Пятый блок. Письмо.
#1. Сущность и предпосылки возникновения письма. Пиктография. Под письмом принято понимать знаковую систему, позволяющую с помощью начертательных, или графических (от греческого grapho – «пишу») элементов передавать информацию в пространстве и закреплять её во времени. Письмо является одним из важнейших достижений человечества, без которого нельзя представить себе развитие цивилизации.
Как и другие явления человеческой культуры, современное начертательное письмо возникло далеко не сразу. Оно имеет длительную историю, насчитывающую несколько тысячелетий.
Прежде всего, необходимо отметить, что начертательные знаки в качестве средства передачи информации использовались не всегда и не везде. Считается, что первоначально для этой цели применялись комбинации различных предметов, расположенных в определённом порядке. Например, у индейских племён для этой цели применялись так называемые вампумы – пояса или жезлы с прикреплёнными или нанизанными ракушками разного цвета и размера.
Естественно, что для того, чтобы информация, переданная подобным образом, была правильно понята, была необходима предварительная договорённость о том, какое значение имеют те или иные сочетания предметов.
Собственно начертательный характер присущ так называемой пиктографии (от латинского pictus – «нарисованный»), т.е. рисуночному письму. Оно представляло собой цепь последовательных рисунков, рассказывающих об определённых событиях (например, охотник берёт лук, убивает оленя, переправляет добычу через реку и т.д.). Этот способ фиксации имеет то преимущество, что он нагляден и понятен всякому, независимо от того, носителем какого языка он является. Поэтому с элементами пиктографии мы встречаемся и сейчас (ср., например, систему обозначений, принятую в гостиницах, для указания перехода и т.п.). Однако с помощью пиктографии допустима передача только конкретного содержания: любая отвлечённая мысль, не имеющая чувственно-наглядной формы, пиктографическими средствами не фиксируется. Кроме того, сама расшифровка рисунков может зачастую привести к недоразумениям.
Пиктографическое письмо применялось, главным образом, у народов, стоявших на примитивной стадии общественного развития (североамериканские индейцы, некоторые народы Севера и др.), у которых оно могло сохраняться вплоть до начала ХХ столетия. Большинство авторов не включают его в системы собственно письма, появление которого обычно связывается уже с классовой дифференциацией общества, усложнением хозяйственной жизни, возникновением первых государств и т.д. Важнейшим отличием собственно письма от пиктографии признаётся обычно наличие постоянного состава знаков, используемых для передачи информации, причём важна не их форма, а характер осуществляемой ими передачи сообщения. Известно несколько классификаций типов письма; наиболее распространено деление последнего на идеографическое, словесно-слоговое (логографическое), собственно силлабическое и буквенно-звуковое (алфавитное). Причём, в тех или иных конкретных системах названные типы могут комбинироваться. Однако, как правило, преобладающая роль принадлежит какому-либо одному из них, по которому данную разновидность и относят к соответствующему типу.
#2. Идеографическое и словесно-слоговое письмо. Идеографическим (от греческого idea – «идея» и grapho – «пишу») называют вид письма, при котором каждый знак обладает способностью называть любое слово, входящее в определённый круг понятий. Например, рисунок ноги с точки зрения пиктографии обозначает именно определённую часть тела; в идеографии же он также может передавать понятия ходить, стоять, приносить и др., причём в любой грамматической форме. В качестве изображений здесь могут использоваться как собственно рисунки, так и схематизированные изображения, зачастую утратившие сходство с предметами. Элементы указанного типа письма называют идеограммами (от греческого idea – «идея, понятие» и gramma – «буква, написание»).
Поскольку возможности чистой идеографии также достаточно ограничены (прежде всего, потому, что при чтении неизбежно возникают сложности с выбором конкретного слова из соответствующего понятийного круга) она обычно существовала в качестве переходного от пиктографии к словесно-слоговому типу. Для последнего основой системы также оставалась многозначная идеограмма; однако каждый раз к ней присоединялись определённые знаки, передающие звуковые (чаще всего грамматические) элементы слова, а также знаки-детерминанты (от латинского determinatio – «определение»), которые уточняли круг понятий, к которому последнее относится. Такой идеографический знак, прикреплённый к определённому слову, называют логограммой (от греческого logos – «слово» и gramma – «буква, написание»).
