3. Общественная власть и социальное регулирование в догосударственном обществе. Ранние формы социальной организации общества как предпосылки государства.

Для защиты от внешней среды и совместного добывания пищи первобытные люди создавали объединения, которые были неустойчивыми и не могли обеспечить необходимые условия для выживания.

Экономика в первобытно – общинных объединениях характеризовалась присваивающей формой, так как добытые продукты питания распределялись поровну и обеспечивали минимальные потребности его членов.

Первичное объединение организации людей – род, в котором взаимоотношения его членов обладали кровнородственным характером, а с развитием жизни роды объединялись в племена, союзы племен.

Во главе родов находились вожди и старейшины, поведение которых являлось примером для других. В повседневной жизни вожди и старейшины рода признавались равными среди равных.

Общее собрание всего взрослого населения признавалось высшей властью, которое также обладало и судебной функцией. Отношения между племенами регулировались советом старейшин.

Со временем объединения людей стали нуждаться в социальном регулировании, так как перед ними стала необходимость в согласовании деятельности, которая была бы направлена на определенную цель и обеспечивала бы их выживание.

На ранних стадиях первобытно – общинного строя поведение человека регулировалось на уровне инстинктов и физических ощущений установлением многочисленных запретов в виде заклятий, обетов, зароков и табу, так как первобытное общество не знало норм морали, религии и права.

Основные формы норм, которыми регулировалось поведение людей в первобытнообщинном строе:

Миф, эпос, сказание, предание;

Миф, эпос, сказание, предание – художественно – образная или предметно – фантастическая форма передачи информации о запретном поведении или необходимом поведении. Информация, передаваемая через миф, приобретала характер святости и справедливости.

Обычай – передача информации нормативного и поведенческого характера из поколения в поколение;

В форме обычаев закреплялись варианты поведения людей в социально значимых ситуациях, выражая при этом интересы всех членов общества. По своему содержанию обычаи могли быть моральными, религиозными, правовыми, а также включать в себя одновременно моральное, религиозное и правовое содержание.

Обычаи регламентировали все сферы деятельности в первобытном обществе. Их сила состояла не в принуждении, а в привычке людей руководствоваться и следовать за обычаем. Впоследствии в обществе обычаи стали использоваться совместно с нормами морали и религиозными догмами.

Ритуал – совокупность действий, которые совершались последовательно и имели символический характер;

Религиозный обряд – совокупность действий и религиозных знаков, направленных на символическое общение со сверхъестественными силами;

Социальные нормы в родовой организации были представлены табу (непререкаемые запреты), обычаями, ритуалами, религиозными нормами, мифами, которые создавали образцы для подражания героям.

Для обозначения социальных норм родовой организации используется термин «мононормы». «Моно» – означает единый.

Обычаи носили синкретический (слитный, нерасчлененный) характер первоначальных императивов. Социальные нормы родового строя невозможно четко разграничить на моральные, правовые, религиозные, обычные, как это делается в современном обществе.

Эта слитность, монолитность социальных норм и позволяет именовать их мононормами, то есть императивами, в которых были слиты воедино зачатки всех форм социальной регуляции.

Основной формой существования социальных норм родовой организации являлся обычай. Обычай - это исторически сложившееся правило поведения общего характера, которое вошло в привычку людей в результате многократного повторения.

Социальные нормы первобытного общества складывались естественно историческим путем, без целенаправленного нормотворчества человека. К их отличительным признакам относится отсутствие письменных форм закрепления, равно как и вообще особых форм фиксации.

Кроме этого, в отличие от возникших позже правовых норм, в нормах родовой организации не проводится различие между правами и обязанностями субъектов. Существующие правила были единственно возможными вариантами поведения, которые являлись одновременно и правом, и обязанностью лица.

Еще одним отличительным признаком социальных норм первобытного общества является то, что они обеспечивались в первую очередь силой привычки, а также общественным мнением и в крайних случаях общественным принуждением.

