда­ются детали (очевидно, гусар был серьезно болен).

III. Дуня обвязала ему голову платком, намоченным уксу­сом, и села с своим шитьем у его кровати.

Данное простое предложение также логически связано с первым причинно-следственными отношениями: продолжается развитие микротемы болезни, последняя поддерживается распространенным определением (очевидно, у гусара жар). Од­нако сказуемые, синтаксически однородные, оказываются логи­чески противопоставленными (ср.: села с шитьем—кропотли­вое занятие, свидетельствующее о душевном спокойствии Дуни). В подтексте подготавливается смысловая оппозиция. Через под­лежащее вводится второй центральный персонаж повествова­ния — Дуня.

IV. Больной при смотрителе охал и не говорил почти ни слова, однако ж выпил две чашки кофе и охая заказал себе обед.

Симметричное попарное расположение сказуемых {охал и не говорил—выпил и заказал), разделенных противительным союзом, формирует оппозицию болезнь—мнимая б о-

* Ситуация, стоящая за текстом, может быть условной, как, например, в повести Н. В. Гоголя «Вий».

л е з н ь. Разговорная окраска глагола охать, а также две де» тали, переданные через прямые дополнения (две чашки кофе;

обед) задают динамику оппозиции, усиливают микротему мни­мой болезни, создают иронию, на фоне которой иносказа­тельно воспринимается и подлежащее больной. Особую семан­тическую значимость приобретает косвенное дополнение при смотрителе, с помощью которого не только вводится персонаж, но и формируется подтекстная микротема обмана.

V. Дуня от него не отходила.

Снова всплывает микротема болезни, но осознается она на фоне микротемы обмана, поэтому смысл глагола-сказуе­мого не отходила раздваивается: 1) ухаживала за тяжело боль­ным гусаром; 2) проявляла к нему интерес, симпатию. Акцен­тируются отношения между гусаром и Дуней.

VI. Он поминутно просил пить. и Дуня подносила ему круж­ку ею заготовленного лимонада.

Впервые появляется сложносочиненное предложение, части которого связаны причинно-следственными отношениями и одно­временно отношениями последовательности действий: наблюда­ется смысловое наложение. Первая часть предложения в под­тексте приобретает смысловую двуплановоспь, которая поддер­живается деталью, передаваемой через второстепенный член с гиперболическим наполнением (поминутно): 1) поминутно про­сил пить из-за сильного жара; 2) поминутно просил пить из-за желания видеть рядом Дуню. В центре—отношения между гу­саром и Дуней (романтическая влюбленность). Второй пласт смысла поддерживается через деталь, передаваемую с помощью второстепенных членов внутри второй части предложения (ею заготовленного лимонада). В подтексте возникает микро­тема заговора (гусара и Дуни), которая перекликается с микротемой обмана (обман со стороны гусара и Дуни). Вы­страивается следующее расположение микротем: заговор с целью обмана и как следствие — мнимая болезнь гу­сара.

VII. Больной обмакивал губы и всякий раз. возвращая кру­жку, в знак благодарности слабою своею рукою пожимал Ду-чюшкину руку.

Повтор (субстантивированное прилагательное больной в функции подлежащего—второй раз), инверсия (слабою своею рукою), употребление стилистически окрашенных пол­ных форм, которые в контексте приобретают сниженный оттенок, создают иронию. Микротема мнимой болезни вытесняется (не уничтожается) микротемой любви. Авторское отношение к героине передается через суффикс (Дунюшка): Дуня моло­да, мила, влюблена, романтично настроена—она заслуживает снисхождения. .VIII. К, обеду приехал лекарь.

Лаконичное простое предложение на первый взгляд задает

развенчание микротемы обмана. Однако две детали, передан­ные через второстепенные члены (его человек—см. 2-е пред­ложение; к обеду) предопределяет усиление микротемы заго­вора.

IX. Он пощупал пульс больного, поговорил с ним по-немец­ки и по-русски объявил, что ему нужно одно спокойствие и что дни через два ему можно будет отправиться в дорогу.

Центральной стилистической фигурой является однородность (пощупал—для вида, поговорил, объявил), выступающая как средство создания иронии, на фоне которой вновь активизиру­ются микротемы заговора и обман а. Последние усилива­ются за счет смысловой оппозиции: поговорил с ним по-немец­ки (смотри гель и Дуня не знают немецкого языка)—по-рус­ски объявил...

На данном участке текста микротема заговора гусара и Дуни ставится под сомнение (для усиления интереса читателя к дальнейшему ходу поаеовования).

Первая изъяснительная часть (это единственное сложнопод­чиненное предлоАение в текое) окончательно уничтожает мик­ротему болезни (что ему нужно одно спокойствие—но не серьезное лечение), а вторая часть подготавливает подтекстную микротему побега (и что дни через два—время для сборов, обдумывания — ему можно будет отправиться в дорогу).

X. Гусар вручил ему двадцать пять рублей за визит, пригла­сил его 07обедать; лешрь согласился; оба ели с большим аппе­титом, выпили бутылку вина и расстались очень довольны друг другом.

Три части бессоюзного сложного предложения усиливают микротемы заговора и обман а. Выразительность предло­жения усиливается за счет параллелизма и однородности ска­зуемых:

гусар вручил, пригласил отобедать,

лекарь согласился,

оба ели, выпили и расстались.

Анализ позволяег выделить структурно-смысловые компонен­ты текста—его микротемы—(т.) и логические отношения между ними.

Основным способом организации смысла текста является смысловая оппозиция, динамика которой была выявлена выше. Микротема любви связана со всеми другими микротемами причинно-следственными отношениями.

Микротемы любви, заговора, обмана, побега существуют в подтексте (глубинный смысл).

Анализ позволяет осуществить взгляд на текст как на специ­фическую индивидуально-языковую динамическую систему, смысл которой развивается по особым внутренним законам.

Анализ позволяет определить композицию персонажей (гу­сар — Г, Дуня — Д, лекарь — Л, смотритель — С):

Последнее обобщение приводит нас к мысли о том, что в подтексте формируется микротема одиночества смотрителя.

Динамическая смысловая оппозиция позволяет автору нена­вязчиво, скрыто выразить свое отношение к персонажам. Содер­жание образов персонажей обогащается не только благодаря отмеченным деталям, но и в результате динамики главной смыс­ловой оппозиции текста.

Анализ позволяет сделать вывод о значимости всей прозаи­ческой строфы (сложного синтаксического целого) в композиции целого. Именно в ней задаются развитие сюжета повести и ее финал.

Навыки частичного лингвистического анализа текста необхо­димы каждому учителю: они используются при подготовке к урокам родной литературы.

Между тем, анализируя отдельный элемент текста, нельзя забывать о тексте как о целостном произведении искусства.