Словесно-слоговым письмом могут, в принципе, передаваться любые тексты, и такие системы письма возникали во многих местах, где складывались государства. В частности, к их числу относятся древнеегипетское письмо (с конца IV тысячелетия до н.э.), шумерское (с начала III тысячелетия до н.э.), китайское (со II тысячелетия до н.э.) и др., а также производные от них. Причём, в древнейших системах письма такого типа для монументальных надписей знаки долго сохраняли форму рисунков. Так, в частности, обстояло дело в Древнем Египте. Греки называли эти знаки иероглифами (от греческого hierogliphoi – «священные письмена»; буквально – «резьба жрецов»). Это наименование принято и в наши дни. Наряду с ним могла существовать и скоропись, где изображения были упрощены и схематизированы. Материалом для письма могли служить папирус и черепки (в Египте), глиняные плитки (в Передней Азии), бамбуковые палочки (на Дальнем Востоке) и др.
Преимуществом словесно-слогового письма является то, что, поскольку знаки в нём обозначают слова, а не отдельные звуковые элементы, их может понять любой человек, знакомый с данной системой письма, независимо от того, владеет он или нет данным языком (подобно тому, как цифру 2 одинаково поймут русский и англичанин, хотя произнесут они её по-разному). Кроме того, при пользовании данным типом письма, на одинаковый отрезок текста понадобится меньшее число знаков по сравнению с буквенным (ср. запись 3+2=5 и её словесное оформление в любом языке). Поэтому логограммы широко используются в так называемых вспомогательных подсистемах (цифры, формулы и т.п.). Однако для функционирования подобной системы письма требуется очень большое количество знаков (до нескольких десятков тысяч), что создаёт большие трудности при освоении чтения. Поэтому из многочисленных систем словесно-слогового письма, существовавших в древности, до наших дней сохранилась только китайская. Это объясняют обычно, с одной стороны, характером китайского слова, зачастую не требующим передачи грамматических показателей, а с другой – тем, что ею удобно пользоваться для письменного общения носителям различных диалектов, сильно отличающихся друг от друга.
Китайское письмо распространилось в Корее, Японии и некоторых других странах Дальнего Востока, но оказалось не слишком удобным ввиду иного грамматического строя соответствующих языков. Поэтому во многих из них рано стали использовать и местные системы письма, построенные уже на фонетической основе. В большинстве случаев иероглифика в конце концов вышла из употребления; сохранилась она в Японии, где наряду с ней во вспомогательных целях используется и силлабическое письмо кана.
#3. Силлабическое письмо. Силлабическиим (от греческого syllabe – «слог») называются такие системы письма, в которых каждый знак передаёт уже не слово, а определённую последовательность звуков, обозначающую слог. Они могли возникать в результате упрощения словесно-слогового письма. Так, например, произошло на Ближнем Востоке, где ассиро-вавилоняне, получившие письменность от шумеров, стали разлагать слова своего языка на куски, созвучные коротким словам шумерского языка. Таким образом, первоначальные шумерские логограммы стали обозначать слоги ассиро-вавилонского (аккадского) языка. Такие знаки принято называть силлабемами.
В некоторых случаях силлабическое письмо возникало в результате вторичной огласовки консонантного письма. Так произошло с эфиопским письмом, возникшим из семитского. Наконец, оно могло и специально придумываться в дополнение к логографически-силлабическим системам (подобным образом появилось упомянутая в предыдущем параграфе японская кана).
Наиболее широкое распространение силлабическое письмо получило в Индии и Юго-Восточной Азии. Важнейшая система здесь – индийское письмо деванагари. Оно применялось для классического языка Древней Индии – санскрита; теперь используется в государственном языке Индии – хинди и некоторых других. В данной системе каждый знак служил для изображения согласной в сочетании с гласной а. В тех случаях, когда наличествовал другой гласный, ставился тот или иной надстрочный либо подстрочный знак. Для передачи одного согласного применялся особый запретительный знак - вирама. При скоплении согласных (например, сочетаний типа tra, kta и др.) использовались лигатуры (от латинского ligatura – «связка») – слитные написания смежных знаков.
