http://filosof.net/disput/pavlov/galkin/sp.htm

Павлов Александр Валентинович, Галкин Валерий Терентьевич.

"Современная первобытность"

Тюмень, 1999

 

Рецензенты: Гильманов С.А. - д.педагог.н., профессор

Еманов А.Г. - д. истор. н., профессор

 

В данной работе в проблемной форме рассматриваются некоторые вопросы современной антропологии и философии культуры. В их числе выделяются: европейский разум, межцивилизационный период, взаимопонимание. Исследуется методология ментального портрета для анализа первобытной культуры. Раскрываются некоторые черты нынешней и древней первобытности.

Работа адресуется студентам высшей психолого-педагогической школы ТГУ, ВУЗов гуманитарного и социального профиля, а так же всем, интересующимся проблемами современной российской философии.

 

Оглавление:

 

Предуведомление

Часть 1. Шлифование зеркал

1.1. Недопонятый разум

1.2. Взаимопонимание

1.3. История современности

Часть 2. А была ли "первобытность", или это изнанка зеркала?

Послесловие

Предуведомление

Понять бы себя, как тревожат слова!

Как бьет по лицу обнаженье

души. Как опасны любые права

на горькое истины жженье.

 

В этой работе авторы попытались реконструировать первобытное сознание. По их мнению, оно скрыто, в современном как его неотъемлемая часть. Мы абстрагируемся от так называемого "варварского" характера первобытности. Мы считаем, что все ужасающее или потешающее сегодня, в первобытном мировоззрении обусловлено временем и обстоятельствами, вплетено в контекст своей эпохи и гармонично в ней. Все это не "детство человечества", не недоразвитость, а необходимость. Однако, мы от этого отвлекаемся полностью, нас интересуют те стороны древнего мышления, какие роднят его с нынешним и полагаем, что такой подход, по крайней мере, поможет лучше понять современность и кое в чем облегчить решение загадки первобытности.

Авторы понимают, что такая постановка вопроса, по меньшей мере, странна и нуждается в объяснении. Потребностью оправдать ход размышлений обусловлена структура данного исследования. Первая его часть посвящена методологическим вопросам, а во второй делается попытка очертить хотя бы контуры первобытности в ее древнем и современном вариантах. Реконструкция - большая и долгая дорога, читателю предлагается пока только первый шаг.

Конечно, реконструкция не является строгим методом, это скорее задача. Поскольку нашим предметом является мышление современного человека, понимаемое больше философски, чем психологически, а цель состоит в воссоздании его первобытной стороны, которую из-за ее специфичности порою называют "мифопоэтической", то нам поневоле пришлось прибегнуть к образам, метафорам, аналогиям. Поэтому и данную работу следует считать постановочной. Мы наблюдаем проблемную ситуацию и пытаемся ее сформулировать, или, хотя бы, выразить.

Область наших исследований относится к философии культуры и антропологии, поэтому все здесь сказанное характеризует в первую очередь всеобщую природу человека. Даже тогда, когда мы говорим об индивидуальности и о человеческом "Я", они имеют для нас всеобщее значение как природа человека и основание культуры.

Авторская позиция. Но авторы не могут и не имеют права отвлечься и от своего собственного личностного "я", подменив его философским. Причина в том, что поставленная задача заставляет их раскрывать не формальную, а содержательную сторону мышления. Мы разыскиваем в ней устойчивые образования, как бы архетипы, характеризующие человечность, именно так можно еще назвать "природу человека".

Мы знаем, что такое человек по своему внутреннему опыту и полагаем, что с тех самых пор, как только человек появился на земле, у него возникло качество человечности, и оно остается и будет неизменным до тех пор, пока существуют люди. Это качество объединяет всех людей друг с другом независимо от возраста, культуры, исторического периода или национальной принадлежности. В этом смысле, в нас самих продолжает существовать то же, что было и в первобытных людях, между нами и первобытностью протянута связующая нить.

Представление об этой нити и о самой первобытности можно получить, обращаясь к собственному внутреннему опыту. Надо понять первобытного человека по человечески. Для этого приходится прибегать к методологическим шагам феноменологии Э.Гуссерля. Нужно забыть, что такое конец XX века и увидеть мир как древний лес. Нужно найти предпосылки и, опираясь на них, представить, что мог разглядеть вокруг себя житель пещеры. А затем следует разместиться в этом мире и посмотреть, что произойдет с нашей душой, какой опыт мы при этом получим. Тогда мы поймем нашего великого предка, его магию, его мифологию, его образ жизни.

Но для этого необходима "личностная подстановка" нас самих в написанный нами текст. Мы оказываемся как бы его героями и философскими фигурами и тоже нуждаемся в том, чтобы нас поняли по человечески. Что-то мы можем сказать вполне рационально, на что-то другое только намекнуть. Третье мы и сами не знаем, но оно в нас присутствует и мы стремимся его выразить. Оно присутствует из-за неисчерпаемости предмета познания для рациональной мысли.

