46​ Драматургия Шеридана.

Ричард Бринсли Шеридан (1751 — 1816), англо-ирландский писатель и политик-либерал. Если в области романа XVIII в. в Англии выдвинул целую плеяду блестящих имен, то среди драматургов наибольшая известность вплоть до настоящего времени принадлежит лишь Шеридану -автору знаменитой сатирической комедии «Школа злословия», появившейся в период позднего Просвещения. И все же драматургическая традиция не прерывалась, хотя английский театр XVIII в. не достигал того взлета, который он переживал в эпоху Возрождения. Запреты пуритан в XVII в., закон о театральной цензуре 1737 г. сдерживали возможности его развития.

В 1773, в возрасте 21 года, Ричард Шеридан женился на Элизабет Линли. Менее чем через два года его первая пьеса, «Соперники», была поставлена в «Ковент-Гардене», в Лондоне. Постановка имела успех, что помогло Шеридану войти в фешенебельные круги Лондонского общества.

Вскоре после успеха «Соперников» Шеридан и его тесть Томас Линли старший (англ.), успешный композитор, поставили комическую оперу «Дуэнья» на либретто Шеридана. Пьеса была принята очень тепло, и труппа дала еще 75 представлений.

В 1776, Шеридан, его тесть и еще один партнер, купили долю в театре «Друри-Лейн» и, два года спустя, выкупили его полностью. На протяжении многих лет Шеридан был управляющим театра, а позже стал единственным владельцем. В дальнейшем все его пьесы были поставлены в этом театре. 24 февраля 1809 театр сгорел дотла.

Написанная им в 1777 году «Школа злословия» (The School for Scandal) — одна из лучших английских комедий нравов. Эту тему развивает и поставленная незадолго до того «Поездка в Скарборо». Фактически завершил деятельность Шеридана как комедиографа пародийный «Критик» в 1779 году.

Крупнейшим мастером просветительской сатирической комедии был Шеридан, известный не только как драматург, но и как прогрессивный общественный деятель. Ричард Бринсли Шеридан (Richard Brinsley Sheridan, 1751-1816) родился в столице Ирландии Дублине. Его отец был актером, мать - писательницей. Шеридан окончил привилегированную школу в Харроу и получил юридическое образование. В юности он играл на сцене и писал стихи. Его женой стала талантливая певица Элиза Линли. В 1775 г. в театре Ковент-Гарден была поставлена первая комедия Шеридана «Соперники» (The Rivals), за которой последовали «Дуэнья» (The Duenna, 1775), «День святого Патрика» (St. Patrick's Day, 1775), «Поездка в Скарборо» (A Trip to Scarborough, 1777), «Школа злословия» (The School for Scandal, 1777) и «Критик» (The Critic, 1779). В 1799 г. Шеридан написал мелодраму «Пизарро» (Pizarro).

В 1780 г. Шеридан был избран в парламент. С этого времени он посвятил себя политической деятельности, представляя в палате общин левое крыло партии вигов. Он занимал пост казначея адмиралтейства. Шеридан был выдающимся оратором своего времени; его речи по праву считаются образцом ораторского искусства. Они посвящены актуальным проблемам эпохи и выражают демократические устремления писателя.

Особенность Шеридана как одного из писателей эпохи Просвещения заключается в том, что, создавая блестящие образцы определенного литературного жанра, он разрабатывал и вопросы теории этого жанра. Филдинг и Стерн делали это в области романа, Шеридан - в области комедии. Специальных трактатов по теории комедии Шеридан не писал. Свои взгляды на задачи и принципы ее создания он развивал непосредственно в своих произведениях (в прологах и эпилогах к комедиям, в комедии «Критик»). В прологе к «Соперникам» как необходимые условия истинной комедии отмечены «смех, скрывающий сатиру», «лукавая и вольная фантазия» и «острота слов». Большое значение Шеридан придает мастерству построения интриги и созданию характеров.

Лучшее произведение Шеридана - комедия «Школа злословия», являющаяся сатирой на нравы светского общества и обличающая лицемерие как основной порок буржуазной Англии. Молодая жена сэра Питера Тизла леди Тизл, попав после замужества в Лондон, ведет пустую жизнь светских кругов и испытывает на себе ее развращающее влияние. Общаясь с великосветскими сплетниками - леди Снируэл, миссис Кэндор, мистером Снейком, леди Тизл оказывается втянутой в круговорот интриг. Уроки, преподанные в «школе злословия», не проходят бесследно. Над репутацией и семейным благополучием супругов Тизл нависает угроза.