Основным принципом силлабического письма является соответствие числа знаков числу слогов с данным гласным. Соответственно, их значительно меньше, чем в словесно-слоговых (100-300 знаков). Однако у названной системы есть и определённый недостаток – некоторая громоздкость и трудность в выборе правильного чтения, особенно в тех случаях, когда отсутствует обозначение слогоразделов.
#4. Алфавитное письмо. В отличие от словесно-слогового силлабическое письмо представляло уже фонографию (от греческого phone – «звучание» и grapho – «пишу»), т.е. передачу фонетической стороны языка. Следующий этап в её развитии принято связывать с семитскими народами: финикийцами, евреями и др. В применявшихся ими системах особыми буквами обозначались согласные, которые в этих языках передают значение корня. Чередовавшиеся между ними гласные могли в некоторых случаях обозначаться особыми диакритическими (от греческого diakritikos – «различительный») знаками. Этот тип письма называется консонантным (от латинского consonans – «согласный»).
Наконец, древние греки, заимствовав свой алфавит от финикийцев (примерно, в IX-VIII веках до н.э.), стали обозначать не только согласные, но и гласные звуки особыми буквами. Для этого были использованы «лишние» (с точки зрения греческой фонетики) знаки для финикийских согласных. С другой стороны, добавлены были буквы для имевшихся в греческом языке придыхательных согласных. Изменилось и направление письма. Вначале, подобно семитским народам, греки писали справа налево. Затем стал применяться способ, называемый бустрофедон (от греческого bus - «бык» и strepho - «поворачиваю»): первая строчка писалась справа налево, вторая – слева направо и т.д. Наконец, позднее утвердилось привычное нам письмо слева направо.
На основе одной из разновидностей греческого письма – ионийской – сложился классический древнегреческий алфавит, состоявший из 27 букв (в новогреческом их 24). В свою очередь, греческий алфавит в переработанном виде послужил основой для латинского (первые надписи на нём относятся к VII в. до н.э; окончательно сложился к IV-III вв. до н.э.). Именно эта система к настоящему времени является наиболее распространённой.
На основе греческого письма была создана славянская азбука – кириллица. Дальнейшее её развитие привело к появлению русского алфавита (так называемый гражданский шрифт, оформление которого связано с реформой Петра I).
В Средние века распространение того или иного алфавита было тесно связано с религией. Так, народы, исповедовавшие ислам, пользовались арабским алфавитом, страны католической Европы – латинским, православные славяне – кириллицей. Для некоторых языков (например, армянского и грузинского) были созданы особые алфавиты.
#5. Принципы построения алфавита. Орфография. В идеале алфавит должен насчитывать число букв, соответствующее числу фонем данного языка. Однако, поскольку письменность складывалась исторически, подобное соотношение в большей или меньшей степени нарушается (например, в результате изменений звукового строя). Кроме того, когда система письма, созданная для одного языка, применялась к другим (так обстояло дело, например, с латинским алфавитом) возникал вопрос о приведении её в соответствие с фонетической системой последнего. В принципе, здесь возможно использование нескольких возможностей:
Создание новых букв. Например, буквы J, U, применяемые сейчас практически во всех разновидностях латинского письма, в самом классическом латинском алфавите отсутствовали (вместо них применялись I и V). Начертание W также появилось уже в послеантичную эпоху - в XI в. Однако этот путь далеко не всегда приводил к успеху. Так, попытка императора Клавдия ввести в латинский алфавит несколько знаков с целью приблизить написание к произношению успеха не имела; не закрепились и предложенные франкским королём Хильпериком I графемы для обозначения межзубных согласных.
Использование диакритических знаков для уже существующих букв (например, применяемые в чешском знаки Č, Š и др.).
Применение лигатур (от латинского ligatura – «связь»), т.е. знаков, образованных путём соединения двух графем (например, применяемый в алфавитных системах скандинавских языков Æ).
Комбинация нескольких знаков для обозначения одного звука (английское Sh, немецкое Sch и др.).
