42. Женские образы в «Песне о Нибелунгах».

«Песнь о нибелунгах» написана около 1200 г. Представляет собой поэму, состоящую из 39 песен или авантюр, насчитывающую около 10000 стихов, объединенных в строфы по 4 стиха. Немецкая песня, является результатом трансформации старинного эпического сказания под влиянием рыцарской лит-ры конца 12 в. Несмотря на феодально-христианскую обработку, сюжет поэмы содержит пережитки более ранних ступеней развития сказаний. Оттесненные в поэме на задний план рассказы о первых подвигах молодого Зигфрида, о его победе над драконом, о добыче им клада Нибелунгов, о чудесной деве-воительнице Брюнхильде, основанные на древней богатырской сказке, связанной с мифологическими представлениями германского язычества. Песни Эдды относятся к разному времени, отражают различные последовательные версии развития сказания на скандинавской почве. Разноречивость эпических сказаний связана с обычными условиями развития устной традиции, с параллельным существованием целого ряда песен, представляющих различные версии одного и того же сказания.

Образ Кримхильды занимает в "Песне о нибелунгах" важное место, поскольку именно эта героиня доводит завязку сюжета до логического завершения – до битвы. "Песнь о нибелунгах" была создана мужчинами и для мужчин, что очевидно из психологии поведения Кримхильды: женщина, потерявшая мужа, продолжает думать об утраченном кладе, а не о детях. Хотя, вероятно, рассказчик, захваченный завязкой битвы, просто забыл описать эмоции матери в момент, когда Хаген сносит Ортлибу голову в тридцать третьей авентюре. Тогда как же сын Кримхильды от столь горячо любимого Зигфрида? Разве может нормальная женщина "поступиться долгом" и так просто отправить его к дедушке на вечное жительство, предавшись трауру? Очевидно, что нет. Впрочем, сейчас сложно судить о нравах того противоречивого времени, когда христианство добрососедствовало с язычеством и с родовыми традициями кровной мести.

Образ Кримхильды выполняет в "Песне о нибелунгах" функцию "яблока раздора", этакой ненасытной коварной женщины, из-за которой и сыплются все беды на несчастные королевства. Разумеется, это однобокое суждение, которое исподволь и мастерски навязывается повествователем: четких оценок он своим героям не дает, вкладывая их в уста других действующих лиц. Так, например, первый раз "ведьмой злобной" Кримихльду назвал Дитрих в двадцать восьмой авентюре, а второй – Хаген в заключительных строфах песни. Зато в коварстве и жестокости ее обвиняли не раз, и особо заметным любителем таких высказываний был опять-таки Хаген.

Хагена можно назвать антагонистом Кримхильды, ведь не будь его зачастую необоснованного желания досадить ей, не было бы и ее жажды мести. Вместе они составляют основной узел конфликта и не выпадают из повествования до самого конца песни. Чего нельзя сказать о Брюнхильде, образ которой при дальнейшем развитии мог бы стать воистину демоническим, не убери его повествователь из сюжета после выполнения Брюнхильдой своей роли сеятельницы ссоры и раздора. Если распутать до самого конца связь "кто виноват" на бытовом, а не идеологическом уровне, окажется, что искали женщину, а вовсе не Зигфрида, который "а для чего – Бог весть" отдал кольцо и пояс Брюнхильды жене. Именно любопытство и упорство Брюнхильды и способствовали вмешательству Зигфрида в столь интимную ситуацию первой брачной ночи Гунтера и Брюнхильды. И, собственно, именно из-за обиды Брюнхильды Хаген решил отомстить Зигфриду. Хотя, разумеется, женщина была лишь поводом к запуску долгосрочного плана Хагена по отнятию владений, славы и клада властителя нибелунгов.

