Гераклит об огне как игре стихий

Весь миропорядок, основывающийся на огне как первооснове мира, был лишь прообразом, первоосновой тех противоречивых стихий, раздиравших общественную жизнь полиса. Игра этих стихийных сил – это одновременно и игра политических сил. «Жизнь есть игра, – говорил Гераклит, – и мир есть также игра». На этом основании он сравнивал события, происходящие в природе и обществе, с комбинацией фишек, карт, костей. Космос – «продукт игры бога Демиурга, судьба – «дитя, играющее в кости, то выигрывающее, то проигрывающее». Когда к нему пришли сограждане и стали звать его на государственное собрание, Гераклит, игравший в это время с детьми в кости, ответил им: «Что удивляетесь, негодяи? Не лучше ли заниматься этим, чем с вами участвовать в государственных делах!».

Характерен гераклитовский образ «огня», который «вертит» всем Космосом. В возгорающем пламени огня Космос исчезает не полностью. Поднимаясь вверх, огонь сжигает «сырье» мира, «материю». Опускаясь вниз, огонь потухает, переходя в другие состояния: вначале в воду, затем – в землю («золу»), потом – в воздух. Огонь можно сравнить с пламенем золотоплавильной печи. Потухая, он «застывает» в золотых крупинках. А золото, учил Гераклит, обменивается на все, в том числе и на «сырье» для новых возгораний, т.е. на сгораемое и сам огонь. Солнце, луна, звезды – остатки этого «огня». И даже солнечные затмения являлись, по Гераклиту, следствием того, что золотоплавильные чаши поворачивались к земле закопченным черным дном.

Диалектика Гераклита

Гераклит первым в истории создает «огнеобразно-противоречивую» картину движения мира, в первую очередь, общества. Он – первый диалектик. Гераклит учил, что все течет и все изменяется. Ему приписывают высказывание: «Нельзя дважды войти в одну и ту же реку». Оно подверглось интерпретации в двух аспектах. Первое толкование принадлежит софисту Кратилу, истолковавшему данное высказывание Гераклита так: «В одну и ту же реку нельзя войти один раз». Пока ты входишь, река – уже другая. Значит, полагал Кратил, ничего нельзя знать достоверно, ибо пока мы «назвали» предмет, он стал другим. Мы его «назвали по-другому», а он, изменившись, стал уже «третьим» и т.д. Кратил – родоначальник «скептицизма» (от «скепсис» – сомнение). Философы-скептики полагали невозможным истинное знание. В конце жизни бедный Кратил, отчаявшись выразить в устойчивых словах изменчивые вещи, уже ничего не говорил, а только указывал пальцем на окружающие предметы и ругал Гераклита за его коварную диалектику.

Второе истолкование учения Гераклита продемонстрировал софист Парменид. Он полагал, что бытие вещей доказывается нашими чувствами. А чувства фиксируют лишь бытие («то, что есть – устойчивое») и фиксируют то, чего нет, небытие («изменчивое»). «Возникновение же относится к ложному мнению о бытии». Образно позицию Гераклита можно проиллюстрировать словами А. Блока:

Ночь, улица, фонарь, аптека. /Бессмысленный и тусклый свет.

Живи еще хоть четверть века. / Все будет так, исхода нет.

Умрешь – начнешь опять сначала, / И повторится все как встарь,

Ночь, ледяная рябь канала,/ Аптека, улица, фонарь.

Парадоксы античной диалектики

На уровне созерцательности диалектическая противоположность устойчивости и изменчивости неразрешима. Это убедительно показал философ Зенон Элейский. Он сформулировал ряд парадоксов, утверждающих несовместимость устойчивости и изменчивости. Наиболее известный из них – «летящая стрела». Зенон считал, что «летящая стрела» покоится, ибо она в любой момент движения занимает равное себе место. Попробуйте опровергнуть!

Ранняя античная философия пыталась объяснить характер первоначал мира, т.е. то, в рамках какого единства существует множество различных вещей. Вещи представали перед чувственным взором древнего грека как постоянно текучие и изменчивые. И чтобы знать и управлять ими, нужно было суметь найти устойчивые, «неподвижные» аналоги вещей. Таковыми древним грекам (как и первоначально нам) представляются понятия как первоначальные матрицы («пасочки»). Первоматерия, из которой рождаются различные вещи в Космосе, представлялась либо одной из стихий-первоначал, окружавших древнего грека, либо немногих из них: земли, воды, воздуха, огня. Но на начальном уровне сознания – уровне чувственного восприятия – невозможно правильно объяснить диалектику изменчивости и устойчивости. В восприятии устойчивость сводится к изменчивости (как у Кратила) или изменчивость – к устойчивости (как у Парменида). Значит, полагал философ Зенон, движение – это парадокс, его невозможно представить в понятиях.