11.8. Классические подходы к понятию «ландшафт»

Уже во взглядах на ландшафт Л.С.Берга 1930-х годов были заложены, по крайней мере, две линии его интерпретации. С одной стороны, Берг не ограничивал территориальные рамки ландшафта, понимая его широко – как естественный комплекс вообще, независимо от ранга территории, которую он занимает. Как примеры ландшафтов он приводил болота, ельники и другие естественные образования, которые "типично повторяются" в пространстве. Но ландшафтами он считал также и крупные единицы регионального уровня – такие "географические индивиды" как Валдайская возвышенность и Среднесибирское плоскогорье. На эту двусмысленность сразу обратили внимание советские географы, которые на этой почве и разделились на два лагеря. Впоследствии образовался и третий.

А. Первый – индивидуального (а также таксономического, регионального) понимания ландшафта опирался на такие положения:

1) ландшафт – это конкретный территориальный участок с чётко установленными пределами;

2) это участок достаточно большого размера (несколько тыс. км²), в пределах которого набор и соотношение естественных комплексов низших рангов остаётся характерным лишь для него;

3) следовательно, каждый ландшафт неповторим (индивидуален) и может иметь собственное имя (например, Дрогобычский и тому подобное). Такую точку зрения на ландшафт развивали Л.Г. Раменский, Н.А. Солнцев, С.В. Калесник, К.И. Геренчук, А.Г.Исаченко, В.Б.Сочава, Г.П.Миллер и другие.

Л.Г.Раменский ещё в довоенные годы обосновывал положение, что ландшафт – сложная территориальная система, которая состоит из разных, но закономерно связанных в пространстве территориальных участков меньших рангов (эпифаций, которые объединяются в урочища). Он ввёл один из мощнейших способов полевого изучения ландшафта – метод комплексной ординации. В течение 1950-60-х годов эта его идея была развита перечисленными выше и другими физико-географами. Н.А.Солнцевым было разработано учение о морфологии географического ландшафта, согласно которому ландшафт образуется природными территориальными комплексами меньших рангов (от фации до местности), а их типичное сочетание отображает генетическое единство ландшафта.

Б. Второй – типологический. В соответствии с типологическим пониманием ландшафта, его нет как конкретного, единственного, неповторимого участка территории. Любое такое сочетание ПТК в комплекс ранга ландшафта может многократно повторяться на разных участках земной поверхности. Следовательно, один определённый ландшафт мы можем встретить в разных, территориально отдалённых местах (например, пойменный – в разливах Днепра, Днестра, Волги и тому подобных). Ландшафт в "типологическом понимании" хотя и не имеет чётко очерченной собственной территории, однако он реален. Реальными являются компоненты природы, которые его слагают, и те соотношения между ними, которые типично и реально повторяются. Территориальность ландшафта заключается в том, что он реализуется на территории не в одном, а нескольких экземплярах. Наиболее последовательно типологическое понимание ландшафта характерно для работ русских советских географов Н.А. Гвоздецкого и В.Н. Николаева.

В. Третий лагерь – сторонников общего понимания ландшафта. Согласно их точке зрения, ландшафт – это и не типологическая, и не индивидуальная категория, а общее понятие – такое же , как "почва", "рельеф", "климат" Его сторонники Д.Л. Арманд, Ф.Н. Мильков, В.И.Федотов и др. Автор также относится к их числу.

Все три понимания ландшафта советского ландшафтоведения основываются на том, что ландшафт реален, материален и является естественным образованием. Человек по отношению к нему является фактором внешним. Она изменяет ландшафт, но эти изменения (уничтожение леса, эрозия и дефляция почв, "антропогенный" карст, подтопление и тому подобное) подчиняются естественным законам и должны исследоваться методами естественных наук (в частности, геофизики и геохимии ландшафта). «Очеловеченный" взгляд на ландшафт предложил воронежский географ Ф.Н.Мильков. Он ввёл в отечественную географию термин "антропогенный ландшафт" и понимал под ним не столько "человеческое" образование, очищенное от всех проявлений стихии, сколько изменённую природу, в состав которой входят, рядом с материальными телами, и объекты человеческой деятельности (карьеры, пашня, пути сообщения, мелиоративные каналы и тому подобное). Сам же человек в антропогенном ландшафте Милькова все равно оставался «за скобками» – как внешний возмущающий фактор.