Таким образом, возникает проблема орфографии (от греческого orthos – «правильный» и grapho – «пишу»), т.е. правил, устанавливающих единообразие передачи речи на письме. Они могут основываться на разных принципах, причём численность и наименование последних у различных авторов могут не совпадать. Тем не менее, можно констатировать, что наиболее часто выделяют следующие принципы:
Морфологический (у А.А. Реформатского он именуется фонематическим), согласно которому каждая морфема пишется одинаково во всех позициях, независимо от конкретного звучания входящих в её состав фонем (иначе говоря, от артикуляционно-акустической характеристики образующих данный алломорф аллофонов). Так, в русском в словах воды – вода – водяной в первом слоге всегда пишется о, хотя звучит оно по-разному.
Фонетический, отражающий на письме позиционные чередования фонем. В русском он действует, скажем, при правописании приставок на з: безбоязненный – беспокойный.
Традиционный (иногда не вполне правильно называемый историческим), при котором слово пишется так, как оно писалось раньше (ср. написание баран и собака, где проверить первый гласный невозможно).
Принцип графико-морфологических аналогий (по А.А. Реформатскому, именно к нему следует применять название морфологический), когда различие в написании отражает разницу в грамматической принадлежности соответствующих слов. Например, в русском буква ь после шипящих пишется в словах, принадлежащих к женскому роду, и отсутствует в словах мужского рода (ср. ночь – врач, хотя ч не имеет твёрдой пары).
Дифференцирующий, посредством которого условно разграничиваются два слова или две формы, имеющие тождественное фонемное строение (примером может служить написание слов компания и кампания).
Обычно в орфографии того или иного языка преобладает какой-либо один принцип, хотя наряду с ним могут использоваться и другие. Так, в русском основным является принцип морфологический (фонематический), хотя, как мы видели выше, в нём можно найти и такие случаи, когда применяются и другие. Для английского характерен высокий удельный вес традиционных написаний, в белорусском распространён фонетический принцип и т.д.
Совокупность всех средств данной письменности, системы отношений между буквами и звуками (фонемами), а также сами начертания букв обозначаются термином графика (от греческого grapho – «пишу»). Дисциплина, изучающая создание и развитие знаков письменности, называется палеографией (от греческого palaios – «древний» и grapho – «пишу»).
#6. Транскрипция, транслитерация, практическая транскрипция. Транскрипцией (от латинского transcriptio – «переписывание») называют способ однозначной фиксации на письме звуковых отрезков речи. Иными словами, задача транскрипции состоит в том, чтобы обеспечить однозначное соответствие используемого знака и передаваемого последним звука.
Существуют различные системы транскрипций; однако в нашей стране наиболее известными являются транскрипция Международной фонетической ассоциации (МФА) на основе латинской графики и используемая главным образом в работах по русскому языку и представленная в нескольких вариантах система знаков, основанная на буквах русского алфавита (так называемая Русская фонетическая азбука, сокращённо – РФА).
По целям различают два основных типа транскрипции: фонетическую и фонематическую. Первая ставит своей целью точно отразить все особенности произносимых звуков речи, для чего могут применяться различные диакритические знаки. Она обычно заключается в квадратные скобки. Вторая используется для передачи фонемного состава слова или морфемы без отражения конкретных вариаций и вариантов и ставится в косые или угловые скобки.
Транслитерацией (от латинского trans – «через» и litera – «буква») называется побуквенная передача текстов и отдельных слов, записанных с помощью одной графической системы, средствами другой графической системы. Основываясь на каком-либо алфавите (например, латинице или кириллице), она допускает применение дополнительных или диакритических знаков. Так, например, русское Ш, передаваемой в английской графике через Sh, а в немецкой – как Sch, при транслитерации однозначно воспроизводится в виде Š.
В России наиболее известной системой транслитерации являются разработанные в первой половине 50-х годов прошлого века Институтом языкознания АН СССР (ныне – РАН) правила передачи русских имён собственных латинскими буквами.
Практической (или, иногда, переводческой) транскрипцией принято называть запись иноязычных слов средствами соответствующего национального алфавита без применения каких-либо добавочных средств. Чаще всего она используется в тех случаях, когда собственно перевод соответствующих лексических единиц либо невозможен, либо нежелателен (имена собственные, термины, реалии и т.п.). Ср. принятую по-русски передачу английского имени John как Джон.
