Новелла 6 (Номерфида)

Старый камердинер герцога Алансонского, кривой на один глаз, предупрежденный о том, что жена его вступила в любовную связь с одним молодым человеком, решил узнать, действительно ли это так. Он сказал жене, что уезжает из города на несколько дней, а сам между тем неожиданно вернулся. Однако жена догадалась, что муж ее возвратился, и таким образом он, думая, что ему удалось обмануть ее, был сам обманут. (*В основе этой новеллы лежит старый бродячий сюжет, уже многократно использованный в литературе до «Гептамерона» (в средневековом французском фаблио «О дурной женщине», в «Декамероне» Боккаччо (шестая новелла седьмого дня), в сборнике «Сто новых новелл» и др.).

Н. заключает, что раз женщина смогла проявить такую изобретательность в дурном деле, то для совершения доброго она бы проявила ещё большую смекалку. Иркан подкалывает Н., мол, она-то такой сообразительности при случае проявить бы не смогла. Н. оскорбляется и говорит, что коль он почитает мужчин умнее женщин, то и пусть говорит.

Новелла 7 (рассказывает Иркан)

Один ловкий и хитрый купец обманывает старуху и спасает честь ее дочери.

И.: Мне же хочется только доказать этим, что мужчины бывают в нужную минуту не менее хитры и сообразительны, чем женщины, чтобы вы, благородные дамы, не боялись им иногда довериться. Заметьте же, что иногда вы сами не догадаетесь, что надо сделать, чтобы спасти вашу честь, а мужчина сообразит все гораздо скорее. Лонгарина замечает, что это не самый лучший пример для девушек и заводит речь о том, что дурные люди ищут зло везде, но только не там. где оно действительно есть. И. передаёт ей слово.

Новелла 8 (рассказывает Лонгарина)

Некий Борне, задумав изменить жене, которая была ему всегда верна, и решив поразвлечься со служанкой, рассказал об этом намерении своему другу, который пожелал принять участие в этой забаве. И вышло так, что Борне был убежден, что спит со служанкой, тогда как в действительности это была его собственная жена, и он, ничего не подозревая, поделился со своим приятелем удовольствием, на которое только он один имел право, и сам наставил себе рога, уберегши, однако, свою жену от позора².

Л. заключает, что если бы всех неверных супругов ждала подобная кара, то Иркану и Сафредану стоило бы призадуматься: наверняка не одна служанка покинула бы службу раньше времени, доведись ей поведать о своих отношениях с господином, однако жёны И. и С. слишком умны и слишком любят их, поэтому «надели вы их даже оленьими рогами, они все равно будут убеждать и весь мир и самих себя, что это венок из роз». Все рассмеялись.

Однако Дагусен не вытерпел и заговорил (как-то не в тему, по-моему): «неразумен человек, когда от добра, которое он имеет, он еще ищет другого». Д. продолжает, что, поскольку никому не дано знать, где находится та счастливая наша половина, то нужно уметь упрочить выбор, который сделала любовь. Если ваш(а) возлюбленный(ая) хочет всего того же, что и ты, то в действительности ты любишь себя. Не должно любить и за какие-то определённые качества, как-то: красота, добродетель, ибо с утратой этих качеств, стало быть, должна пройти и ваша так называемая любовь. Должна быть одна только цель – любить. На замечание о том, что он, должно быть, никогда не любил, он отвечает, что, напротив, страстно любил и любит, но не хочет даже думать о предмете своей любви, чтобы даже взглядом выдать свою тайну. И он не хочет, чтобы его дама или кто-либо другой знали о его любви. Он лелеет своё чувство глубоко в сердце, и это позволяет ему ещё больше наслаждаться совершенством своей любви. На реплику Жебюрона о взаимности он отвечает, что да, хотел бы её (взаимности), но оттого его чувство не возрастёт, но и уменьшиться только из-за того, что его не любят, его чувство не может. Людей же, которые были скорее умереть, чем выдать свою тайну, он почитает счастливейшими. Сафредан на это говорит, что во все эти россказни не верит: все только говорят, что умирают от любви, да только что-то пока никто не умер. Д. ему возражает. Л. передаёт ему слово. Д. рассказывает историю, которая случилась всего 3 года назад.