Таким образом, существенную роль в формировании мстительности Кримхильды сыграли именно ее невестка и дядя. Кроме них по ходу действия таким источником стал еще и слабохарактерный Гунтер, легко поддающийся внушению и способный к предательству. Мудрый брат не поверит человеку, который и так принес столько горя сестре, и не решится на очередной злой поступок. А Гунтер поверил и решился не раз. В семнадцатой авентюре Кримхильда говорит ему: "Когда бы вы и в правду к сестре питали жалость,/Я б о супруге милом сейчас не убивалась./Зло не произошло бы, не поощряй вы зла…"

Что сделало Кримхильду мстительной? Во-первых, убийство мужа, во-вторых, отнятие клада нибелунгов, который по праву принадлежал ей. Удивляет та сила ненависти, которую Кримхильда испытывала к убийце. Ведь как сказал один из персонажей о Хагене, не у одной Кримхильды этот жестокий витязь отнял мужа. Возможно, дело здесь еще и в ненасытности и беспричинной бессердечности дяди, с которой он затевал все новые козни против племянницы. Любая бы на месте Кримхильды воспылала к нему враждой и злобой.

Интересно проследить, как Кримхильда из любящей сестры и скромной дочери превратилась в безжалостную властительницу двенадцати корон и полную жажды мщенья женщину.

В первой авентюре рассказчик, описывая внешние достоинства Кримхильды, упоминает, что "примером быть она могла для женщины любой" в отношении ее внутреннего мира. А что касается родных, с ними Кримхильда заботлива и предана им: "Меня, достойный витязь, упрашивать не надо./Я вам, как господину, повиноваться рада", - говорит она Гунтеру, а Зигфрида просит за него: "Зигфрид, вам поручаю я /Того, кто мне дороже, чем жизнь и честь моя". В плане внешности Кримхильда - просто мечта любого рыцаря. Помимо многочисленных упоминаний о ее неповторимой красоте и лика, сверкающего "как роза утром", повествователь говорит: "Когда б ей повстречался хулитель самый злобный – / И тот изъяна б не нашел в красавице подобной". Уж настолько она была непередаваемо прекрасна. Да еще к тому же и скромна, коль целый год на Зигфрида осмеливалась лишь из окна глядеть.

Далее автор о Кримхильде вспоминает в связи с Брюнхильдой. И здесь она проявляет себя наиприятнейшим образом, встречая будущую королеву со всей приветливостью и добротой: "Приветлива с невесткой, с ее людьми мила,/ Красавица Кримхильда к исландке подошла, /И, сдвинув осторожно венки с чела рукой, /Расцеловались девушки с учтивостью большой". Жизнь двух королевских пар обещала быть очень счастливой, если бы не диковатый нрав Брюнхильды и ее воистину женская любознательность, которая не давала ей спокойно спать ночами. "Увидев, как золовка близ Зигфрида сидит,/ Надменная Брюнхильда почувствовала стыд…" В итоге же все вышло так, что "дружеская" обида за Кримхильду, якобы отданную замуж за вассала, привела к несчастьям для самой Кримхильды. Кроме того, именно из желания "правду выведать сполна" Брюнхильда и пригласила золовку в гости, что потом обернулось трагедией.

Впрочем, роковой спор о том, кто из мужей краше, начала именно Кримхильда, пусть даже эта мысль пришла королевам в голову одновременно. За мужей женщины готовы поссориться, даже не думая о последствиях. В моменте спора с Брюнхильдой в четырнадцатой авентюре Кримхильда впервые проявляет себя резко, нескромно, неожиданно прозаично. Именно тогда с нее слетает флер куртуазности, и перед нами оказывается обычная женщина, не лишенная недостатков.

Любовь Кримхильды к мужу впервые проявляется во всей своей сокрушительной силе после его смерти. Еще даже догадываясь о том, чей труп лежит у двери, королева потеряла сознание и у нее брызнула кровь с губ. Однако твердость разума к ней вернулась довольно скоро: именно Кримхильда уговорила Зигмунда выждать, "пока удобный случай судьба нам не пошлет". Довольно-таки хороший расчет. Эту мысль овдовевшая дама затаила, как говорится, до лучших времен.

