Эдуард Вестермарк

Эдуард Вестермарк финн родом почти всю свою жизнь работавший в Англии и писавший по-английски. В 1907—1930 гг. он профессор социологии в Лондонском университете, в 1891 г. издал впервые свою ставшую знаменитой книгу «История человеческого брака», которая выдержала много изданий, расширившись до трех увесистых томов, и переведена на разные языки. Этот труд стал чуть не вехой нового поворота в науке.

Основная идея Вестермарка: человек принадлежит к животному царству, и жизнь его подчинена общим законам органического мира. Поэтому исследование истории такого общечеловеческого института, как брак (и семья), надо начинать с выяснения его корней в царстве животных. Вестермарк так и делает, начиная свою книгу с краткого обзора форм спаривания у разных видов низших и высших животных.

Переходя затем к «диким и варварским человеческим расам», он пытается показать примерами, взятыми из разных частей света, что люди обычно живут семья ми и что отец, как правило, заботится о детях. Из этих фактов Вестермарк делает довольно странный вывод, что институт брака в сущности одинаков у животных и у людей. Объясняет же он этот факт действиями закона естественного отбора, благоприятствующего развитию родительского инстинкта: те виды животных имеют больше шансов вы жить в борьбе за существование, у которых отец вместе с матерью заботится о потомстве. То же и у человека. Значит, говорит Вестермарк, «не было такой стадии в развитии человека, когда бы не существовало брака, и отец всегда был, как правило, защитником и покровителем семьи. Таким образом, человеческий брак есть, видимо, наследие от нашего обезьяноподобного предка» (Westermarck Edward. The history of human marriage. L, 1901). Очень резко, с каким-то даже раздражением отвергает Вестермарк теорию «первобытного промискуитета», уделяя много места разбору и опровержению аргументтов защитников этой гипотезы.

Генрих Шурц.

Существенно новое в этнографическое изучение ранних общественных форм внес немецкий этнограф Генрих Шурц (1863—1903). Если все рассмотренные выше этнографы, говоря об этих ранних общественных формах, ограничивались в конце концов лишь узким кругом вопросов о брачно-семейных и кровнородственных отношениях, то Шурц едва ли не первым обратил внимание на то, что среди отсталых народов немалую роль играют и отношения совсем иного типа — однополые, а именно — союзы мужчин; больше того, что именно они, а не кровнородственные союзы могут рассматриваться как исходная форма развития более широких общественных объединений.

Рассуждения Шурца заслуживают того, чтобы к ним прислушаться. В своей книге «Возрастные классы и мужские союзы» он исходит из в общем правильного наблюдения: в любом обществе есть два типа объединения людей — «естественные», основанные на кровных связях, и «искусственные», создаваемые как бы добровольно. При этом женщины обычно больше склонны к первым, а мужчины — ко вторым; общественная жилка у мужчин сильнее, тогда как женщины больше тяготеют к семейному кругу. В этом прирожденном различии между особенностями мужского и женского пола Шурц видит нечто биологически глубоко закономерное и целесообразное. Однако в общественных тяготениях мужчин он усматривает черту не зоологическую, а чисто человеческую, приобретенную и ходе исторического раз вития. Да и вся история культуры представляется ему как постепенное освобождение человека от естественных кровных уз и стремление к свободному объединению людей для целей дальнейшего культурного прогресса. Уже в недрах первобытного общества человек, особенно мужчина, ищет себе ровню и находит наиболее похожих на него людей в своих сверстниках — это «симпатические группы внутри естественных союзов»; отсюда возрастные классы, возрастные посвятительные об ряды, «союзы молодых, мужчин». «Простейшим естественным объединениям, вырастающим из кровного родства, противостоят возрастные классы как' первая попытка деления, сознательно проводимого, хотя тоже покоящегося на естественной основе».

Из возрастных классов в дальнейшем вырастают мужские лота и мужские тайные союзы. Последние связаны с возрастными классами и одинаковыми верованиями: и в возрастных классах, и в мужских тайных союзах присутствует идея смерти и воскресения — посвящаемый как бы возрождается для новой жизни и приобщается к племенным духам. Сходно в обоих институтах и ритуальное употребление масок: при возрастных инициациях маскируются руководители обрядов, в тайных союзах — их члены.

Вырастающий из этой системы обычай объединения неженатой мужской молодежи, а иногда и женатых мужчин, опирается во многих странах, хотя и не во всех, на своеобразный институт мужских домов, которые, в свою очередь, могут принимать самые разнообразные формы: дом собраний молодежи, дом, где спят все мужчины, дом для плясок и праздников, дом вождя, военный штаб, дом совещаний, клуб, дом для гостей чужеплеменников, наконец, общественная мастерская и пр.

Помимо общего психологического мотива — стремления мужчин к общественности — Шурц видит и другую причину развития мужских тайных союзов: старание мужчин поживиться материальными благами за счет "женщин, которые на этой ступени хозяйственного развития (у земледельческих народов) стали главными производительницами пищи. Тайные союзы направлены своим острием вообще против женщин. Они опираются на религиозные верования, культ духов умерших, культ черепов, систему табу, колдовство. В дальнейшем тайные союзы обнаруживают тенденцию превращаться в судилища, но это уже есть начало их вырождения. Во многих странах тайные союзы превратились или в преступные банды убийц, или, наоборот, в органы борьбы с анархией и преступлениями, восполняющие слабую официальную политическую власть.

Заслуга Шурца прежде всего в том, что он впервые обратил внимание на существование особых ассоциаций людей в первобытном обществе, не связанных с кровно родственными и семейно-брачными отношениями. Он собрал и систематизировал обширный материал, касающийся возрастных группировок, мужских домов и мужских тайных союзов