Естественно-необходимый характер этих норм приводил к тому, что они исполнялись добровольно и не требовали особых средств обеспечения.

Этим социальные нормы родовой организации отличаются от правовых норм, признаком которых является принудительность в смысле их обеспеченности возможностью применения к нарушителям мер государственного принуждения.

История начинается на Востоке... Этот хорошо известный и ныне никем в принципе не оспариваемый тезис убедительно подкрепляется данными современной археологии, материалами палеографии и иными первоисточниками. Но как конкретно шел исторический процесс? Как именно начиналась эта история? Речь ведь не только о развитии материальной культуры - об этом вполне достаточное представление дают археологические находки, по которым можно проследить все этапы становления образа жизни древнего человека, от первых ранненеолитических поселений до ранних государств Египта или Двуречья. Для теоретического анализа - а именно он в данном случае стоит на первом месте - много существеннее выяснить этапы развития структуры в целом, т. е. попытаться найти и проследить процесс развития основных социальных, социокультурных, социально-экономических и административно-политических институтов. Причем речь идет о самых общих принципах возникновения и становления этих институтов. Иными словами, перед нами стоит задача сконструировать нечто вроде идеальной совокупной модели, генерального эталона, ориентируясь на который можно было бы представить, хотя и с определенными вариантами, возможный ход формирования предгосударственных институтов, а затем и государства.

Для решения этой задачи современная наука немало сделала. Следуя по пути тщательного изучения многочисленных отсталых и примитивных обществ, этнографы и антропологи - а это очень большой отряд специалистов, активно действующих в сфере культурной, социальной, экономической, политической, даже философской антропологии - не только собрали гигантское количество материалов полевых обследований, но и. детальнейшим образом изучили и сопоставили друг с другом эти материалы. На основе этих сопоставлений были сделаны серьезные выводы, способствовавшие выявлению некоторых общих закономерностей формирования и развития примитивных социальных структур, возникновения в недрах этих структур институтов, способствующих их эволюции. Многое из сделанного, особенно в XX в., значительно изменило существовавшие прежде представления. Это коснулось, в частности, проблемы матриархата - ныне считается общепризнанным, что такого этапа в развитии общества никогда не было, что следует говорить лишь об обществах, где господствуют принципы матрилинейности и матрилокальности, причем эти общества ничуть не древнее и не примитивнее патриархальных, просто они иные, функционируют, с социально-семейной точки зрения, в несколько иной форме. Это затронуло также и некоторые формы описанных в свое время Л. Г. Морганом, а за ним и Ф. Энгельсом брачных связей и систем родства. Современная наука отвергла и универсальность так называемого института "военной демократии", значение которого в XIX в. было преувеличено тем же Морганом. Были поставлены поя сомнение и некоторые другие устоявшиеся понятия, как, например, племя, о чем пойдет речь ниже. Были выдвинуты и разработаны многие новые термины, объясняющие заново вскрытые и изученные явления и процессы, о чем тоже будет сказано далее. Словом, едва ли не самым важным итогом развития антропологии XX в. следует считать опровержение многих из тех положений, которые были сформулированы в прошлом, включая и считавшиеся у нас долгое время классическими и потому абсолютно истинными постулаты марксизма, не говоря уже о вульгарных построениях истматовской теории формаций.

Человеческое общество, выделяясь из породившей его живой природы, уже на заре истории противопоставило природным инстинктам культуру, т. е. такую систему норм, символов и связей, которая стала заметно отличать людей от животных. Именно культура уже в ее самой ранней форме легла в основу общества, практически создала общество как совокупность людей, связанных общими потребностями и целями и взаимодействующих ради их удовлетворения, как в конечном счете упорядочение, т. е. организацию, основанную на общепринятой и обязательной системе норм. Но с чего началась сама культура, т. е. нормативная система, отличная от биологической системы запретов?