Следовательно, в отечественном ландшафтоведении вырисовались две принципиальных модели ландшафта: так называемые "моносистемная" и "полисистемная" (в других терминах - вертикальной и латеральной соподчинённости). В первом случае её составляющими являются компоненты природы – горные породы, почвы, приземный слой атмосферы, поверхностные и грунтовые воды, растительность и животный мир, а связями между ними – те процессы, которые соединяют их в целостность.

Полисистемная модель ландшафта в качестве своих составляющих имеет территориальные комплексы меньшего, чем ландшафт, ранга – фации, урочища, местности, а связи между ними – в форме территориальных отношений разных типов: топологического (соседства), физического (поверхностный и подземный сток и тому подобное), генетического (близость происхождения). Следовательно, ландшафт в русской и советской физической географии рассматривался как объективная реальность, сложно устроенный территориальный комплекс, где компоненты природы закономерно взаимодействуют между собой.

Человек при таком понимании ландшафта является внешним по отношению к ландшафту фактором.

Понятие ландшафта в зарубежной географии первой половины 20 в. Ландшафт как научное географическое понятие стал известен в Северной Америке благодаря эмиграции в эту страну немецкого учёного К.Зауера, а в последующем – и его школы, которая сложилась в США. Идеи, которые развивал Зауер, во многом были подобны пониманию ландшафта немецким учёным О. Шлютером, но Зауэр большее, чем Шлютер, внимание придавал человеку, точнее – определённой культуре, традиции природопользования, ландшафтной архитектуре и тому подобному, факторам, которые модифицируют природный ландшафт, создают его новую морфологию. Его книга "Морфология ландшафта" (1925) определила формирование в Северной Америке "культурного ландшафтоведения" и культурной географии. Зауер считал, что исследование отдельных участков территории должно, наконец, позволить выделить некоторые типичные черты, свойственные данной территории (ландшафту). Они формируют, в совокупности, мнимый образ, складывающийся из наиболее типичных для соответствующего региона черт его рельефа, растительности, форм расселения, традиционного жилья, сельскохозяйственной практики и других физико-географических и культурных элементов. Отметим для себя, что Зауэр отобрал, в качестве ландшафтоформирующих, физиономичные компоненты.

Ландшафт у Зауэра и его более поздних интерпретаторов – ключ к познанию культуры, поскольку многие его черты отражают как современные, так и давние культурные элементы. Такой акцент в содержании понятия "ландшафт" обусловил взятие его на вооружение культурной географией, где оно вскоре стало одним из основных понятий этой науки. Ландшафт понимается в культурной географии как одна из форм, через которую культурные группы стремятся создать и поддерживать свою идентичность. Ландшафт не только содержит культурные элементы как свои составляющие, а сам является культурным артефактом, формой культуры. Перефразируя докучаевский принцип "почва – зеркало ландшафта", М.Д.Гродзинский пишет (в этом аспекте): "Ландшафт – зеркало культуры".

В современной немецкой географии Й. Шмиттхюзен отмечает два вѝдения ландшафта - "геосинергическое" и "геохорологическое". Под первым он имеет в виду взаимосвязь качественно разных компонентов, которые составляют ландшафт, и развитие последнего как реализацию этих сложных связей. Под геохорологическим видением подразумевается продолжение геттнерианской традиции территориального анализа структуры ландшафта.

Ландшафт по Э.Неефу. Выдающийся немецкий географ Э.Нееф внес существенный вклад в развитие комплексной географии и ландшафтоведения, в частности. Его общегеографический вклад заключается в полезной попытке создать методологический базис географии на принципах "настоящей" науки, начиная с формулирования аксиом и доказательства законов⁴¹. Ниже мы коснемся этого важного вопроса, теперь же обратим внимание лишь на вклад Э.Неефа в комплексную географию через географический синтез. "Синтез в географии, – писал он в начале 60-х годов, – это не только возможный и желательный заключительный этап. Уже на первых стадиях научной работы синтез тесно связан с анализом, так что географическое познание обеспечивается исключительно взаимодействием аналитического и синтетического подходов". Эта достаточно простая, но в действительности - очень глубокая мысль ставит под сомнение традиционный стиль географического исследования. Ведь достаточно часто оно осуществляется сначала по компонентам (геология и рельеф – геологическая съёмка; почва – почвенная съёмка и т.д.). И лишь на заключительных этапах исследования происходит ландшафтный синтез, чаще всего методом наложения (по-современному – оверлей): карты разных компонентов совмещаются, и те контуры, которые совпадают (чаще всего из-за того, что рельеф диктует распределение других свойств природы), выделяются как контуры ПТК.