Шестой блок. Проблема классификации языков.
#1. Языки мира и возможности их классификации. По приблизительным подсчётам, на земном шаре представлено от двух с половиной до пяти тысяч языков. Более точное определение их количества связано с большими трудностями, поскольку во многих случаях трудно установить, имеет ли дело исследователь с близкородственными языками или диалектами одного языка.
Языки различаются по количеству говорящих (от нескольких сот до миллиарда с лишним), наличию//отсутствию письменности, степени известности их истории (относительной древности сохранившихся письменных памятников), употреблению//неупотреблению в настоящее время (деление на живые и мёртвые языки), выполняемым ими функциям (от бытового общения небольшого числа людей до международных контактов на всех уровнях) и т.д.
Таким образом, возникает необходимость упорядочения этого разнообразия, т.е классификации языков. История лингвистики выработала несколько подходов к её разрешению, однако основными признаются два. Во-первых, группировка языков может осуществляться на основе общности их происхождения, отражённой в общности соответствующего языкового материала (корней, аффиксов, слов). Такая классификация называется генеалогической (от греческого genealogia – «родословная»). Во-вторых, языки можно сближать на основе тех сходств и различий между ними, которые обусловлены наиболее общими и важными свойствами языка и не зависят от наличия//отсутствия между ними родственных связей. Подобный подход принято именовать типологическим (от греческого typos – «отпечаток, форма» и logos - «учение»).
#2. Возникновение и развитие сравнительно-исторического метода как основы генеалогической классификации. Как уже отмечалось в Теме 1, сравнительно-исторический метод возник в первой трети XIX в., причём его появление было многим обязано знакомству европейцев с классическим языком Древней Индии – санскритом. Основоположником названного метода считается немецкий учёный Ф. Бопп, который исследовал систему спряжения в санскрите, греческом, латинском и готском языках. Сопоставляя между собой как корни, так и флексии, он тем самым положил начало методологии сравнительно-исторического исследования. Его современник, датский учёный Р. Раск, объектом изучения которого являлись, главным образом, скандинавские языки, с одной стороны, отмечал, что при сравнении между языками грамматические соответствия бывают гораздо более надёжны, чем лексические, а с другой – осуществлял своё исследование так называемыми «кругами», т.е. идя от наиболее близкородственных языков к более дальним. Так, исландский язык сравнивался сперва с наиболее близким ему норвежским, затем с другими скандинавскими, затем с германскими и, наконец, с греческим и латинским. Примерно в те же годы русский учёный А.Х. Востоков, занимавшийся славянскими языками - в первую очередь старославянским - сумел, сопоставляя корни и грамматические формы последнего с явлениями живых славянских языков, разгадать ранее неизвестные факты древних письменных памятников. Прежде всего, это так называемая «тайна юсов» - особых букв старославянской азбуки. Путём сравнения с данными польского языка, Востоков определил, что последние обозначали носовые гласные.
В середине XIX столетия крупный вклад в разработку сравнительно-исторического метода внесли работы Ф. Дица по романским языкам, Ф. Миклошича – по славянским и т.д. В 50-60-х годах важную роль играли труды А. Шлейхера, придерживавшегося естественнонаучных взглядов на язык и создавшего (применительно к индоевропейским языкам) образец генеалогической классификации, получившей название схемы родословного древа, стволом которого был индоевропейский праязык. Шлейхеру принадлежит и попытка реконструкции этого некогда существовавшего языка, на котором он даже написал небольшую басню. В дальнейшем этот опыт учёного подвёргся критике, поскольку дальнейшие исследования показали, что предложенная им реконструкция во многом ошибочна.
В последней трети XIX в. получило распространение так называемое младограмматическое направление, центром которого был Лейпцигский университет. Его представители (Г. Пауль, К. Бругман, А. Лескин, Г. Осхоф и др.) уделяли особое внимание фонетическим законам, т.е. закономерным изменениям определённых звуковых единиц в определённую эпоху в пределах тех или иных языковых семейств, групп или отдельных языков и диалектов.. Одновременно они указывали, что столь же закономерным является действие аналогии – изменения одних форм под влиянием других. Младограмматикам в определённом отношении был близок и упоминавшийся выше крупнейший русский языковед конца XIX - начала XХ столетия Ф.Ф. Фортунатов, хотя во многом его взгляды отличались своеобразием и оригинальностью. В отличие от Шлейхера младограмматики скептически относились к возможности реконструировать праязык в том виде, в каком он когда-то существовал, рассматривая его, прежде всего, как техническое средство фиксации закономерных соответствий между реально засвидетельствованными языками (как живыми, так и мёртвыми). Эту точку зрения особенно отстаивал французский учёный А. Мейе.
