§ 3. Право на судебную защиту и справедливое судебное разбирательство

Право на судебную защиту и справедливое судебное разбирательство зафиксировано в ст. 10 Декларации, ч. 1 ст. 14 Пакта и ст. 6 Конвенции. Статья 14 Пакта и ст. 6 Конвенции состоят из нескольких частей. Первые части посвящены праву на судебную защиту (доступу к правосудию) и некоторым общим принципам справедливости, которым должно удовлетворять правосудие, как по уголовным, так и по гражданским делам. Остальные части посвящены исключительно правосудию по уголовным делам. Часть 1 ст. 6 Конвенции гласит: "Каждый имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на все судебное разбирательство или часть его по соображениям морали, общественного порядка или государственной безопасности в демократическом обществе, если это требуется в интересах несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или - в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо - при особых обстоятельствах, когда гласность нарушила бы интересы правосудия".

Таким образом, право на судебную защиту и справедливое судебное разбирательство включает в себя следующие элементы общего характера.

1. Обеспечение доступа к правосудию в любом случае, когда имеется спор относительно гражданских прав и обязанностей или когда гражданину предъявлено уголовное обвинение.

2. Наличие развитой судебной системы, установленной законом, при обеспечении независимости судей. Право на рассмотрение дела судом, созданным на основании закона, понимается как право на рассмотрение дела тем судом, к подсудности которого оно относится. Иногда такое право называется правом на "своего судью". Образование судов, не предусмотренных законом, запрещается.

3. Необходимость рассмотрения дела в разумный срок (без неоправданной задержки).

4. Беспристрастность суда.

5. Гласность судебного разбирательства за исключением случаев, предусмотренных законом.

Анализ нового УПК, Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации", Закона РФ "О статусе судей в Российской Федерации" свидетельствует о том, что такие права, как право быть судимым независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона, нормативно обеспечены в полной мере.

Что касается права быть судимым в разумный срок, который интерпретируется как право быть судимым без неоправданной задержки, то УПК существенно продвинулся в регулировании сроков предварительного расследования преступлений и судебного разбирательства. Это выразилось прежде всего в том, что как обвиняемый, так и его защитник получили право обжалования продления сроков предварительного следствия, а также приостановления дела и отложения судебного разбирательства. Установлены и достаточно короткие сроки рассмотрения такого рода жалоб. Вместе с тем среди прав обвиняемого закон прямо не предусмотрел право быть судимым в разумный срок, что было бы желательно. Однако в силу прямого действия указанного права, предусмотренного как Пактом, так и Конвенцией, судьи, рассматривающие такого рода жалобы, в обоснование своих решений вправе ссылаться на указанные международные нормы.

Особо следует обратить внимание на изменение подхода законодателя к вопросу гласности судебного разбирательства, которое произошло в том числе благодаря учету ст. 6 Конвенции и позиции Европейского суда по этому вопросу. Ранее действовавшее законодательство крайне узко защищало права граждан на охрану частной жизни, разрешая проводить закрытое судебное разбирательство только в целях предотвращения разглашения сведений об интимных сторонах жизни участвующих в деле лиц. Такого же основания, как интересы правосудия, в российском законодательстве вообще никогда не предусматривалось.

Частная жизнь в достаточно широком ее понимании охраняется как Конституцией РФ (ст. ст. 23, 24), так и международными нормами.

О позиции Европейского суда по этому вопросу красноречиво свидетельствует решение по делу "Z против Финляндии" <*>. При рассмотрении дела в национальных судах заявительница потребовала, чтобы данные о наличии у нее ВИЧ-инфекции оставались в тайне. Суд первой инстанции провел закрытое судебное разбирательство, распорядился, чтобы все документы, включая протоколы показаний свидетелей, оставались секретными, всех принимавших участие в процессе обязал под угрозой уголовной или гражданской ответственности относиться к данным материалам как к секретным, предал гласности (опубликовал) только резолютивную часть приговора без упоминания каких-либо имен. Европейский суд признал такие действия суда соответствующими ч. 1 ст. 6 Конвенции. Однако суд апелляционной инстанции предал гласности свое решение по этому делу, где содержалась полная информация о лице, являющемся носителем ВИЧ-инфекции. В своей жалобе в Суд заявительница указала на нарушение ее частной жизни судом второй инстанции, и Суд согласился с этим.

