Развитие эмпиризма

Я зажигаю свет разума...

Томас Гоббс

Разум должен быть во всем нашим последним судьей, проводником и наставником.

Джон Локк

Мир без мышления - пес quid пес quantum пес quale (ничто, без количества, без качества).

Джорж Беркли

Глава одинадцатая

ТОМАС ГОББС: ТЕОРИЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО АБСОЛЮТИЗМА

Теория абсолютного государства

В основе предлагаемого Гоббсом устройства общества и государства лежат два допущения. Во-первых, философ допускает, что, хотя все блага и относительны, среди них тем не менее есть первое и основополагающее благо, заключающееся в жизни и ее сохранении (следовательно, главное зло - это смерть). Во-вторых, он отрицает существование естественной справедливости и несправедливости, поскольку нет безусловных ценностей, и утверждает, что они устанавливаются по взаимному согласию, договору людей, а, значит, совершенно a priori принимают вместе со всем, что из него следует. Осью новой политической науки как совершенной дедуктивной системы (как, например, вроде Евклидовой геометрии) являются "эгоизм" и "конвенционализм", или "договорное" происхождение государства.

Чтобы адекватно понять новую политическую концепцию Гоббса, следует вспомнить, что она представляет собой в высшей степени радикальную противоположность классической аристотелевской точке зрения. Стагирит утверждал, что человек - это "общественное животное", поскольку, в силу своей природы, он создан, чтобы жить с другими людьми в политически устроенном обществе; кроме того, философ уподоблял существование этого "общественного животного", т.е. человека, жизни и положению других животных (например, пчел и муравьев), которые желают и избегают тех же вещей и, стихийно объединяясь, направляют свои действия на общие цели. Гоббс энергично возражает Аристотелю и приведенному им примеру. По его мнению, каждый человек глубоко отличается от остальных людей и старается обособиться (он - атом эгоизма). Поэтому он совершенно не связан с остальными людьми стихийным согласием, как это происходит у животных, основанном на "естественном стремлении". В действительности: во-первых, между людьми всегда есть поводы и причины для распрей, зависти, ненависти, мятежей, которых нет среди животных; во-вторых, благополучие отдельных животных, живущих в сообществе, не отличается от общего благополучия, в то время как у человека его частное благополучие отличается от общественного; в-третьих, животные не способны распознавать недостатков своего общества, тогда как человек их замечает и постоянно вводит новшества, которые создают причины разногласий и войн; в-четвертых, животные не обладают даром речи, которая у людей часто становится "рупором войны и мятежей"; в-пятых, животные не порицают друг друга, тогда как люди часто осуждают других; и наконец, в-шестых у животных согласие естественно, в то время как у людей - нет. Следовательно, Государство не естественное, а искусственное образование. Оно возникает следующим образом.

Среди людей, находящихся в догосударственном, естественном состоянии, царят беспредельный эгоизм и злоба. Каждый стремится к удовлетворению своих интересов, но так как на земле "тесно", стремления одних сталкиваются с подобными же стремлениями других и неизбежно возникает притеснение и насилие одних над другими, т.е. борьба всех против всех. Каждый хочет уничтожить другого, чтобы очистить место для себя. Кроме того, природа ("естественное состояние") не ставит пределов, поэтому каждый имеет право на все. Гоббс использует знаменитую фразу homo homini lupus (est) - "человек человеку волк" - не ради мрачного пессимизма, а в качестве выразительного средства, призванного обрисовать положение, которое требуется исправить.

Вот слова самого Гоббса: "Конечно, правильны оба утверждения: и человек человеку Бог, и человек человеку волк. Первое - в том случае, если речь идет об отношениях между собой сограждан, второе - когда речь идет об отношениях между государствами. В первом случае благодаря справедливости, доброте и прочим мирным добродетелям человек возвышается до подобия Божия, во втором - из-за злых и дурных людей даже людям порядочным, если они хотят сохранить свое существование, приходится прибегать к военному искусству - к силе и хитрости, звериной жестокости. И хотя люди обычно ставят ее в упрек друг другу, в силу врожденной им привычки, видя собственные дела свои в другом и, как в зеркале, принимая правое за левое, а левое за правое, однако естественное право, исходя из необходимости самосохранения личности, не позволяет считать это пороком".

В подобной ситуации человек рискует потерять главное благо - собственную жизнь, потому что в любое мгновение он подвергается опасности насильственной смерти. Помимо этого, он не может посвятить себя промышленной или коммерческой деятельности, не имея гарантий воспользоваться результатами; не может посвятить себя и развитию ремесел или искусств; одним словом, каждый человек остается наедине со своим страхом. Человек находит выход из этого положения с помощью двух основных вещей: некоторых инстинктов и здравого смысла.

Инстинкты - это желание предотвратить постоянную борьбу, чтобы сохранить жизнь, и потребность добывать все необходимое для существования.

Разум здесь следует понимать не столько как цель в себе, сколько как инструмент, пригодный для осуществления вышеупомянутых основных стремлений.

Таким образом появляются "естественные законы", представляющие собой рационализацию эгоизма, т.е. нормы, позволяющие воплотить в реальность инстинкт самосохранения. По этому вопросу Гоббс дает следующие пояснения: "Естественный закон (lex naturalis) - есть предписание, или найденное разумом общее правило, согласно которому человеку запрещается делать то, что пагубно для его жизни и что лишает его средств к ее сохранению, и пренебрегать тем, что он считает наилучшим средством для сохранения жизни".