Результатом деятельности нескольких поколений учёных стали выработанные к началу прошлого века основные принципы так называемого классического сравнительно исторического языкознания, называемого также компаративистикой (от латинского comparo – «сравниваю»). В своей совокупности они составили надёжную основу для установления родственных связей между языками, а тем самым – и для их генеалогической классификации. Разумеется, за истекшее столетие ряд моментов подвергся определённому пересмотру и уточнению, однако в целом указанные положения сохраняют своё значение и в наши дни.
#3. Важнейшие постулаты сравнительно-исторического метода. При осуществлении сравнительно-исторического исследования руководствуются следующими соображениями:
Родственная связь между языками обусловлена их происхождением от одного общего предка, называемого языком-основой, или праязыком. Само появление родственных языков обусловлено распадом последнего вследствие дробления первоначального коллектива его носителей. Процесс такого распада весьма длителен и может осложняться рядом моментов, связанных с исторической судьбой говоривших на нём людей.
При сравнении слов отдельных языков с целью выявления существующего между ними родства сами по себе тождество или близость в фонетическом и семантическом отношениях не являются доказательными, поскольку они могут наблюдаться при заимствовании или быть следствием случайного совпадения Например, наличие в английском и персидском языках bad – «плохой» ничего не говорят о существующих между ними связях, хотя дальнее родство между этими языками действительно наличествует.
Материалом для сравнения могут быть только такие лексические единицы, которые можно предположительно отнести к эпохе языка-основы. Прежде всего, это слова, обозначающие первичные родственные отношения, коренные числительные (до 10), некоторые местоимения, наименования частей тела, названия отдельных животных или растений и т.п. Однако необходимо учитывать, что при переселениях и контактах с другими народами одни слова могут исчезать другие заменяться чужими и т.д.
Помимо лексических сходств, для доказательства языкового родства необходимо установление совпадений в грамматическом оформлении (например, в показателях форм словоизменения), поскольку здесь вероятность заимствования крайне незначительна.
Наиболее надежным доказательством языкового родства является установление частичных сходств и частичных расхождений в словах сравниваемых языков, имеющее регулярный характер. Указанное явление принято называть наличием между языками закономерных звуковых соответствий. Скажем, в результате сравнения славянских брат, боб, берут с латинскими frater, faba, ferunt постулируется наличие соответствия начального славянского Б латинскому F.
Значения сравниваемых слов могут как совпадать (ср. обозначения матери в большинстве индоевропейских языков), так и обнаруживать некоторые расхождения в результате действия полисемии (ср. русское город и немецкое Garten – «сад» при исходном *gord с первоначальным значением «огороженное место»). В некоторых случаях, как уже отмечалось в разделе, посвящённом проблемам лексикологии, подобная дифференциация значений может привести к появлению так называемых межъязыковых антонимов (например, латинское hostis – «враг» и русское гость – «дружеский посетитель» при первоначальном значении «чужеземец»).
При установлении звуковых соответствий должны учитываться те исторические изменения, которые происходят в родственных языках после их выделения из языка-основы. Так, сравнивая русское цена и литовское kaina, можно установить, что в славянском первоначально на месте Е был особый звук, ранее обозначавшийся буквой Ђ («ять») и происходивший из дифтонга oi (с неслоговым i). Ц же появилось в результате изменения К по первому смягчению заднеязычных согласных, происходившему в эпоху существования общеславянского языка-основы. Таким образом, фонетический процесс здесь можно представить в следующем виде: *koina - *kЂna – цЂна – цена.
