Вопрос 35. Власть и церковь в 14в

Большую роль в объединении русских земель вокруг Москвы, в борьбе Руси с иноземными захватчиками сыграла в это время Русская православная церковь. Это выражалось в том , что церковные деятели – митрополиты, руководители крупных монастырей оказывали мощную моральную поддержку московским князьям, не жалели денег на организацию русского войска, вдохновляли русских князей, воевод, простых воинов на защиту родных земель.

Не случайно, что появление церковных деятелей, просветителей и священнослужителей, которые собственным примером жизни и деятельности побуждали русский народ к консолидации и подвигу, во имя освобождения от чужеземных захватчиков.

Князь московский Иван Калита, внук св. блгв. кн. Александра Невского, очень любил и почитал митрополита Петра и они были дружны, несмотря на разницу в возрасте. Иоанн видел, как бесприютно было престарелому святителю, и он пригласил его к себе в Москву на постоянное жительство. Но Москва в то время была, по сути, большим деревянным селом, огороженным частоколом, не было ни одного каменного здания. А митрополит, в соответствии со своим статусом, должен служить в большом каменном соборе. Пётр предложил Калите построить соборный каменный храм Успения в Москве: «Если ты послушаешь меня, сын мой, то и сам прославишься с родом своим более других князей, и твой город будет славен между русскими городами. Святители будут жить в нём и руки его взыдут на врагов». Князь с любовью и усердием в 1326 г. заложил собор, и Москва стала с этой поры Главным, Первым Престолом всей разобщённой Руси. Государственными центрами оставались Владимир и Киев. Но значение Москвы стало быстро возрастать. Если какое-то княжество проявляло сепаратизм в каком-либо общерусском деле, Московские митрополиты закрывали там храмы своей святительской властью. А это значило, что нельзя не только молиться, но и крестить и отпевать и венчать. И строптивые удельные князья вынуждены были под напором верующих повиноваться Москве

Произошедший в начале XIV в. фактический перенос митрополичьей кафедры из Киева во

Владимир и затем в Москву значительно поднял авторитет церковных иерархов в решении

светских вопросов, в частности в решении непрекращающихся споров князей за права владения

и наследования практически во всех городах и княжениях Руси.

Резкая полемика гуманистов (сторонников Варлаама) и исихастов (от греч. «молчание», «покой», «тишина»,) сопровождавшаяся беспринципной борьбой за власть в самом Константинополе, создавала для русского митрополита Феогноста дополнительные трудности. Он публично осудил исихастов как еретиков богомильского толка, однако с приходом в Константинополе исихастов к власти он лишался поддержки своих традиционных покровителей. Осложнение отношений с Константинополем побуждало искать опору в Москве. К тому же Феогност, видимо, не отличался крепким здоровьем — летописи сообщают о его тяжелой болезни в последние два года жизни. Поэтому он и привлекает в качестве ближайшего помощника владимирского епископа Алексия (ок. 1293—1378), крестника Ивана Калиты.

Вскоре после кончины Ивана Калиты Алексий назначается митрополичьим наместником

во Владимире, а в 1352 г. получает сан епископа во Владимире, где после длительного перерыва восстанавливается самостоятельная епархия, а митрополия отсюда фактически переходит в Москву. В этом же году Семен Иванович и Феогност направляют послов в Константинополь, дабы подготовить приезд туда Алексия как кандидата на митрополичий сан.

В 1354 г., после годичного пребывания Алексия в Константинополе, он был наконец

утвержден в сане митрополита. Но одновременно еще одним русским митрополитом назначили Романа, тверского боярина, за которым стоял Ольгерд.

В 1355 или 1356 г. Алексию пришлось снова съездить в Константинополь. И тогда было решено, что он останется митрополитом «всея Руси», а в ведение Романа перейдут литовские и волынские епархии. в своей политике исихасты поддерживали Литву против Тевтонского ордена, а также турок против католического Запада (именно исихасты сдали Византию туркам, разместив по городам их гарнизоны). Соответственно они не были заинтересованы в борьбе Руси против ордынского ига,а именно эта проблема была главной для Северо-Восточной Руси. Византийские политики исихастского толка видели свою задачу в другом — они стремились повернуть все силы Руси против католического Запада, тем более что Русь являлась самой большой и одной из самых богатых митрополий, из подчиненных Константинополю. Таким образом, во второй половине XIV в. Интересы Константинополя и собственно Русской Церкви были противоположны.

После кончины Ивана Ивановича в 1359 г. остались девятилетний Дмитрий, меньший его брат Иван (ум. 1363 г.), и шестилетний Владимир, сын князя Андрея Ивановича. В условиях, когда Москву представляли дети-княжичи, она стала быстро подниматься исключительно благодаря тонкой и продуманной деятельности митрополита Алексия.

В 50-е гг. XTV в. Алексию бороться приходилось на трех внешних и почти бесчисленных

внутренних фронтах. Митрополит сумел наладить отношения с Ордой, в которой побывал

трижды в 1354,1356, 1357 гг. Там он прославился как «чудесный целитель», излечив от слепоты ханшу Тайдулу, влияние которой в Орде было огромным. Умел Алексий умиротворить и других влиятельных сановников, жаждущих «подарков».

С Литвой отношения у митрополита не сложились. Но это обстоятельство побуждало

больше внимания уделять проблемам Северо-Восточной Руси, что, в свою очередь, требовало консолидации сил вокруг Москвы.

Борьба за Суздальско-Нижегородское княжество была актуальной и в чисто церковном

плане, поскольку поставленный на Западную Русь митрополит Роман претендовал также на Тверское и Суздальско-Нижегородское княжества. Колебания постоянно проявлял и Новгород Великий. Алексий интенсивно менял состав епископата во всех неустойчивых землях. После кончины Романа в 1362 г., казалось, устранился и очевидный конкурент. Но торжество Москвы в борьбе с Нижним Новгородом и укрепление ее позиций лишь обострило политические притязания Литвы. Эти притязания вытекали из самого факта противостояния Алексия и Романа. Исихастов устраивал бы такой вариант, при котором Русская митрополия, оставаясь единой, сдерживала бы в Литве прокатолические настроения, а в Северо-Восточной Руси — стремление решать свои насущные проблемы по борьбе с Ордой.