Как утверждает известный французский антрополог К. Леви-Строс, первоосновой социокультурного начала была сексуальная реформа, запрет инцеста, что породило систему упорядоченных коммуникаций, основанную на принципе эквивалентного взаимообмена. Обмен женщинами, дочерьми и сестрами, ограничивший беспорядочное половое общение в рамках первобытного стада и породивший ранние формы жестко фиксированных брачных связей, способствовал установлению нормативного родства, в связи с чем были определены старшинство поколений, брачные классы и в конечном счете основанные на этом родовые и родоплеменные общности. Фундаментальный принцип эквивалентного обмена-дара стал затем основой основ существования всех ранних обществ. Обмен словами и знаками-символами ' способствовал становлению определенных норм общения, обмен пи щей и предметами обихода вел к укреплению социальных связей, к созданию более или менее устойчивой структуры, без чего складывавшееся человеческое общество просто не сумело бы выжить.

Процесс генезиса социальных связей, протекавший, видимо, параллельно с процессом сапиентации и распространения сапиентного человека на ойкумене, привел к становлению таких ранних форм социальной структуры, реальное существование которых можно про следить и в XX в. Тот же Леви-Строс, тогда еще начинающий антрополог, провел в свое время несколько недель с группой индейцев намбиквара в районе Амазонки. Общность намбиквара, как она была затем им описана, состояла на неустойчивых локальных групп, состав которых обновлялся практически ежегодно. Во главе группы из не скольких парных семей с детьми и ряда неженатых стоял признанный ею глава, в функции которого входило вести, объединять, организовывать и за все отвечать - будь то выбор стоянки, сезонная работа или конфликт, не говоря уже о военном столкновении с враждебными группами. Лидер обязан был все знать и уметь лучше других - по тому он и избирался лидером. Но главная его функция сводилась к тому, чтобы щедрой рукой раздавать другим все то, что ему удавалось сделать, добыть, приобрести. В обмен за эти щедрые раздачи он по закону эквивалента приобретал высокий престиж, способствовавший его авторитету в группе (слово лидера - закон для остальных). Кроме престижа на долю главы группы выпадала одна, но весьма существенная привилегия: право на несколько жен, в отличие от остальных мужчин группы. Реализация этого права порой создавала половой дисбаланс, но группа мирилась с этим во имя общих интересов: хороший лидер стоил немалого, а если он оказывался плох, группа быстро распадалась.

Итак, фундаментальный принцип эквивалентного обмена в описанной структуре не только активно действует, но и способствует процветанию, даже существованию группы, являясь условием sine qua non. Дело в том, что полученные в обмен на щедрую отдачу незаурядной личности престиж и привилегии энергично включают амбиции способных, являются мощным стимулом для тех, кто хочет включиться (а хотят не все; Леви-Строс отмечал, что не всякий, на которого падал выбор, соглашался стать лидером) в соревнование за престиж, отдавая ради этого группе все свои силы и способности. Соответствен но престиж и авторитет едва ли не с первых шагов общества становятся своего рода вершиной социальных ценностей. Но почему все именно так, а не иначе? И насколько подобного рода структура может считаться типичной, а не случайной?

Причины закономерности ее вскрывают исследования экономантропологов. Первобытный коллектив охотников и собирателей обычно невелик - в среднем 20-30, иногда 50 человек. Каждая группа имеет свою территорию обитания в пределах района, занятого данной этнической общностью, и находится на полном самообеспечении, хотя при этом она может быть связана взаимообменом с соседями. Фундаментальный принцип существования локальной группы - ее эгалитарность. Система добычи, распределения и потребления пищи здесь основана на строгой уравнительности, но с учетом ролевых функций: между мужчинами и женщинами, старшими и младшими, взрослыми, стариками и детьми всегда существовало определенное и строго фиксированное неравенство в потреблении, генетически восходящее к аналогичному неравенству и в рамках стаи животных. Социальные права и обязанности членов группы (опять-таки с учетом ролевых функций) одинаковы. Все имеют голос. Каждый волен принять самостоятельное решение вплоть до разрыва с группой.