Сравнение фактов родственных языков ставит вопрос о так называемой реконструкции архетипа, т.е. восстановлении той исходной формы, из которой развились исторически засвидетельствованные единицы. Так, выявляя соответствие: русское голова – болгарское глава – польское glowa и т.д. и, с одной стороны, сравнивая их с литовским galvá, а с другой – зная, что в славянских языках в определённую историческую эпоху действовал закон открытого слога (т.е. слог всегда должен был оканчиваться на гласный), можно предположить, что исходной формой здесь должна была быть *galva, где первый слог закрытый. Для превращения его в открытый либо развивалось полногласие (появление второго гласного, как в русском), либо метатеза (перестановка звуков, как в польском), либо метатеза с удлинением (откуда переход О в А в болгарском.
При сравнительно-историческом исследовании особо стоит вопрос об учёте данных заимствованных слов. С одной стороны, как уже отмечалось, для самого установления родства они непригодны. Однако, с другой стороны, такие лексические единицы могут сохранять в чужом языке свой архетип, не подвергаясь тем фонетическим изменениям, которые произошли в исходном языке. Так, наличие в венгерском языке древнего славянского заимствования szalma, где гласный предшествует согласному, позволяет предположить, что русское солома восходит к форме *solma.
#4. Генеалогическая классификация языков. Результатом сравнительно-исторического изучения стала принятая в современной компаративистике генеалогическая классификация языков. Основными категориями последней являются семья, группа, подгруппа и отдельный язык.
Так, например, в индоевропейской семье языков выделяют ряд групп (индийскую, иранскую, славянскую, балтийскую, германскую, романскую, кельтскую и др.). В пределах некоторых из них различают и подгруппы. Скажем, славянские языки делят на восточно-, южно- и западнославянские, германские – на северно-, западно- и восточногерманские и т.д.). Таким образом, русский язык в генеалогической классификации будет определяться как принадлежащий к восточнославянской подгруппе славянской группы индоевропейской семьи; английский – к западногерманской подгруппе германской группы индоевропейской семьи и т.д. При этом учитываются как ныне существующие (живые), так и мёртвые языки, а в составе некоторых групп представлены только последние. Например, к восточногерманским принадлежат такие языки, древнегерманских племён, как готский, бургундский, вандальский и др.; к хетто-лувийской группе индоевропейской семьи – вымершие ещё в древности хеттский, лувийский, ликийский….
Однако столь детальная классификация возможна не для всех языков. Например, албанский и армянский входят в индоевропейскую семью, но ни группы, ни, тем более, подгруппы для них не установлено.
Кроме индоевропейской, к настоящему времени известен ещё ряд семей (приблизительно около двадцати). Это языки тюркские (турецкий, татарский, азербайджанский…), афразийские, или семито-хамитские (арабский, древнееврейский, древнеегипетский…), угро-финские (венгерский, финский…) и ряд других.
В ходе развития сравнительно-исторического языкознания в генеалогическую классификацию вносились и определённые изменения. Так, финно-угорские языки стали объединять с представленными на территории Сибири самодийскими языками (ненецким, селькупским и др.) в одну семью, которая получила название уральских языков. Тюркские языки вкупе с монгольскими (монгольским, бурятским, калмыцким) и тунгусо-маньчжурскими (эвенкийским, маньчжурским, нанайским) включают в единую алтайскую языковую семью и т.д. Вопрос об установлении дальнейших родственных связей между отдельными семьями обсуждается и в настоящее время. Так, существует предположение, что ряд семей (индоевропейская, афразийская, кавказская, уральская, алтайская, дравидийская) образуют единую макросемью, получившую название ностратической (от латинского noster – «наш»).
Однако, с другой стороны, существование некоторых семей оспаривается. Так, например, обстоит дело с различными группами кавказских языков (картвельскими, куда входят грузинский, сванский, мегрельский, лазский), абхазско-адыгскими (абхазский, адыгейский и др.), дагестанскими (аварский, даргинский, лакский…), нахскими (чеченский, ингушский…).
Относительно же некоторых языков (например, баскского, представленного на территории Испании и Франции, японского, корейского и некоторых других), место в генеалогической классификации к настоящему времени вообще не найдено, хотя по этому поводу высказывались и продолжают высказываться самые различные гипотезы.