Вдовствование и трехлетнее молчание с братом и Хагеном стали переломным моментом в развитии характера Кримхильды. Эти годы она, отказавшись ехать домой и не бросать сына, посвятила трауру по мужу. Она так горевала, что, кажется, это горе было смыслом ее жизни, как ни странно это звучит. Оно заменило ей любовь к ребенку, к своим подданным и родным. При этом Кримхильда не совершила ни одной попытки к самоубийству, значит, уже в то время жажда мести поддерживала в ней силы жить дальше. Но пока она сама признает свое бессилие, обращаясь к брату, и даже ничего не может сделать, лишившись клада нибелунгов. Тринадцать лет жить, постоянно меняя мокрые от слез платья – это нечто редкостное: "вдову душою твердой Создатель наделил".

Столь долгое затишье, однако, не помешало дальнейшей буре в душе и деяниях вдовы. Замуж за Этцеля она согласилась пойти лишь после того, как взяла с Рюдегера клятву отомстить ее врагам. Ради мести она даже поступилась тем, что гуннский правитель был язычником. Фактически замуж снова она вышла исключительно ради Зигфрида. И сына родила ради него же, если быть до конца честными. Впрочем, уже даже не столько ради погибшего мужа, сколько для своего чувства гордости и ради искупления обиды, нанесенной ей роднею. "Кримхильда сокрушалась и днем, и в час ночной, / Что стала против воли язычнику женой. / А кто ее принудил? На ком вина лежит?/ Все те же Хаген с Гунтером, кем Зигфрид был убит". За время второго замужества Кримхильда стала увереннее, почувствовала себя защищенной, и это позволило ей приступить к исполнению своего плана.

Говорить о демонических чертах, которые якобы в ней стали развиваться, будет ошибкой, поскольку демоническое – это злое. Да, разумеется, то, что задумала королева для своих братьев и дяди – страшное деяние, но ведь кровная месть в те времена была самим собой разумеющимся поступком. Витязи зачастую убивали обидчиков друзей, и это было нормальным. Почему тот же прием в руках Кримхильды приводит всех в ужас? Потому что она женщина? Потому что замыслила смерть родным людям? Потому что брала хитростью, а не силой? Все хитрости, к которым прибегает Кримхильда, оправданы отсутствием у нее грубой физической силы. То, что мстит она братьям и дяде, уравновешивается поступками Гунтера и Хагена в отношении Зигфрида, который никому зла не причинил, и беспомощной Кримхильды, лишенной мужниной поддержки. Как ни посмотри, довольно справедливо получается. Исключение составляют многочисленные воины и вассалы, сражающиеся ради прихоти своих господ и безвременно погибшие.

Жажда мести, которая владеет Кримхильдой с момента убийства Зигфрида, в сочетании с властью, которой наделил жену Этцель, становится огромной силой, сталкивающей полчища воинов, разжигающей вражду, проливающей реки крови. Она в руках женщины кажется еще более страшной, ибо не совсем естественной. В те времена ведьмами называли именно тех женщин, которые обладали сверхъестественной силой. И Кримхильда вызывает даже некоторый трепет, сохраняя хладнокровие и злясь на трусость подданных. В своем исступлении и жажде закончить начатое, Кримхильда становится неумолимой, пусть и продолжает вести себя мягко, словом убеждая вассалов не выпускать врагов из зала. Она, впрочем, не совсем теряет разум от злости, и в тридцать шестой авентюре предлагает братьям сдать Хагена в заложники, обеспечив этим переговоры: "Тогда я буду с вами о мире толковать, /И вспомню, что дала нам жизнь одна и та же мать". Их отказ не сильно огорчил Кримхильду, поскольку ей было уже все равно. Увлеченная реализацией своего давнишнего желания, она даже дает обещание Дитриху, которое – она знает – вряд ли исполнит, и ради того, чтобы вызнать секрет местонахождения клада без лишних мыслей и слов сносит голову Гунтеру.