--------------------------------

<*> См.: Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 2. М., 2000. С. 412.

Что касается интересов правосудия, как основания для ограничения гласности процесса, то под этим Суд, в частности, понимает возможность проведения закрытого судебного заседания в условиях тюрьмы или следственного изолятора, а также ситуацию, когда свидетели и потерпевшие, которым угрожают, испытывают страх давать показания в открытом судебном заседании.

Учитывая сказанное, УПК, кроме существовавших ранее оснований ограничения гласности судебного разбирательства, в ст. 241 дополнительно предусмотрел недопустимость разглашения сведений, унижающих честь и достоинство участников уголовного судопроизводства, а также необходимость учета безопасности вызванных в суд лиц или их родственников. Кроме того, в ч. 4 ст. 241 УПК говорится, что переписка, запись телефонных и иных переговоров, телеграфные, почтовые или иные сообщения лиц, носящие личный характер, могут исследоваться в открытом судебном заседании только с их согласия. В отличие от ранее действующего законодательства в ч. 7 ст. 241 УПК предусмотрена возможность оглашения только вводной и резолютивной части приговора, если судебное разбирательство было закрытым.

Поскольку, как уже подчеркивалось, сфера правосудия по уголовным делам представляет собой зону повышенной опасности для прав и свобод человека в силу тяжести возможных для него последствий, международные нормы предусматривают для этого вида правосудия дополнительные гарантии справедливости.

Прежде всего речь идет о презумпции невиновности. Она закреплена в ст. 11 Декларации, ч. 2 ст. 14 Пакта и ч. 2 ст. 6 Конвенции. Все указанные акты по сути одинаково формулируют презумпцию невиновности: "Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком". Конституция РФ (ст. 49) и УПК (ст. 14) добавляют к этому тексту фразу "и установлена вступившим в законную силу приговором суда".

Однако анализ решений Европейского суда показывает, что, несмотря на некоторое различие в формулировке, сущность презумпции невиновности и порядок ее опровержения понимаются одинаково. В решении по делу "Барбера и др. против Испании" Суд указал, что презумпция невиновности "требует, в частности, чтобы при исполнении своих обязанностей члены суда не исходили из предубеждения, что обвиняемый совершил преступление, в котором он обвиняется; бремя доказывания несет обвинение и любое сомнение должно толковаться в пользу обвиняемого" <*>.

--------------------------------

<*> См.: Комментарий к Конвенции... С. 107.

Как и ранее действовавший закон, новый УПК предусматривает возможность прекращения уголовного дела по нереабилитирующим обвиняемого основаниям на стадии предварительного следствия. Как ранее, так и теперь ряд процессуалистов считает, что этот порядок нарушает презумпцию невиновности, поскольку в этом случае имеет место признание лица виновным без приговора суда. В связи с этим полезно принять во внимание позицию Европейского суда по этому вопросу. Из ряда решений следует, что Суд усматривает нарушение презумпции невиновности в том случае, когда обвиняемый не согласен с прекращением дела по нереабилитирующим его основаниям и при этом у него нет права требовать рассмотрения дела в суде и разрешения вопроса о его виновности приговором суда. Подобного недостатка не было и нет в российском законодательстве. Согласно ч. 7 ст. 27 УПК прекращение уголовного дела по любому нереабилитирующему основанию не допускается, если обвиняемый против этого возражает. В этом случае производство по делу продолжается в обычном порядке.

В свете презумпции невиновности определенный интерес представляет решение Европейского суда по делу "Саконин против Австрии". Согласно австрийскому закону компенсация обвиняемому предоставляется только в тех случаях, когда с него полностью снимаются подозрения в том, что данное лицо совершило преступление. На этом основании австрийский суд отказался предоставить заявителю какую бы то ни было компенсацию, разъяснив, что суду присяжных "не удалось развеять подозрения, касающиеся совершения преступления" и "голосование присяжных свидетельствует о том, что они решили оправдать его только на основании толкования в его пользу". Заявитель утверждал, что нарушено его право, предусмотренное п. 2 ст. 6 Конвенции. Суд согласился с этим, указав: "Подозрения относительно невиновности можно высказывать до тех пор, пока на основании уголовного судопроизводства не будет принято решение по существу данного обвинения. Однако после окончательного оправдания основываться на таких подозрениях уже недопустимо. Следовательно, доводы австрийского суда несовместимы с принципом презумпции невиновности".