#5. Типологические классификации языков. Если, с точки зрения классической компаративистики, генеалогическая классификация языков может быть только одна (так как данный язык либо состоит в родственных отношениях с определёнными языками, либо нет), то при типологическом подходе дело обстоит уже по-иному: здесь возможны различные группировки в зависимости от того, какие признаки кладутся в их основу. Однако поскольку наиболее очевидное проявление языкового строя связано с его морфологической характеристикой, в течение длительного времени именно на этой основе и строилось подавляющее большинство подобных классификаций.
Возникновение последних также принято относить к первой трети позапрошлого столетия, т.е. приблизительно к тому же самому периоду, когда формировалось сравнительно-историческое языкознание. Большую роль здесь сыграла деятельность немецких романтиков, придававших особое значение проблеме национального самосознания. Считая, что в языке проявляется «дух народа», они поставили вопрос о его отражении в типе языка.
Основоположником морфологической классификации считается один из виднейших представителей немецкого романтизма Ф. Шлегель, предложивший в своей книге «О языке и мудрости индийцев» (1809г.) различать, исходя из наличия//отсутствия изменений в корне, языки флективные и аффиксирующие. Первые, обладающие внутренней флексией (в первую очередь, это индоевропейские языки), по мнению Шлегеля, обладают «богатством, прочностью и долговечностью», тогда как вторым (в качестве примера приводились языки тюркские) присущи «бедность, скудность и искусственность».
Однако в дальнейшем выяснилось, что созданная Ф. Шлегелем схема не отражает всего многообразия реально существующих языков. Указывалось, в частности, на то обстоятельство, что, скажем, в китайском языке нет ни внутренней флексии, ни регулярной аффиксации. Поэтому брат Ф. Шлегеля – А. Шлегель, переработав его классификацию, различал уже три языковых типа:
-аморфные, образцом которых считался китайский, в которых грамматические значения не имеют внешнего выражения, обозначаясь исключительно такими способами, как порядок слов, интонация и т.п.;
-аффиксирующие, в которых наблюдается механическое присоединение аффиксов к корням (примером могут служить языки тюркские);
-флективные, где богато представлено выражение грамматических значений при помощи изменения гласных в корне (прежде всего, сюда будут принадлежать индоевропейские языки). При этом А. Шлегель отмечал наличие в последних двух тенденций: синтетической и аналитической. Первая свойственна древним классическим языкам (санскрит, греческий, латынь); вторую можно обнаружить у многих современных языков (романских, английского и др.). Как и большинство его современников, А. Шлегель считал, что синтез присущ эпохе расцвета, тогда как анализ представляет собой проявление упадка.
Значительный вклад в разработку данной проблемы внёс немецкий В. фон Гумбольдт. Уточняя свойства тех или иных типов, он отмечал, что:
Китайский язык следует считать не аморфным (т.е. лишённым формы), а изолирующим, поскольку языков, вообще не имеющих формы, просто не существует; речь может идти лишь о том, что здесь она выражается по-иному.
Во флективных языках имеется не только внутренняя флексия, т.е. изменение корня, но и прибавление извне, представляющее собой аффиксацию, хотя характер последней отличается от того, который присущ агглютинативным языкам.
Кроме трёх названных выше языковых типов, существует и четвёртый, который можно назвать инкорпорирующим. В принадлежащих к нему языках предложение строится как сложное слово. Примером последних могут служить индейские языки Америки или палеоазиатские в Сибири. Так, в чукотском предложение: «Я жирных оленей убиваю», - оформляется как ты-ата-каа-нмы-ркын (буквально: «я-жир-олень-убив-делай»).
Классификация В. фон Гумбольдта применяется и в настоящее время, хотя за истекшие с того времени годы разработка проблем, связанных с типологической характеристикой различных языков мира, велась (правда, не всегда) достаточно интенсивно. С одной стороны, предлагались новые классификации морфологических типов языков, стремившиеся учесть комплекс признаков (среди них особенно известна классификация американского учёного Э. Сепира, относящаяся к началу 30-х годов прошлого века). С другой стороны, стало проявляться стремление группировать языки на основе других уровней их структуры, в связи с чем появился ряд классификаций синтаксического характера (И.И. Мещанинов, Э. Теньер, Г.А. Климов и др.).