В самой последней авентюре песни Кримхильда предстает перед читателем безжалостной женщиной, у которой уже нет чувств и сострадания, которое было известно во времена ее молодости, и за которые она была столь любима народом. Кримхильда исполнила свою функцию сполна: отомстила и была уничтожена старцем. "Кто обречен был смерти, тот смерти не избег".

Внутреннее развитие образа Кримхильды по ходу всего повествования не проявлено слишком ярко, поскольку повествователя больше интересовали битвы, нежели психологизм и мотивация некоторых поступков героев. Но Кримхильде в "Песне о нибелунгах" отведена достаточно завидная роль, неслыханная для женщины в таком "военном" произведении. И ее образ в отличие от всех остальных образов наделен выразительностью и даже некой выпуклостью, он реалистичен и вызывает сопереживание к героине. А превращение Кримхильды из прекрасной дамы в "ведьму злобную" через смерть мужа может указывать на знаковость времен, в которых создавалась "Песнь о нибелунгах". Возможно, Кримхильда имела реальный прототип, настолько четко выражено отношение народа (в лице повествователя) к ее неслыханной преданности мужу. Эта преданность предстает в произведении еще одной нравственной ценностью наравне с дружбой.

К числу замечательных памятников средневековой литературы относится эпическое сказание французского народа - "Песнь о Роланде". В основу этого произведения положены события 778 года, когда в Ронсенвальском ущелье отряд Роланда погиб от армии басков. В те времена армия Франков, арьергардом которой командовал Роланд, под предводительством Карла Великого воевала на территории Испании.

Художественный вымысел и историческая правда в произведении.

В «Песне о Роланде» отображены правдивые исторические события, тем не менее многое было изменено или домыслено. Во-первых, война точилась не с сарацинами как написано в произведении, а с басками. Картины битв были несколько изменены, Роланд – большей частью выдуманный образ. На время битвы Карлу Великому было около тридцати лет, тогда как в произведении он изображен намного старше. Но художественный вымысел в произведении делает сказ ярче и оправдан с точки зрения искусства слова.

Время создания. Существовало много перепевов этого исторического сюжета. Первейший и наиполнейший был создан около 1179 года, этот вариант эпоса традиционно называют Оксфордской рукописью.

Жанр. «Песня о Роланде» принадлежит к народному древнефранцузскому эпосу. Первично произведение было предназначено для устного выполнения народными певцами – «фишглерами» (так называли в тогдашней Франции странствующих актеров ). Произведению присущ выразительный героический пафос, который характерен для произведений испанской литературы.

Историческая основа. В основе песни о Роланде – предание о походах Карла Великого в 700-х гг. Объединение Галлии, Италии и Германии в единую Германскую империю. Карл воплощает идею сильного, справедливого правителя. Слово король произошло от имени Карл. Во время испанского похода Карл осадил Сарагосу, но вернулся ни с чем. 15.08.777 г. – на войска Карла в Ронсебальском ущелье напали баски, в сражении погиб Хруотланд – Марк-граф Италии. Баски – христиане. Борьба христиан за землю, христиан-франков с маврами. Хруотланд – Роланд, племянник Карла. Карл, которому на тот момент было 36, в песне стал седовласым старцем.

Песнь о Роланде актуализирует вопросы, которые надо решить в период подготовки в первым крестовым походам, поэтому в песне возникают новые темы: 1) песня должна показать превосходство христиан над маврами; 2) создается идеал рыцаря; 3) создается образ сильного короля. Песня решат пропагандистские задачи. Поэтику песни определяют 2 идеи: - идея рыцарства и – образ родины.

Образы героев.