Важную линию пьесы составляет история братьев Джозефа и Чарлза Сэрфес[1]. Противопоставляя их друг другу, Шеридан предупреждает об опасности поверхностных суждений о человеке, а также о несоответствии сущности многих людей той маске, под которой они скрывают свое настоящее лицо. Легкомысленный повеса Чарлз вызывает осуждение завсегдатаев салона леди Снируэл. Он проматывает свое состояние и делает долги. Джозеф бережлив и добродетелен, скромен и рассудителен. Однако подлинный характер братьев раскрывается в их отношении к старому сэру Оливеру Сэрфесу - их дядюшке. И Чарлз, и Джозеф многим обязаны сэру Оливеру. Но если первый искренне привязан к старику и хранит о нем добрую память, то второй проявляет неблагодарность. Наследником своего состояния Оливер делает Чарлза. Лицемерный Джозеф разоблачен и посрамлен.

Шеридан использует в своей драматургии комедийные эффекты: переодевания, случайности, появление героев под вымышленными именами. Однако эти приемы подчинены основной задаче -сатирическому обличению пороков общества. Мастерство построения интриги сочетается в пьесах Шеридана с мастерством создания характеров. Сущность характера каждого из действующих лиц раскрывается постепенно. В этом смысле можно говорить о принципе динамичности, применяемом драматургом. Шеридан индивидуализирует речь героев. Он наделяет их «значащими» именами: Sneerwell - насмешница, Snake - змея, Malaprop - невпопад и т. д.

Шеридан — автор следующих пьес:

комедия Соперники (поставлена 17 января 1775);

фарс День Святого Патрика, или предприимчивый лейтенант (2 мая 1775);

комическая опера Дуэнья (21 ноября 1775);

комедия Поездка в Скарборо (24 февраля 1777);

сатирическая комедия Школа злословия (8 мая 1777);

Лагерь (15 октября 1778);

комедия Критик (30 октября 1779);

Славное первое июня (2 июля 1794);

трагедия Писарро (24 мая 1799).

Был также автором поэм и парламентских выступлений.

Школа злословия

1777 Краткое содержание комедии.

Пьеса открывается сценой в салоне великосветской интриганки леди Снируэл, которая обсуждает со своим наперсником Снейком последние достижения на поприще аристократических козней. Эти достижения измеряются числом погубленных репутаций, расстроенных свадеб, запущенных в обращение невероятных слухов и так далее. Салон леди Снируэл — святая святых в школе злословия, и туда допущены лишь избранные. Сама, «уязвленная в ранней молодости ядовитым жалом клеветы», хозяйка салона теперь не знает «большего наслаждения», чем порочить других.

На этот раз собеседники избрали жертвой одно весьма почтенное семейство. Сэр Питер Тизл был опекуном двух братьев Сэрфесов и в то же время воспитывал приемную дочь Марию. Младший брат, Чарлз Сэрфес, и Мария полюбили друг друга. Этот-то союз и задумала разрушить леди Снируэл, не дав довести дело до свадьбы. На вопрос Снейка она разъясняет подоплеку дела: в Марию — или её приданое — влюблен старший Сэрфес, Джозеф, который и прибег к помощи опытной клеветницы, встретив в брате счастливого соперника. Сама же леди Снируэл питает сердечную слабость к Чарлзу и готова многим пожертвовать, чтобы завоевать его. Она дает обоим братьям трезвые характеристики. Чарлз — «гуляка» и «расточитель». Джозеф — «хитрый, себялюбивый, коварный человек», «сладкоречивый плут», в котором окружающие видят чудо нравственности, тогда как брата порицают.

Вскоре в гостиной появляется сам «сладкоречивый плут» Джозеф Сэрфес, а за ним Мария. В отличие от хозяйки Мария не терпит сплетен. Поэтому она с трудом выносит общество признанных мастеров злословия, которые приходят с визитом. Это миссис Кэндэр, сэр Бэкбайт и мистер Крэбтри. Несомненно, основное занятие этих персонажей — перемывание косточек ближним, причем они владеют и практикой и теорией этого искусства, что немедленно и демонстрируют в своей болтовне. Естественно, достается и Чарлзу Сэрфесу, финансовое положение которого, по общему мнению, совершенно плачевно.

Сэр Питер Тизл тем временем узнает от своего друга, бывшего дворецкого отца Сэрфесов Раули, что из Ост-Индии приехал дядя Джозефа и Чарлза — сэр Оливер, богатый холостяк, на наследство которого надеются оба брата.