По мнению этого же исследователя, синтез должен начинаться сперва, когда формируется сам замысел ландшафтной съёмки, и должен быть руководящей идеей в течение всего исследовательского процесса – вплоть до составления легенды и чертежа ландшафтной карты.

Ландшафт, согласно Э. Неефу, это не территория и не её тип, а внетерриториальное и вневременнóе явление сложной взаимосвязи неживой природы, биоты и человека. Это явление связи (то есть, ландшафт) порождает на земной поверхности и во времени соответствующие регионы и их типы.

Э. Нееф считал, что для описания ландшафта (то есть, общего явления, общего феномена) можно ввести аксиомы, вывести законы и на их основе разработать теорию познания ландшафта.

Взгляды Й.Шмиттхюзена⁴², Э.Неефа и других немецких географов не обошли и советских учёных, в среде которых взгляд на ландшафт лишь как на сугубо природный объект немного уступил место его толкованию как интегрального понятия, которое охватывает также и человека. Центральноевропейское вѝдение ландшафта, начиная с 60-70-х годов 20 в., существенно экологизировалось. Именно на этом поприще возникла новая пограничная область науки – ландшафтная экология, где понятие ландшафта зазвучало заметно по-новому. Наибольшую роль сыграл германский географ К.Тролль⁴³, которому принадлежат основы ландшафтной экологии. Для ландшафтной экологии характерным является восприятие ландшафта как совокупности арен, подверженных разным динамическим процессам. Они взаимодействуют между собой и с внешним с окружением, формируя экологические обстановки.

Ландшафт по Л.Г.Раменскому. Известным полевым исследователем естественных ландшафтов (преимущественно экологической направленности) был луговед, фитоценолог и эколог Л.Г. Раменский⁴⁴. Ещё в 30-ые гг. прошлого столетия им была предложена методика полевых ландшафтных исследований. В названной его работе, которая считается классической, введены два существенных для ландшафтной съёмки понятия: местоположение и местообитание: "Местообитание определяется совокупностью прямо воздействующих (на растительность и вообще на организмы) факторов (тепловой, световой, воздушный, водный, солевой и другие режимы). Местоположение есть топологическая основа типов и разностей земель – сочетания рельефа, поверхностных горных пород, общих гидрологических условий, отчасти и типа почв. Местоположение и климат образуют совокупность непрямых, косвенно влияющих на жизнь организмов факторов. В то же время местоположения являются основными элементарными единицами ландшафтов. Экологически и генетически сопряжённые, закономерно повторяющиеся комплексы местоположений образуют ландшафт, вернее, его геоморфологическую основу. Отличия в свойствах местоположения и местообитания определяют возникновения качественно отличных естественных территориальных единиц с разной сложностью внутреннего строения, а отсюда - мозаичное строение земной поверхности".

Н.А.Солнцев, следуя Л.Г.Раменскому, предложил считать, что ведущая роль в обособлении и территориальной дифференциации основных таксономических единиц – ландшафтов - принадлежит геолого-геоморфологическим (литогенным) факторам. Вторично, под воздействием геоморфологической основы формируются водно-климатические свойства внутриландшафтных единиц, которые определяют, в свою очередь, характер растительности и почв.

Основными заданиями ландшафтной съёмки, по Н.А.Солнцеву, Г.П.Миллеру, А.В.Мельнику являются следующие:

1) установление (принятие) морфологической структуры территории;

2) изучения закономерностей географической дифференциации территории путём выяснения соотношений, взаимодействия и взаимовлияния геолого-геоморфологической основы геокомплексов и их гидроклиматических и почвенно-растительных групп компонентов;

3) картографирования ПТК разных рангов и видов;

4) изучение показателей динамики ПТК, которая проявляется, в частности, как вредные стихийные процессы, и прогноз мест проявления и интенсивности этих процессов и др.

Кроме этих общих заданий, для любых ландшафтных исследований могут ставиться специальные задания для более углублённого изучения определённых компонентов или факторов:

- изучение геохимических особенностей ПТК;

- изучение лесной, луговой или болотной растительности как компонента ландшафта;

- выявление участков, требующих консервации или режима охраны;

- исследования для мелиоративных работ;

- градостроительная оценка территории;

- изучение рекреационных возможностей территории;

- исследование почв и много другого.