Образ Роланда был очень популярным довольно продолжительное время. Об этом свидетельствует и то, что вариантов эпоса о Роланде существовало очень много, а новые варианты сравнивались на протяжении нескольких веков после описанных событий. Образ Роланда является своеобразным воплощением идеального образа рыцаря, именно поэтому он стал легендарным героем. Позднее этот образ изменяли и переосмысливали, обрисовывая новые сюжетные линии в истории Роланда: линию любви (по законам более поздний средневековой литературы рыцарь обязательно должен был служить не только государству и сюзерену, и прекрасной Даме, своей любимой). Во времена упадка рыцарской литературы образ Роланда переписывали с ироническим или даже пародийным пафосом. Тем не менее это событие вошло в мировую литературу, став одним из наилучших ее достижений. Роланд - доблестный рыцарь, верный вассал, даже умирая, думает лишь о рыцарском долге. Роланд - вассал не только Карла, но и бога, перед смертью он присягает богу. Религиозные образы подчеркивают правоту франков. Война – это религиозный подвиг. К религиозному долгу присоединяется патриотический долг. Мысли о Карле связаны с мыслями о Франции.

Оливье (Оливьер), друг-побратим Роланда. Конечно, образ Оливьера бледнее, чем образ Роланда, но и в нем немало самостоятельных, живых черт. Это вдумчивый, осторожный и от того не менее храбрый воин, вождь с великолепным чувством ответственности за жизнь своих бойцов и за исход боя. Он разгневан на Роланда за его легкомысленную самоуверенность истого феодала - и силу гнева Оливьера автор дает почувствовать в том, что Оливьер отбирает свое согласие на брак Роланда со своей сестрой Альдой.

Роланд противопоставляется Оливье – 2 варианта героического начала. Роланд безрассудно смел, Оливье благоразумен. В основе – древняя оппозиция мудрости и храбрости. В песне они рассматриваются с т.з. соотношения в них идеального и реального начал. Оливье – носитель идеального начала (он рыцарь без страха и упрека, но еще и мудр). Безусловная идеальность - плоскость образа. Роланд тоже идеален, но связан с реальными рыцарями. Отказ Р. затрубить в рог связан с особенностями рыцарского понимания чести: что будут говорить о нем другие? Зачем просить о помощи, если есть шанс победить самому?

Стихия народного предания чувствуется более всего в образе старого императора Карла. В «Песни» ему - двести лет, и поэт неоднократно описывает его седую бороду. Карл идеализирован - в нем есть черты мученика: (он не может предотвратить гибель, поэтому страдает, льет слезы). Император Карл - образ, настолько популярный и известный в средневековой Европе, что автор не задерживается подробно на его Характере. В образе Карла воплощены его народные мечты о справедливом, мудром и мужественном хозяине страны, ее хранителе, ее гордости. Карл изображен в «Песни» государем, объединившим всю Европу - «Песнь» даже приписала ему завоевание Англии, которое не имело места в действительности. Карл в произведении - нежный родственник и ценящий верную вассальную службу сеньор. Он тоскует по Роланду и, узнав о его гибели, яростно мстит за племянника. Любопытно отметить, что «Песнь» показывает некоторую самостоятельность баронского совета в отношении Карла: Гуенелон (Ганелон) не боится оказать давление на баронов, бароны не боятся требовать прощения для Гуенелона, и неизвестно, как должен был бы поступить Карл, если бы не появление мужественного Тьедри, вступившегося, собственно говоря, уже не за Роланда, я за оскорбленное достоинство императора.

Рядом с образом Карла намечен образ его верного советника - престарелого герцога Найма, суждения которого имеют решающее значение для поступков Карла. Это Найм советует Карлу мириться с Марсилием, Найм советует поторопиться на зов рога Роланда.