Обычно упоминают первые три, как основные, естественные законы. Но в "Левиафане" Гоббс перечисляет девятнадцать. Способ, каким он их ставит и выводит, дает полное представление о применении им геометрического метода рациональной дедукции в приложении к этике, а также о том, как он сумел вновь ввести, уже в новой форме, те нравственные ценности, которые прежде исключал, но без которых нельзя построить никакого общества.

Предписание или общее правило разума гласит, что всякий человек должен добиваться мира, если у него есть надежда достигнуть его, если же он не может его достигнуть, то он может использовать любые средства, дающие преимущество на войне. Первая часть этого правила содержит первый и основной закон, гласящий, что следует искать мира и следовать ему. Вторая часть есть содержание естественного права, сводящегося к праву защищать себя всеми возможными средствами".

Второй закон приказывает отказаться от права на все, иными словами, от прав, присущих естественному (догосударственному) состоянию, являющихся причиной всех человеческих распрей. "В случае согласия на то других, человек должен согласиться отказаться от права на все в той мере, в какой это необходимо в интересах мира и самозащиты, и довольствоваться такой степенью свободы по отношению к другим людям, которую он допустил бы по отношению к себе". Гоббс комментирует это правило словами Евангелия: "Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними" (Матф. 7, 12). И это закон всех людей: quod tibi fieri non vis, alteri ne feceris (чего не хочешь для себя, не делай другим)".

Третий закон предписывает, чтобы выполнялись заключенные соглашения. На этой основе зарождается справедливость (справедливо придерживаться договоренностей, несправедливо их нарушать). За этими тремя основополагающими законами следует шестнадцать остальных, которые мы вкратце рассмотрим.

Четвертый закон (благодарность) возвращать полученные блага, чтобы другие не раскаивались в своих благих деяниях и продолжали их делать; отсюда берут начало благодарность и неблагодарность.

Пятый закон (взаимная уступчивость) рекомендует каждому человеку приспосабливаться к другим; отсюда появляются общительность и ее противоположность.

Шестой закон (легко прощать обиды) предписывает, чтобы, когда будут получены нужные гарантии в отношении будущего, были прощены все те, кто раскаялся и просит прощения.

Седьмой закон гласит, что "при отмщении (т.е. воздаянии злом за зло) люди должны сообразовываться не с размерами совершенного зла, а с размерами того блага, которое последует за отмщением". Несоблюдение этого закона порождает жестокость.

Восьмой закон - против оскорбления: "ни один человек не должен делом, словом, выражением лица или жестом выказывать ненависть или презрение другому". Нарушение этого закона - оскорбление.

Девятый закон (против гордости) предписывает каждому человеку признавать другого равным себе от природы; нарушение этого закона - гордыня.

Десятый закон (против надменности) предписывает, чтобы никто не претендовал на какое-либо право для себя, если он не согласился бы предоставить его любому другому человеку; отсюда возникают скромность в противовес высокомерию.

Одиннадцатый закон (беспристрастие) предписывает тем, кому доверена обязанность судить (разбирать тяжбы) двух людей, вести себя справедливо по отношению к обоим; отсюда берет начало справедливость и беспристрастие. Нарушение этого закона - произвол (prosopolepsia).

Остальные восемь законов предписывают равное использование общих вещей, правило вверять жребию (естественному либо установленному по договоренности) пользование неделимым имуществом, гарантию неприкосновенности для посредников мира, третейский суд, условия годности для беспристрастного судебного разбирательства, законность свидетельских показаний.

Тем не менее этих законов самих по себе еще не достаточно для построения общества, нужна еще власть, заставляющая соблюдать законы: "договоры без меча, принуждающего их соблюдать", не годятся для достижения установленной цели. Именно вследствие этого, согласно Гоббсу, нужно, чтобы все люди избрали одного-единственного человека (или собрание) представлять их интересы.

Однако ясно видно, что "общественный договор" заключен не подданными с правителем, а подданными между собой. (Совершенно иным будет общественный договор, который предложит Руссо.) Правитель остается за рамками договора единственным хранителем тех прав, от которых отказались подданные. Если бы и правитель тоже вошел в договор, гражданские войны нельзя было бы предотвратить, потому что скоро возникли бы различные противоречия и распри в управлении. Власть верховного правителя (или собрания) неделима и абсолютна в этой самой радикальной теории абсолютистского государства, выведенной не из "Божьей милости" (как прежде), а из вышеописанного общественного договора.

Поскольку правитель не принимает участия в договоре, получив в свои руки все права граждан, он держит власть непреложно. Он стоит над справедливостью (потому что третье правило, как и все остальные, имеет законную силу для граждан, но не для правителя (монарха). Он может вмешиваться в вопросы общественного мнения, судить, одобрять или запрещать определенные мысли. Все полномочия должны быть сосредоточены в его руках. Сама Церковь должна ему подчиниться. Значит, Государство будет вмешиваться в дела религии. И поскольку Гоббс верит в Откровение, а следовательно, и в Библию, Государство, гипотетически им созданное, должно, по его мнению, быть посредником в вопросе толкования Священного Писания и религиозной догматики, пресекая, таким образом, любые поводы для несогласия. Абсолютизм этого Государства действительно полный.