Мы провоцируем читателя на то, чтобы он нашел этот же опыт в своей душе и понял нас так же, как мы понимаем первобытность. Желающие могут посчитать это мистикой, но это и есть передача знания вместе с пониманием.

Есть знание, всем известно, что можно стать ученым, ничего не понимая в собственном знании. Знание мы приобретаем из практики общения с внешним миром, мы им овладеваем, проникая в объективную реальность. Но есть понимание, оно приходит изнутри, когда долго и сосредоточенно смотришь на схемы и таблицы, в которых обобщены твои эмпирические исследования. Смотришь и ждешь, когда из глубин души придет озарение и тебе все станет понятно. Пока оно не пришло, ты не понимаешь ничего даже в собственных схемах, но прекрасно же знаешь их! Один исследователь лихорадочно преподносит идею за идеей, а другой ждет всю жизнь, так и не поняв ничего. Третий же мудро и осторожно вынашивает годами две-три мысли, они-то и есть высокое оправдание его жизни.

Мы заранее извиняемся перед читателем за несколько провокационный характер наших рассуждений. Прекрасно понимаем, как они могут раздражать!

В эпоху, когда межчеловеческое и межкультурное взаимопонимание весьма затруднено, попытка обратиться к тем основаниям души, где все люди родственны друг другу от Бога или от природы уже этим оправдана. Если мы с таким трудом понимаем друг друга как цивилизованные люди, то быть может, это будет легче первобытным?

Методологический принцип. Если мы стоим на позициях всеобщего философского "Я", содержащегося в "я" личном, то нашим принципом является современность. Она служит сверхзадачей. В таком случае, познание и понимание первобытности как начальной эпохи предназначено для того, чтобы найти в человеческом самовосприятии историческую линию, объясняющую необходимость нашего существования, необходимость того, чтобы появилась современность со всеми ее радостями и проблемами, с достоинством и с уродством. Это значит, что первобытность понимается как "суперархетип" современного мышления. А в таком суперархетипе нас прежде всего интересует комплиментарность двух типов разума: современного и первобытного, их диалог, их совпадение и точки, в которых намечается различие. Архетип древнего человека, обнаруженный в современном мышлении, фактически есть его имя, но не внешнее имя, с помощью которого он мог общаться с членами своего рода, а тайное, скрытое имя, известное только ему и выражающее его сущностную сопричастность бытию, его положение в мире. Это имя для нас результат реконструкции. Направляясь к нему, можно реконструировать общую картину мира и человека, можно объяснять и многообразие фактов и знаний, накопленных сегодня антропологией и этнографией.

Философия работает следующим образом: она вычленяет из ментальности своего общества некие смутные и не проясненные представления, которые уже есть у людей. Найденное она превращает в осознанные идеи и концепции, пригодные для руководства в жизни, при необходимости и для преобразования жизни, если обнаруженное не устраивает.

Философ находит темные представления в собственном мышлении, с которым он ближе всего знаком. Такие представления есть у него, как и у других людей его времени. Обнаружив их, он получает возможность говорить от имени своих современников. В эпохи, подобные сегодняшней, российской, философствуют все, пытаются понять смысл происходящего, отыскать свое место в собственной стране. Мы философствуем, живем совместно, друг друга хвалим, ругаем, толкаемся локтями, как в переполненном троллейбусе, пробиваемся к своему месту. Ведется экзистенциальный диалог, в котором незаметно складываются и культура, и цивилизация, они такими будут, каковы мы сейчас. Правы древние, Сова Минервы вылетает в сумерки, а вечерние сумерки плавно переходят в утренние.

Иногда может показаться, что авторы топчутся на месте, постоянно возвращаясь к одним и тем же основаниям, особенно в первой части. Объяснимся. Попытка раскрыть первобытность изнутри нее самой обращает нас к стартовым условиям мышления. Первобытность не знает времени и пребывает в мгновении. Каждый раз, оказываясь перед новой стороной древнего ли разума, современного ли, мы вынуждены возвращаться к нашей природе и к той вспышке, которая некогда сделала нас людьми.

Первобытность скрыта везде: в науке, в искусстве, в политике, в производстве, просто в жизни. Она в основе разума. Как и сто тысяч лет назад, человек сегодня сидит у входа в пещеру и грезит о лучшем будущем. В его грезах встают огромные города и могучие машины, конечно же, они облегчат ему жизнь! Его мышление облекается в форму, мы называем эту форму разумом. Но стоит лишь мечте лопнуть, подобно мыльному пузырю, а так всегда и происходит с мечтами, как он приходит в себя и видит все ту же пещеру и тот же лес. Только он не может не мечтать, ведь, он же - человек, он надеется! Сложно увидеть современную культуру как первобытный лес. Уж очень многие разместились между нами, каждый привнес свое, замутнив чистое зеркало человеческой природы, каждый остро нуждается в понимании.