Положительным образам «Песни» - Карлу и его верным паладинам - противопоставлен изменник Гуенелон. Автор далек от желания очернить Гуенелона. «Лицом румян и вид имеет бравый», - так сказано о Гуенелоне, даже когда он предстает перед судилищем франкских баронов. Из первых строф узнаем, что Гуенелон «челом красив, широк и статен в бедрах, так он хорош, что все собратья смотрят». Но за этой привлекательной внешностью скрывается коварство, заносчивость, мстительность, слепое себялюбие. Если Гуенелон и не трус, то все же он нехотя принимает поручение Карла, а Роланд, Найм и Турпин сами добивались этого поручения, как чести для себя. Гуенелон «рад бы оказаться за горами» в тот момент, когда ему вручают его посольские знаки. Оскорбив Роланда («хвастун и глупец»), Гуенелон затаивает ненависть в ответ на прямой вызов, брошенный ему Роландом, и весь оказывается во власти этой ненависти: Гуенелон не думает ни о двадцати тысячах франкских воинов, ни о двенадцати пэрах, ни о поражении,- он думает только о мести и считает себя правым в ней. Не стоит искать следов раскаяния в поведении Гуенелона. Он до последней минуты злорадно высмеивает Карла, порывающегося ринуться на помощь Роланду. На суде в Ахене Гуенелон не только не признает себя виновным, но стремится решить дело в свою пользу новым преступлением – «застращивает» баронов Карла местью своей родни. Сила феодальных предрассудков, слепая и губительная сила феодальной мести, показана в судьбе Гуенелона - во всем прочем доблестного рыцаря и верного вассала, готового умереть за императора Карла, когда ему приходится в конце концов стать лицом к лицу со смертью во дворце Марсилия.

Отрицательный персонаж и король Марсилий - хитрый и вместе с тем несдержанный, борющийся против франков то обманом, то ударом в спину. Мастерски намечен образ посла Бланкандрима - лукавого, проницательного, холодно-расчетливого царедворца, которому быстро удается сломить волю Гуенелона, пылающего каждой мщения.

Бароны Марсилия - вожди сарацинского войска - изображены отнюдь не однообразно-отрицательно; если для иных автор находит только нелестные эпитеты «подлецов, предателей и негодяев», то других он наделяет привлекательными чертами: эмир из Балагета «лицом и смел и светел» и известен своим «славным нравом». На Маргерита дамы не могут смотреть без улыбки - так он красив. Вообще, автор неоднократно отдает должное храбрости врагов и сожалеет, что они не христиане; то-то рыцари были бы!

Новаторство в произведении – объединение вассального, религиозного и патриотического долга. Патриотические идеи определяет и конфликт. С точки зрения вассального долга Гуенелон выполнил поручение Карла: он совершил не предательство короля, а предательство родины. Патриотическая идея выше служения королю. Поведение Гуенелона определяет только феодальный долг. Роланд – будущее рыцарства, а именно вассальный долг и патриотический долг.

В песне о Роланде эпическая картина мира. Характерные черты те же самые, что и у Гомера. Присутствует и объективность, которая проявляется в отсутствии прямой авторской действительности. Монументальность или героизм связаны с тем, что при изображении персонажей автор игнорирует все мелкое, незначительное и низменное. В основе образов гиперболизм, каждый персонаж – герой, богатырь, силы которого превосходят силы обычных людей. Герой привлекателен и внешне. Эстетическая оценка героев не совпадает с этической. Добро и зло величественны и с равной степенью восхищения описываются в песне благородные поступки и жестокость. Образы героев пластичны, мысли раскрываются через чувства. В песне нет различия между маврами и христианами.

Большой популярности образ Роланда получил на своей Родине – Франции. Его именем в Средневековье называли улицы и площади, позднее, в рыцарской литературе, его имя было забыто, но аж в XIX веке в Шатобриан восстановили заинтересованность людей историей и культурой Средних веков, именно тогда Роланд стал настоящим национальным героем Франции. Образ Роланда также встречался в народных песнях и был популярным вплоть до опубликования «Дон Кихота». Постепенно заинтересованность в рыцарской литературе окончательно исчезла. С течением времени и изменением культурных эпох переписывания этого произведения изменяют свой стиль и жанр, появляются новые детали и даже новые ответвления сюжета. «Песня о Роланде» не только стала основанием для многих новых произведений, но и повлияла на развитие европейской литературы.