Это решение в определенной мере повлияло на изменение законодателем такого основания оправдания, как недоказанность участия подсудимого в совершении преступления. В УПК указанное основание заменено на непричастность подсудимого к совершению преступления. Это сделано для того, чтобы после вынесения оправдательного приговора ни у кого не возникало сомнений в невиновности оправданного.

Кроме презумпции невиновности в международных нормах предусмотрены так называемые минимальные гарантии справедливости правосудия по уголовным делам. При этом подчеркивается, что соблюдение минимальных гарантий еще не свидетельствует о том, что правосудие будет в полной мере справедливым. Это лишь минимальные гарантии, которые ни при каких обстоятельствах не должны игнорироваться национальным законодательством и судебной практикой. Эти минимальные гарантии закреплены в ч. 3 ст. 14 Пакта и ч. 3 ст. 6 Конвенции. "Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

а) быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения;

b) иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты;

c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, если у него нет достаточно средств для оплаты услуг защитника, воспользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия;

d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него;

e) пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке" <*>.

--------------------------------

<*> СЗ РФ. 1998. N 20. Ст. 2143.

Анализ минимальных гарантий справедливости правосудия свидетельствует о том, что все они предусмотрены действующим УПК. Более того, в ряде случаев процессуальные гарантии, предоставленные обвиняемому УПК, шире этих минимальных требований. Европейский суд исходит из того, что сообщать об обвинении можно не только в письменной, но и в устной форме, и не обязательно, чтобы эта информация фиксировалась в официальном документе.

Российское законодательство более требовательно подходит к форме и содержанию сообщения лицу о подозрении и обвинении. В протоколе задержания необходимо указать основания и мотивы задержания подозреваемого (ст. 92 УПК), а в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого необходимо описание преступления с указанием времени, места его совершения, а также иных обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу (ст. 171 УПК). Причем как информация о подозрении, так и информация об обвинении незамедлительно доводится до сведения подозреваемого и обвиняемого. Задержанному подозреваемому такая информация должна быть сообщена в течение трех часов с момента задержания, а обвиняемому - в течение трех суток с момента вынесения постановления о привлечении его в качестве обвиняемого.

Аналогичным образом обстоит дело и с другими минимальными гарантиями. Обвиняемому предоставлены самые широкие возможности защищать себя лично, а также с помощью избранного им самим защитника. В случае отсутствия у обвиняемого средств на оплату услуг адвоката юридическая помощью адвоката предоставляется ему бесплатно. Причем в отличие от минимальных гарантий российское законодательство гарантирует обвиняемому участие защитника, в том числе бесплатно для него, не только тогда, когда того требуют интересы правосудия, а во всех случаях, когда обвиняемый посчитает нужным воспользоваться помощью защитника. Под необходимостью предоставления защитника, когда того требуют интересы правосудия, понимаются случаи, совпадающие с основаниями обязательного участия защитника по российскому законодательству (ст. ст. 47, 49, 51 УПК).

Среди основополагающих принципов справедливого правосудия центральным является принцип состязательности или равенства процессуальных условий, согласно которому стороны в судебном разбирательстве должны иметь равную возможность представить свое дело и ни одна из сторон не должна пользоваться какими-либо существенными преимуществами по сравнению с другой стороной. По существу, все гарантии, предусмотренные в ст. 14 Пакта и ст. 5 Конвенции, направлены на то, чтобы обеспечить равенство сторон в процессе.

