Федеральное государственное автономное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«СИБИРСКИЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
ИНСТИТУТ ФИЛОЛОГИИ И ЯЗЫКОВОЙ КОММУНИКАЦИИ
Кафедра русской и зарубежной литературы
Анализ стихотворения И. Бродского
«Римские элегии VII»
Выполнила: Е.С. Степанова, гр. ФЖ09-01Б
Проверила: д-р филол. наук, проф. Ю.А. Говорухина
Красноярск 2012
План анализа:
Жанр произведения;
Архитектоника текста (для поэзии – стихотворные характеристики);
Структура повествования (я включила в архитектонику);
Пространственно-временная организация текста;
Система образов текста (я включила этот раздел в архитектонику);
Элементы интертекста;
Обобщающая характеристика идейно-эстетического содержания текста.
Анализ выполнялся по учебнику Н.А. Николиной Филологический анализ текста. М.: Издательский центр «Академия», 2003. 256 с.
При анализе была использована статья Р. Джулиани «Поговорим о Риме: Николай Гоголь и Иосиф Бродский». Прямых отсылок к ней я не делала, так как анализа данного стихотворения там нет, но она помогла понять, о чем «Римские элегии» вообще.
Жанр
Жанр стихотворения – элегия, о чем нетрудно догадаться, следуя из названия цикла. Черты элегии: бессюжетность, созерцательность, философский характер (основано на определении «Элегия» из словаря Гурьевой Т.Н. С. 355).
Архитектоника текста и композиция
Стихотворение членится на строки. Причем практически в каждой строфе есть анжамбеман. Поэт не делит стихотворение на строфы (по крайней мере в издании, где опубликованы «Римские элегии» этого нет). По сути стихотворение представляет собой 3 предложения. Первое – сложное, со вставными элементами и причастным оборотом, второе – тоже сложное, с причастным оборотом, третье – простое, с причастным оборотом, оно представляет собой метафору (так как объект сравнения нам не показан, мы можем только догадываться. Причем контекст также не помогает). Второе предложение связывается с первым посредством местоимения «их». Третье предложение связывается и с первым, и со вторым местоимением «это».
Что касается особенностей организации стихотворной речи, то стихотворный размер – акцентный стих. Рифмовка перекрестная (по системе abab). Рифмы есть разнородные (громоздка-мозга, извилен-обессилен, прошлой-подошвой), неточная (церкви-центре, прошлой-подошвой), точная (дробью-подобью), вариантно-точная (союза-Карузо, ботинки-пластинке).
Образ улиц представлен «клубком извилин». Это показывает запутанность улиц, наподобие лабиринта. Причем лабиринт чрезвычайно запутанный: «клубок». Получается, что этот образ разложим: «извилины» показывает, что улицы изогнуты, на них много поворотов, а «клубок» - что там легко заблудиться, все очень запутано.
Рим – это «мозг», который не думает о мире. Для Бродского это объяснимо – зачем думать о мире, если весь мир – это Рим, если весь цивилизованный мир вышел из Рима. Для Бродского в Риме застыла вся европейская цивилизация. Зачем думать о ней, если она вся там?
«Иголка шаркает по пластинке» - звуковой образ. В Риме площади вымощены камнем, отсюда характерный звук. Если иголка остановится в центре, звука не будет (в центре у пластинки ведь отверстие).
«Невзрачная дробь остающейся жизни» - жизнь остается в Риме, для Бродского его жизнь протекает именно в Риме. Но это не только его жизнь, это еще и жизнь людей, которые жили здесь раньше, людей, которые обязаны Риму своей историей и жизнь культуры. Она стремится к законченности, к целому, потому что историю, которая живет в камнях, церквях Рима нельзя поделить на пласты, как при раскопках, она едина (см. пространственно-временную организацию текста).
«Ария», «серенада» - символ единения эпох, которые своим рождением обязаны Риму.
Собака, сбежавшая от граммофона – подробнее об этом образе см. пространственно-временную организацию текста.
В стихотворении мы видим восприятие лирического героя, лирика автологична (глагол второго лица ед.ч. отсылает нас к этому, как это ни парадоксально. Такую же ситуацию мы наблюдаем, например, во фразе «ждешь-ждешь автобус, а его все нет». Несмотря на форму 2 л., ед.ч. мы понимаем, собеседник имеет в виду «я жду». Так же и Бродский «переставляет ботинки», а не его невидимый собеседник).
Лирический герой видит Рим сначала с «высоты птичьего полета» (см. пространственно-временную организацию текста), затем он уже в городе, он идет от фонтана к фонтану, при этом невозможно понять, где именно он находится (ясно только, что в старом городе), так как не указывается ни фонтан, ни церковь (а в Риме их очень много). Лирический герой слышит собственные шаги, находит для них сравнение (шаркающая иголка) и даже посредством звуком передает их нам (см. пространственно-временную организацию текста)
Внесюжетных элементов в этом тексте нет.
Также Н.А. Николина считает важным выделить повторы в тексте.
Мы встречаем в самом начале текста лексический повтор «этих», «этом». Это позволяет понять, что для лирического героя «улицы» и «извилины» - одно и то же. Повтор «то»-«то» в четвертой строке показывает переход из одного состояние в другое, причем быстрый. Герой то «взвинчен», то «обессилен». Затем идет повтор синтактический конструкции (собственно транзитив) – «от церкви к церкви», «от фонтана к фонтану». Герой идет по Риму, нам показывается его динамика, он не стоит на месте. Вместе с тем, создается ощущение, что в Риме кроме церквей, площадей и фонтанов нет вообще ничего (что, безусловно, не так). Есть и семантический повтор – «законченности», «подобью целого» - можно сказать, что этот повтор выполняет экспрессивную функцию и одновременно дополняющую: законченность не всегда предполагает, что нечто будет целым. Можно сегодня закончить писать главу диплома, но целым он не будет при этом. Еще один семантический повтор – «ария», «серенада», по сути представляет собой сравнение (так как объект нам известен – это звук). И этот звук (о котором было сказано ранее и будет сказано еще раз позже) сравнивается с музыкой, характерной для итальянской культуры.
Следует также отметить, что в тексте есть причастные обороты (их 3). Это показывает, что для поэта важен не только процесс, действие («сбежавшей», например (о собаке) – собака сбежала, факт, занимавший во времени определённое место, процесс), но с помощью причастий поэт показывает собственно характеристику, качество («сбежавшая» собака не просто совершила действие, теперь это ее постоянная характеристика).
Все эти повторы служат для связи текста, для придания ему экспрессии, соединяет части целого воедино.
Повествование идет на самом деле от первого лица (см. композицию текста). Способ изложения: объективный (доминирует речь поэта). Однако точнее было бы определить тип повествования как несобственно-авторский (так как говорит все же не поэт, а лирический герой). Трудно сказать, ограничено ли изображаемой точкой зрения лирического героя. На первый взгляд да, но с другой стороны, мы видим Рим как на карте (см. пространственно-временную организацию текста), видим церкви и фонтаны, но неконкретные, видим узкие улицы и понимаем, что это старая часть города. Но какая конкретно? Можно сказать так: читатели видят лишь то, что в поле зрения лирического героя. Но его позиция такова, что он видит Рим практически целиком, поэтому и мы видим его то с высоты, то с позиции прохожего. Но кроме Рима мы не видим ничего.
Представлена речевая зона только лирического героя. Звуки, которые мы слышим, улицы, которые мы видим, - все это дает нам лирический герой.
Что пространства-времени в тексте, то по ним см. соответствующие разделы.