Сам сэр Питер Тизл женился всего за полгода до излагаемых событий на юной особе из провинции. Он годится ей в отцы. Переехав в Лондон, новоиспеченная леди Тизл немедленно стала обучаться светскому искусству, в том числе исправно посещать салон леди Снируэл. Джозеф Сэрфес расточал здесь ей немало комплиментов, стремясь заручиться её поддержкой при своем сватовстве к Марии. Однако леди Тизл приняла молодого человека за своего пылкого поклонника. Застав Джозефа на коленях перед Марией, леди Тизл не скрывает своего удивления. Чтобы исправить оплошность, Джозеф уверяет леди Тизл, что влюблен в нее и лишь опасается подозрений сэра Питера, а в довершение разговора приглашает леди Тизл к себе домой — «взглянуть на библиотеку». Про себя Джозеф досадует, что попал «в прекурьезное положение».

Сэр Питер действительно ревнует жену — но не к Джозефу, о котором он самого лестного мнения, а к Чарлзу. Компания клеветников постаралась погубить репутацию молодого человека, так что сэр Питер не желает даже видеться с Чарлзом и запрещает встречаться с ним Марии. Женившись, он потерял покой. Леди Тизл проявляет полную самостоятельность и отнюдь не щадит кошелек мужа. Круг её знакомых тоже его весьма огорчает. «Милая компания! — замечает он о салоне леди Снируэл. — Иной бедняга, которого вздернули на виселицу, за всю жизнь не сделал столько зла, сколько эти разносчики лжи, мастера клеветы и губители добрых имен».

Итак, почтенный джентльмен пребывает в изрядном смятении чувств, когда к нему приходит в сопровождении Раули сэр Оливер Сэрфес. Он еще никого не известил о своем прибытии в Лондон после пятнадцатилетнего отсутствия, кроме Раули и Тизла, старых друзей, и теперь спешит навести от них справки о двух племянниках, которым прежде помогал издалека.

Мнение сэра Питера Тизла твердо: за Джозефа он «ручается головой», что же касается Чарлза-то это «беспутный малый». Раули, однако, не согласен с такой оценкой. Он убеждает сэра Оливера составить собственное суждение о братьях Сэрфес и «испытать их сердца». А для этого прибегнуть к маленькой хитрости…

Итак, Раули задумал мистификацию, в курс которой он вводит сэра Питера и сэра Оливера. У братьев Сэрфес есть дальний родственник мистер Стенли, терпящий сейчас большую нужду. Когда он обратился к Чарлзу и Джозефу с письмами о помощи, то первый, хотя и сам почти разоренный, сделал для него все, что смог, тогда как второй отделался уклончивой отпиской. Теперь Раули предлагает сэру Оливеру лично прийти к Джозефу под видом мистера Стенли — благо что никто не знает его в лицо. Но это еще не все. Раули знакомит сэра Оливера с ростовщиком, который ссужает Чарлза деньгами под проценты, и советует прийти к младшему племяннику вместе с этим ростовщиком, притворившись, что по его просьбе готов выступить в роли кредитора. План принят. Правда, сэр Питер убежден, что ничего нового этот опыт не даст, — сэр Оливер лишь получит подтверждение в добродетельности Джозефа и легкомысленном мотовстве Чарлза. Первый визит — в роди лжекредитора мистера Примиэма — сэр Оливер наносит Чарлзу. Его сразу ожидает сюрприз — оказывается, Чарлз живет в старом отцовском доме, который он… купил у Джозефа, не допустив, чтобы родное жилище пошло с молотка. Отсюда и начались его беды. Теперь в доме не осталось практически ничего, кроме фамильных портретов. Именно их он и предполагает продать через посредство ростовщика.

Чарлз Сэрфес впервые предстает нам в веселой компании друзей, которые коротают время за бутылкой вина и игрой в кости. За первой его репликой угадывается человек ироничный и лихой: «…Мы живем в эпоху вырождения. Многие наши знакомые — люди остроумные, светские; но, черт их подери, они не пьют!» Друзья охотно подхватывают эту тему. В это время и приходит ростовщик с «мистером Примиэмом». Чарлз спускается к ним и начинает убеждать в своей кредитоспособности, ссылаясь на богатого ост-индского дядюшку. Когда он уговаривает посетителей, что здоровье дядюшки совсем ослабло «от тамошнего климата», сэр Оливер приходит в тихую ярость. Еще больше его бесит готовность племянника расстаться с фамильными портретами. «Ах, расточитель!» — шепчет он в сторону. Чарлз же лишь посмеивается над ситуацией: «Когда человеку нужны деньги, то где же, к черту, ему их раздобыть, если он начнет церемониться со своими же родственниками?»