Европейский суд чаще всего обращался к анализу принципа состязательности применительно к процедурам апелляционного и кассационного производства, предусматривающим особые полномочия прокурора на данных стадиях процесса, что ставило противную сторону в неравное процессуальное положение. Эта проблема была актуальна и для России. Несмотря на наличие ч. 3 ст. 123 Конституции РФ, которая возвела принцип состязательности на конституционный уровень, данный принцип не мог быть в полной мере реализован до принятия нового УПК. Конституционный Суд РФ в ходе судебной реформы признал неконституционными целый ряд процессуальных норм, противоречащих принципу состязательности. При этом следует обратить внимание на то, что практически в каждом постановлении, в котором анализировался принцип состязательности, Конституционный Суд опирался не только на Конституцию РФ, но и на международные нормы, в том числе и на практику их применения в Европейском суде. В новом УПК учтены позиции как Конституционного Суда РФ, так и Европейского суда по вопросам состязательности правосудия при рассмотрении дела в первой инстанции, кассационном и надзорном производстве. УПК ликвидировал практически все преимущества, которыми обладала прокуратура при пересмотре приговора, особенно в надзорном порядке.

Право обвиняемого не свидетельствовать против себя закреплено в п. "g" ч. 3 ст. 14 Пакта. Несмотря на то, что ст. 6 Конвенции прямо не указывает на наличие такого права у обвиняемого, Европейский суд в своих решениях выводил это право из общих условий справедливого правосудия. Конституция РФ (ст. 51) распространила это право не только на обвиняемого, но и на каждого, кто выступает в качестве свидетеля. Более того, Конституция РФ предоставила право не свидетельствовать не только против себя, но и против своего супруга и близких родственников. Эти положения полностью реализованы в УПК. Если такое право не разъяснено обвиняемому, потерпевшему или свидетелю, то доказательства, полученные в результате их допроса, должны признаваться недопустимыми. Хотя Европейский суд исходит из того, что правила о допустимости доказательств относятся к исключительной компетенции национального законодательства, тем не менее, если заявитель утверждает, что, будучи привлеченным к уголовной ответственности, вынужден был давать показания, Суд считает такое судебное разбирательство несправедливым и признает нарушение ст. 6 Конвенции.

Поскольку Международный пакт о гражданских и политических правах был принят значительно позже Европейской конвенции (через 16 лет), то в нем предусмотрены некоторые дополнительные права, которых нет в Конвенции. Речь идет о праве на пересмотр приговора вышестоящим судом, запрете повторного осуждения за одно и то же преступление и праве на возмещение ущерба за незаконное осуждение.

Однако впоследствии Конвенция была дополнена целым рядом протоколов, в которых указанные права нашли свое отражение. Это прежде всего Протокол N 7. Так, ч. 1 ст. 2 Протокола N 7, принятого в 1984 г., гласит: "Каждый осужденный судом за совершение уголовного преступления имеет право на то, чтобы его осуждение или приговор были пересмотрены вышестоящей судебной инстанцией. Осуществление этого права, включая основания, на которых оно может быть осуществлено, регулируется законом". Часть 2 этой статьи допускает возможность исключений из этого правила, если речь идет о малозначительных преступлениях или когда уголовное дело рассматривалось по первой инстанции высшим судом страны. Конституция РФ, в ч. 3 ст. 50 предусмотрев право осужденного на пересмотр приговора вышестоящим судом, никакого исключения из этого правила не сделала. Поэтому УПК также не предусмотрел никаких исключений из права осужденного на пересмотр приговора вышестоящим судом независимо от тяжести преступления и уровня суда, рассматривающего дела по первой инстанции.

Часть 1 ст. 4 Протокола N 7 запрещает повторное осуждение за одно и то же преступление: "Никакое лицо не должно быть повторно судимо или наказано в уголовном порядке в рамках юрисдикции одного и того же государства за преступление, за которое оно уже было окончательно оправдано или осуждено в соответствии с законом и уголовно-процессуальным законодательством этого государства".

Статья 4, так же как и ст. 2 указанного Протокола, содержит возможность исключения из общего правила: "Положения предыдущего пункта не препятствуют пересмотру дела в соответствии с законом и уголовно-процессуальным законодательством соответствующего государства, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или в предыдущем разбирательстве были допущены существенные ошибки, которые могли повлиять на исход дела". Из этого вытекает, что Конвенция допускает возможность после вступления приговора в законную силу (после окончательного осуждения) пересмотреть уголовное дело в худшую для осужденного сторону. Однако ч. 1 ст. 50 Конституции РФ предусматривает запрет на повторное осуждение, не делая никаких исключений. В связи с этим УПК не допускает поворот к худшему после вступления приговора в законную силу (ст. 405).