Чарлз с другом разыгрывают перед «покупателями» шуточный аукцион, набивая цену усопшим и здравствующим родственникам, портреты которых быстро идут с молотка. Однако когда дело доходит до старого портрета самого сэра Оливера, Чарлз категорически отказывается его продать. «Нет, дудки! Старик был очень мил со мной, и я буду хранить его портрет, пока у меня есть комната, где его приютить». Такое упрямство трогает сердце сэра Оливера. Он все больше узнает в племяннике черты его отца, своего покойного брата. Он убеждается, что Чарлз ветрогон, но добрый и честный по натуре. Сам же Чарлз, едва получив деньги, спешит отдать распоряжение о посылке ста фунтов мистеру Стенли. С легкостью совершив это доброе дело, молодой прожигатель жизни вновь садится за кости.

В гостиной у Джозефа Сэрфеса тем временем развивается пикантная ситуация. К нему приходит сэр Питер, чтобы пожаловаться на жену и на Чарлза, которых он подозревает в романе. Само по себе это было бы нестрашно, если бы здесь же в комнате за ширмой не пряталась леди Тизл, которая пришла еще раньше и не успела вовремя уйти. Джозеф всячески пытался склонить её «пренебречь условностями и мнением света», однако леди Тизл разгадала его коварство. В разгар беседы с сэром Питером слуга доложил о новом визите — Чарлза Сэрфеса. Теперь наступил черед прятаться сэру Питеру. Он кинулся было за ширму, но Джозеф поспешно предложил ему чулан, нехотя объяснив, что за ширмой уже место занято некоей модисточкой. Разговор братьев таким образом происходит в присутствии спрятанных по разным углам супругов Тизл, отчего каждая реплика окрашивается дополнительными комическими оттенками. В результате подслушанного разговора сэр Питер полностью отказывается от своих подозрений по поводу Чарлза и убеждается, напротив, в его искренней любви к Марии. Каково же его изумление, когда в конце концов в поисках «модистки» Чарлз опрокидывает ширму, и за ней — о проклятие! — обнаруживается леди Тизл. После немой сцены она мужественно говорит супругу, что пришла сюда, поддавшись «коварным увещеваниям» хозяина. Самому же Джозефу остается лишь лепетать что-то в свое оправдание, призывая все доступное ему искусство лицемерия.

Вскоре интригана ждет новый удар — в расстроенных чувствах он нагло выпроваживает из дома бедного просителя мистера Стенли, а через некоторое время выясняется, что под этой маской скрывался сам сэр Оливер! Теперь он убедился, что в Джозефе нет «ни честности, ни доброты, ни благодарности». Сэр Питер дополняет его характеристику, называя Джозефа низким, вероломным и лицемерным. Последняя надежда Джозефа — на Снейка, который обещал свидетельствовать, что Чарлз клялся в любви леди Снируэл. Однако в решающий момент и эта интрига лопается. Снейк застенчиво сообщает при всех, что Джозеф и леди Снируэл «заплатили крайне щедро за эту ложь, но, к сожалению», ему затем «предложили вдвое больше за то, чтобы сказать правду». Этот «безукоризненный мошенник» исчезает, чтобы и дальше пользоваться своей сомнительной репутацией.

Чарлз становится единственным наследником сэра Оливера и получает руку Марии, весело обещая, что больше не собьется с правильного пути. Леди Тизл и сэр Питер примиряются и понимают, что вполне счастливы в браке. Леди Снируэл и Джозефу остается лишь грызться друг с другом, выясняя, кто из них проявил большую «жадность к злодейству», отчего проиграло все хорошо задуманное дело. Они удаляются под насмешливый совет сэра Оливера пожениться: «Постное масло и уксус — ей-богу, отлично получилось бы вместе».

Что касается прочей «коллегии сплетников» в лице мистера Бэкбайта, леди Кэндэр и мистера Крэбтри, несомненно, они утешены богатой пищей для пересудов, которую подучили в результате всей истории. Уже в их пересказах сэр Питер, оказывается, застал Чарлза с леди Тизл, схватил пистолет — «и они выстрелили друг в друга… почти одновременно». Теперь сэр Питер лежит с пулей в грудной клетке и к тому же пронзен шпагой. «Но что удивительно, пуля ударила в маленького бронзового Шекспира на камине, отскочила под прямым углом, пробила окно и ранила почтальона, который как раз подходил к дверям с заказным письмом из Нортхэмптоншира»! И неважно, что сам сэр Питер, живой и здоровый, обзывает сплетников фуриями и гадюками. Они щебечут, выражая ему свое глубочайшее сочувствие, и с достоинством раскланиваются, зная, что их уроки злословия будут длиться еще очень долго.